И Лелька понимает, что девочка права. И это то, что родители обычно называют «тот свет». Она ходит по клубу и не знает, что теперь делать. «Ешь, пей, веселись, общайся – здесь все можно, ты всегда будешь просыпаться выспавшейся и в чистой одежде, у тебя никогда ничего не будет болеть: ни душа, ни тело», – пояснит ей новая знакомая.
И Лелька следует ее совету. Она веселится, общается с самыми разными людьми, болтает с девчонками, флиртует с мальчишками, танцует каждый вечер до упаду, пробует курить и пить шампанское. Ей хорошо от того, что не надо бежать домой, нет родителей, которые могут ее наказать, не надо в школу. И вдруг понимает, что в этом во всем нет смысла.
Лельке хочется увидеть маму и папу, Ритку, Хобота и Шиша, учительницу химии Елену Александровну, даже противного Горыныча, хочется в школу, хочется мечтать о будущем, хочется что-нибудь делать, творить, изобретать. «Я хочу обратно! – плачет она. – Я хочу обратно!»
На мгновение все вокруг замолкает. Все девчонки и парни собираются вокруг Лельки. Кто-то говорит: «Смотрите-ка, она захотела воскреснуть! А воскреснуть не выйдет. Ты сама сделала свой выбор. Тебе не нравилась твоя жизнь, и ты выбрала нашу!»
Лелька бежит от них к выходу. Выбегает из здания. Около входа в него огни, а дальше – только кромешная темнота.
«Было несколько тех, кто убегал в темноту. Мы не знаем, что стало с ними», – говорит кто-то рядом. Лелька плачет, кричит и кидается в темноту».
И просыпается.
Лелька подскочила на своей кровати на два метра. Вся в слезах. Она долго не могла понять, где она и что случилось. Но понемногу успокаивалась. Ведь это была ее, Лелькина, комната. Ее кровать у стены. Ее компьютер у другой стены. Ее постеры. В соседней комнате, она знала, спали ее родители. Через два квартала была школа. В соседних домах в своих постелях спали ее одноклассники.
Весь вечер Лелька проплакала, закрывшись в своей комнате. Она то и дело хватала телефон, ожидая звонка от Ритки, но та молчала. Лелька прямо-таки физически ощущала, как подружка где-то там, в парке, веселилась с двумя самыми красивыми мальчиками из их класса. Бросив Лельку. Бросив Лельку, как никому не нужную вещь. Все втроем они бросили ее за ненадобностью. Ее отверг парень ее мечты. Лельке снова не хотелось жить. И она плакала от первого своего, как ей казалось, настоящего взрослого горя.
А теперь, среди ночи, проснувшись в своей привычной с детства постели, в комнате, где всего пару лет назад поклеили новые обои с мишками, Лелька плакала от счастья. От счастья, что ей удалось вернуться оттуда в ее такую милую привычную и счастливую жизнь. Откуда оттуда, Лелька, правда, не вполне понимала, но снова попасть туда не хотела ни за что, это точно.
Когда эмоции улеглись, в Лельке сработал исследовательский интерес. Она на цыпочках прокралась к столу и включила компьютер. Открыла файл «Сны» и быстренько записала свой сон, пока он был таким ярким и точным. А потом подтянула ноги на компьютерное кресло, обхватила колени руками и задумалась.
Неужели же ее, Лелькина, жизнь была такой плохой, что ей действительно хотелось что-нибудь сделать с собой – перестать жить? Сейчас Лельке казалось, что жизнь – прекрасна. Ведь в ее жизни так много хорошего. Ей, можно сказать, повезло. У нее есть папа и мама, две бабушки и два дедушки, своя комната в большой квартире, компьютер, телефон и куча нарядов. В школе ей легко даются все предметы, а на танцах все ее хвалят. А если говорить о внешности, то по большому счету ей тоже повезло. Не то, что Илонке Саволайнен или Катьке Пономаревой из их класса.
