– Айрис! – дрожащим и одновременно грубым голосом сказала я. – Что ты наделала?
Она вылетела из угла одним невероятным прыжком. Ее глаза пылали красным огнем, губы кривились, обнажая клыки, и она взмахнула бритвой. Я отпрыгнула в сторону. И сразу догадалась, что Айрис одержима. Она не владела ни своим телом, ни своим разумом. Айрис изогнулась неестественным образом и вцепилась в грудь Оливера. Из его рта вырвался стон. Значит, он не умер.
Джексон прижался ко мне. Я уже и забыла, что он тут.
– Что нам делать?
– Убираться! – заорала Айрис. – Он должен заплатить! И заплатит! Боль за боль. Жизнь за жизнь.
Сказать, что мы имеем дело со злым духом – будь то призрак или демон, – было бы преуменьшением. Тот, кто вселился в Айрис, считал себя глубоко оскорбленным. Может, если посочувствовать его горю, это удержит его от того, чтобы причинять вред Оливеру. Я поняла, что лишу его роли жертвы, если спрошу, почему он так поступил.
– Он тебя обидел? – спросила я, тоном намекая на то, что преступление должно быть достойно наказания.
Айрис уставилась на меня, и безумие в ее глазах слегка погасло. Значит, я взяла верный тон.
– Ребенка моего он убил, – глухо произнесла она, будто заново училась говорить. Вероятно, увидела на наших лицах шок и изумление, поэтому добавила: – Он заставил меня убить моего ребенка. А когда я поняла, что наделала…
– Ты утопилась в реке, – закончила за нее я.
Все части головоломки сложились воедино. Неужели Грейс и ее дитя помешали Оливеру получить то, что он хотел? Я часто видела, как он подавлял волю других, и всегда задумывалась, как далеко он способен зайти, чтобы получить желаемое. Задавала себе вопрос, верю ли я в то, что моральные устои Оливера настолько шаткие, что в соответствующих обстоятельствах он окажется способен на убийство. А сейчас я получила ответ.
– Ты Грейс?
Услышав свое имя, она застыла как вкопанная.
– Да, – подтвердила она, но внезапно из ее рта вырвался вой, и она начала полосовать Оливера бритвой как попало – то глубоко, то вскользь.
«Помогите, помогите кто-нибудь», – мысленно взмолилась я, даже не понимая, к кому обращаюсь.
Не знаю, может, мы услышали ответ, а может, мое сознание просто пыталось набраться храбрости. Я кинулась к одержимой Айрис, пытаясь вырвать у нее бритву. Она взмахнула ею и наверняка поранила бы меня, но Джексон обрушил на ее плечо каминные щипцы. Ее лучевая кость хрустнула и сломалась. Бритва выпала и заскользила по полу. Джексон нырнул за ней, но Айрис – а точнее Грейс – ударила его невредимой рукой, и он отлетел к стене.
Прежде чем мы пришли в себя, она потянулась к своему оружию – и бритва сама взлетела к своей хозяйке.
– Чудесно. Будете смотреть! – ощерилась она, приставляя лезвие к горлу Оливера.
– Нет! – отчеканила я, с удивлением обнаружив, что это прозвучало как команда, а не вопль отчаяния. – Ты ничего не сделаешь. Ты бросишь бритву.
Я постаралась произнести свои слова максимально властно и уверенно. Грейс с яростью покосилась на меня. Лицо Айрис стало неузнаваемым и исказилось от бешенства. Я наставила на нее луч фонаря. Кожа отливала лиловым, на шее проступили жилы. Грейс тяжело дышала, рычала и плевалась. Вся до единого сила призрака уходила на то, чтобы заставить тело Айрис сделать последний удар. Но рука Айрис замерла неподвижно в паре дюймов над горлом Оливера.
– Юная леди сказала тебе бросить нож, – раздался низкий рокот, от которого завибрировал воздух.
