Дана вышла к Ефиму с кремовой маской на лице:
– Привет.
В квартире не убрано, ужина нет… впрочем, Ефим давно привык к этому. И горячих поцелуев от Даны он тоже не ждал. Сейчас она повернется к нему спиной и скроется в своей спальне. На этом их общение и закончится… Но Дана внимательно смотрела на него, губы слегка изогнулись в страдальческой какой-то улыбке.
– Ты был с женщиной? – прямо спросила она.
– Нет, с чего ты взяла? – внутренне вздрогнул Ефим.
Дана подошла поближе, принюхалась.
– От тебя пахнет духами.
– Если тебе это интересно знать, я работаю с женщинами…
– Да, наверное.
– Тогда какие претензии?
– Претензий никаких, – качнула она головой.
– Не было ничего, – буркнул он и скрылся в своей комнате.
Сегодня он не ждал от Даны никаких жертв. Но все же она пришла. Без маски, но с подкрашенными ресницами и губами, в полупрозрачном шелковом халате. Он уже лежал в постели, смотрел телевизор. Дана подошла к нему, села на краешек кровати.
– Мне кажется, нам нужно серьезно поговорить, – сказала она.
– Я тебе сказал, не было ничего.
Он переживал, что Дана узнала правду, но в то же время не винил себя за происшедшее. Она сама виновата во всем, сама довела его до того, что ему стало в радость приключение на стороне.
– Мы живем неправильно, – сказала она. – Ты сам по себе, я сама по себе. И когда мы вместе, все равно порознь: ты в своей комнате, я – в своей…
– Я уже привык.
– Но так неправильно…
– Это ты мне говоришь?
– Нет, себе… Надо что-то менять.
– Что? Гардероб?
– Ты почему такой злой? – сдержанно возмутилась она.
– Извини, сорвалось…
– Это ты извини меня за то, что я такая… Я исправлюсь… Хочешь, мы будем спать вместе?
Ефим видел, с каким трудом далось ей это предложение. Но отказываться не стал.
– Хочу.
– Я знаю, тебе не нравится, что в доме не убрано, что я не кормлю тебя ужином…
– Ты не волнуйся, есть кому накормить…
– И кто это? – встрепенулась она.
– Мое быстрó.
– Я знаю, ты нравишься женщинам, – грустно вздохнула Дана. – И представляю, сколько нужно сил, чтобы терпеть меня… Ты хорошо зарабатываешь, и я бы не возражала, если бы ты нанял женщину, которая убиралась бы в доме, управлялась на кухне…
– Мне нравится, что до этой мысли дошла ты, а не я…
– Насмехаешься?
– Нисколько…
– А я слышу сарказм… Но я сама заслужила…
– Еще какие-то предложения?
– Тебе не терпится от меня избавиться?
– Не говори глупости.
– Это не глупости, это попытка изменить нашу жизнь… Мы живем с тобой в гражданском браке, но это неправильно. Мы бы могли сочетаться законным браком…
– А как же любовь? – вскинулся Ефим.
– Я… Я тебя люблю…
– Ты сама в это веришь?
– Да… Ты очень хороший, мне с тобой очень хорошо…
– Это не любовь, это привязанность…
– Может, еще и не любовь, – пожала плечами Дана. – Но если я кого-то и смогу полюбить, то только тебя…
– Это уже что-то, – улыбнулся Ефим.
«В голодную пору и лебеда за счастье», – мысленно отметил он.
– Мы могли бы пожениться… – продолжала она. – И я могла бы родить тебе ребенка…
– Ты в этом уверена? – разволновался он.
– Да.
– Но у нас ничего не выходит.
– Это потому, что я не хотела… А сейчас хочу… Мы бы могли попробовать прямо сейчас…
– Это интересно… Это очень интересно… Ты хочешь выпить?
Прежде чем заняться этим, Дана, как правило, хорошенько накачивала себя спиртным.
– Нет… Если мы думаем о ребенке, то это ни к чему…
– Ну, если подходить к этому делу со всей ответственностью, то нам бы не помешало пройти обследование. Я читал, так делают молодые пары…
Слишком хорошо показала себя Вика на тесном диванчике в его кабинете, чтобы думать о сексуальных утехах. Дану он хотел всегда, даже сейчас, но если она принесет себя в жертву, то не будет никаких утех. Он почувствует ее боль, увидит ее слезы…
– Хорошо, я запишусь на прием в поликлинику, – сказала она.
– Отлично, – одобрительно улыбнулся он.
Мысль о ребенке придала их с Даной отношениям живительный импульс. Своим появлением на свет ребенок сделает их семью полноценной.
Глава 19
Крохотный Максимка пускал пузыри и забавно колотил воздух ножками. Глаза большие, пытливые и такие ясные, что казалось, малыш все понимает.
