— Председатель суда Гризельда Марчбенкс, свидетели обвинения — Рубеус Хагрид, Северус Сириус Блек, Рональд Билиус Уизли, Гермиона Грейнджер. Свидетеля защиты нет.
— Драко Игнатиус Малфой, вы обвиняетесь в попытке использования непростительного смертельного заклятья по отношении к человеку, а также в принадлежности к Пожирателям Смерти. Что вы можете сказать?
— Невиновен.
— Мистер Блек, расскажите, при каких обстоятельствах вы подверглись нападению мистера Малфоя.
— Я сидел в пабе Три Метлы, что в Хогсмиде, в компании Рубеуса Хагрида. Когда последний достаточно громко попросил мадам Розмерту налить еще по паре кружек «мне и молодому Блеку», как он выразился. В этот момент я услышал, как обвиняемый громко осведомился, не ослышался ли он и правда ли я Блек. Я осведомился, имеет ли он какую-то проблему с моей фамилией. После недолгой перепалки я достал волшебную палочку, запечатал выход и наложил антитрансгрессионный барьер. После чего предложил мистеру Малфою потанцевать.
— Именно потанцевать?
— Спросите Хагрида, если сомневаетесь.
— Мистер Хагрид, что именно сказал мистер Блек мистеру Малфою? Вызывал ли он его на дуэль?
— Он запечатал выход и наложил барьер, после чего сказал: «А теперь потанцуем?».
— Мистер Блек, продолжайте.
— Видимо, обвиняемый принял мое предложение как угрозу или вызов на дуэль, поскольку атаковал меня парой сногсшибателей. Началась дуэль, в которой не принимал участия никто, кроме меня и мистера Малфоя. Так как я превосходно владею невербальными заклятьями, во время дуэли я пару раз оскорбил противника — видимо, медовуха сказалась.
— Мистер Хагрид, попробуйте припомнить, сколько именно выпил мистер Блек?
— Ну, пили мы наравных, так что кружек двадцать, я полагаю.
— И вы не только держались на ногах, но и успешно дрались, я полагаю? Как такое возможно?
— Видите ли, госпожа председатель, прекрасно понимая, что за Хагридом мне не угнаться, и в то же время желая составить ему достойную компанию, я выпил четверть пинты протрезвляющего зелья где-то кружке на шестой.
— Это многое объясняет. Так что произошло дальше?
— Дальше обвиняемый после очередной моей фразы атаковал меня заклятьем Авада Кедавра.
— Вы от него увернулись, или он промазал?
— Нет, он не промазал, и я от него не уварачивался.
Зал погрузился в тишину. Блек оглядел его и расхохотался.
— Не путайте меня с вашим легендарным Поттером, которого Авада Кедавра не брала. Я просто создал на пути заклятья щит.
— Авада Кедавра нельзя отразить ни одним из щитов!
— Можно, любым твердым предметом. Предмет обычно разрушается, но заклятье цели не достигает. А я сотворил именно щит, в буквальном смысле, — он взмахнул палочкой, создав из воздуха серебряный щит, такой же, как и в Трех Метлах.
— Спасибо за разъяснения, мистер Блек. Что произошло потом?
— Потом я, теперь уже серьезно опасаясь за свою жизнь, применил к мистеру Малфою целевое заклятье Тормента. После чего связал и обезоружил его.
— Мистер Блек, вы в курсе, что заклятье Тормента, как одно из пыточных, является запрещенным и карается месячным заключением в Азкабане?
— Мадам Марчбенкс, насколько я помню, при прямой угрозе жизни человеческому существу разрешается применять любые заклятья, вплоть до непростительных.
— Вы правы, мистер Блек, простите. Мистер Хагрид, вы подтверждаете сказанное мистером Блеком?
— Да.
— Вам есть, что добавить?
— Нет.
— Тогда переходим к следующему пункту обвинения. Мистер Уизли, мисс Грейнджер, вы подтверждаете, что видели у обвиняемого Черную Метку?
— Подтверждаем.
— При каких обстоятельствах?
— В поместье Малфоев, в прошлом году. Меня, Рона и Гарри Поттера захватили егеря и доставили туда, так как там, по словам Фенрира Сивого, располагалась база Волдеморта. В поместье, кроме нас и доставивших нас егерей, были Драко, Люциус и Нарциса Малфои, Питер Петтигрю, Беллатриса Лейстрендж. Так же там в плену находились мистер Олливандер, Полумна Лагвгуд, Дин Томас, гоблин Крюкохват.
Зал погрузился в молчание, осознавая сказанное. Наконец Тофгард пришел в себя.
— Так как нет других способов достоверно узнать истину, предлагаю использовать сыворотку правды.
