Синегривка бросилась за сестрой. Когда дубы сменились соснами, она юркнула в папоротники, все еще хранившие свежий запах Белогривки. Синегривка хотела попросить прощения. Она повела сестру в лес, чтобы та немного отдохнула и развеселилась, а вместо этого еще больше ее огорчила.
— Белогривка!
Белоснежная кошка сидела за корнем сосны, распушив шерсть и с шумом втягивая в себя воздух.
— Сядь, — прошипела она. — Я почуяла запах племени Теней!
Синегривка шмыгнула к ней. Сомнений не было — ветерок нес с собой свежий запах соседей, к которому примешивался резкий смрад Гремящей тропы, проходившей поблизости. Судя по силе запаха, нарушитель был не один!
— Их тут не меньше трех, — прошептала Белогривка. — Мы справимся с ними своими силами.
Она осторожно выползла из-под корня и юркнула в кусты. Синегривка сделала то же самое. Отсюда ей были слышны голоса воинов Теней, перешептывающихся в нескольких хвостах от их укрытия.
— Не надо было гнаться за ней через Гремящую тропу!
— Да ведь я почти сцапал ее.
— А теперь она ушла.
Выглянув из кустов, Синегривка увидела трех котов, сидевших на небольшой прогалине между соснами.
— Надо возвращаться, — прошипел черный кот.
— Нет! — возразила пестрая кошка. — Я все еще чую эту белку. Она где-то рядом.
Черный кот нетерпеливо взмахнул хвостом:
— После того, как Речные коты зацапали Нагретые Камни, Грозовые воины стали нервные, как блохи. Лучше нам убраться подобру-поздорову.
— Да плевать мне на них, — презрительно процедил крапчатый кот. — Они сейчас всеми силами патрулируют границу Речного племени. Мы заберем белку и отнесем ее через Гремящую тропу на свою территорию, вот и все. Они никогда не узнают, что мы тут побывали.
— Вы не забыли, что говорил Солнцезвезд на последнем Совете? — спросил черный кот. — Он обещал спустить шкуру с любого, кто посмеет переступить границу — будь то воитель или домашний.
— Ладно, — нехотя вздохнул крапчатый кот — Идем.
— Нет! — встрепенулась пестрая кошка. — Я чую белку!
В то же мгновение совсем рядом послышался топот маленьких легких лапок. Воины Теней припали к земле.
— Сюда! — крикнула кошка и поползла вперед, прижимаясь животом к земле.
— Если они думают, что смогут охотиться на нашей земле, то я заставлю их горько пожалеть об этом! — прошипела Белогривка.
Выскочив из куста, она бросилась наперерез воинам Теней и остановилась, выгнув спину и воинственно выпустив когти.
— Стоять!
Воины Теней попятились, подметая хвостами землю.
Синегривка подбежала к сестре.
— Блохастые пожиратели падали! — зарычала она, оскалив зубы.
Пестрая кошка нагло сощурила глаза.
— И это все? Вас двое? Немного для патруля.
— Достаточно, чтобы оторвать вам уши! — рявкнула Синегривка.
Черный кот расправил плечи и шагнул вперед, сверкая глазами.
— Ты уверена?
— Вот что я вам скажу, подружки. Если за вашей спиной не прячется целый патруль, то мы, пожалуй, сначала поймаем белку, а уж потом пойдем домой. Договорились?
— Нет, не договорились! — взвизгнула Белогривка. Бросившись на наглеца, она одним ударом лапы опрокинула его на землю.
Пестрая кошка изумленно вытаращила глаза. Даже Синегривка в первый момент растерялась.
— Белогривка, ты… — начала было она.
— Я так долго сидела взаперти, что просто не могу удержаться от хорошей драки! — огрызнулась Белогривка.
Синегривке ничего не оставалось, как присоединиться к сестре. Не могла же она позволить Белогривке одной сражаться с тремя нарушителями! Прыгнув вперед, она расцарапала когтями морду черному коту так, что у того кровь брызнула из носа. Громко мяуча, кот бросился в кусты.
Крапчатая кошка повернулась в сторону границы.
— Бежим отсюда! — во весь голос завизжала она.
Белогривка бросилась в погоню за удирающими воинами Теней. Она орала и визжала, как целый патруль Грозовых котов. Синегривка едва поспевала за ней. Сейчас они проучат этих наглых пожирателей падали, они нагонят на них такого страха, который те нескоро забудут!
Вскоре лес стал редеть, и в просветах между деревьями показалась Гремящая тропа. Воины Теней выбежали на ярко освещенную дорогу, и Белогривка помчалась еще быстрее, чтобы нагнать их. Синегривка вихрем вылетела из леса и на миг остановилась, ослепленная солнцем.
Воины Теней были уже на середине Гремящей тропы.