И Хобот с Шишом неспроста обратили на нее внимание. По-настоящему обратили. Это не было выдуманным. Это было правдой. А что уж там случилось сегодня, что они ушли без нее, так это надо спрашивать у Ритки, а не проклинать сразу парней, как ветреных и подлых. А Ритка…
А Ритка, конечно, всегда в их паре мнила себя главной, а ее, Лельку, держала рядом. Или, может быть, это просто ей самой казалось, что Ритка считает себя главной? Может, ей просто самой было комфортнее чувствовать себя второй, за спиной у лидера-Ритки, которая и в огонь, и на баррикады? А еще Лелька подумала о том, что никогда не говорила с подругой на эту тему. И не знает, что думает по этому поводу Ритка.
Бесцельно скользя глазами по монитору, по открытому перед носом файлу со снами, Лелька перечитала предыдущий сон про кроссовки. Вспомнила его, пережила заново…
«Она в гостях у Ритки. Они пьют чай, и все совсем, как в реальности. Только все вокруг ярче, и звучит какая-то веселая музыка, и подружки смеются. А потом Лельке надо уходить. Она выходит в прихожую, а Ритка, которая всегда обычно идет ее провожать, не идет. В прихожей у двери стоят Лелькины и Риткины кроссовки, в которых они обычно ходят, в которых они были на пляже в пятницу. И тут вдруг Лелька понимает, что Риткины кроссовки гораздо лучше, чем ее собственные, и решает обуть чужие. Она старательно надевает обувь подружки. В прихожую входит Ритка. Она видит, что Лелька в ее кроссовках, она очень грустная, но ничего не говорит. А Лелька стоит очень довольная. Ей радостно, как она ловко успела первая надеть кроссовки подружки. При этом ей немного стыдно. Но снимать чужую обувь не хочется».
Снимать во сне чужую обувь не хотелось. Было немного стыдно, но и… радостно. Радостно, что досадила чем-то подруге. Оставила ее босой. Ведь во сне Лелька свято была уверена, что ее кроссовки подруга не сможет надеть, а у нее, таким образом, получается ДВЕ пары обуви.
– Неужели же мне нужен был Хобот, чтобы просто сделать неприятно Ритке, проучить ее? – прошептала она.
Лелька вспомнила, как в пятницу на пляже она поглядывала на Хобота. Просто потому, что он был такой… интересный. Шиш больше молчал, а Хобот, наоборот, болтал без умолку, рассказывал анекдоты. А Лелька смеялась. Весело. Поглядывая.
Поглядывала, потому что на Хобота ей поглядывать гораздо легче, чем на Шиша, смотреть на которого она отчаянно стеснялась. А еще потому, что…
Лелька вспомнила вечер пятницы и покраснела.
Хобот был Риткиными кроссовками. А на самом-то деле нужны они были Лельке или нет?
Глава 9
Анжелика Альбертовна снова приходит на помощь
Уснуть по-настоящему и выспаться Лельке так и не удалось: слишком много мыслей лезло в голову. Поэтому в девять утра она решила себя больше не мучить, а встать и заняться какими-нибудь делами. Но дел, как на зло, никаких не было. Не надо было готовить уроки, писать рефераты, учить параграфы и решать примеры – наступили самые настоящие каникулы. Родители были на даче, а потому никто не заставлял Лельку вытирать пыль или наводить порядок в комнате. На ее же собственный взгляд, квартира была кристально чистой.
Лелька выпила чаю, посмотрела по телевизору мультики и поняла, что она не просто мается от безделья, а… Ждет звонка от Ритки. В ее понимании, даже если она и подмигнула подружкиному парню, то это все – полная ерунда. Ведь она же уже раскаялась! А вот Ритка обманом увела обоих парней с собой в парк на аттракционы – это огромное Риткино ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Разве тут можно сравнивать?! Иными словами, Лелька все еще злилась на подругу. И злилась очень сильно.
