— Они вполне соответствуют моим вкусам, — парировал д'Аверк. — Между прочим, вы не представились.
Пропустив эти слова мимо ушей, Рыцарь указал на Хокмуна рукой в тяжелой латной рукавице.
— Я должен поговорить с этим человеком. Вы ищете свою невесту Исольду. А еще — Безумного Бога.
— Исольда в заточении у Безумного Бога?
— Да, если можно так выразиться. Но вы должны найти Безумного Бога не только поэтому.
— Что с Исольдой? Она жива? — допытывался Хокмун.
— Жива. Но прежде, чем вы с ней встретитесь, необходимо убить Безумного Бога. И не только убить, но и сорвать с его шеи Алый Амулет, по праву принадлежащий вам. Безумный Бог похитил у вас две драгоценности — девушку и Амулет, и вы должны их вернуть.
— Насчет Исольды я знаю, что она моя, но об Амулете я первый раз слышу. С чего вы взяли, что он принадлежит мне?
— Алый Амулет — ваш. Безумный Бог не должен его носить, но он владеет им, и оттого безумен.
Хокмун улыбнулся.
— И пусть владеет, если только в этом и заключается свойство Амулета.
— Это не тема для шуток, герцог Дориан. Безумный Бог украл Алый Амулет у слуги Рунного Посоха и в наказание лишился разума. Но слуга Рунного Посоха, если он владеет Амулетом, обладает великим могуществом. А значит, ни я и никто другой не должны отнимать его у Безумного Бога. Это надлежит сделать только Дориану Хокмуну Кельнскому, слуге Рунного Посоха.
— Опять вы называете меня слугой Рунного Посоха! А я, между прочим, даже не знаю своих обязанностей. И вообще, я не уверен, что Рунный Посох, Амулет и все остальное — не плод вашего воображения. Может быть, вы тоже безумны?
— Думайте, что хотите. Все равно вам придется найти Безумного Бога. Ведь ничего другого вам не остается, верно?
— Да, я хочу разыскать Исольду и того, кто ее захватил…
— Пусть так. Главное — мне не нужно вас уговаривать. Вы все равно выполните свое предназначение.
Хокмун нахмурился.
— С того дня, как я покинул Хамадан, меня преследуют странные совпадения. Как вы это объясните?
— Там, где над судьбами людскими властвует Рунный Посох, совпадений не бывает. Иногда вы замечаете закономерность, иногда — нет. — Рыцарь повернулся и указал рукой на вьющуюся по утесу тропинку. — Здесь мы сможем подняться. Наверху заночуем, а утром отправимся в крепость Безумного Бога.
— Вы знаете дорогу? — встрепенулся Хокмун, мигом забыв все сомнения.
— Да.
В душу Хокмуна закралось новое подозрение.
— А вы… случайно, не тот человек, из-за которого Исольда попала в плен? Не вам ли я обязан тем, что вынужден искать Безумного Бога?
— Исольду похитил изменник Жуан Зинага. Он вез ее в Темную Империю, но по пути у него вышла стычка с гранбретанцами, которые хотели убить его и получить причитающуюся ему награду. Пока они дрались, Исольда сбежала. Скитаясь по Европе, она встретила в Итолии караван изгнанников, добралась с ним до Адриатического моря и попала на корабль, который, как ей сказали, направлялся в Прованс. Но корабль оказался невольничьим — на нем везли девушек в Аравию. В заливе Сидра его захватили карпатские пираты…
— Это невероятно. Что было потом?
— Потом пираты решили получить за Исольду выкуп. О том, что Камарг осажден, они узнали значительно позже. Тогда они направились в Истамбул, чтобы продать Исольду на невольничьем рынке. Но в гавани оказалось много кораблей Темной Империи, и они не решились зайти в порт. Они прошли дальше, в Черное море, и там на свою беду повстречали корабль, который вы недавно сожгли.
— Остальное мне известно. Та рука принадлежала пирату, отнявшему у Исольды кольцо. И все же, Рыцарь, ваша история слишком похожа на вымысел. Слишком много совпадений…
— Еще раз говорю: там, где действует Рунный Посох, совпадений не бывает. Хотя иногда некоторые закономерности становятся заметны.
Хокмун вздохнул.
— Исольда невредима?
— Относительно.
— Что значит — относительно?
— Будете в крепости Безумного Бога — увидите.
Загадочный Рыцарь умолк и больше на вопросы не отвечал. Он сидел в седле, задумчиво опустив голову, и ждал, пока Хокмун, д'Аверк и Оладан выведут на берег напуганных коней и выгрузят припасы и вещи, в том числе потертую седельную сумку Хокмуна, чудом не потерявшуюся в долгом и трудном пути.
