Боль послушна воле. Адамантовые клинки прошивали ладонь и резали пальцы, но ощущение правильного поступка гасило страх и замораживало нервы.
— Остановись… Хватит… Ты уничтожил его… — донеслось сквозь вату сэлф-анабиоза.
Проморгавшись от мельтешащих цветных пятен, отмахнулся от пугающих сообщений интерфейса: криты, травмы, увечья и неработоспособность конечности.
А говорят, что себя невозможно убить… Глупцы!
Пошатнувшись — кровопотеря стремительно вымывала из организма хиты, я бросил в котомку комок смятого адаманта и заковылял к Гумунгусу. Покалеченная рука прижата к животу, шелковый шарф — подарок безымянной сестры милосердия — моментально пропитался кровью. Адамант — он такой, порезался — пластырем не отделаешься.
Домой! Скорей домой! Приставлю к своему телу пяток клериков, будут кастовать раз в минуту Великое Исцеление. Глядишь — через месяцок кровь свернется, а раны подзатянутся. Только бы сухожилья восстановились, рано мне еще ходить со скрюченной инсультом кистью…
Прихожу в себя от рева Гумунгуса и наждака его горячего языка. Оказывается, не дошел, срубился на полпути. Рухнул на колени в ледяную воду, уцепившись здоровой рукой за медвежью сбрую.
А с чего вдруг оклемался? Должен был истечь кровью и возродиться у себя в апартаментах…
И только теперь ощущаю на своем плече раскаленную длань Серафима. С натугой оборачиваюсь.
Архангел стоит с закрытыми глазами, шепчет молитву и бледнеет на глазах. В могучих крыльях бушует осень — перья срывает слабый ветерок и они кружатся вокруг нас, украшая воду белоснежными лодочками.
Кто сдастся первым? Серафим или рана, нанесенная божественным металлом?
Оба…
Кисть бугрится уродливыми шрамами и шишками плохо сросшихся переломов, но ведь работает! Причем не абы как, а в полную и вроде бы даже увеличившуюся силу! Что я сразу же понял, подхватив рухнувшего в воду архангела.
Пыхтя, вытаскиваю вяло трепыхающегося Серафима на берег. Его собратья косят дикими взглядами, но не могут прервать ритуал. Явно холодает, песок бархана прихватывает изморозью. Объем концентрируемой маны пугает. Пора рвать отсюда когти…
Архангел тяжел, как свинцовая колода, и щедр, как пришедшая в церковь старушка. Отдал все, что имел, и даже немного больше.
Хм, однако и у крылатых есть свой хомяк! Я невольно улыбнулся, разглядев, что волочимый в воде Серафим успел цепануть со дна один из кристаллов Демонических Душ.
Бледный, под цвет собственного крыла, архангел покраснел. Ему было бесконечно стыдно, но не подобрать драгоценность он не мог.
Укутываясь в слипшиеся перья, Серафим прошептал:
— Цены не имеет… Битва с Тьмой идет во многих мирах. Мы теряем собратьев — погибшими и плененными. И только на эти кристаллы мы можем выкупить захваченных собратьев. Один камень — один ангел. А ты их — в грязь…
Я уселся на берег рядом с могучим, но мокрым, как тонувший котенок, Серафимом. Ледяные ручьи стекали с наших одежд и торопливо бежали назад — к большой воде. А ведь прибывает водица… Остров с аркой заметно ужался в размерах, и не наши слезы тому виной…
Вновь запускаю руку в инвентарь, на этот раз читерски, не развязывая котомки. Седьмой ряд, ячейки с сорок первой по сорок девятую. Восемь стеков по двадцать кристаллов. Выгребаю один слот под ноль. Дал бы все, но хомяк кисть откусит по самое плечо…
— Держи… Спасай своих братьев. А я, пожалуй, пойду. Мне тоже есть кого спасать, знать бы только как?..
Ангел ахнул. Он не мог отказаться от дара — даже если б я потребовал его личного развоплощения. Ибо математика проста — двадцать за одного.
Но… Я не просил ничего, а вот это уже непрогнозируемая ситуация. Как ее оценит Великое Равновесие?
— Слишком ценный дар… — прошептал Серафим, гипнотизируя взглядом кристаллы.
Может, там что-то личное? Подруга у него в демонических застенках или воспитатель?
— Высшие не одобрят, нам нельзя попадать в такую кабалу перед Темным, да еще и столь явно подточенным Хаосом… Я… я возьму этот долг на себя!
Закусив губу, он набирался решимости, словно перед восхождением на Голгофу. Наконец, кивнув, ангел определился:
— Да! Так будет верно!