Во всяком случае, первой ей звонить не хотелось. «Пусть Риточка сама попросит прощения за вчерашнее предательство, тогда я и раскаюсь в ответ», – думала Лелька. А пока она размышляла подобным образом, время шло.
Время шло. Лелька не звонила Ритке, Ритка не звонила Лельке. Не происходило ровным счетом ничего. Ближе к двенадцати позвонил Хобот:
– Завтра первое занятие секции. В десять утра открывается школьный спортивный лагерь. Так что готовь спортивную форму. Шиш вчера звонил физруку, чтобы он задним числом включил вас в списки. Есть отказавшиеся, а потому и места для вас нашлись. Нас обедами даже кормить будут! Так что до завтра! – сообщил он и, не успела Лелька и глазом моргнуть, отключился.
«Физрук!» – тут же екнуло сердце у Лельки. Она вспомнила все…
Прийти завтра в десять в школу значило увидеть физрука. Ходить в спортивный лагерь – видеть его каждый день. Лелька представила себе, как встретится с Андреем Вячеславовичем, как посмотрит ему в глаза… Ей казалось, что она непременно покраснеет. После того, что между ними было в субботу.
– Ну что, что было вчера?! – снова вслух спросила Лелька сама себя. – Его собака меня напугала, я грохнулась в воду, он меня вытащил из воды – и все! Это нормально. Любой парень должен был сделать именно так. Не оставлять же ему было меня барахтаться в воде? Ну пронес он меня немного на руках – и что с того? Я на самом деле идти не могла. Не кидать же ему меня было на пляже… Не пойду ни в какой лагерь!
Это была одна сторона медали. Вторая – Шиш и Хобот. Они-то тоже в лагерь собирались. И Лелька очень-очень хотела увидеть их завтра в десять утра в школе и видеться затем с ними каждый день. И удостовериться наконец окончательно, что Шиш, как ни крути, все-таки нравится ей гораздо больше, чем Хобот.
– Ну что, что было вчера?! – снова вслух спросила Лелька сама себя. – Его собака меня напугала, я грохнулась в воду, он меня вытащил из воды – и все! Это нормально. Любой парень должен был сделать именно так. Не оставлять же ему было меня барахтаться в воде? Ну пронес он меня немного на руках – и что с того? Я на самом деле идти не могла. Не кидать же ему меня было на пляже… Не пойду ни в какой лагерь!
Это была одна сторона медали. Вторая – Шиш и Хобот. Они-то тоже в лагерь собирались. И Лелька очень-очень хотела увидеть их завтра в десять утра в школе и видеться затем с ними каждый день. И удостовериться наконец окончательно, что Шиш, как ни крути, все-таки нравится ей гораздо больше, чем Хобот.
Лелька представила себе Шиша, Хобота, и ей захотелось бежать в школу прямо сейчас.
– Пойду в лагерь! – вслух решила она.
И тут у медали обнаружилась, если так можно выразиться, третья сторона: Ритка. Завтра в десять в школу придет еще и Ритка. Которой тоже надо будет посмотреть в глаза и видеть ее потом каждый день. И которая, между прочим, имеет свои планы на парней. На одного из них точно. А может быть, после вчерашней прогулки, и на обоих.
Лелька глубоко и протяжно вздохнула: она никак не могла понять, искать ей в шкафу спортивную форму или нет. Ей очень-очень хотелось поговорить с кем-нибудь по поводу происшествия с физруком. Рука потянулась к стационарному телефону, а палец начал набирать цифры Риткиного номера… Лелька быстро взяла себя в руки и позвонила подружке с танцев.
– Что вчера было, Танька… – начала Лелька и запнулась: Ритке не надо было объяснять, что за Андрей Вячеславович, что за пляж, что за пирс, а подружке с танцев – все с самого начала.