Через полчаса все было кончено — Драко признали виновным по всем пунктам и приговорили к пятидесяти годам заключения в Азкабане. Блеку, за «помощь в задержании опасного преступника», вручили благодарность, награду в десять тысяч галеонов, и личное предложение Тофгарда после школы поступить в аврорат.
Друзья отправились в Нору, где их встретили горящие ожиданием Уизли. Рассказав об итогах суда, они дружно навалились на приготовленный миссис Уизли ужин. Потом Гермиона и Северус распрощались и отправились по домам.
— Все-таки Северус крут, — сказал Рон. — Умудрился засадить старину Драко.
— Ну, вряд ли это было так уж сложно, — недовольно заметила миссис Уизли.
— Мам, ты к нему предвзято относишься. Посуди трезво: он сделал так, что Малфой не смог удрать, сделал так, что Малфой напал первым, спровоцировал его на использование непростительного заклятья, сумел отразить Авада Кедавра невербально созданным из воздуха щитом. И это при том, что Малфеныш обозвал его отца тупой псиной.
— И это не учитывая того, что перед этим он выдул двадцать кружек медовухи, — закончил Рон тираду Джинни.
— Так что, мам, нам не понятно, почему ты так негативно к нему относишься.
— Потому что мне не нравится, что ТЫ так ХОРОШО к нему относишься! — рявкнула Молли. — Гарри погиб, защищая тебя, меньше недели назад, а ты уже крутишь шашни с этим типом! Наверняка он напоил тебя каким-нибудь приворотным зельем, или заколдовал. И вообще, еще неизвестно, что это за дракон убил Гарри!
— Легче стало, мам? А теперь помолчи и послушай меня, больше я повторять не буду, — Холодно сказала Джинни.
— Гарри устал. Он говорил мне это еще в тот день, когда убил Волдеморта. Он устал от жизни. И, хотя он и старался делать хорошую мину при плохой игре, меня он обмануть не мог. Тогда, в Лесу, он умер. А перед этим использовал Воскрешающий Камень, и видел своих родителей, Сириуса, Римуса. Когда умер, видел Дамблдора. Тот сказал ему, что, если он вернется, то Волдеморт будет побежден. Гарри вернулся только для этого. Даже я не смогла бы его удержать. А знаешь, почему он пошел в Лес, почему пошел умирать? Потому что он был крестражем Волдеморта, а Дамблдор знал это с самого начала, старательно выковывая из Гарри оружие против Темного Лорда. Он посылал его в бой, зная, что его смерть станет очередным шагом к победе. Гарри разочаровался в жизни. И даже друзья, те, что у него остались, даже я не могли вернуть ему радость. Знаешь, что он успел сказать мне, когда подхватил и опустил на дерево? Он сказал: «Будь счастлива и прости меня, что меня не будет с тобой». И я выполню его желание любой ценой.
Джинни встала и стремительно вылетела из комнаты. Они услышали, как она трансгрессирует. Рон молча дивился этой великолепной лжи. Он знал, это был экспромт, порыв вдохновения. Он тоже покинул комнату и трансгрессировал на площадь Гриммо. Войдя в дом, он застал друга и сестру целующимися в гостиной. Впрочем, они быстро его заметили и прервались.
— Рон, вечно ты появляешься не вовремя, — недовольно пробурчала девушка.
— Я просто хотел немедленно выразить тебе свое восхищение, сестренка. Это было великолепно.
— Наш поцелуй? — поинтересовался Северус.
— Нет. Та великолепная ложь, которую она только что вывалила на маму и остальных, когда мама стала обвинять ее в чересчур хорошем к тебе отношении.
— И что же ты сказала?
— Боюсь, я не смогу это повторить, — улыбнулась Джинни.
— Рон, ты не против, если я загляну к тебе в голову? Сосредоточься на этом событии, чтобы мне не пришлось ворошить твои воспоминания.
С полминуты Северус вглядывался в Рона, а потом повернулся к Джинни.
— Ну, я тоже в восхищении. И польщен. И горд. Слизерин бы удавился от зависти, услышав твою маленькую речь. И как же ты меня любишь, — добавил он так, чтобы Рон не слышал. Он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои. — Я люблю тебя, Джинни Уизли, — он принялся покрывать ее руки поцелуями.
Рон, видя, к чему идет дело, тактично удалился. А Северус все распалялся, поднимаясь все выше — к локтям, плечам, левой ключице. Примерно через минуту они слились в долгом поцелуе. Парень с трудом удерживался, погрузив одну руку в волосы возлюбленной, а другой крепко прижимая ее к себе, когда почувствовал, как ее рука скользнула ему под рубашку, а другая принялась эту самую рубашку расстегивать. Тогда и его рука, лежащая на пояснице Джинни, скользнула ей под блузку. Влюбленные начали движение в сторону комнаты Северуса. Через пару минут Джинни повалила своего парня на кровать, избавляясь от остатков одежды.
