Только думать-то, как выясняется, надо иногда головой. И примеры исторические искать по аналогии… а не по тому, как левая пятка зачесалась.
Наряжен его величество Эррилин был чуть ли не скромнее всех остальных присутствующих — штаны, рубашка, сверху что-то вроде японского халата. Вся одежда цвета древесины, желтое со светло-коричневым. Королевского блеска — ни на грош. Особенно при сравнении с одним из эльфов, у которого и камзол белый с синими полосками, и безрукавка вся в гербах, и кружева повсюду. На фоне этого щеголя — не из местных рокфордейловцев, как я решил, очень уж стиль одежды выбивался — смотрелся король незаметной деталью пейзажа. Чего, очень может быть, как раз и добивался.
Но дело было даже не в одежде. Вернее сказать, не только и не столько в одежде.
Он еще и моложе всех остальных выглядел. Больше двадцати никак не дашь.
— Совет был созван по твоему зову, Ариниус.
— Верно, — кивает маг. — Ибо привело меня в Рокфордейл дело, важность коего для Света переоценить трудно весьма.
— А недооценить легче легкого, — улыбается эльф. — Почтенный маг, никто из нас и помыслить не мог, что ты потребуешь созыва Белого Совета из-за пустяка. Мы собрались… и ждем твоих слов, Ариниус.
— С чего посоветуешь начать, лучезарный?
— Начни с начала, — задумчиво так отвечает Эррилин. — Так проще.
Интересно, думаю, «с начала» — это с какого места? Ариниус ведь запросто может начать всю здешнюю историю пересказывать, от сотворения и далее. С него станется.
Похоже, мысль эта не одному мне в голову пришла — точнее, не мне первому. Ну и пока я вышеуказанную мысль в голове прокачивал, более поднаторевшие товарищи — члены Белого Совета споро так, без лишней суеты расселись по скамейкам и приготовились внимать.
Всем, правда, скамеечных мест не хватило — король, и тот стоять остался. Впрочем, думаю, он-то как раз мог и специально не торопиться — у него и так работа сидячая… на троне. А трон… хоть три подушки под зад сунь, все равно за век-другой так озвереть можно, что любому поводу для профилактики геморроя радоваться будешь.
Ариниус неторопливо на середину площадки вышел, посох в пол упер, вздохнул, бороду огладил и начал.
— Почтеннейшие! Всем вам ведомо…
Чувствую — все. Не знаю, что у волшебника с голосом вдруг сделалось, но еще полминуты такой лекции — и я точно засну. Ему бы часовых усыплять с такой дикцией.
И тут меня сзади кто-то по плечу хлопнул.
Оборачиваюсь — и глазам не верю!
— Тебя ведь Сергеем зовут? — с интересом спрашивает их лучезарное величество Эррилин. — Верно?
А за спиной у эльфийского короля в еловых зарослях проход образовался, и в него, пригнувшись, чтобы колпаком ветку не задеть, как раз кто-то очень знакомый ныряет. Ну очень знакомый…
— Верно.
Оглядываюсь назад — Ариниус, как ни в чем не бывало, стоит себе на прежнем месте и колпак тоже при нем. Вот только с речью у волшебника что-то непонятное происходит: рот раскрывается исправно, а звуков — ноль да семечки.
А еще мигом позже до меня доходит, что спина парня, что передо мной стоит и которого секунду назад вообще в Зале Высоких Мыслей в упор не наблюдалось, знакома мне больше, чем десять Ариниусов. И затылок этот, с короткой стрижкой…
Мой это затылок.
Я моргнул. Потом еще раз. Потом глаза протер — все без толку. Моргай не моргай — стоя перед самим собой как пень перед травой и, затаив дыханье, вслушиваюсь в беззвучную речь товарища мага. С ясно различимым на роже благоговением вслушиваюсь.
А в двух шагах от меня — эльфийский король. Тоже слушает, только выражение лица у него куда менее дурацкое.
Я сначала даже обидеться хотел. Но почти сразу раздумал.
— Иллюзия.
— Разумеется, — усмехается Эррилин. — Простенький такой морок. Его, конечно, любой мало-мальски приличный маг одним щелчком пальцев развеет… но по странному совпадению ни одного приличного мага в Зале Высоких Мыслей сейчас не останется. Нечего им здесь делать… как и тебе. Пойдем.
Да уж, думаю, занятные, однако, у этих эльфов… пироги с вишнями. И короли тоже.
Прошел в еловый коридор, подождал, пока Эррилин следом зайдет.
— Товарищ король, — спрашиваю. — А зачем вообще этот спектакль с Белым Советом понадобился? Неужели сразу нельзя было только президиум созвать?
— Можно, — весело говорит эльф. — Но не так интересно. И потом, «Белый Совет решил» — звучит весомее.
