– Ну и дела, – только и покачала головой Анжелика Альбертовна.
Она сидела в кресле-качалке и вязала что-то яркое и радостное. Лелька пристроилась рядом на диване. Анжелика Альбертовна молчала, Лельке же молчание было невыносимо. Но и про сон свой ей больше говорить не хотелось.
– Анжелика Альбертовна, а как понять, нравится ли мальчик на самом деле или нет? А если кажется, что несколько мальчиков нравятся? Можно ли одновременно любить нескольких? – спросила она.
– Ой, как много сразу вопросов, – с облегчением улыбнулась Риткина бабушка. – Можно любить и нескольких. Смотря, что ты понимаешь под словом «любовь». Любовь ведь бывает сестринская. Бывает дружеская. Бывает просто любовь, человеческая, так сказать, любовь ко всем людям, которая сродни любви ко всему живому.
– Нет, я не про сестринскую… Я про настоящую… Как же понять, люблю я парня, который мне нравится, или нет? Особенно если мне нравится не он один…
– Была бы ты постарше, я бы сказала так: представь, что звенит у тебя звонок, открываешь ты дверь, а там – тот, кого, как ты считаешь, ты любишь. С чемоданом. И говорит: я пришел к тебе навсегда. Если ты готова пустить его – ты его любишь. Если нет, начинаешь думать и прикидывать – значит, нет.
– Почему же, я понимаю. Хочу ли я быть с ним рядом? Готова ли я видеть его каждый день?
– Скажем так: сможешь ли ты его принять в свою жизнь. Целиком. Такого, какой он есть. И то это еще не любовь… Это, я бы сказала, влюбленность. А любовь… – Анжелика Альбертовна вздохнула и задумалась. А потом продолжила: – А о любви можно говорить, только когда вы уже пожили вместе…
Жить вместе с кем-либо Лелька еще не собиралась. А потому продолжила гнуть свою линию:
– То есть все-таки хочу ли я, чтобы он был рядом со мной всегда? А что значит «всегда»? А если я не знаю? А если я пока просто хочу с ним видеться? Если мне интересно, что с ним происходит? Кто он такой?
– А если ты пока не знаешь, кто он такой, значит, кто-то пока еще говорит всего лишь о некоторой симпатии, – Анжелика Альбертовна ловко потянулась к Лельке рукой и щелкнула ее по курносому носу.
– Нет! – возмутилась та. – Это не просто симпатия! Я же так его хочу видеть! Я… Я… Я хочу что-нибудь для него сделать. Хорошее.
– Для кого? Для этого твоего лысого или второго, который Ритуське нравится?
Лельке стало стыдно, но она честно призналась:
– И для другого тоже, – а потом добавила: – А сейчас еще появился третий…
Лелька вздохнула и подробно рассказала про физрука.
– Ну ты даешь, девонька, – отсмеявшись, только и могла сказать бабушка Ритки.
Лелька даже обиделась:
– И ничего смешного нет! Я до сих пор не знаю, что и думать про это. И про самого Андрея Вячеславовича.
– Он красивый?
– Говорят, да.
– А ты как думаешь?
– Я не знаю.
– Близнецы ты мои, Близнецы! В твоем возрасте я тоже еще не понимала, где заканчивается любовная игра и начинается сама любовь. Мне хотелось любить всех и сразу. Страдать, ревновать, куда-то бежать, кому-то звонить… Молодость, молодость… – вздохнула Анжелика Альбертовна. – Живи и радуйся жизни. Натура твоя непостоянная, увлечения поверхностны, а страдания неглубоки. Успеешь еще остепениться.
– Как это – поверхностны?! Как это – неглубоки?! – снова обиделась Лелька.
– Потому что только ты могла попытаться утопиться у пирса. Ведь все же знают, что там от силы по пояс.
– Я не топилась!!!
– Конечно, не топилась. Просто напридумывала себе вселенское горе.
– Мне было плохо, – буркнула Лелька. – Все люди – как люди, а я – полный придурок.
