Секунду она стояла в раздумье, потом решительно повернулась и пошла к выходу.
— Куда вы?
— Скажу Рейли все, что я о нем думаю. Он не должен так поступать! Он обещал!
Внезапно к ней вернулась прежняя сдержанность.
— Что касается вас, Блейн, то, я думаю, нужда в вас отпала. У вас есть жизнь и тело, чтобы жить. Вы можете уйти отсюда в любой момент.
— Спасибо, — сказал Блейн, когда она вышла из комнаты.
Одетый в те же коричневые штаны и голубую рубашку, Блейн покинул лазарет и пошел вдоль длинного коридора, пока не оказался у дверей. Возле них стоял охранник в форме.
— Простите, — сказал Блейн, — эта дверь ведет наружу?
— Что?
— Эта дверь ведет наружу из здания корпорации «Рекс»?
— Ну да, конечно, наружу, на улицу, — удивился охранник.
— Благодарю. — Блейн колебался. Все-таки ему могли бы дать хоть какие-нибудь инструкции. Он хотел расспросить охранника о новом Нью-Йорке, новых обычаях и правилах, что стоит посмотреть, а чего следует опасаться. Но охранник, судя по всему, никогда не слышал о человеке из Прошлого и смотрел на Блейна выпученными глазами.
Идея нырнуть в жизнь Нью-Йорка 2110 года, без денег и друзей, была Блейну не по душе. Но он ничего не мог поделать, да и гордость тоже кое-что значит. Лучше рискнуть и попробовать собственные силы, чем идти на поклон к этой твердокаменной мисс Торн.
— Нужен ли пропуск, чтобы выйти наружу? — спросил он с надеждой у охранника.
— Нет, с пропуском только входят, — охранник подозрительно нахмурился. — Послушайте, что это с вами?
— Ничего, — Блейн открыл дверь, все еще не веря, что ему позволяют так просто уйти. Но почему бы и нет? Он находится в мире, где люди разговаривают с умершими дедушками, где существуют космические корабли и потусторонницы, где человека выдергивают из прошлого ради рекламной кампании, а потом легко сбрасывают со счетов.
Дверь закрылась. За спиной возвышалась серая «Рекс Билдинг». Перед ним простирался Нью-Йорк.
Глава пятая
На первый взгляд город напоминал Багдад в изображении сюрреалиста. Он увидел какие-то приземистые дверцы из белой и голубой плитки; стройные красные минареты, правильной формы здания с уступчатыми китайскими крышами, купола в виде луковиц, увенчанные шпилями. Казалось, на город обрушилась эпидемия увлечения восточной архитектурой. Блейн едва мог поверить, что находится в Нью-Йорке. Бомбей, возможно. Москва или Лос-Анджелес, но только не Нью-Йорк. С облегчением он заметил наконец очертания знакомых глазу небоскребов. Они казались одинокими хранителями памяти о том Нью-Йорке, каким он его знал.
По улицам двигались миниатюрные экипажи, мотоциклы и мотороллеры, легковые автомобили размером не больше прежних, грузовики величиной с «бьюик». «Наверное, — подумал он, — город таким путем борется с перенаселенностью и загрязненностью воздуха. Если это так, то вряд ли этот способ особенно помог».
Основное движение было в небе: винтовые и реактивные аппараты, аэробусы, авиетки, такси-геликоптеры и летающие автобусы с надписями «Воздухопорт-Монтаук, II уровень». Блестящие точки обозначали вертикальные и горизонтальные коридоры, где происходило движение, совершались повороты, подъемы, спуски и остановки. Вспышки красного, зеленого, желтого и голубого света, казалось, регулировали движение. Здесь наверняка были свои правила, но неопытному глазу Блейна все представлялось сплошной неразберихой.
В пятидесяти футах над его головой находился еще один пешеходный уровень с магазинами. Как туда добираются люди? И вообще, как человеку удается сохранить ясность ума в недрах этой шумной, переполненной машины? Плотность толп удивляла, казалось, он утонул в море человеческих тел. Сколько же народу живет в этом супер-сити? Пятнадцать миллионов, двадцать? По сравнению с этим, Нью-Йорк 1956 года казался просто деревней. Блейн остановился, чтобы привести в порядок свои впечатления. Но тротуар был заполнен прохожими до предела, его начали толкать. Нигде не было видно ни парков, ни скамеек.
Он заметил людей, стоявших в какой-то очереди, и встал последним. Не спеша, очередь продвигалась вперед. Блейн двигался вместе с ней. В голове глухо стучало, он пытался отдышаться. Вскоре он полностью овладел собой и с уважением подумал о новом сильном теле. Наверное, человеку из прошлого требуется именно такая солидная оболочка, если он хочет сохранить хладнокровие, сталкиваясь с миром будущего. Флегматичная нервная система имеет свои преимущества.