– Какой большой, – умиленно сказал Ефим, укладывая сына на пеленки. – И не скажешь, что семимесячный.
– А это Григорию Артемовичу спасибо надо сказать, – сказала девушка. – Ты даже не представляешь, как нам повезло, что я попала к нему. Лучший акушер Москвы, к нему даже из-за границы ездят… Видел бы ты, какой Максимка был маленький, всего полтора килограмма. За каких-то две недели набрал целый килограмм. И все благодаря Григорию Артемовичу… Он даже восьмимесячных детей спасает, это для него в порядке вещей… Да, такая у женщин природа, семимесячные выживают, а восьмимесячные обречены, а у него все живут. Такой он гениальный врач…
– Неудобно как-то, человек такое большое дело сделал, а я его даже не отблагодарил… Надо будет подъехать, денег ему дать…
– Нет-нет! Не надо! – встрепенулась Вика. – Он взяток не берет! Такой у него принцип!
– Ну, значит, он настоящий врач…
– Он врач от бога. А бог лишает дара тех, кто лечит за взятки…
– Взятка – это когда ни за что, а это благодарность, в денежном, так сказать, выражении…
Семь месяцев назад он и Дана прошли полное медицинское обследование; оказалось, что со здоровьем у них все в порядке, равно как и с репродуктивной функцией. Но с ребенком, увы, ничего не вышло. Что, впрочем, не помешало им оформить отношения в загсе. На Вике жениться Ефим и не думал, но именно она родила ему сына. Пришлось покупать ей жилье, обставлять его. И это при том, что с Даной они до сих пор жили на съемной квартире, хотя и могли позволить себе иметь свою собственную.
Дела у Ефима шли на удивление хорошо. За каких-то полгода он смог открыть несколько столовых экономкласса и целый комбинат быстрого питания, который обслуживал сразу три рынка. В перспективе было еще несколько предприятий, и все под эгидой московского правительства, которое, как он и рассчитывал, всерьез заинтересовалось его проектом и вступило с ним в долевое участие. Собственные и кредитные средства, инвестиции – все это крутилось во благо простых людей, нуждающихся в дешевой и здоровой пище…
Ефим перепеленал Максимку – с любовью, но кое-как.
– Не так, – покачала головой Вика и показала, как нужно пеленать детей.
– Я обязательно научусь…
– А куда ты денешься? – задорно улыбнулась она. – Ты отец, ты должен уметь ухаживать за сыном… Как твоя Дана поживает?
– Спасибо, ничего…
– Она знает, что ты стал отцом? – В ее голосе звучали и ревность, и торжество одновременно.
– Нет.
Увы, но Дана догадывалась о существовании соперницы. Ефим упорно в том не сознавался, а она и не пыталась его выслеживать, уличать в измене. Но все же попросила его не распыляться – дескать, одна постоянная любовница еще терпимо, а больше не надо. Она говорила об этом, сожалея о его увлечении, но с уверенностью, что Ефим не бросит ее ради другой. Да он и не собирался этого делать. Его вполне устраивал такой вариант: Дана для сердца, Вика – для разгрузки. С одной он жил, другую содержал – квартира, деньги, теперь вот забота о ребенке.
– А надо бы сказать…
– Зачем? – обеспокоенно посмотрел на Вику Ефим.
– Пусть она знает, что ты счастлив со мной…
– Да, мне с тобой хорошо. Но ей вовсе не нужно об этом знать.
– Но…
– Давай без «но»! – отрезал он.
– Как скажешь, – стушевалась Вика.
– Как скажу, так и будет.
– Потому что ты настоящий мужчина…
– Тебе совсем не обязательно мне льстить, – усмехнулся он. – Ты моя вторая жена, и я к тебе очень привязан…
– Вторую жену в паспорт не впишешь.
– Паспорт – это всего лишь бумажка.
– Не знаю, не знаю… Пошли, я тебя покормлю…
Вика во многом превосходила Дану. Она также тщательно следила за собой – даже сейчас, после родов, выглядела очень хорошо. В доме у нее идеальный порядок, а какой она умела готовить борщ с галушками… А пельмени… Это вообще нечто – нежные, буквально тают во рту. Сегодня у Вики на обед было жаркое в горшочках – такую вкуснятину даже Ефим приготовить не смог бы, а о Дане и говорить нечего… И с ребенком Вика успевала, как добрая мать и хорошая хозяйка.
И все же Дана была лучше. Об этом можно было судить по представлению о том, как изменилась бы его жизнь, исчезни она вдруг. Дана значила для него все, и Ефим бы просто-напросто зачах без нее, как фикус без полива. А если бы пропала Вика, он бы погоревал немного и успокоился… С Максимкой все посложней. Он любил сына, свою плоть и кровь, и это очень сильно укрепило положение Вики. Но все равно, большой любви к ней Ефим не испытывал.