— Вы так легко не уйдете! — в бешенстве завизжала Белогривка, когда они перебежали дорогу и скрылись среди сосен на своей территории.
Распушив шерсть, бешено сверкая глазами, Белогривка бросилась на скользкую Гремящую тропу вслед за нарушителями.
Синегривка оцепенела.
Чудище с ревом вылетело из-за поворота.
Прямо на Белогривку.
Не сбавляя скорости, оно ударило ее своей сверкающей мордой.
Послышался глухой стук, и чудище с рычанием унеслось прочь, оставив на краю Гремящей тропы неподвижное маленькое тело, похожее на мокрый осенний лист.
— Не-еет!
Глава IX
Рев чудища быстро стихал вдали. Синегривка видела воинов Теней, в страхе выглядывавших из-за деревьев на другой стороне дороги.
— Белогривка? — она наклонилась над сестрой и подтолкнула ее лапой. Белая кошка неподвижно лежала на пропахшей гарью траве. — Вставай! — прошептала Синегривка. — Надо возвращаться в лагерь. Мы должны доложить Солнцезвезду о нарушителях из племени Теней.
Тоненькая струйка крови сбегала изо рта Белогривки.
— Я тебе помогу, — продолжала бормотать Синегривка.
Она схватила сестру за загривок и поволокла в сторону леса.
— Попытайся упереться лапами, — умоляюще шептала Синегривка, не разжимая зубов. — Как только ты поднимешься, тебе сразу станет лучше, вот увидишь!
Обмякшее тело Белогривки бессильно соскользнуло на усыпанную листьями землю.
«Великое Звездное племя, зачем только я рассказала ей про Желудя? Если бы мы не поссорились, она не убежала бы в лес! Мы бы никогда не наткнулись на воинов Теней, и ничего бы не случилось…» Они бы с Белогривкой сейчас были дома, и Белыш с радостным писком бежал навстречу матери.
— Синегривка? — раздался из-за деревьев громкий оклик Змеезуба.
Синегривка отпустила сестру и молча уставилась на крапчатого воина.
«Змеезуб пришел! Теперь все будет хорошо. Вот и Рябинка с ним рядом, и Кривуля, и Дроздовик. Они знают, что делать!»
Соплеменники обступили ее со всех сторон и склонились над Белогривкой.
— Ее сбило чудище, — объяснила Синегривка. — Голос ее звучал тускло, словно издалека. — Воины Теней охотились на нашей территории, и мы прогнали их прочь. Белогривка выбежала на дорогу, и ее сбило чудище.
— Дроздовик! — быстро приказал Змеезуб. — Проверь, убрались ли эти воины и не думают ли они вернуться.
Когда Дроздовик убежал, Змеезуб взял Белогривку за загривок.
— Осторожнее! — вскрикнула Синегривка. — Кажется, она ранена!
Кривуля молча обвила хвостом ее плечи.
— Идем, — сказала она, подталкивая Синегривку вперед. — Давай вернемся в лагерь.
С трудом переставляя негнущиеся лапы, Синегривка брела через лес в сторону дома.
«Она ранена. Она просто ранена!»
Но сколько бы Синегривка не повторяла про себя эти слова, сердцем она уже знала правду. Она чувствовала запах смерти. Белогривка погибла, и с каждым шагом в груди Синегривки нарастал ужас, пока страх и горе не поглотили ее целиком.
— Просто иди, милая, — прошептала Кривуля, крепче прижимаясь к ней.
— Я обещала ей, что она скоро вернется к Белышу, — прошептала Синегривка.
На вершине склона Змеезуб выпустил тело Белогривки и взглянул на Синегривку. Он долго молча смотрел на нее, пока Синегривка не подняла на него полные слез глаза.
— Синегривка, — тихо сказал Змеезуб.
— Что?
— Ты должна рассказать Белышу.
Она содрогнулась.
— Почему я?
— Потому что ты его любишь, — ответил Змеезуб. — А я расскажу Остролапу и Вихрегону, а потом доложу Солнцезвезду.
Кривуля посмотрела на тело Белогривки.
— Остролап может сам сказать Белышу, — предложила она.
— Нет! — распушилась Синегривка. Разве этот грубиян найдет слова, чтобы сообщить малышу такую страшную новость? — Я скажу.
Спотыкаясь на каждом шагу, она спустилась по склону и вошла в лагерь. Ничего не видя перед собой, Синегривка брела по поляне мимо соплеменников, которые еще ничего не знали о случившемся, для которых Белогривка все еще была жива.
Синегривка вошла в детскую.
— Белыш!
— Ага, вернулась! — обрадовался котенок и нетерпеливо посмотрел ей за спину. — А где мама?
Синегривка сделала глубокий вдох и напряглась всем телом, чтобы унять дрожь в лапах.