Очередь в молчании продвигалась вперед. Блейн обратил внимание, что стоявшие в ней мужчины и женщины бедно одеты, вид у них был какой-то неопрятный, угрюмый и отчаянный. Может, это за бесплатной едой?
Он тронул плечо стоявшего впереди мужчины.
— Извините, — сказал он, — за чем это очередь?
Человек повернул голову и посмотрел на Блейна воспаленными красными глазами.
— За местом в кабине для самоубийц, — он указал подбородком в голову очереди.
Блейн поблагодарил и быстро покинул очередь. Что за зловещее начало для первого дня в мире будущего?! Кабины для самоубийц! Нет, по своей воле он ни в одну из них никогда не пойдет! В этом Блейн был абсолютно уверен. До этого он просто не может дойти.
Но что это за мир, где существуют такие кабины? Бесплатные к тому же, судя по клиентам. Надо быть осторожным с бесплатными дарами этого мира.
Блейн продолжал двигаться по тротуару, разглядывая здания, постепенно привыкая к пестрому, лихорадочному, переполненному городу. Он остановился у готического здания, похожего на замок. С верхнего ряда зубцов свешивались вымпелы, на самой высокой башне горел зеленый сигнал. Здание выглядело важным сооружением. Блейн некоторое время рассматривал его, затем заметил мужчину, прислонившегося к стене и раскуривающего тонкую сигару. Казалось, он был единственным человеком в Нью-Йорке, который никуда не спешил. Блейн подошел к нему.
— Простите, сэр, вы не знаете, что это за здание?
— Это, — ответил мужчина, — штаб-квартира корпорации «Мир иной».
Он был высокого роста, с мрачным и обветренным лицом, глаза слегка прищурены, прямой взгляд. Одежда сидела на нем мешковато, указывая, что ее владелец больше привык к джинсам, чем к модным брюкам. «Он похож, — подумал Блейн, — на уроженца западных штатов».
— Впечатляет, — проговорил Блейн, рассматривая замок.
— Безвкусица, — заметил мужчина, — но скажу вам честно, я был уверен, что на Земле, да и других планетах, всякий знает, что это за здание. Откуда вы приехали, если не секрет?
— Совсем не секрет. — Блейн подумал, что не стоит выдавать себя первому встречному. Лучше уж сказать, что он издалека. — Видите ли, — начал он, — я из… Бразилии.
— Бразилии? — удивлению мужчины не было предела.
— Да, верхний бассейн Амазонки. Мои родители приехали туда, когда я был ребенком. Каучуковые плантации. Папа недавно умер, и я решил, что надо бы посмотреть Нью-Йорк.
— Я слышал, в тех местах жизнь довольно суровая?
Блейн кивнул, радуясь, что ему не стали задавать дополнительных вопросов. Видимо, его история не была такой уж редкой. Во всяком случае, он нашел себе «дом».
— Сам я, — сказал мужчина, — из Мексикан Хет, в Аризоне. Зовут меня Орк, Карл Орк. А вы Блейн, говорите? Рад познакомиться с вами, Блейн. Знаете, я ведь тоже приехал посмотреть на Нью-Йорк. Тут, конечно, довольно интересно, но народ уж больно шумный и суетливый. Не подумайте, что у нас там все увальни и деревенщина, совсем наоборот. Но здесь человек носится по улице, словно кошка с привязанной к хвосту консервной банкой.
— Очень хорошо вас понимаю, — сказал Блейн.
Несколько минут они обсуждали нервные и безумные привычки жителей Нью-Йорка, сравнивая их со спокойной жизнью в Мексикан Хет и верхнем бассейне Амазонки.
— Слушай, Блейн, как хорошо, что я тебя встретил. Как ты смотришь на то, чтобы промочить горло? — предложил Орк.
— Отлично.
С помощью такого человека, как Орк, Блейн думал найти выход из затруднительного положения. Возможно, в Мексикан Хет найдется работа. Чтобы оправдать слабое знание современности, он может сослаться на дикую Бразилию и частичную потерю памяти. Но потом он вспомнил, что у него нет денег, и начал сочинять вслух историю о якобы забытом в гостинице бумажнике. Орк прервал его на полуслове.
— Слушай, Блейн, — сказал он, концентрируя на Блейне взгляд прищуренных голубых глаз, — я тебе вот что скажу. С такой историей здесь никого не проведешь. Но я думаю, что кое-что все-таки понимаю в характере людей. И хотя я не очень богатый человек, но почему бы тебе не выпить за мой счет?