Затем Рыцарь повернул коня и поехал по узкой горной тропе. Остальным вскоре пришлось спешиться и вести лошадей в поводу. Подъем оказался трудным; время от времени человек или конь оступались и едва не падали в пропасть; иногда камень, задетый ногой или копытом, срывался с обрыва.
Наконец они добрались до края обрыва и увидели холмистую равнину, простиравшуюся, казалось, в бесконечность. Рыцарь показал на запад.
— Туда мы отправимся утром. Там, за Пульсирующим мостом — Украния, а крепость Безумного Бога — в глубине материка. Будьте осторожны, в этих краях рыщут воины Темной Империи.
Он подождал, пока трое путников разобьют лагерь.
— Не угодно ли вам, сударь, принять участие в нашей скромной трапезе? — насмешливо обратился к нему д'Аверк.
Но огромная голова в шлеме, склоненная над лукой седла, не поднялась. Всадник и конь были неподвижны как изваяние. Всю ночь Рыцарь провел в седле, словно охранял покой своих спутников или, может быть, следил, чтобы они не сбежали под покровом темноты.
Лежа в палатке с откинутым пологом, Хокмун смотрел на силуэт Рыцаря и гадал, есть ли в этом создании хоть что-нибудь человеческое. Чем объяснить такое пристальное внимание к Хокмуну? Друг он ему или враг?
Герцог Кельнский вздохнул. Он хотел всего-навсего разыскать Исольду, освободить ее и отвезти в Камарг. Да еще убедиться, что провинция не покорилась Темной Империи. Но все оказалось гораздо сложней. Выяснилось, что перед Хокмуном стоит некая цель и к ней его ведет таинственный Рунный Посох. Хотя Рунный Посох — это предмет, а не разумное существо. Как он может кого-то вести? Или все-таки это существо? Посох обладает величайшей силой, и тот, кто дает ему клятву, может рассчитывать на его помощь. Ходят слухи, что он вершит судьбы всего человечества. Но, в таком случае, зачем Рунному Посоху слуги, если все люди и так в его власти?
Наверное, не все. Видимо, время от времени появляются какие-то силы, вроде Темной Империи, которые противятся ему. И тогда возникает нужда в слугах.
Мысли путались. Хокмун не привык ломать голову над неразрешимыми загадками. Вскоре его сморил сон.
Глава 2
КРЕПОСТЬ БЕЗУМНОГО БОГА
Через два дня они подъехали к Пульсирующему мосту, протянувшемуся на несколько миль между двумя скалистыми берегами.
Мост представлял собой потрясающее зрелище: он был создан не из твердого вещества, а из великого множества цветных лучей — золотистых, голубых, зеленых, алых и желтых, — которые пересекались и даже как будто переплетались друг с другом. Внизу, среди острых рифов, бурлила и пенилась вода, а мост все время пульсировал, словно живое существо.
— Что это? — спросил Хокмун Рыцаря. — Не похоже, что этот мост создан природой.
— Да, он построен людьми, давным-давно ушедшими в небытие и унесшими с собой знания, с помощью которых им удалось сотворить такое чудо. Народ этот обитал на земле после Дождя Смерти, но до возникновения Княжеств. Что это были за люди и какова их судьба, мне не известно.
— Да неужели? — усмехнулся д'Аверк. — Вы меня разочаровали. Я-то думал, вы знаете все.
Рыцарь промолчал. На доспехах всадников играли отсветы Пульсирующего моста. Кони храпели, пятясь и вставая на дыбы. Хокмун натянул поводья, пришпорил скакуна, и конь успокоился, как только его копыта окунулись в мерцающий свет, — видимо, почувствовав под ногами надежную опору.
Рыцарь неторопливо ехал впереди, окруженный радужным сиянием. Конь под ним тоже светился, с каждым шагом все ярче. Хокмун оглянулся на д'Аверка и Оладана — они сияли и тоже казались неземными существами. Внизу, под переплетением лучей, пенилось море, а в ушах, нарастая, звучал странный гул — довольно мелодичный и приятный, если бы не дрожь, которая шла от него по всему телу.
Добравшись до берега, Хокмун почувствовал необыкновенный прилив сил, словно он отдыхал несколько дней. Он рассказал об этом Рыцарю, и тот кивнул.
— Да, мне говорили, что путешествие по Пульсирующему мосту снимает усталость.
Четверо всадников поехали дальше. Между ними и логовом Безумного Бога больше не осталось водных преград.
На третий день зарядил мелкий дождь. Продрогшие всадники упали духом, а усталые кони еле брели по укранийской степи, которой, казалось, нет ни конца ни края.
Ехавший впереди Рыцарь вдруг поднял голову, натянул поводья и жестом велел спутникам остановиться. Все застыли, прислушиваясь.