Синегривка вошла в детскую.
— Белыш!
— Ага, вернулась! — обрадовался котенок и нетерпеливо посмотрел ей за спину. — А где мама?
Синегривка сделала глубокий вдох и напряглась всем телом, чтобы унять дрожь в лапах.
— Давай выйдем на воздух, малыш, — сказала она.
— Белогривка принесла мне подарок? — спросил Белыш.
Когтишка тут же перестал гоняться за хвостом Чернушки и с любопытством повернул голову. — А можно я тоже пойду?
— Нет, — ответила Синегривка, и — слава Звездному племени! — Когтишка все понял с первого раза.
Вместе с Белышом она вышла из палатки, подвела его к поваленному дереву и уселась среди ветвей.
— Ну, где подарок? Где Белогривка? — пропищал малыш. — Мы будем играть в прятки, да?
— Иди сюда, — Синегривка крепко обвила хвостом его маленькое тельце и прижала к своему животу. Потом наклонилась над ним, чтобы малыш не видел, как Змеезуб вносит в лагерь мертвое тело его матери.
Синегривке казалось, что сердце ее сейчас разорвется. Слишком много боли.
— Белогривка не вернется.
Белыш серьезно посмотрел на нее своими круглыми голубыми глазами.
— А когда она придет?
— Никогда.
— Почему? — опешил котенок. — Разве она меня больше не любит?
— Очень любит, — прошептала Синегривка. — И всегда будет любить. Но сейчас она в Звездном племени.
Белыш озадаченно склонил голову к плечу.
— А мне к ней можно?
Синегривка покачала головой.
— Но ведь Гусохвост и Пышноус все время ходят в гости к небесным котам! — возразил Белыш. — Я тоже могу пойти с ними.
— Это не так просто, — прошептала Синегривка.
С каждым словом она чувствовала себя все более и более беспомощной. «Как объяснить ему все, не разбив малышу сердце?»
Она в отчаянии посмотрела в круглые голубые глазенки Белыша. И поняла горькую правду. Боль утраты коснулась не ее одну. Белогривка была не только ее сестрой — она была матерью Белыша и подругой Остролапа. Их сердца тоже будут разбиты.
— Она умерла, Белыш. Ты больше никогда ее не увидишь. Не почувствуешь ее запах, не услышишь голос и никогда не прижмешься к ее теплому боку.
Зарянка тихо юркнула к ним под ветки.
— Я буду кормить тебя, малыш, и ты будешь спать в моем гнездышке вместе с Чернушкой и Снежинкой, — ласково промурлыкала она.
— Не надо мне ни твоего молока, ни твоего гнезда! — закричал Белыш. — Я хочу мою маму!
Выскочив из-под ветки, он протиснулся мимо кошек и выбежал на поляну, где лежало тело его матери.
— Я тоже хочу уйти вместе с тобой, я хочу туда где ты! — заплакал малыш, зарываясь носом в холодную шерсть Белогривки.
Раздавленная болью, Синегривка глубже зарылась в ветки.
— Я посижу с ним, — шепнула Зарянка.
Взъерошенный Остролап ворвался на поляну и ринулся под ветки поваленного дерева.
— Что ты с ней сделала? — заорал он, с ненавистью глядя на Синегривку. — О чем ты думала, когда завела ее к Гремящей тропе? Она должна была сидеть в детской с Белышом!
— Я… Прости… Мне так жаль…
— Как ты могла позволить ей подвергнуть себя опасности, когда знала, что у нее остался котенок? — прошипел Остролап.
Синегривка отрешенно смотрела на обезумевшего от горя отца Белыша. Он был прав. Это она во всем виновата.
— Отойди, — рявкнул Вихрегон, вырастая за спиной Остролапа.
Он отодвинул плечом ветки, освобождая разъяренному коту дорогу.
— Своими криками ты никому не поможешь.
Остролап попятился назад и ушел, бросив испепеляющий взгляд на Синегривку.
Вихрегон сел рядом с ней. В глазах его застыла печаль.
— Змеезуб мне сказал.
Синегривка опустила глаза.
— Почему я всю жизнь должна терять? — прошептала она. — Я потеряла Лунницу, а теперь Белогривка… Почему они должны были умереть?
— Это известно одному только Звездному племени, — покачал головой Вихрегон.
— Значит, это племя тупое и жестокое! Ненавижу его!
— Жизнь продолжается, — прошептал Вихрегон, прижимаясь к ней. — У тебя остались другие соплеменники.
— Это не то! Лунница и Белогривка были моими близкими!
— Ты нужна своему племени, оно полагается на тебя, как это делали Лунница и Белогривка. И даже больше.
— Мне наплевать на всех! Мне нужны они!
Вихрегон погладил ее хвостом по вздрагивающему боку.