— Ну что вы, я не могу, — запротестовал Блейн.
— Ни слова больше, — решительно оборвал его Орк. — Если будешь настаивать, завтра платишь ты. А сейчас давай-ка отправимся на исследование ночной жизни этого шумного городишки.
— Ну что вы, я не могу, — запротестовал Блейн.
— Ни слова больше, — решительно оборвал его Орк. — Если будешь настаивать, завтра платишь ты. А сейчас давай-ка отправимся на исследование ночной жизни этого шумного городишки.
Блейн решил, что таким способом он сможет узнать о будущем не меньше, чем любым другим. То, как люди развлекаются, может сказать очень многое об их жизни. В местах потребления крепких напитков человек выказывает сущность своего отношения к вопросам жизни и смерти, предназначения и свободы выбора. Можно ли отыскать лучший символ Древнего Рима, чем цирк? Весь американский запад выражается в игрищах и родео. В Испании процветает коррида, в Норвегии — прыжки с трамплина. Какой же способ развлечения и приятного времяпровождения определит дух Нью-Йорка 2110 года? Скоро он это узнает.
— Может, заглянем и в Марсианский квартал? — предложил Орк.
— Следую за вами, — сказал Блейн, радуясь, что ему удалось соединить удовольствие и жесткую необходимость.
Орк повел его через лабиринт улиц и уровней, по подземным переходам и виадукам. Они шли пешком, садились в лифт, потом в подземку, потом в коптер-такси. Сложность переплетающихся улиц и уровней не производила особого впечатления на жилистого фермера.
Они зашли в ресторанчик под названием «Красный Марс» с рекламой настоящей южномарсианской кухни. Блейн вынужден был признаться, что никогда ранее не пробовал марсианской пищи. Орку уже приходилось есть ее несколько раз в «Фениксе».
— На вкус она приятная, — говорил Орк, — но вот только сыт от нее не будешь. Мы потом поужинаем как следует.
Меню было напечатано целиком на марсианском, перевод на английский отсутствовал. Блейн рискнул и заказал «комбинацию номер один». Орк сделал то же. Им подали странного вида смесь из накрошенных овощей и кусочков мяса. Блейн попробовал и едва не уронил от удивления вилку.
— Но это китайская еда!
— Естественно, — сказал Орк, — китайцы первыми высадились на Марсе. Кажется, в девяносто седьмом году. А ведь все, что они едят там, на Марсе, и будет марсианская еда, верно?
— Думаю, да, — согласился Блейн.
— Кроме того, все приготовлено из настоящих, выращенных на Марсе овощей, мутированных трав и специй. Так говорится, во всяком случае, в рекламе.
Блейн не знал, испытывает ли он разочарование или облегчение. Он с аппетитом съел Кио-крх, вкусом сильно напоминающий салат из креветок, и тррдко-ат, он же рулет с яйцом.
— Отчего у них такие непонятные названия? — спросил Блейн, заказывая на десерт один хггдарт.
— Парень, ты совсем отстал от жизни, — захохотал Орк, — эти марсианские китайцы пошли до конца. Они расшифровали марсианские наскальные надписи и начали говорить по-марсиански, но с сильным китайским акцентом, как я подозреваю. Но указать им на ошибку уже никто не мог. Они говорят теперь по-марсиански и думают, как марсиане. Если ты теперь назовешь одного из них китайцем, он даст тебе в глаз. Потому что он марсианин, понял?
Принесли хггдарт. Оказалось, что это миндальное печенье.
Орк расплатился Когда они вышли на улицу, Блейн спросил:
— Здесь, наверное, много марсианских прачечных?
— Еще сколько! По всей стране их полным-полно.
— Я так и думал, — сказал Блейн, молча отдавая должное марсианским китайцам в их твердости в сохранении традиций.
Они поймали коптер-такси, которое доставило их в Зелен-клуб. Приятели Орка из «Феникса» настойчиво советовали ему не упустить возможности побывать в этом заведении. Это был небольшой, но дорогой и всемирно известный клуб, который посещался каждым уважающим себя туристом, потому что в Зелен-клубе, и только в нем, можно было посмотреть растительное развлекательное шоу.
Им достались места на маленьком балконе, довольно близко от центра зала, который ограждала стеклянная стена. Три уровня столиков опоясывали середину зала, залитую лучами прожектора. За стеклянной стеной было нечто вроде миниатюрных джунглей — несколько квадратных метров буйной растительности, выращенной на питательных растворах. Искусственный ветер шевелил листья плотно посаженных растений самых разнообразных форм, размеров и оттенков.