Мгновение спустя на кухне появился голем. Я выронила фонарь.
– И ты немедленно покинешь тело миссис Флинн.
Айрис обмякла и упала поверх Оливера.
Я услышала визг тормозов, какой-то шум, и через несколько секунд рядом со мной стояла Эллен. При виде брата и сестры она окаменела. Непонимающе глядела на меня расширившимися глазами, но затем побежала к столу.
– Убери с него Айрис! – произнесла она.
Джексон подчинился. Оливер не шевелился, но когда Джексон дотронулся до него, он застонал.
– Он умирает. Вызывай «Скорую». Не думаю, что смогу ему помочь. Пульс нитевидный, – бесцветным голосом сообщила Эллен. – Он потерял слишком много крови! Не знаю, хватит ли мне сил его исцелить.
Она возложила руки на Оливера и закрыла глаза.
– Вызывай «Скорую»! – сурово повторила она.
Я метнулась к старому проводному телефону, который мы оставили в доме по настоянию Коннора, и поскользнулась в луже крови у стола. Эммет молниеносно поддержал меня, не дав упасть.
– Стой, – отчеканил он. – У тебя есть сила, Эллен. Просто надо подключить тебя к источнику энергии.
Отпустив меня, Эммет положил ладонь на голову Эллен. Та подскочила, окутанная золотистым облаком.
– Блокада убрана. Еще одна из множества глупостей Джинни.
Похоже, подозрения Эллен насчет Джинни были правильны с самого начала.
Глаза Эллен засверкали, сила пронизала ее.
– Ну и дрянь, – процедила она и сосредоточилась на Оливере.
Из ее пальцев заструился свет, а вскоре сияние исходило от всего ее тела. Зажглись лампы, будто через них тек ток целой электростанции, и на кухне стало очень светло. Спустя считанные секунды грудь Оливера начала подниматься и опускаться, его веки задрожали, и он очнулся. Оливер хотел что-то сказать, но встретился взглядом со мной. На его лице появилось выражение стыда, и он промолчал. Исцеление тела было просто чудом, но я понимала, что эмоциональная реабилитация займет гораздо больше времени.
Айрис начала приходить в себя и с ужасом произнесла:
– Что я наделала? Боже мой! – причитала она, уставившись на свою одежду, залитую кровью Оливера. Кровью ее родного брата.
Она медленно осела, пытаясь схватиться за Джексона и рыдая, но тот отпрянул. В его голубых глазах была только паника. Он таращился то на Эммета, то на Эллен, то на меня. Лицо Джексона посерело. Не знаю, испугала ли его недавняя сцена или магия, наполнявшая воздух, но он, опустив голову, прошел мимо меня. Я услышала его тяжелый топот в коридоре, секунду спустя громыхнула входная дверь. Он убежал.
Эммет подошел к Эллен и осторожно убрал ее руки с груди Оливера.
– Он поправится. А ты займись своей сестрой.
Эллен, опьяненная вновь наполнившей ее силой, напоминала святую Терезу в молитвенном экстазе[16]. Ее лицо было столь прекрасно, что я на мгновение забыла об окружающем нас ужасе. Эллен заскользила к Айрис, несомая волной целительского дара. Обняла и начала тихонько покачивать.
– Ничего не случилось, милая, – приговаривала она нараспев, и Айрис окутал ореол энергии.
– В самом деле, никакого вреда, – пробормотал Эммет, поднимая с пола бритву и разрезая веревки. – Давай-ка в кровать.
И Оливер растаял в воздухе.
– Не беспокойся за своего дядю. Он отдыхает, а мы последим за его состоянием.
– Но откуда вы узнали об опасности? – спросила я.
– Услышав твой зов, мы вызвали твоих родных, – ответил Эммет. И добавил, видя, что я хочу услышать более подробное объяснение: – Мы обещали, что обновим и усилим защитные заклинания Джинни. Если твоя жизнь подвергнется риску, мы явимся к тебе на помощь, по крайней мере, пока существует это тело.