Спустя некоторое время Хокмун услышал дробный топот копыт, и вскоре на невысокий холм слева от него вылетело десятка два конников в овчинных папахах и бурках, с длинными пиками наперевес и саблями за спиной. Было похоже, что они спасаются бегством, хотя Хокмун не видел преследователей. Седоки не щадили коней, несущихся во весь опор, и с конских боков, исхлестанных нагайками, стекали капельки крови.
— Что случилось? — крикнул Хокмун. — Кто вас преследует?
— Армия Темной Империи! — обернувшись в седле, ответил один из всадников и пришпорил коня.
Нахмурясь, Хокмун спросил Рыцаря:
— Поедем дальше? Или поищем другую дорогу?
— Безопасного пути не существует, — ответил Рыцарь. — Нет смысла сворачивать.
Через полчаса они увидели вдали густой маслянистый дым, стелющийся по земле. Хокмун сразу понял, что это означает, но не проронил ни слова, пока маленький отряд не приблизился к горящему городу, где они увидели посреди площади огромную пирамиду из трупов. Все мертвецы — мужчины, женщины, дети — были раздеты догола. Среди человеческих тел было немало трупов животных.
Пирамида горела, источая зловонный дым. Сотворить такое могли только воины Темной Империи. Всадник в бурке не ошибся — где-то поблизости действительно находились гранбретанцы, причем, — судя по тому, что они сделали с городом, — числом не меньше батальона.
Путешественники обогнули город, жителям которого уже ничем не могли помочь, и поехали дальше. Теперь они держались настороже — в любую минуту могли появиться враги.
Оладан, который видел не так уж много зверств, творимых воинами Темной Империи, был потрясен сильнее всех.
— Разве обычные люди… могут…
— А они вовсе не считают себя обычными людьми, — возразил д'Аверк. — Они мнят себя полубогами, а своих правителей — богами.
— И этим оправдывают все свои преступления, — подхватил Хокмун. — Кроме того, им нравится разрушать, запугивать, убивать и мучить. У них, как у росомахи, стремление убивать сильнее стремления жить. Остров Гранбретания взрастил народ безумцев, и тем, кто не родился среди них, не дано понять их помыслы и поступки.
Вскоре завеса дождя скрыла от всадников город и чадящую пирамиду.
— Отсюда до крепости Безумного Бога рукой подать, — сказал Рыцарь.
Утром они спустились в широкую низину и подъехали к берегу небольшого озера, окутанного серым туманом. За озером темнел мрачный силуэт крепости, сложенной из грубо отесанных камней.
У озера стояла рыбацкая деревенька — несколько ветхих лачуг, рядом — лодки и растянутые на жердях сети, но нигде не было видно ни одного человека.
День выдался холодным, пасмурным; озеро, деревня и крепость навевали гнетущие мысли. Рыцарь поехал к лачугам, и остальные неохотно последовали за ним.
— Что это за бог такой? — шепотом спросил Оладан у Хокмуна. — Сколько у него приверженцев? И все ли они свирепы, как те матросы? Может, Рыцарь недооценивает их силу или переоценивает нашу доблесть?
Хокмун промолчал, пожав плечами, — в ту минуту он мог думать только об Исольде. Он не спускал глаз с черной громады крепости, гадая, где томится его нареченная.
Почему в рыбацкой деревне царит тишина, они поняли, когда въехали на окраину. Все жители были зверски зарублены — лезвия мечей и топоров остались в черепах мужчин и женщин.
— Темная Империя! — глухо произнес Хокмун.
Рыцарь отрицательно покачал головой.
— Гранбретанцы тут ни при чем. У них не такое оружие. И другие привычки.
— Но… кто же тогда? — вздрогнув, прошептал Оладан. — Какая-нибудь секта?
Рыцарь не ответил. Он остановил коня, спешился и, тяжело ступая на песок, приблизился к лежащему поблизости мертвецу. Спутники Рыцаря, оглядываясь, разбрелись по деревне.
С озера наползал туман, его холодные потоки, словно щупальца гигантского спрута, оплетали ноги людей и коней.
— Все эти люди принадлежали секте, — сказал Рыцарь. — Некоторые снабжали крепость провизией, остальные там жили.
— Передрались между собой? — предположил д'Аверк.
— В некотором смысле.
— Что вы имеете в…
Хокмун не договорил — за лачугами раздался пронзительный крик. Четверо воинов выхватили мечи и образовали круг, готовые к нападению с любой стороны.
Но увидев нападавших, Хокмун так растерялся, что опустил оружие.
Они бежали между домами, подняв над головами мечи и топоры. На них были нагрудники и кожаные юбки; в глазах горел свирепый огонь; с губ, распяленных в зверином оскале, падали клочья пены.