Его новый офис находился в самой большой столовой, которую он открыл совсем недавно. Оживленный проспект, престижное место – район Третьего кольца. Здесь же недалеко находился элитный дом, в строительстве которого он принимал долевое участие. Максимум через полгода он намеревался вместе с Даной въехать в четырехкомнатную квартиру.
В столовой был сделан евроремонт, обслуживание – четкое и грамотное, цены далеко не самые зубастые. Неудивительно, что от клиентов не было отбоя.
Но в тот день Ефиму пришлось иметь дело с посетителями другого плана. В приемной его ждали двое – Костян и один из боссов группировки, которую он представлял.
– Ну, здорово, Ефим. – Костян нехотя поднялся, с вальяжным видом подал ему руку.
Он еще в прошлом году поднялся с рядового «пехотинца» до бригадира, в чьем ведении находился рынок и окрестная территория. Ефим по-прежнему отстегивал ему договоренные двадцать пять процентов с той прибыли, которую он не уводил в тень от официальных налогов. Черный нал – а таковой, увы, имелся – был темным лесом для всех, как для государства, так и для братвы. Впрочем, суммы, которыми он баловал бандитов, были вполне достаточными для того, чтобы Костян и его старшие не чувствовали себя ущемленными. Но, видимо, у них появились претензии, раз уж они пожаловали к нему.
Бандитский босс поприветствовал Ефима легким движением головы. Он смотрел на него угрюмо, исподлобья.
– Это Афанас, – представил его Костян. – Очень уважаемый человек…
– Догадываюсь… Прошу!
Ефим провел гостей в кабинет, но место за столом занять не успел – его опередил Афанас, бесцеремонно плюхнувшийся в директорское кресло. Хорошо, что хоть ноги на стол не положил.
– Я так понимаю, у вас проблемы, – косо глянув на бандитского авторитета, спросил Ефим.
– Проблемы у тебя, мужик, – презрительно усмехнулся Афанас.
– Я исправно вам плачу, какие претензии?
– Ты платишь за один рынок, а нам нужно все… У тебя девять точек, а ты отстегиваешь только за одну…
Ефим удивленно посмотрел на бандита. Оказывается, братва неплохо информирована о его успехах.
– Я отстегиваю, как договорились. Двадцать пять процентов с прибыли, которую имею с вашего рынка. Это солидные деньги…
– Ты имеешь прибыль, а мы имеем тебя самого…
– Это вам так кажется, – покачал головой Ефим.
– Когда нам кажется, мы думаем; а когда точно знаем – предъявляем… Мы тебя подняли, поэтому ты нам должен… Понимаю, двадцать пять процентов с каждой точки – это много. Забиваемся на двадцать и расходимся…
– Я плачу налоги, я выплачиваю кредиты. У меня развивающееся производство, двадцать процентов для меня – это вилы…
– Ты знаешь наши законы…
– Я-то знаю, а в мэрии, боюсь, нет…
– При чем здесь мэрия?
– При том, что у нас акционерное предприятие. Пятьдесят один процент – это моя доля, все остальное принадлежит Москве. Плюс к инвестициям – социальные субсидии. Социальные! На поддержку социального проекта. Вы должны понимать, что это значит!
– И что это значит? – напрягся Афанас.
Вряд ли он понял, о чем шла речь, но предостерегающие нотки в голосе Ефима подействовали на него угнетающе.
– А то, что если я отдам вам хотя бы одну копейку из общего бюджета, то завтра же вами вплотную займется РУОП. Каждая копейка от прибыли, которую зарабатывает наше с Москвой совместное предприятие, находится под особым контролем мэрии. И я не думаю, что правительству захочется делиться с вами…
– Правительству? Правительству Москвы?
– Вам этого мало?
– Да нет, немало, – призадумался Афанас.
– То есть ты хочешь сказать, что у тебя ментовская крыша? – спросил Костян.
– Нет у меня никакой крыши… Думаете, мне нравится, что меня опекает московское начальство? Да это сплошной геморрой! Тому подмажь, тому приплати… А какой учет? Проверки без конца!.. Лучше бы я с ними не связывался…
Это была наглая ложь, но с бандитами по-другому нельзя, поэтому вины за собой Ефим не чувствовал.
– А как же ты с нашего рынка платишь? – озадаченно спросил Афанас.
– Да очень просто, – выкрутился Ефим. – Ваш рынок не входит в общую с Москвой систему, это мое личное предприятие, где я и царь, и бог… Но боюсь, что и на него лапу наложат…
– Но ты же будешь платить? – заерзал Костян.