Какая-то мысль не давала мне покоя.
– Значит, вы вызвали моих родных? – повторила я.
– Да, – подтвердил Эммет.
– А где Коннор?
Айрис ахнула и выбежала, донельзя встревоженная. Похоже, что-то было связано и с ее мужем.
– Ступай за ней, – сказал Эммет, обратившись к Эллен. Та, опьяненная силой, встряхнула головой и бросилась за сестрой.
Я впервые осталась наедине с големом. Он оглядел меня темными глазами и провел указательным пальцем по тыльной стороне моей ладони. Его прикосновение было теплым.
– Тебе понравилось командовать, – заметил Эммет. – И ты все хорошо сделала. Не дала Грейс прервать жизнь твоего дяди.
– Я блефовала, а вы его спасли.
– Нет, – ответил он. – Не мы. Именно ты остановила дух Грейс.
Я хотела возразить, но он продолжил:
– Ярость духа и кровь Оливера наполнили воздух чужой магией, но ты смогла ею воспользоваться. Часть ее перенеслась в тебя. Именно твоя воля не дала Грейс убить Оливера. Увидев нас, ты потеряла контроль, но до того момента ты действительно управляла силой.
– Не может быть! – воскликнула я.
– Мерси, пусть ты и не наделена талантом с рождения, но ты способна колдовать – ты делаешь это инстинктивно. Ты – прирожденная ведьма, – произнес он.
– По-моему, на сегодня с меня хватит, – вздохнула я. – Хочу проверить, все ли в порядке с Коннором, и если да, то лягу в кровать. И, если честно, желаю отключиться.
– Тогда приятных тебе снов, юная ведьма, – проговорил Эммет, церемонно кланяясь.
– Ага, конечно, – заявила я и побрела по коридору. Когда поднялась на второй этаж, посмотрела дверь в бельевую и подумала, связано ли время моего визита к Хило с нападением Грейс. Ладно, подумаю об этом завтра. Сейчас надо поспать.
Глава 21
Мне снился Питер – его прикосновение, жар, запах его кожи. Но пробудилась я от странного звука. Попыталась опознать его, не открывая глаз. Я принялась гадать, на что он похож, и едва не провалилась в сон, но звук повторился снова и снова. Наверное, кто-то ритмично рубил дерево, подумала я. Поняв, что шум вряд ли прекратится, я нехотя встала, потащилась к окну и выглянула наружу. Во дворе был Оливер, который с помощью топора разделывался с кухонным столом. Во все стороны летели щепки. Оливер работал голый по пояс и покрытый потом. При каждом взмахе топора под его уже не исполосованной, а упругой гладкой кожей играли мышцы. Неужели несколько часов назад он был на волосок от смерти? В беговых шортах и кроссовках он больше походил на марафонца, чем на лесоруба. Хотя, в конце концов, что еще надеть, когда крошишь на куски семейное имущество, залитое собственной кровью? Я выпрямилась и прикрыла окно.
Позвонила Питеру, но звонок сразу улетел в голосовую почту. Вероятно, бригадир поблизости, на объекте. Написала ему эсэмэску: «Я люблю тебя», отбросив стыд за то, что испытала с Джексоном, почистила зубы, напялила старую футболку и трикотажные шорты. Наверняка надо будет присоединиться к тете Айрис. Накануне я рухнула в кровать, не задумываясь насчет кровопролитного хаоса, но понимая, что уборка предстоит основательная.
Когда я спустилась вниз, то обнаружила, что окна и дверь открыты настежь. В воздухе витал запах жженого шалфея, но сама кухня сияла чистотой. Ни единой капли крови. Мебели вообще не было, скорей всего, стулья тоже отправились под топор. Я выбралась на задний двор, где Оливер уже закончил основную работу. Сложил поленья и щепки в бочку, полил жидкостью для зажигалок и бросил внутрь спичку. Дерево запылало, будто жертвоприношение злому божеству.