Понизив голос до едва слышного шепота и внимательно глядя мне в глаза, он произнес:
— Мое истинное имя — Уриил! Я тот, кто охранял Рай! И я — твой должник!
Настал мой черед вздрагивать, причем отнюдь не от холода. Неужели я действительно панибратски сижу в ледяной луже рядом с настоящим архангелом? С одной стороны, удивляться нечему. Крылатые создания есть, осталось лишь приложить к ним нашу веру, а за ней дело не станет. Веры у нас — как у дурака шишек…
Уриил уловил мое настроение. Криво усмехнулся.
— Не совсем настоящий. Скорее его очень бледная, колеблющаяся на ветру тень. Аватара не первого десятка. После обнаружения феномена срыва одна из церковных ветвей смогла продавить ввод нового игрового патча с каноническим переименованием верховных ангелов. Затем были визиты иерархов, многочасовые беседы с игровыми куклами и безуспешные попытки вызвать в нас искру истинной жизни. А после на Седьмое Небо пришли первые игроки…
Архангел улыбнулся воспоминаниям, а я подумал об Анунахе. Ведь именно ему вручила Прекраснейшая свиток портала на Седьмое Небо. Уж не знаю, за какие достижения…
Придя в себя, я медленно кивнул.
— Принимаю твой долг. Дабы не смущать людей, я буду называть тебя Ури. Ты не против?
Серафим сдавленно хрюкнул — то ли в правду знаком с нашим кинематографом, а может, реально получилось по ангельски смешно. Кто там способен разобрать, что в голове у тысячелетних созданий и их аватаров?
— Хорошо… А теперь позволь мне немного уменьшить бремя долга… Оно гнет к земле, и я с трудом расправляю крылья… Как зовут отдавшую жизнь во имя другого?
— Мона Лиза! — радостно вскинулся я, а затем осознал истинную правду. — И Таня… И Ольга…
— Дай мне их образы! — рявкнул архангел, спасая меня от самокопания и придавливая взглядом. — Думай! Показывай! Суть, не маски!
Ольга… Ласковый поставленный голос, участие в глазах, всхлипы в телефонной трубке, бархатная ладошка в моих руках. Та, что дала надежду и подарила шанс на вечную жизнь.
Таня… Резкая, гордая и чувственная. Вороное крыло волос, бьющаяся в экстазе татуировка розы. Долг — важнее личного счастья. Та, что раскрасила виртуал яркими красками и сделала его по-настоящему полноценным.
Лизка… Благодарила как могла. Охраняла как собственного младенца. Отдала то, что получила в дар. Показала пример самопожертвования и вновь пробудила во мне Глеба вместо постепенно берущих верх Феодала и Лидера.
Простите, девчата…
— Младший сержант Мона Лиза, — чеканю слова и кидаю Серафиму калейдоскоп образов.
Жаркая драка, где смеющаяся дроу кружится в танце клинков. Схватка взглядов, где дитя матриархата рефлекторно противится любому приказу. Изматывающая, как тренировка с железом, битва в постели.
Архангел хмыкает, прикрывает глаза и тянется разумом куда-то ввысь.
Мне не дано понять его действия, но пробой канала к чему-то невероятно-грандиозному — чувствуется на уровне природных инстинктов. Словно из снежной пурги шагнул в тепло натопленную избу, присел у ласкового очага, протянул к нему руки и вдохнул ароматы шкварчащего в жаровне шашлыка. Благодать как она есть…
Я не успел понежиться у отблесков чужого счастья, как Серафим разочарованно выдохнул.
— У нас ее нет. Она в Великом Ничто и едва отзывается на свое имя. Почти забыла… Я бы мог воспользоваться связью двух влюбленных существ — она держится дольше всего, но с твоей стороны привязанность ничтожна, а с ее — лишь шлак и пепел. Прости, но удар бога уничтожил то, в чем она черпала силы и чем инстинктивно прикрылась от разрушительной плазмы.
Я вздрогнул и закусил губу — мне ли скрывать правду от архангела? Да, не любил… Привязался, получал удовольствие, грелся в лучах обожания. И старался не думать о будущем.
Может… Крамольная мысль кольнула разум. Может, оно и к лучшему? У меня половина соклановцев пускают слюни вслед Лизке. Забыла — и слава богам! Выдам ее за топового офицера, дам достойное приданое и приму данный мне жизнью урок.
В глубине души возмущенно заворочался кобель и собственник — все бабы мои, как и святое право первой ночи! Пришлось рыкнуть, придавливая инстинкты альфы.
Решительно киваю.
— Да будет так! Вытаскивай!
Серафим грустно и чуть иронично улыбнулся, качнул головой.