Но не это поразило Хокмуна и его спутников; их потрясло, что все эти обезумевшие воины были женщинами необычайной красоты.
Став в защитную позицию, Хокмун с ужасом смотрел, нет ли среди них Исольды. Увидев, что ее здесь нет, он с облегчением вздохнул.
— Вот, значит, зачем Безумному Богу понадобились женщины, — проворчал д'Аверк.
— Насколько я могу судить, он извращенец, — сказал Рыцарь, отразив удар подбежавшей к нему «амазонки».
«Амазонки» сражались неумело, но Хокмун только отбивался и пятился, не в силах нанести разящий удар. Отступали и его товарищи. Получив небольшую передышку, Хокмун оглянулся, и ему в голову пришла спасительная мысль.
— Отходим к сетям! — крикнул он. — Я знаю, как победить без кровопролития.
Мужчины пятились до шестов, на которых висели сети. Отбивая удары, Хокмун свободной рукой ухватился за край одной из них. Оладан понял его замысел и взялся за другой край. Хокмун крикнул: «Давай!» И они набросили сеть на женщин.
Многие запутались сразу, но некоторым удалось высвободиться. Они снова бросились в бой, но сразу угодили под другую сеть, брошенную Рыцарем и д'Аверком. Затем Хокмун и Оладан набросили на эту вопящую, брыкающуюся кучу еще одну сеть, и вскоре женщины запутались окончательно. Хокмуну и его товарищам оставалось лишь обезоружить их. Это оказалось несложно.
Тяжело дыша, Хокмун поднял с песка и забросил в озеро чужой меч.
— По-моему, этот Безумный Бог не так уж и безумен. Воины-женщины куда опаснее мужчин. Неспроста это все…
— Вы полагаете, что на деньги, вырученные за награбленное добро, Безумный Бог собирает армию амазонок? — спросил Оладан.
— Похоже на то, — вмешался д'Аверк. — Но почему эти женщины убили своих же?
— Наверное, мы узнаем это в крепости, — сказал Рыцарь. — Мы… — Он умолк: одна женщина выбралась из-под сетей и с воплем бросилась на своих врагов, протягивая к ним руки со скрюченными пальцами. Д'Аверк обхватил ее за талию и приподнял над землей, а Оладан подошел сзади и рукояткой меча ударил ее в основание черепа.
— Как бы это ни оскорбляло мои рыцарские чувства, — заметил д'Аверк, опуская обмякшее тело на песок, — мне кажется, иного обращения эти очаровательные убийцы не заслуживают. — Подойдя к барахтающимся в сетях женщинам, он неторопливо, методично оглушил их всех. — Вот так — и они живы, и мы. И это главное.
— Я не удивлюсь, если окажется, что это еще не все, — проворчал Хокмун.
— Вы об Исольде?
— Да, об Исольде. Поехали. — Хокмун вскочил в седло и галопом помчался вдоль берега. Следом за ним тронулся Оладан, затем — Рыцарь и последним — д'Аверк. Лошадь француза неслась легким галопом, а сам Хьюлам д'Аверк имел такой беззаботный вид, словно он выехал на утреннюю прогулку.
Невдалеке от крепости Хокмун перестал погонять коня, а у подъемного моста и вовсе натянул поводья. Крепость была погружена в тишину и покой, башни окутаны легкой дымкой, а у опущенного моста лежали трупы стражников.
С зубца самой высокой башни слетел ворон и, хлопая крыльями, исчез в тумане над озером.
Сквозь плотные облака не проникало ни единого солнечного луча. Казалось, путешественники попали в другое измерение, где навеки воцарились безнадежность и смерть.
Черная пасть распахнутых ворот зияла перед Хокмуном.
Во внутреннем дворе, создавая уродливые фигуры, клубился туман. Ничто не нарушало гнетущей тишины. Набрав полную грудь холодного, сырого воздуха, Хокмун обнажил меч, пришпорил коня и понесся по мосту в логово Безумного Бога.
Глава 3
ВЫБОР ХОКМУНА
Просторный двор крепости был завален мертвыми телами, преимущественно мужскими. У всех мертвецов на шее были обручи Безумного Бога. Там, где не было скорчившихся в уродливых позах трупов, на мостовой запеклась кровь.
Трупный запах щекотал ноздри. Конь испуганно храпел, но Хокмун заставлял его двигаться вперед. Герцог Кельнский со страхом всматривался в лица мертвецов, боясь увидеть среди них Исольду.
Спешившись, он бродил по двору, переворачивая окоченевшие тела женщин, но не находил своей невесты.
Вскоре во двор въехал Рыцарь, за ним появились Оладан и д'Аверк.