— Я знаю, что тебе не плевать. И еще я знаю, что ты никогда не подведешь своих соплеменников. Ты должна жить дальше — охотиться, сражаться ради своего племени.
Не дождавшись ответа, Вихрегон лизнул Синегривку между ушей и отошел.
Она впилась когтями в землю и с ненавистью посмотрела на бледное голубое небо, перечеркнутое ветками.
«Какой смысл жить в племени и быть воительницей, если не можешь спасти от смерти своих близких?»
Глава X
Синегривка рассеянно подцепила когтями мертвую мышь, потом разжала лапу, и мышь упала обратно на землю. Есть совершенно не хотелось.
Синегривку мутило от одного только запаха добычи. Она в одиночестве лежала на краю поляны и из-под полуприкрытых век наблюдала за соплеменниками. Они вылизывали друг друга перед предстоящим Советом, весело перекрикивались и шутили, как будто Белогривки никогда не было на свете, хотя после ее смерти прошло всего поллуны. Даже Белыш теперь все время ходил хвостом за Зарянкой и весело играл с Когтишкой перед детской.
Синегривка покатала лапой мышь, обваляв ее в пыли.
Пятнистый отошел от кучки воинов, ужинавших в зарослях крапивы. Он посмотрел на мышь.
— Эту добычу теперь можно выбросить, — спокойно сказал он, дернув хвостом. — Солнцезвезд хочет, чтобы ты пошла на Совет.
Синегривка вздохнула.
«Ах, Солнцезвезд хочет? Ну а я не хочу!»
Чего она не видела на этом Совете? Идти долго, ночи холодные… И потом, с какой стати Пятнистый делает ей замечания? Он ей не наставник! Она давно уже взрослая воительница!
— Пора пересилить себя, — сказал Пятнистый, сурово глядя на нее. — Я старался по возможности освобождать тебя от охоты и патрулирования, но в свободное время ты просто слонялась по лагерю. Может быть, тебе полегчает, если ты начнешь вести себя, как подобает воительнице? Для начала — выполнять свои обязанности, — он посмотрел на Белыша, возившегося с Когтишкой на песке. — Кстати, ты могла бы проявлять побольше интереса к малышу.
Синегривка равнодушно посмотрела на племянника. Зарянка ухаживала за ним, как настоящая мать. Она любила и баловала его сверх всякой меры, так что малыш не нуждался в Синегривке. Что касается Грозового племени, то оно прекрасно обходилось без ее помощи. После щедрой поры Зеленых листьев Грозовые коты стали даже толще и пушистее, чем Речные!
Низкое рычание вырвалось из горла Пятнистого.
— Раньше ты все свободное время проводила с Белышом. Теперь ты вообще не заглядываешь в детскую. Наверное, малышу кажется, что он потерял не одну мать, а сразу двух.
Синегривка с ненавистью посмотрела на глашатая. Зачем он делает ей еще больнее? Разве она и без того мало страдает? Но Пятнистый продолжал:
— Бери пример с Остролапа. Он не позволил горю взять верх над долгом и не перестал заботиться о своем племени, а все свое свободное время посвящает сыну.
— Вот и молодец, — процедила Синегривка.
— Почему ты считаешь себя такой особенной и ничего не делаешь для племени? — резко спросил Пятнистый.
«Потому что я потеряла сестру!» — едва не крикнула Синегривка.
Она прикусила язык, чтобы не разрыдаться. Пересилив боль, Синегривка встала и сказала:
— Я не считаю себя особенной. Хорошо, если вам так хочется, я пойду на Совет.
Пятнистый отошел и взмахом хвоста подозвал к себе тех, кого назначили в делегацию. Львиногрив и Златошейка, недавно ставшие воинами, уже нетерпеливо приплясывали возле выхода из лагеря, ожидая, пока соберутся остальные.
Когтишка бросился вперед, высоко задрав полосатый хвостик. Он уже утратил пушистую младенческую шерстку, и на его по-детски неуклюжем теле стали заметно выделяться широкие плечи и быстро растущие лапы.
— А можно я тоже пойду? — крикнул он. — Я уже в этом месяце стану оруженосцем!
— Котята не ходят на Совет, — напомнил ему Пятнистый.
Раздосадованный Когтишка подбежал к Львиногриву и забарабанил передними лапами по его плечу.
— Обещай, что расскажешь мне обо всем, что там будет?
— Ты будешь спать, когда я вернусь, — проурчал Львиногрив.
— А вот и не буду! Я ни за что не усну.
Пестролапая, которая в эту ночь впервые за долгое время присоединилась к делегации Грозовых котов, сокрушенно покачала головой.
— Нет, ты лучше усни, милый. Бедная Зарянка уже еле на лапах держится, ведь вы, негодники, сегодня целый день на ушах стояли!