— И что же Белый Совет решил?
— Этого, — смеется Эррилин, — никто еще не знает. Пока Ариниус свою речь отговорит… а речь у него длинная… пока принцесса добавит… потом уважаемые члены совета мнениями обмениваться начнут.
— Ну а если ваше королевское мнение узнать пожелают?
— Непременно пожелают. И мой двойник очень, очень величаво, — эльф щеки надул и начал звуки чуть тянуть, — ска-ажет, что-о вопро-ос сли-ишком серье-езен для то-ого, что-обы дать отве-ет без серье-езного-о же обду-умывания. После чего объявит, что следующая встреча Белого Совета состоится завтра, в этот же час, в этом же зале. Все дружно восхитятся моей эльфийской мудростью и разойдутся. И завтра тоже будут этой самой мудростью восхищаться. В общем, мы посовещались, и я решил. Не первый раз. И даже не первый век.
— Традицию, значит, ломать не хотите?
— Для кого традиции, — пожимает плечами король. — А для кого и привычки. Вот поживешь веков десять…
— Спасибо, конечно, — говорю, — но я по такому долгосрочному планированию не спец. Вам бы к пророку хорошему.
— Пророков у нас, — хмыкает Эррилин, — как листьев на березе. Главное — у них фиал со здравуром вовремя отбирать. Так, чтобы язык уже развязался, но еще заплетаться не начал.
Здравуром, вспоминаю, эльфийский национальный напиток прозывается. Из тех, с кем я в замке говорил, пили его немногие, и вот эти немногие уверяли: первое в Мире питие по части забористости. А ведь здесь, в отличие от нашего Средневековья, не только вина хлещут — алхимический прогресс на службе у общества давно уже и до сорокаградусной додумался и до покрепче.
— Понимаю. Главное, чтобы пророк был, а уж сделать его хорошим не проблема, только подливать успевай.
— Истинно так.
— Ну и как, — спрашиваю, — много при такой вот методе работы полезного выхода? В смысле процента сбывшихся?
— Видишь ли, Сергей, — мягко произносит Эррилин. — Проблема в том, что подавляющее большинство пророков новости свои приносят из грядущего совсем не скорого. Ближе века мало кто останавливается.
— Да уж, — сочувственно говорю, — проблема на раз. Ну зато хоть от потомков благодарность воспоследует.
— Не воспоследует, — улыбается эльф. — И причин тому множество. Первая — поскольку, признаюсь, верю я в эти пророчества не очень, то и ценную бумагу на них тратить оснований не вижу.
— Ясно. Вторую, третью… и сколько их там у тебя? Много? В общем, их можешь не перечислять.
— Благодарю за разрешение, — серьезно отзывается король. — Оно прозвучало как нельзя кстати — мы уже пришли.
Ага. Пришли.
Водопада здесь не было. Да и вообще ничего, могущего за окна сойти, хоть и света хватало. В смысле, его было намного больше, чем обычно сквозь такое вот веткопереплетение даже в самый солнечный день пробивается.
Был же в этой комнате типа опушка небольшой круглый стол, табуретки, Ариниус с Дарой, гном, эльф — тот самый щеголь в бело-синем камзоле, — еще один человек, в куртке полуэльфийского покроя, которого я в Зале Высоких Мыслей то ли не разглядел, то ли не было его там. А еще — начищенный до зеркального блеска наш, родной, тульский самовар. Гном из него как раз чашку наполнял, когда мы с королем вошли.
— О, — ворчливо так гудит, — добрались наконец-то. Я уж думал, вы вдвоем быстренько сговорились и, никому слова не сказав, пошли Черного Властелина гнобить.
— Была такая мысль, почтенный Джорин, — невозмутимо отзывается король. — Но мы с Сергеем решили, что без гнома в такой поход идти никак нельзя. Должен же кто-то всю поклажу на себе тащить, дрова для костра добывать… служить объектом шуток…
Ой-е.
Про товарища Джорина и подвиги его многочисленные мне рассказывали лишь малость поменьше, чем про короля Эррилина. Тоже личность эпическая и легендарная — примерно как у нас товарищ Котовский… или, скажем, крейсер «Аврора». А еще рассказывали, что работает сейчас бывший величайший из великих героев подгорным королем в Дрогни. То есть начальником здешнего Донбасса.
Весело. Если еще и Ариниуса приплюсовать, концентрация легендарных героев за этим столом явно перехлестнет за, как говорит старший лейтенант Светлов, границы разумной вероятности. Это притом, что про еще двоих я пока ничего толком не знаю.
— Пошутить мы и сами иной раз не дураки, — фыркает гном. — Эрри, ты, как обычно, чай вприкуску будешь?