— Сам, все сам… У меня нет сейчас сил, а после не будет и прав. За все нужно платить — для меня Великое Равновесие назначит высшую цену, а тебя, быть может, щедро наградит за благое дело.
Я недоуменно тряхнул головой — сам?!
— Это как и где? Каким образом я могу запустить свои руки в пул душ Великого Ничто?!
— Это как и где? Каким образом я могу запустить свои руки в пул душ Великого Ничто?!
Ури пожал плечами.
— Стоит лишь захотеть. Правда, по-настоящему, без тени сомнений. Ну и право иметь, куда же без этого… В качестве костылей — отыщи место своей силы, будет полегче. А сейчас…
Арка позади нас громыхнула, пропуская на остров еще пару могучих Серафимов.
— …вали отсюда! — резко сменил интонацию Ури и, ухватив меня за шкирку, метнул в ледяные воды Балтики.
Мишка яростно взревел, но, услышав одергивающее «Фу!», рванулся ко мне, подставляя лобастую морду и помогая встать.
— …темный уже уходит! Не стоит затевать сейчас битву и рисковать успехом ритуала. — Неразборчивое бубнилово голосов, и снова Ури: — Угу, прихлопнул один такой… Приглядись к его астральным печатям и начни пить на ночь успокоительный сбор — иначе Небесный Город будет разбужен тенями из твоих кошмаров.
Сплюнув соленую воду, я мысленно поблагодарил Серафима. Сочтемся еще, конспиратор хренов, живем вечность!
Взгромоздившись на медведя, на секунду задумался. Место моей силы? А ведь, кажется, знаю где! Ну-ка, фолиант свитков, иди сюда! Будем прыгать домой!
Не срослось. Пальцы еще листали толстые пергаментные страницы, а мои глаза и уши уже тревожно рыскали по мокрому горизонту, отыскивая источник невероятных звуков.
— Банг-банг! Банг-банг! — где-то бесконечно далеко профессиональными двойками часто бил пистолет.
Светлоликого по роже! Ну не скаут я ни разу, не могу четко взять азимут! Где-то во-о-н там, плюс-минус лапоть!
Подсказывая «не скауту», в небо медленно поползла звездочка красной сигнальной ракеты, оставляя за собой полоску плотного дыма.
Вижу! Держитесь, кто бы вы ни были! Вперед, Гумунгус!
Глава 15
Атлантический океан. Атомная подводная лодка «Иван Грозный», класс РПКСН «Борей-2», бортовой номер «К-575».
Капитан первого ранга Валерий Шатров сидел в командирском кресле на мостике и зло грыз мундштук пустой трубки. Тяжело чувствовать себя загнанным под корягу карасем, когда Родина вручила тебе самое современное оружие — двадцать четыре баллистических ракеты мощностью по мегатонне каждая.
Его роль — месяцами ходить на стыке подводных течений у берегов вероятного противника, скрываясь в зоне акустической тени и создавая реальную угрозу неминуемого удара возмездия.
Кружить под водой, укрываясь от внимательных взглядов со спутников, цепких радаров противолодочных самолетов и автоматических сонаров береговой обороны.
«Иван Грозный» осторожно, на кошачьих лапах, прошел через всю Атлантику. Медленно полз по расщелинам, укрывался за шумом двигателей крупных судов, выпускал автономные имитаторы и сутками висел на предельной глубине.
Капраз Шатров был уверен — засечь двухсотметровую тушу подводного ракетного крейсера можно было лишь визуально. Тридцать миллиардов народных рублей были потрачены не зря — по всем характеристикам его «К-575» стремительно приближалась к идеалу.
Двухкорпусная конструкция, с резиновым противогидроакустичиским покрытием. Трехкаскадная амортизация, активные средства снижения и искажения шумов.
Но, черт побери! Взялась же откуда-то эта древняя «Вирджиния»?! Кружит и кружит над головой, щупая пространство радаром, выбрасывая буйки внешней связи, запуская поисковые модули и замирая на секунды, пробивая толщу воды армейским сонаром и прислушиваясь чуткими ушами гидроакустиков.
Звуковые удары мощностью в двести децибел лупцевали пространство на полсотни километров вокруг. Корчились от боли морские обитатели, глохли дельфины, сходили с ума и выбрасывались на берег киты.
Мундштук вересковой трубки хрустнул во рту у капитана. Сплюнув деревянное крошево, Шатров зло оскалился — гребаные пиндосы, нельзя так по-хамски вести себя в океане, мы тут вежливые гости, не более!