– А что плохо-то? – Анжелика Альбертовна с чувством полного удовлетворения отложила вязанье и присела рядом с Лелькой. – Это называется «богатая эмоциональная жизнь». И это – замечательно. Куча женщин готова удавиться, лишь бы заполучить твой природный талант, твою эмоциональность и впечатлительность. Ведь это очень женственно. На это и клюют мужчины. Надо просто научиться контролировать свои эмоции, а это обязательно случится со временем.
В комнату пришел толстый кот по кличке Шерхан, породы британский голубой, запрыгнул на широкий подоконник и уселся там, уставившись в окно. Характерная приплюснутая морда и щеки, которые «из-за спины видать», придавали коту наглый и самодовольный вид. Лелька не удержалась и подергала кота за свободно свисающий с подоконника хвост. Шерхан, казалось, только брезгливо поморщился.
– Да… Еще вчера мне казалось, что жизнь кончена, а сегодня я уже и не помню о своем горе. Наверное, действительно, мои эмоции, как это, поверхностны…
– Они углубятся, – пообещала бабушка Ритки. – Только ты подумай еще раз про этого вашего… слона.
– Хобота? В смысле, Хабанена?
– Да. Если он на самом деле нравится Ритуське, то она тебе спуску не даст. Она – настоящий Овен: что сочтет своим – за то с любым биться будет. Собственница большая и ревнивица. И упрямая очень: если она решила, что ей нужен только он – вынь да положь.
– Я не знаю, что мне делать, Анжелика Альбертовна! – прорвало Лельку. – Мне и перед Ритой стыдно, и сама я не знаю, кто мне нужен, и хочется со всеми увидеться, и страшно тоже. И кого я люблю – не знаю.
Анжелика Альбертовна хотела было ответить, но тут у нее зазвонил телефон. Она прижала трубку к уху и замурлыкала:
– Да, Дмитрий Григорьевич, завтра как договаривались. Хи-хи-хи, ну вы скажете тоже. Конечно, буду. Жду не дождусь. И я тоже. Пока-пока.
У Лельки даже челюсть отвисла: Дмитрий Григорьевич – это был не кто иной, как их школьный Горыныч, для них – вахтер, а для Анжелики Альбертовны – настоящий полковник. И его сразила своей красотой, умом и обаянием Риткина бабушка. У нее действительно было чему поучиться…
А Анжелика Альбертовна, как ни в чем не бывало, ответила Лельке на ее вопрос:
– Не знаешь, что делать – не делай ничего. Замедлись. Понаблюдай. Почувствуй себя, свои желания. Позволь случиться всему, что должно случиться. Хочешь, я с Риткой поговорю, помирю вас?
Лелька отрицательно замотала головой: мириться с бывшей лучшей подругой она еще была не готова. А в остальном – согласно кивнула: если слушаться Анжелику Альбертовну, может, и для нее наступит такое время, когда парни будут сами названивать, а ей – только и останется выбирать между ними?
Глава 10
Лелька превращается в бомжиху
Прошла неделя. Спортивный лагерь работал целыми днями с девяти утра до восьми вечера. Двадцать два мальчика из 8-11 классов в поте лица бегали, прыгали, лазали, кувыркались, качались в спортзале и купались в не самой теплой воде озера. Никаким карате, надо сказать, здесь и не пахло, а была это, как постоянно повторял Андрей Вячеславович, общая физическая подготовка, сокращая это слово до аббревиатуры ОФП. Вместе с мальчиками этой ОФП занимались две девчонки. Конечно же, это были Лелька Федорова и Ритка Кемпи. Других сумасшедших почему-то не нашлось.
Но отношения между ними продолжали оставаться несколько странными. Подружки здоровались по утрам, прощались, еле ворочая языками от усталости, по вечерам. Днем – тоже вроде бы разговаривали о чем-то, но все больше по делу: о тренировках, о заданиях, а то и просто о погоде. (Последнее их действительно волновало, потому что много занятий было на свежем воздухе, включая обязательные ежедневные купания в большом озере.)