– Мне восемнадцать стукнуло, – произнес Оливер, не поворачиваясь ко мне и уставившись на огонь. – Ты только что родилась, и мы потеряли твою маму. Я не хочу оправдываться, Мерси. Просто пытаюсь объяснить, сколь долго я жил с чувством вины за глупое решение, принятое со зла.
Я промолчала и села на траву.
– Тогда другой мир был, – продолжал он. – Не такой, где парень из футбольной команды может своего любовника домой пригласить.
Он подбросил в бочку несколько щепок.
– Пусть все сгорит дотла, – сказал Оливер, кивнув на остатки стола, за которым я завтракала еще ребенком. Наверху кучи лежали стулья, уже поломанные на части. – В них впиталась моя кровь, и если ничего не делать, то кто-нибудь сможет использовать дерево для влияния на меня или чтобы энергию красть. Нужно забрать и одежду Джексона, которая на нем была, и тоже спалить.
Он помолчал и внезапно пробурчал:
– Хило за эту кучу душу бы продала.
Я принялась размышлять над тем, не сдерживала ли Хило Грейс, чтобы та не начала бойню, пока я не буду в безопасности. Могла ли она вызвать грозу, чтобы задержать меня? Данный ею урок о том, как осознавать опасность и отражать нападения, был очень кстати, особенно если она подозревала, что я попаду домой раньше, чем Грейс сделает свое дело. А может, Хило хотела разрешить Грейс убить Оливера и всю мою семью, а затем передумала?
– Адам всегда тяготился тем, что он гей, – неожиданно сменил тему Оливер. – И до сих пор он – такой же, но тогда ситуация была гораздо хуже. Он собирался пойти в армию и стать полицейским после службы. Быть геем совершенно не входило в его планы. И он совершил ошибку, влюбившись в меня, а я сразу же потерял голову из-за него.
– Не сердись, Оливер. Я не хочу тебя обижать, но не получилось ли так, что твоя безумная любовь… – начала я.
– Ты намекаешь на то, что я его «продавил»? – спросил Оливер и горько усмехнулся. – Нет, Имбирек, Адам был весьма податлив задолго до того, как я на него глаз положил. Пусть тебя не обманывает его показная мужественность. Именно сильным мужикам в глубине души более всего хочется упасть на колени.
Я ничего не ответила. Покосившись на меня, Оливер кинул в огонь еще несколько щепок.
– Если коротко, то я любил Адама. На самом деле никого в жизни не любил, кроме него, и даже сейчас не могу понять почему.
Перестав возиться с огнем, Оливер посмотрел на меня в упор.
– По правде говоря, я до гроба его любить буду. А вчера я был очень к этому близок.
Правый уголок его рта дернулся, он попытался улыбнуться, но не смог.
– А теперь мне придется до самой смерти видеть, как ты смотришь на меня точно так же, как он.
Именно на это надеялась Хило, рассказывая мне про Грейс.
– А что же тогда случилось, Оливер? – спросила я, надеясь, что найду в его признании смягчающее обстоятельство, которое позволит мне простить его.
– Тебе все известно. Грейс не лгала, – произнес Оливер.
– Но я хочу от тебя услышать.
Он отошел от бочки и сел рядом со мной. Откинулся назад, опираясь на локти, по его обнаженной груди стекали капли пота.
– Грейс твердила, что я и Адам – больные. Что мужчины не должны таким непотребством заниматься и не должны любить других парней. Она хотела Адама и считала, что может излечить его от этого, если можно так выразиться, недуга.
– Она попросила Мать Хило сделать заклинание? – уточнила я.
– А зачем? Адам и я были вместе больше года. Ему стало со мной скучновато, как я понимаю. Внимание Грейс ему нравилось, льстило. Но, самое главное, он верил в то же, во что и она. Что наша любовь нехороша. И, когда она пообещала исцелить его, он бросился на нее, как огонь в бочке набрасывается на дерево. Однако ничего не вышло.