– Пока да, но, если меня прищучат, боюсь, что лавочку придется закрыть. Иначе прикроют меня самого… Меня прикроют, а вас закроют. СОБР обычно в таких делах не церемонится…
– Ну, СОБР – это круто, не вопрос, – нервно поднявшись с кресла, сказал Афанас. – Но пока все спокойно, ты плати… Что было, то пусть дальше будет… А остальные точки…
Он встревоженно посмотрел на Костяна в поисках совета.
– О них вам лучше забыть, – пришел ему на помощь Ефим. – Иначе РУОП и СОБР… И мне кости намнут, и вам…
– Если дядя в кепке скажет «фас», мало не покажется, – удрученно кивнул Костян.
Братки хотели произвести устрашающий эффект, но попали под впечатление сами. Из кабинета они уходили в тревожных раздумьях. Глядя им вслед, Ефим мысленно праздновал победу. Воевать можно с государством вообще, но конкретно бросить вызов столичной мэрии мог только идиот. Ефим решил, что в скором времени вообще откажется выплачивать братве проценты. Но сначала надо бы обзавестись оружием – ведь пистолет он так и забыл в поезде, а он бы сейчас ему не помешал…
Глава 20
Горячий, густой от выхлопной гари воздух дрожал от зноя. Душно, небо темное, низкое. Кондиционер в салоне спасал от жары, но не мог уберечь от грозы. И хорошо, если это будет погодная стихия. Очень плохо, когда громы и молнии сотрясают семейную жизнь.
Ефим возвращался домой после встречи с любовницей и сыном. Дана, возможно, поймет, где он был, и, наверное, ничего не скажет, потому что, скорее всего, давно уже смирилась с мыслью, что у мужа на стороне есть другая женщина. А может, и не станет молчать. Этого Ефим и боялся…
Он крепко задумался и все же успел нажать на тормоза, когда прямо наперерез ему выскочил «триста двадцатый» «БМВ». Столкновения избежать не удалось, но удар был несильным – Ефима даже не тряхнуло, когда он въехал в крыло «БМВ».
Первым его желанием было выйти из машины и намылить шею бездарному нахалу, но он лишь сжал кулаки, когда понял, что нарушитель – женщина. Легче застрелиться, чем выяснять отношения с дамой, особенно если она уверена в своей правоте. Еще начнет доказывать, что у него помеха справа, а светофор на перекрестке поставлен для цветомузыки… Когда Ефим увидел, что за женщина нарушила правила, он оторопел:
– Лариса?!
– Ефим?!
Далекое прошлое ворвалось в его настоящее на «лошадях» баварского мотора. Он смотрел на свою бывшую подругу с изумлением наркомана, не способного отличить явь от галлюцинации.
– Ты как здесь оказалась?
– Вот, ехала… – растерянно улыбнулась она.
Лариса похорошела, похудела. Модная прическа, наращенные ногти, стильный сарафан… И машина у нее далеко не простая – новенький «БМВ» могли позволить себе только избранные.
– Как ты ехала, я видел.
– Извини, но я совсем недавно за рулем.
– А права где купила?
– Нет, права настоящие.
– Заметно.
– Да тебе что, у тебя бампер, ты даже фару не разбил, а у меня крыло…
Ефим вскользь глянул на помятость на переднем крыле «БМВ».
– С боевым крещением тебя, – усмехнулся он.
– Ты не злишься?
– Нет. Но удивлен… Ты что в Москве делаешь?
– А ты?
– Я здесь живу.
– И я живу, – улыбнулась она. – Болеслав квартиру здесь купил…
– Какой Болеслав?.. Болек, что ли?
Ефим не знал, радоваться ему или поскорее уносить ноги. С Болеком ему встречаться не хотелось, но было бы глупо упустить шанс узнать, как и чем этот прохиндей из прошлого живет в настоящем.
– Ну да, кто ж еще, – смущенно улыбнулась Лариса.
– Я так понимаю, вы до сих пор вместе.
– Да, я вышла за него замуж…
– Я думаю, гаишников нам ждать не обязательно. Сами разберемся…
– Где?
– В каком смысле где?
– Я виновата, и я должна загладить свою вину.
Лариса увлеченно смотрела на него; на губах блуждающая улыбка.
– Мы бы могли поужинать в ресторане. За мой счет…
– Если за твой счет, тогда нет. А если за мой, то можно что-нибудь придумать…
Он повел свою бывшую подружку в ресторан, в котором никогда еще не был. Заведение понравилось им обоим: спокойно, комфортно, приглушенный свет, тихая ненавязчивая музыка. Цены здесь кусались, но Ефим решил не обращать на это внимания. Заказал паштет из гусиной печени, салат из королевских креветок и фаршированную форель с запеченным картофелем и овощами. Не забыл и о шампанском. Лариса с интересом наблюдала за ним, в глазах светились чувственные блестки.
– Ты такой важный, – сказала она, когда официант удалился.
– Хочешь жить – умей вертеться, – шутливой фразой отделался он.