Лелька вздохнула и стала объяснять подробности. Через полчаса дошла до того, как на нее кинулась собака Андрея Вячеславовича, как она упала в воду, нахлебалась там, где воды по колено, а потом физрук тащил ее, с размазанной тушью и в облепившем попу и ноги платье, а все собрались вокруг и ее обозвали «нетрезвой молодежью».
– Ух ты! – донесся из трубки не-Риткин голос. – Ты вашего нового физрука кадришь?!
– Я кадрю?! – Лелька даже задохнулась от возмущения. – Знаешь, как мне плохо было вчера?! – и тут же поняла, что подружка из танцевального НЕ В КУРСЕ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ВЧЕРА.
Лелька снова глубоко вздохнула и уже не так азартно рассказала, как вчера они с Риткой собирались пойти с парнями гулять, а подруга ее предала и ушла гулять с ними одна.
– Да я утопиться была готова, так мне вчера было плохо! – закончила тираду Лелька. – А ты думаешь, что я специально кадрю физкультурника!
– Да я шучу! – легко отозвалась подруга с танцев. – Но помнится мне, ты сама как-то говорила, какой красивый этот ваш Андрей Вячеславович. И что у вас половина девчонок с девятого по одиннадцатый в него влюблена. И все учителя. Даже, как ее, Моська ваша как встретится с ним в столовой, так чуть ли приседать не начинает от удовольствия: «Здравствуйте, Андрей Вячеславович, возьмите вон тот салатик, Андрей Вячеславович».
– Я говорила?!
– Да.
И Лелька вспомнила, что, когда физрук только появился в их школе, она же первая расстраивалась, что физкультуру он будет вести не у девочек, а у мальчиков.
– Я не понимаю, почему ты с таким ужасом рассказываешь про вчерашнее, – между тем продолжала телефонная трубка. – Если ваш физрук правда уж такой молодой и красивый, так у нас в школе любая бы умерла от счастья, если бы попала в такое приключение, как ты вчера. Его собака тебя напугала, ты упала в воду, стала тонуть, а он тебя спас и на руках отнес домой. Это же так романтично! Колись, Федорова, ты все-таки специально сверзилась с пирса?
У Лельки в голове был сумбур. Едва услышав про завтрашнее открытие спортивного лагеря, она тут же внутренне содрогнулась и решила даже близко летом к школе не подходить, чтобы не встретиться с физкультурником. Потому что вчерашнее падение в воду и утопание на мелкоте ей казалось позором. Равно как и тот факт, что Андрею Вячеславовичу пришлось тащить ее куда-то на руках, мокрую и страшную. Ничего романтического она в этом не видела. А в мечтах своих представляла себе чудесное спасение от опасности совсем по-другому, и на месте прекрасного принца в ее фантазиях был уж точно не физрук. Но…
Но чем больше говорила подружка с танцев, восхищаясь и завидуя, тем больше ей казалось, что она в чем-то права. И, как ни крути, все-таки романтическая составляющая в произошедшем явно была.
Лелька вспомнила смущенно-героическое выражение лица Андрея Вячеславовича. Его непослушные темные волосы, карие глаза, которые он виновато отводил в сторону, пока нес ее. Хитрые-хитрые глаза…
Положа руку на сердце, физкультурник был очень даже ничего. Высокий, стройный, с крепкими накачанными мышцами, всегда загорелый, как с юга, бодрый. И выглядел он очень молодо. Лелька понимала, что если он выпускник вуза, то ему должно быть никак не меньше 23 лет. Но дать ему можно было только двадцать. Особенно когда он улыбался…
– Ты что молчишь? – спросила телефонная трубка. – Ты что, правда, специально с пирса грохнулась?