Оливер поглядел на голубое небо, на скопление облаков, движущееся в нашу сторону.
– Через пару месяцев он вернулся ко мне, клялся, что меня любит и жить не может без меня. Говорил, что мы все равно будем вместе. Но спустя несколько дней он исчез. Я пришел к нему домой, но его мать буквально выгнала меня вон. Грейс беременна, заявила она, и Адам на ней женится. Ее сын никогда не будет заниматься этими «забавами». Он вырос и превратился в настоящего мужчину. И мне пора бы то же самое сделать. Она захлопнула дверь прямо передо мной, а я заметил, как всколыхнулась занавеска на окне в комнате Адама. Я знал, что он там. И я рассвирепел. Нельзя мне было оставаться, но у меня… – проговорил Оливер и запнулся.
– У тебя разбилось сердце, – тихо произнесла я, когда Оливер не смог подобрать нужное слово.
– Нет, еще хуже. Не только сердце мое разорвалось, но и совесть умолкла. Я оцепенел, и меня постепенно заполнила тьма. Я не мог пошевелиться, чувствовал, будто с каждым вдохом я становился все тверже и тяжелее. Вдруг на крыльцо вышел дед Адама, Генри, и присел возле меня.
Оливер посмотрел на меня.
– Генри был одним из достойнейших людей, каких я когда-либо знал. Он обнял меня за плечи и сказал, что мне надо держаться, ради себя, и что я справлюсь. Наклонился ко мне ближе и добавил, что его внук – дурак, раз не любит меня так, как я того заслуживаю.
– Я однажды Генри встречала. Хороший человек, – согласилась я.
– Но ведь Генри умер вскоре после твоего рождения, – изумился Оливер, печально покачав головой. – Вот она, Саванна…
Мне никогда не приходило в голову, что Генри был духом. Он меня за руку держал, он машину вел. Думаю, Хило наполнила его энергией, чтобы он мог выполнять физические действия. Вероятно, я должна была испытать сильнейший шок, но меня трудно было чем-то удивить.
– Да, Саванна, – кивнула я.
– Все могло бы уладиться, – продолжил Оливер. – Конечно, Адам и Грейс поженились бы, хотя вряд ли их брак продлился бы долго. Может, год-два, а затем он бы расстался с Грейс с той же легкостью, как бросил меня в свое время. Адам гордился самим фактом того, что он раз в жизни обратил внимание на девочку, да еще ребенка ей сделал.
Оливер хмыкнул и раздраженно пробормотал:
– И ребенок стал бы его оправданием. Ну разумеется!
– Поэтому… – произнесла я.
– Нет! – перебил меня Оливер. – Грейс было недостаточно просто выиграть. Ей хотелось ткнуть меня носом в мое поражение. Мы поругались, и я ей в очень резких выражениях сказал, что Адам на ней женится только потому, что она залетела. И добавил, что, если она так уверена в своей победе, пусть попробует аборт сделать и поглядит, будет ли Адам после этого готов заключить с ней брак. По сути, я ее спровоцировал.
– Ты просто отчаялся и сболтнул лишнего, – я попыталась успокоить его, хотя и понимала, что оправдываю дядю.
– Да, это не являлось преднамеренным убийством, но все-таки оказалось именно убийством. Я все осознавал, но мне было наплевать. А веди она себя по-другому, я бы даже ее пожалел. Возможно…
Оливер умолк, он явно думал о том случае из прошлого много раз.
– Не она сама решила, что для нее лучше, Мерси. Получается, что я виноват и нет мне искупления.
– Ничего подобного, Оливер! – воскликнула я. – Но я не думаю, что ты действительно хотел, чтобы она пошла на аборт. Ты был жутко расстроен и зол. Может, это и было убийством, но не намеренным.