Не говорили они про происшествие в субботу, про парней, про свои отношения; да и вообще не говорили ни на какие личные темы. Вели себя так, как будто только в лагере и познакомились: других девчонок в секции не было – вот им и пришлось общаться. Да и общаться особенно-то было некогда: тренировки шли одна за другой без перерыва.
Положа руку на сердце, Лелька очень хотела, чтобы Ритка перед ней извинилась. Признала свою вину. Попросила прощения за свое предательство. Но то ли Ритка не ходила к Анжелике Альбертовне и та с ней не поговорила, то ли действительно, как все Овны, она была упряма и уверена в своей правоте, но извиняться Кемпи не спешила. Лелька в ответ тоже не спешила как-то прояснять отношения. Надеясь на то, что у нее как-нибудь все-таки найдется время, чтобы дойти еще раз до Анжелики Альбертовны, еще раз пожаловаться на Ритку и попросить помирить их.
Самым же ужасным было то, что из-за натянутых отношений с бывшей подругой Лелька не могла поговорить с Риткой о туфлях и Галине Г. А думала она об этом постоянно. Но и тут в Лельке шла борьба: с одной стороны, ей хотелось как можно скорее выяснить, чьи это туфли, кто и зачем их подбросил, кто такая эта Галина – ведь это было самое настоящее приключение! – а с другой, ей страшно было представить, что она найдет настоящую владелицу туфелек, и их придется отдать. Сделать это было выше ее сил. И не потому, что ей нечего было носить или очень хотелось выпендриться именно в этих туфлях. Потому что это было больше, чем туфли. Едва она обувала их – а примеривала туфельки Лелька почти каждый вечер, – как тут же чувствовала себя принцессой, Золушкой, сказочной героиней, и уже почти слышала цокот копыт коня и волшебную музыку и ощущала приближение принца. Это были туфли из сна. Обещавшие исполнение всех мечтаний. Стоит их отдать, как тут же, казалось Лельке, вся сказка и закончится. И останется она просто Ольгой Федоровой из 9, точнее, уже из 10-го «Б».
Но и просто оставить туфли себе было бы нечестно. Во-первых, потому что это значило украсть (а как это еще называется?) туфли у их настоящей хозяйки. Во-вторых, если они на самом деле принадлежат не Лельке, то, как ни крути, выходило, что она – не принцесса, а уродливая мачехина дочка, которая заполучила их себе обманом. А такой себя чувствовать Лелька не желала. И вообще, она считала, что всегда надо смотреть правде в лицо: выяснить, чьи туфли и…
В общем, борьба между желанием продолжать расследование и желанием оставить туфли себе не прекращалась. С переменным успехом. Ровно неделю. До того момента, как с Лелькой не заговорил физрук.
Надо сказать, всю неделю на физрука Лелька старалась не смотреть, а на занятиях всегда вставала подальше от него – в дальнюю шеренгу. Почему, правда, она внятно объяснить не могла. То ли из-за субботнего происшествия – купания в озере и малоромантичного спасения, то ли из-за своего открытия, что Андрей Вячеславович «очень даже ничего», то ли из-за чего-то еще. А потому, когда в обеденный перерыв в столовой физрук запросто подсел к ней за столик и по-свойски спросил:
– Федорова, ты что, на меня сердишься?
Лелька растерялась:
– Да нет, что вы…
– Прости меня, пожалуйста, я не ожидал, что мой Шарик – вообще-то он Шарк – акула по-английски – рванет к тебе и так напугает, что ты в воду грохнешься. Надеюсь, с тобой все хорошо? – продолжил общение Андрей Вячеславович.
Лельке пришлось ответить:
– Да ладно, я хорошо, конечно…
Но потом она взяла себя в руки, и они немного пообсуждали происшествие на пляже. Благо никто больше к ним за столик не подсаживался и разговаривать не мешал. И тут желание довести расследование до конца и узнать правду в Лельке победило – она все-таки решила приступить к осуществлению плана по выяснению личности Галины Г.:
– Андрей Вячеславович, у меня к вам не совсем обычная просьба… – Федорова даже на шепот перешла. – Вы ведь можете взять ключ от учительской?