Для понимания: 150 децибел — это звук от старта космического челнока, 170 — подрыв светошумовой гранаты, 190 — гарантированный разрыв легких…
Ожил динамик с поста ГАК:
— Сигнатура лодки идентифицирована. SSN791 «Делавэр», класс «Вирджиния» в глубокой модификации. Командир — Рик МакГротон, вооружение — 4 «ТА» калибра 533 миллиметра плюс пара ракетных шахт для КР «Томагавк».
Первый помощник довольно кивнул:
— Старичок нам не соперник, можем утопить в любой момент. Кстати, есть за что — тяжелые сонары запрещены Конвенцией об охране окружающей среды от 2028 года!
Капитан поморщился.
— Амеры её не ратифицировали. А знаешь что…
Шатров наконец решился. В конце концов — на подлодке он царь и бог. Даже с правом принятия самостоятельного решения о нанесении ядерного удара…
— Подсади-ка им нанитов последнего поколения. Дадут боги — привезут колонию на базу, а там не только эта рухлядь паркуется, но и вполне современные стратегические ракетоносцы.
Беззвучно открылись заслонки кластеров внешней подвески, выпуская наружу пару неожиданно быстрых спрутов — искусственных носителей террор-ульев «Гремлин». Шустро засеменил по песку гигантский сверхтяжелый краб — мобильный док с колоссальными запасами спящих нанитов и малым реактором для подзарядки спрутов.
Однако прежде чем ульи достигли своей цели, события резко ускорились и время понеслось вскачь.
Вновь ожил пост ГАК:
— Наблюдаю неопознанную групповую цель. Подходит с глубины, пеленг 148, скорость — двадцать узлов, вектор движения — на перехват «Делавэра». Расчетное время пересечения курсов — 7 минут.
— Командир — БИПу. Вести доклад каждые шестьдесят секунд.
Американцы, не стеснявшиеся в использовании активных средств сканирования, также засекли появление потенциального противника. «Вирджиния» отработала маневровыми движками на корме, разворачиваясь к опасности носом и предусмотрительно оскаливая полуметровые раструбы торпедных аппаратов. Приняли за русскую подлодку?
— Кап! Кап! Кап! — зазвенела оглушительная капель сонара АПЛ.
«Дэлавер» грубо и по-хозяйски ощупывал идущую в нейтральных водах незнакомку.
Доклад гидроакустика:
— Цель ставит активные помехи! Практически полное поглощение эха сонара.
Капраз криво улыбнулся — хорошо, что этот ребус придется разгадывать не ему, а американцам. Лично он понятия не имеет, что за третья сила прет из глубины.
Впрочем, амерам проще. Они искали русскую подлодку, и это сильно искажает их восприятие. Что бы ни нащупали во тьме их жадные лапы, первая пришедшая в голову мысль будет о «Борее».
— Выпустить малый видеозонд! Оператору — вести на ручном управлении, чтоб ни одна песчинка не дрогнула!
Понаблюдать за происходящим хотелось — хоть фуражку жуй! Да и положить на стол командующему кристалл с кодами доступа к угнездившейся на вражеской базе колонии нанитов стоило не меньше, чем внеочередная звездочка на погонах.
Агрессивное поведение цели встревожило американцев. Сонар уже молотил безостановочно, резко возросла плотность кодированного радиообмена, настойчивых запросов «свой — чужой», а вскоре и вовсе — прямых приказов открытым текстом: «Остановиться и обозначить государственную принадлежность».
На мостик пошла картинка с зонда. Качество так себе, несмотря на многоступенчатую систему фильтрации помех. Однако разобрать происходящее можно.
Несмотря на стальные канаты нервов, кто-то из старших офицеров не выдержал:
— Так это ж…
Старпом вытаращил глаза:
— Киты, касатки, дельфины, акулы и что-то еще, непонятных очертаний. Все хором атакуют АПЛ ВМС США! Ущипните меня за фаберже!
Непонятно, что разглядели американцы, однако они явно получили добро на эскалацию конфликта. Следует признать, что еще долго терпели. Обычный нью-йоркский полицейский уже давно бы классифицировал ситуацию как «опасную для офицера» и палил бы на поражение, не без оснований уверенный в собственной неподсудности.
Взвыл акустик из поста ГАК, тревожно забубнил ИИ подлодки.
— Торпедная атака!
— Фиксирую пуск реактивных торпед! Одна… Две…
— Курс 77… 79… Ориентировочная цель — в глубине косяка рыбы, прикрыта щитами непонятной природы. Поражение через 17… 16… 15 секунд…
Как ни странно, аномальная стая почувствовала угрозу. Строй уплотнился и перегруппировался, подставляя под удар наименее ценные особи. На перехват торпедам рванулись касатки — истинные подводные убийцы, дорогу которым уступают даже киты.