Таких растений Блейн никогда не видел, вернее, не видел, чтобы растения вели себя подобным образом. Они росли с фантастической быстротой, возникая из крохотных семян и корешков, превращаясь в буйные кусты и могучие стволы, в приземистые папоротники, в огромные цветы, влажные зеленые наросты грибков и цепкие лианы. Они росли и росли, стремительно завершали свой жизненный цикл и усыхали, давая жизнь новым растениям. Но ни один вид, казалось, не был в состоянии воспроизвести самого себя. То и дело возникали мутации, приспосабливающиеся к жестокой окружающей среде. Растения вели битву за пространство для корней внизу, за свободное пространство вверху, пробиваясь к лучам искусственного солнца. Неудачники быстро перестраивали себя на паразитическое существование, душили деревья, к которым им удавалось приклеиться, но вскоре обнаруживали, что новое поколение паразитов приклеилось к ним самим. Иногда во взрыве технического честолюбия какому-нибудь растению удавалось победить всех конкурентов, преодолеть все препятствия, но новые виды уже прорастали на его теле, тянули вниз и дрались за право взрасти на поверженном трупе. Время от времени на джунгли нападала эпидемия, вызванная какой-нибудь плесенью, тоже растением по своей сути, и вся зелень исчезала в крещендо борьбы за существование. Но потом одно-два отважных растения снова пускали корни в пленку плесени, и вся борьба возобновлялась.
Растения изменяли самих себя, становились то больше, то меньше. Но каким бы ни было их желание победить, как бы изворотливы они ни были, им ничто не могло помочь. Ни один вид не мог одержать окончательную победу, и все попытки вели к гибели.
Блейна это зрелище обеспокоило. Неужели эта фантастическая аллегория могла служить характерной особенностью 2110 года?
Он повернулся к Орку.
— Подумать только, — сказал Орк, — что эти нью-йоркские лаборатории могут сотворить с быстрорастущими мутантами. Все это, конечно, просто ярмарочный балаган. Они повышают скорость роста, усиливают установку на выживание плюс немного радиации — и победить должно самое сильное растение. Я слышал, эти растения расходуют потенциал роста за какие-то двенадцать часов, и после этого их нужно заменять на новые.
— Значит, — сказал Блейн, глядя на корчащиеся в муках, но не теряющие надежду джунгли, — вот чем все кончается. Их заменяют.
— Конечно, — вежливо согласился Орк, уходя от возможных философских осложнений. — С такими ценами они могут себе это позволить. Но это всего лишь балаган. Давай я лучше расскажу о песко-растениях, которые мы выращиваем в Аризоне.
Блейн, потягивая виски, наблюдал, как растут и умирают джунгли.
— В самом пылающем сердце пустыни, — начал Орк, — нам удалось адаптировать фруктовые деревья и овощи к местным условиям без повышения нормы снабжения водой и при таких затратах, что мы теперь можем конкурировать с плодородными землями. Могу сказать тебе, парень, что само понятие «плодородность» скоро сильно изменится. Вот на Марсе, например…
Они покинули Зелен-клуб и направились в сторону Таймс-сквер, исследуя по пути бары. Орк уже выказывал некоторую неясность зрения, но голос его не дрожал, когда он рассказывал об утраченном марсианском секрете выращивания растений на голом песке.
— Когда-нибудь, — заверял он Блейна, — мы узнаем, как удавалось марсианам выращивать песко-растения на одном песке без удобрений и влагофиксаторов.
Блейн успел столько выпить, что прежнее его тело уже дважды очутилось бы в бессознательном состоянии. Но новое мощное тело, казалось, обладало неисчерпаемой емкостью в отношении виски. Это была приятная перемена — хорошо, если тело умеет выпить. Конечно, поспешно добавил Блейн, это не оправдывает многочисленных неудобств нового тела.
Они пересекли пеструю, суматошную Таймс-сквер и вошли в бар на 44-стрит.
Когда им подали заказанные напитки, какой-то маленького роста человек с хитроватым взглядом подошел к ним.
— Привет, парни, — сказал он с опаской в голосе.
— Чего тебе?
— Парни не желают немного поразвлечься?
— Может, и желают, — сказал Орк добродушно, — но они могут сами о себе позаботиться.
Маленький человек нервно улыбнулся.
— Вы не найдете то, что предлагаю я.
— Выкладывай, дружок, что именно ты предлагаешь.
— Понимаете, парни… Стоп! Полиция!
Два полисмена в голубой форме вошли в бар, лениво посмотрели по сторонам и вышли.
— Все в порядке, — сказал Блейн, — что там у тебя?
— Зовите меня Джо, — сказал маленький человек с заискивающей улыбкой. — Я — ведущий в Трансплант-игре, друзья. Самая лучшая игра и наивысшее удовольствие, которое вы только можете получить в этом городе.