– Ага! – неожиданно обрадовался физрук. – Между нами уже есть одна тайна, – он хитро подморгнул Лельке, – а сейчас появится и другая?
– Ничего таинственного! – тут же открестилась та. – Просто мне нужно узнать, учится ли у нас в школе кто-нибудь по имени Галя и с фамилией на букву «г».
– И для этого тебе нужно проникнуть в учительскую, залезть в компьютер и посмотреть списки по классам? А зачем тебе эта особа?
– Не скажу! – Лелька пожалела, что заранее не придумала какую-нибудь правдоподобную историю, но делать было нечего – пришлось и правда разыгрывать тайну.
– У меня есть списки классов. Я узнаю для тебя о Гале Г., – физрук снова хитро посмотрел на Лельку, улыбнулся своим мыслям и встал из-за стола. – Приятного аппетита!
Лелька едва не подавилась. Слишком легко он согласился. И ничего не стал выяснять… «Может, он и вправду чувствует себя виноватым и готов мне помочь, чтобы загладить вину?» – подумала Лелька: ничего другого ей тогда в голову не пришло.
Самое интересно, что через день в конце тренировки Андрей Вячеславович подошел к ней с загадочным видом и – ничего не говоря! – вложил ей в руку записку. В записке были имя, класс и домашний адрес и телефон. В Лелькиной школе в 11-м «А» классе УЧИЛАСЬ ДЕВОЧКА ПО ИМЕНИ ГАЛИНА ГРИГОРЬЕВА.
Лелька, конечно, выбрала продолжать расследование, но она не ожидала, что все получится так быстро и окажется так просто. Безо всяких тайн. Хотела она адрес и телефон Галины Г. – получи, распишись. Осталось только позвонить, договориться о встрече и отдать туфли. И, в лучшем случае, в качестве маленького бонуса за расставание с волшебными туфлями, узнать, кто и почему через Лельку передал их этой Григорьевой. И – конец приключению.
Лелька покосилась на отжимающуюся рядом Ритку. И как же ей было жаль, что они в ссоре! Что нельзя вот прямо сейчас передать Кемпи записку физкультурника, а потом многозначительно перемигиваться до конца тренировки. А после тренировки – все обсудить. А точнее – поплакаться подруге о предстоящей тяжести расставания с дивными туфлями – туфлями ее, Лелькиной, мечты…
Но после тренировки Ритка, как обычно, буркнула «пока» и устало поплелась домой. А Лелька… Лелька тоже поплелась домой, но через магазин, потому что мама попросила ее купить домой молока. И все мучения, сомнения, опасения, тяжесть, горести и прочее пришлось оставить при себе.
В субботу юные каратисты тренировались до трех, а воскресенье объявили выходным. Лелька позвонила Таньке – подружке с танцев – и предложила съездить на окраину города, к маленькому озеру Логмозеру, которое, по слухам, уже достаточно прогрелось, чтобы купаться. Купаться, а не заниматься тем, чем они занимались в большом озере – вбегали в холодную воду, про себя ругаясь на чем свет стоит, и тут же выбегали обратно.
Лелька и хотела поговорить с Риткой, но и боялась, и злилась на бывшую подругу, и не знала, что предпринять. Наблюдала, как советовала Анжелика Альбертовна, ждала у моря погоды. То ли ждала, что сама Анжелика Альбертовна что-нибудь придумает, чтобы помирить подружек. То ли изо всех сил пыталась доказать, что и без Ритки она не пропадет. Пыталась доказать, что есть у нее замена – Танька с танцев.
В воскресенье с утра, захватив покрывало, полотенце, купальники, два литра сока и бутерброды, Лелька с Танькой отправились на Логмозеро. Слухи не обманули: вода оказалась теплой. Наплававшись, обе блаженно растянулись на покрывале.