– Да ты что! – покраснела Лелька. – У меня и мыслей не было ничего специально устраивать. Да я и не видела его, пока он меня в воде не подхватил. И вообще, вода знаешь какая ледяная? Я вчера весь вечер в обнимку с грелкой сидела – воды-то горячей нет, чтобы в ванну забраться! – чай с медом пила и прислушивалась к себе: расчихаюсь – не расчихаюсь. И… И платье я едва не убила, падая, – подолом за какой-то сучок зацепилась и надорвала. Но вроде бы зашить можно.
– Он тебе нравится? – подружка с танцев, казалось, ее не слышала.
– Да не нравится он мне! – вспылила Лелька.
– Ой, ладно тебе!
– Да мне вообще другой нравится! – окончательно вышла из себя Лелька. – Почему ты меня не слушаешь?
– Я тебя уже полтора часа выслушиваю! И только про твои проблемы. Думаешь, у меня в жизни ничего не происходит?!
Лельке стало стыдно. И обидно. И еще она подумала, что Ритка бы поняла ее с полуслова, и ей не нужно было бы так много всего объяснять.
– Прости, надо было кому-то выговориться, – буркнула в трубку Лелька.
– Да ладно, – легко откликнулась подружка с танцев. – А я вчера такого парня встретила! Мы с Катькой – помнишь, я тебе рассказывала? – шли…
Лелька пребывала в совершенно растрепанных чувствах и слушать подружку с танцев не могла при всем желании. Ведь благодаря этой самой подружке вчерашнее происшествие на пляже не казалось ей уж таким уж позором, и она готова была завтра к десяти утра явиться в школу в спортивный лагерь и увидеться с физруком, но… Но теперь она мучалась из-за другой проблемы: нравится ей Андрей Вячеславович или нет? Если нет, то почему стоит ей вспомнить, как он нес ее на руках, как ей тут же становится дурно? Если да, то как же тогда Шиш и Хобот? Или они оба – были ее ошибкой?!
Лелька всегда мечтала, чтобы вокруг нее было много-много самых интересных людей, чтобы с ней происходило много-много самых разных событий. Ей постоянно нужна была новая информация, тайны и интриги, расследования и преследования, а также – самые настоящие приключения. Она поэтому и повзрослеть изо всех сил хотела, чтобы скорее началась самая настоящая взрослая, богатая на события жизнь. Но в последнее время у нее было такое ощущение, что высшие силы услышали ее мольбы и решили исполнить разом все ее желания. А началось все с выпускного, когда она столкнулась в дверях с Шишом и он пригласил ее танцевать.
Потом были туфли и Галина Г., первые свидания и полная неразбериха в чувствах, интерес к ее особе со стороны Хобота и Шиша, ссора с лучшей подругой, череда странных снов и для полного переизбытка происшествий – падение в озеро и спасение ее бренного тела учителем физкультуры. Положа руку на сердце, Лелька, конечно, была рада столь бурно начавшемуся лету, но… Но жить на такой скорости ей было уже немного тяжело. Очень хотелось все расставить по своим местам, поговорить с кем-нибудь, кто помог бы во всем разобраться. Но не с Танькой с танцев.
– Ты меня слушаешь?! – донеслось из трубки обиженное.
– Да, да, это круто, – на автомате откликнулась Лелька.
– А я что говорю? – обрадовалась трубка. – Так вот, а он…
Лелька глубоко вздохнула и положила трубку на аппарат. И почувствовала себя полной сволочью.
– Анжелика Альбертовна, – начала издалека Лелька. – Мне тут сон приснился… – она вышла из дома, и ноги сами привели ее к Риткиной бабушке. – Будто еду я в троллейбусе… – и она пересказала весь сон.
Анжелика Альбертовна сначала помолчала, а потом только и спросила:
– Ну и что же произошло, что тебе такие мрачные сны снятся?
Пришлось рассказывать и про пятничное свидание, и про сон про кроссовки, и про субботний утренний разговор с Риткой, и про Хобота, позвонившего Лельке, и про предательство.
– Ну и дела, – только и покачала головой Анжелика Альбертовна.