— Пошутить мы и сами иной раз не дураки, — фыркает гном. — Эрри, ты, как обычно, чай вприкуску будешь?
— Разумеется.
— Ну а великий воин Из-за Края Мира как предпочитает?
Я уже почти собрался ляпнуть: ну и я вприкуску, но в последний миг сообразил — сахарницы-то на столе нет. А есть плошка с чем-то вроде вишневого варенья и блюдо с фигурками разноцветными — марципан или печенье…
Нет уж, думаю, хватит с меня путлибов. Угостили нас тут парни из патруля этими… сухофруктовыми галетами. Дара с Ариниусом их умяли за милую душу, словно деликатес заморский… ну и я, глядя на них, тоже… умял. И через полчаса как забурчало в брюхе — полночи, как заведенный, вскакивал и за дальние кустики несся.
Бывает, конечно, всякое — у нас в разведроте, помню, со сгущенкой один так же нарвался. Но вот в разгар судьбоносного для страны заседания просить эльфийского короля показать, где у них тут на елке отхожее место… так ведь и прямиком в легенду угодить можно. Со спущенными штанами.
— Мне, почтенный Джорин, — говорю, — просто чай. Отвык я за войну от сладкого.
— О! — довольно восклицает гном. — Я всегда говорил, что настоящего воина с первых слов узнать можно! И только дураки портят настоящий эльфийский алановый чай…
— …настоящим же эльфийским кленовым сиропом, — доканчивает за него Эррилин. — Джорин, мы уже давно поняли, что никакие люди и уж тем более эльфы никогда не смогут сравняться с гномами в искусстве заваривания эльфийского чая. Поняли и смирились.
Не знаю, как у меня, но у Дарсоланы в глазах точно заблистало… изумление пополам со священным ужасом. Ну да, великие короли, для которых — с их-то многовековым стажем — юная принцесса вообще должна быть никто и звать никак, ведут себя… мягко говоря, запанибрата. И ладно бы еще друг с другом…
Наверное, у меня на лице тоже что-то аналогично Дариным мыслям проступило… или же Эррилин таких вот олухов человек двести перевидал, и все их размышления для него словно книга, вдоль и поперек перечитанная.
А иначе с чего б ему к моему уху наклоняться?
— Понимаешь, Сергей, — шепчет он, — все эти пышные церемонии, заковыристый этикет — кому чихнуть, кому подмигнуть, кому левый мизинец для поцелуя, а кому правый… вся эта мышиная возня надоедает очень быстро. Век, максимум два. И с каждым годом все больше тоскуешь по старым добрым временам, когда не было еще никакого их лучезарного величества, а был простой… ну не совсем простой, но отнюдь не из самого знатного рода эльф. Который и дракону в глаз стрелой во мгле кромешной попадал и на лютне побренчать… тоже был не промах. Год за годом… а потом однажды просыпаешься и понимаешь — какого, собственно, орка…
— Достопочтенные. — Ариниус в этот момент был точь-в-точь, как моя первая, школьная еще, секретарь комсомольской ячейки. С той разницей, что та обычно звенела вилкой по стакану, а товарищ волшебник сейчас — ложкой и по чашке. — Хочу сказать, что…
— Слушай, Ари, — перебивает его Джорин. — Ты куда-то торопишься? Сядь, допей себе чай спокойно, подожди, пока остальные то же самое сделают, а потом можешь и о делах поговорить. Знаем мы твои дела… не убудет с них.
— Джорин, а может, все же лучше как раз наоборот поступить? — говорит щеголь в камзольчике. — Сначала разобраться с делами, а потом уже с чистой душой наслаждаться твоим любимым напитком?
— Сколько я знаю нашего достопочтенного гнома, — фыркает человек рядом с ним, — к тому времени его любимым напитком станет «Тройное кольцо».
— Что ж, — пожимает плечами эльф. — Если это и впрямь будет настоящий эль с отрогов Свирепой, я разделю его чувства. Да и эль тоже… разделю.
Положительно, думаю, нравятся мне эти ребята. А то, что подход к делу у них на первый взгляд несерьезный… судят-то ведь не по подходу, по результату.
— Эрри, а ты что скажешь?
Их лучезарное величество, прежде чем отвечать, блюдце опустошил. Ловко так — поднял на уровень глаз, полюбовался как парит, а затем едва губами коснулся — и р-раз, чистое дно. Беззвучно причем. Это гном на другом конце стола печеньем хрустел за четверых, а чаем хлюпал так и вовсе за отделение.
— Считаю, все же лучше сначала разобраться с делами, — говорит. — Чтобы после не отвлекаться. К тому же множественное число не совсем уместно — дело одно, и, в сущности, простое.