– Черт меня дернул в этот лагерь записаться, – выругалась Лелька, – у меня все болит, каждая мышца.
– А танцам твои тренировки не повредят? – лениво спросила Танька.
Танцевальная студия закрылась на лето, а потому Лелька немного про нее забыла.
– А как они могут повредить?
– У тебя мышцы не вырастут, как у культуристов?
– Нет, конечно, это надо на тренажерах заниматься, – отмахнулась Лелька, а сама задумалась.
Методы усовершенствования физической подготовки подопечных у Андрея Вячеславовича были почти садистскими. Когда он первый раз сказал всем лечь на пол на спину плечо к плечу, а потом каждому по очереди вставать, пробегать по животам вдоль лежащей шеренги и ложиться в конец, Лельку и Ритку чуть кондратий не хватил. Они представили, как поочередно на их нежные животики наступят двадцать два мальчика, весящих больше, чем они, и тут же разнылись. Точнее, разнылась Лелька, а Ритка возмутилась:
– Андрей Вячеславович! Это же невозможно! У нас же кишки под их весом вылезут!
– Над кишками должны быть мышцы пресса – мышечный корсет, который не позволит кишкам вылезти. А иначе как вы потом удар будете держать? – спокойно пояснил физрук.
Лелька в ужасе пощупала свой пресс – есть там какие-нибудь мышцы или нет?
– У них там – йогурт! – высказался кто-то из уже полегшей на пол шеренги, а все остальные рассмеялись.
Ритка, сверкнув глазами, молча прилегла рядом. Лельке, которая уже морально приготовилась к разрыву печени, ничего не оставалось, как присоединиться. Но, надо сказать, их пощадили – каждый из двадцати двух мальчишек оказался джентльменом и на подружек не наступил ни разу.
– Это первый и последний раз, – пригрозил физрук.
Пресс с этого дня Лелька с Риткой качали как очумелые. И не зря. К субботе, когда нагрузки стали еще серьезнее, никто уже не смотрел под ноги, на чье пузо он наступает. Лелька уже чувствовала, что мышцы, как у культуристов, расти у нее начинают…
Но беспокоило ее не это. Она никак не могла решить: рассказывать Таньке про туфли и Галину Г. или нет? При себе держать переживания – а номер телефона и адрес Галины Григорьевой, написанные рукой физрука, жгли ее сумочку и бок, на котором Лелька ее носила, – она не могла. Но и Таньке с танцев рассказать все с подробностями отчего-то не могла – что-то мешало.
Лелька перевернулась на живот – покрывало заканчивалось и начиналась травка, – поискала глазами в траве ромашки, но их еще не было. Больше никаких подходящих для гадания «сказать – не сказать» цветочков не было. Лелька вздохнула: придется решать самой.
– А как там ваши кавалеры? – между тем поинтересовалась Танька с танцев.
У Лельки перед носом по одной из травинок ползла божья коровка, то убирая, то вытаскивая крылышки – не знала, лететь ли ей к деткам или обождать.
Лелька перестала думать о туфлях и подумала о Шише и Хоботе.
Шиш и Хобот вежливо здоровались с ней по утрам и прощались вечерами. Иногда даже – благо жили рядом – они все вчетвером шли домой из школы. Хобот травил анекдоты, Ритка изо всех сил хихикала, Шиш думал о своем, а Лелька ныла о том, как у нее все болит. И все! И расходились по домам. И никто никого никуда не приглашал больше. И не строил глазки. И не поглядывал исподтишка. И не краснел, и не бледнел. Как будто ничего между Лелькой и Риткой, и Хоботом, и Шишом не было. Лельке было грустно и обидно думать об этом. Хорошо хоть, приходя домой после изнурительных тренировок, она валилась спать как подкошенная. Ни на что другое у нее попросту не было сил. Даже ревнивая собственница Ритка уже ежесекундно не следила за Лелькой, смотрит та на Хобота или нет, а если смотрит, то каким взглядом. А просто грустно и устало прощалась с парнями в своем дворе и шла домой.