Рон, видя, к чему идет дело, тактично удалился. А Северус все распалялся, поднимаясь все выше — к локтям, плечам, левой ключице. Примерно через минуту они слились в долгом поцелуе. Парень с трудом удерживался, погрузив одну руку в волосы возлюбленной, а другой крепко прижимая ее к себе, когда почувствовал, как ее рука скользнула ему под рубашку, а другая принялась эту самую рубашку расстегивать. Тогда и его рука, лежащая на пояснице Джинни, скользнула ей под блузку. Влюбленные начали движение в сторону комнаты Северуса. Через пару минут Джинни повалила своего парня на кровать, избавляясь от остатков одежды.
— Ты уверена, любимая? — прошептал он, вглядываясь в ее распаленное страстью лицо.
— Уверена. И ты тоже, — она опустила руку с его груди на живот и ниже, сжимая в ней доказательство его уверенности. Их общая страсть выплеснулась через край, сметая границы между их телами. Мозг парня вырвался на свободу, объединяя их ощущения в одно неописуемое целое.
Полчаса спустя они лежали, глядя друг другу в глаза. Рука Северуса нежно перебирала огненные волосы возлюбленной.
— Ты будешь моей женой, любимая?
— Ты ведь знаешь ответ, Сев. Но если ты хочешь это услышать, то да — я выйду за тебя.
— Останешься?
— А как ты представляешь себе мое возвращение после всего, что я наговорила? Но остаться я, наверное, тоже не смогу, если мы не собираемся всему миру объявить о нашей помолвке. А это было бы неразумно, пошли бы разговоры и пересуды.
— А я бы прикончил на дуэли парочку сплетников.
— А их бы развелось великое множество, а тебя бы начали искать авроры.
— А я бы сжег редакции всех лондонских газет.
— А потом мы бы сбежали в Россию. Все это жутко романтично, но, по-моему, ты даже инсценировал свою смерть, лишь бы сбежать докучливого внимания. Так что не уговаривай меня, для тебя стараюсь.
— Куда ты пойдешь? — они уже одевались.
— К Гермионе.
— Я провожу тебя.
— Не стоит, дорогой. Со мной ничего не случится.
— Не спорь.
— Тогда чтобы тебя никто не увидел.
— Заметано, моя госпожа.
— Ты никогда не был ничьим слугой, и никогда не будешь. Именно за это я тебя и люблю.
Они вышли в ночь. Парень укутал их обоих мантией-неведимкой, рука его обнимала девушку, на этот раз — в чисто практических соображениях, мантия была не слишком большой — что, впрочем, не мешало Северусу получать удовольствие от объятия. Трансгрессировали они на восточную окраину Лондона, появившись у небольшого домика, в окнах которого горел яркий свет, и откуда были слышны голоса. Джинни выскользнула из объятий Северуса, вышла из-под мантии, становясь видимой и направляясь к дверям. Она постучала, резко и решительно.
— Кто здесь? — расслышал парень голос Гермионы.
— Джинни.
— Докажи, — Северус усмехнулся. Девушка не потеряла бдительности, и правильно — все-таки пока было не безопасно. Это он мог ничего не опасаться, ибо его дом найти могли только те, кому он сказал адрес, да Уизли, поскольку у них на кухне, где работал камин, постоянно околачивалось три-четыре члена Ордена Феникса.
— Я являюсь одной из Хранителей Тайны Северуса Блека, — после этой фразы дверь распахнулась, и Гермиона впустила подругу. Джинни обернулась, заходя, и Северус скорее сердцем почувствовал, как она шепнула: «Люблю тебя». Он потянулся к ее мыслям, и ответил: «До встречи, любимая». После чего трансгрессировал на площадь Гриммо.
5
Следующий месяц был почти ничем не примечателен — Северус сдавал экзамены, а по вечерам друзья занимались анимагией у него в гостиной. В первый вторник июля Джинни сняла комнату в Дырявом Котле — она так и не вернулась домой. Молли приходила к ней извиняться, дочь выслушала ее, извинения приняла, но в Нору все равно не вернулась. Рон, как ни странно, поддерживал это ее решение, и только просил сестренку быть осторожной. Северус триумфально сдал СОВ, и многие преподаватели приглашали его вечером, чтобы задать пару вопросов, и, возможно, освободить его от переводных экзаменов.