Простое?! Ну-ну…
— Что ж. — Ариниус свою чашку отодвинул, колпак поправил. — Тогда… думаю, мне нет резона пересказывать речь моего морока в Зале Высоких Мыслей. Все мы…
— Ари, — перебивает мага щеголь в камзоле. — Мы, конечно же, отлично помним, зачем здесь собрались. Но, как говорят гномы: лучше пятнадцать раз примериться, прежде чем один раз кайлом тюкнуть. Так что ты все же обозначь тему… не сначала и долго, как помянутый тобой морок в Зале Высоких Мыслей, а кратко, сжато, быстро и откуда-нибудь с середины.
— Хорошо, — кивает Ариниус. — Итак, все началось примерно восемь веков назад…
— Это — середина? — тот же встревает эльф.
— Да, в противном случае я бы вспомнил о начале Эпохи! — с легким раздражением отзывается волшебник. — Итак, примерно восемь веков назад или же, — кивок в сторону гнома, — если кому-то жаждется более точных цифр и дат, в 3256 году архимаг Грамус Норленский создал свиток пророчеств общим числом пять, ныне ведомый как Свиток Грамуса. Четыре первых пророчества из этого свитка уже сбылись, что, согласитесь, заставляет внимательно отнестись к признакам пятого.
— Досточтимый Ариниус, — качает головой человек в полуэльфийской куртке, — мне ли напоминать вам, что Пророчества Грамуса — лишь из уважения к вам воздержусь от именования «так называемые Пророчества Грамуса» — так вот эти пророчества записаны иносказательно, в стихотворной форме. Вдобавок, они записаны на языке, один лишь перевод с которого способен породить массу вариантов толкований, в зависимости от того, какого канона решит придерживаться переводящий. И столь уверенно говорить о том, что первые четыре предсказанных Грамусом события уже состоялись… я ничего не забыл?
— Забыл, — невозмутимо добавляет Эррилин. — Как истинный Перворожденный, считаю своим долгом отметить: вне зависимости от имевшихся или отсутствовавших у Грамуса прорицательских способностей поэтом он был никудышным. Какого канона ни придерживайся, все одно — рифма хромает, слог несоразмерен…
— Досточтимый Марид, — сопит Ариниус, — если мне не изменяет память, мы уже неоднократно спорили с вами по поводу верности моего толкования Пророчества Грамуса. Последний раз это было полвека назад.
— Пятьдесят семь лет, если, — ухмыляется Марид, — кому-то жаждется более точных цифр и дат. И спорили мы, насколько не изменяет моя память, о вашей, Ариниус, странной привязанности именно к Пророчествам Грамуса. Предсказаниям, на мой скромный вкус, ничем особенным из числа прочих пророческих бредней не выделяющимся.
— Кроме, — вставляет эльф в камзоле, — упомянутых Эрри отвратных стихов.
— Бывает и хуже. В одной только Латерии за прошлый год точную дату Последних Дней называли семнадцать раз. Самый минимальный срок был назначен через три года…
— …и конечно же, — подхватывает гном, — сопровождался призывами пожертвовать имущество храму какого-нибудь божка, взамен чего жрецы своими молитвами брались отсрочить приход Последних Дней до более отдаленных времен.
— Само собой, почтенный Джорин, само собой.
Гляжу — у Дары глаза уже почти круглые стали. Ох, думаю, сейчас как отчебучит девчонка чего-нибудь… не того. Вроде давешней молнии невидимой. А за столом, не считая Ариниуса, еще первостатейных магов штуки две, если не три.
Прокашлялся, встал.
— Товарищи волшебники, — говорю. — Ужасно извиняюсь, что встреваю в ваш спор, но… может, он еще каких пятьдесят семь лет продолжения подождет?
И сразу тихо стало. Только блюдце о пол напоследок бздинькнуло — гном уронил.
Та-ак, соображаю, кажется, влип ты, Малахов, по самое не могу. Встал, понимаешь, ляпнул… интересно, а доведись тебе каким-нибудь невероятным случаем на заседание Ставки Верховного попасть, тоже бы чуть что: вскочил и чушь нести пошел? Или же все-таки сидел бы на манер слона в зоопарке, уши развесив, да слушал бы, как товарищи члены Политбюро вспоминают, к примеру, свою молодость подпольную?
Интересно, у них тут за такие фокусы сразу четвертак строгого… или, учитывая специфику, тот же четвертак, но лягушкой в соседнем болоте… или сначала объясняют, в чем именно не прав был, а уже потом — бац по лбу волшебной палочкой типа посох — и все, голубой туман. Был старший сержант, станет червь кольчатый.
Долго я такие вот мысли по извилинам гонял. Секунды три, а то и все пять.
Ну а потом как грохнуло…
Заржали все разом, что твои кони. Ариниус едва посох не выронил.