Флитвик, например, просто спросил в лоб, какие одаренный студент знает чары, которые не положено знать шестикурснику. Когда Северус назвал чары Хранителя и подробно описал процесс запечатывания Тайн, Филиус только улыбнулся, сжал его руку и сообщил ему, что он принят. Старикан Слизнорт пригласил его на обед, в некоторых блюдах и напитках которого лежали различные медленнодействующие яды. Северус, поднеся в начале обеда к губам бокал с медовухой, бросил на старикашку быстрый взгляд из-под бровей, а затем внимательно принюхался к его напитку.
— Какой изысканный аромат, профессор. В остальных блюдах нечто подобное?
— Да.
— Хорошо, что я всегда ношу с собой безоаровое противоядие, — усмехнулся, налегая на еду, парень. После обеда он достал из-под складок мантии пузырек с прозрачной жидкостью и опрокинул его в себя.
— Право, профессор, вам повезло. Будь на моем месте, скажем, небезызвестный Аластор Грюм, вы бы уже сейчас медленно приходили в себя в Больнице Святого Мунго.
— Вы ведь не были в Англии во время войны, не так ли, мой мальчик?
— Не был, но это не мешает мне быть осторожным. Полностью я не доверяю даже своему домовику, хотя он мне беззаветно предан. К тому же, чего еще ожидать от мастера зельеварения?
— Это было бы справедливым утверждением, если бы на моем месте сидел ваш ныне покойный тезка. Я вот единственный раз решил последовать его методам — и вот, полное фиаско.
— Скорее всего, Снейп бы смог меня провести. Я, признаться, чуток приврал, профессор. На самом деле я не такой параноик, но меня насторожило ваше настроение. А Снейп, как я слышал, был лучшим Окклюментистом в Британии.
— Браво, мой мальчик. Знаете, я думаю, что вам самое место на моем факультете.
— Признаться, профессор, я с вами согласен, но меня смущает репутация вашего факультета.
— Да, увы. Сам я не верю, что Слизерин одобрил бы учеников моего факультета. Он ведь был хитрецом, властным и умным, и свободолюбивым одиночкой.
— Я понимаю, почему большинство Темных учились именно в Слизерине. Ведь именно мы любим свободу, и считаем, что каждый вправе самостоятельно вершить свою судьбу, если он достаточно умен и искусен для этого. Жаль, что в школе не объясняют разницу между Темным магом и Черным, а еще мне непонятно, почему так много слизеринцев лизало задницу Тому Реддлу.
— Вы опасный собеседник, мой мальчик. Знаете, я уверен, что тому виной безусловная харизма Реддла. Он умел очаровывать, даже преподавателей. Только Дамблдор не поддался его очарованию. А после того, как первые его последователи, соблазненные его харизмой и обещаниями, стали Пожирателями Смерти, их потомки имели только один выбор — служить ему, или отказаться от семьи, поставив под угрозу не только свои жизни, но и жизни их родителей, и бороться против него.
— Возможно. Но я знаю, что не все слизеринцы были безоговорочно преданы Темному Лорду. К примеру, Северус Снейп или мой дядя, Регулус Альфард Блек.
— Регулус?
— Мне рассказывали Уизли и Грейнджер. Регулус стал Пожирателем, как и Снейп, а потом разочаровался, проведал про крестражи и даже добыл один. Он погиб, поручив домовику уничтожить крестраж, но тот, разумеется, был бессилен. Потом этот крестраж уничтожил Рон Уизли.
Они поговорили еще, и, в конце концов, Слизнорт не утерпел и по секрету сообщил о готовящемся Турнире. Он пообещал сделать все от него зависящее, чтобы Блек попал на него, независимо от того, на каком факультете он будет учиться.
К Хагриду Северус привел Алантара. Рубеус пришел в полный восторг, и, хотя и не понимал его речи, сумел с ним договориться. Он удивительно четко угадывал эмоции дракона по мимике и жестам, и, время от времени уточняя у Северуса ответы дракона, провел с ним двухчасовую дискуссию о драконах и других «милых животных».
Дома Алантар сообщил другу, что ему очень понравился этот «забавный полувеликан», и выразил желание видеться с ним почаще. Северус его успокоил, сообщив, что весь следующий год будет находиться неподалеку от Хагрида и вообще тот — один из самых близких его друзей.
К концу июля друзья очень продвинулись в занятиях анимагией, и были готовы приступить к последнему этапу, включающему в себя наложение перманентных высших трансфигурационных чар, питье некоторых специфических зелий, которые должны были закрепить результат, и, собственно, превращения. Август протек под лозунгами «Все время на Анимагию» и «Романтические отношения». Двадцать второго августа Северус получил результаты СОВ — как он и ожидал, за все сданные предметы ему выставили «превосходно». А двадцать пятого августа пришел день, который стал триумфальным завершением двухмесячной работы. Они превратились. Причем обнаружили, что прекрасно понимают друг друга, будучи животными.