А в следующий миг колени его подогнулись: через него — сквозь него — прошел молодой человек и бросился к ней.
Он был высок и строен, в халате винно-красного цвета. Волосы его отливали золотом. Он присел перед матерью и ребенком, осторожно и нежно погладил пальцем младенческую щечку, крошечную ручку, лежащую на материнской груди.
Женщина — Абигайль — накрыла его руку своей. Кресло покачивалось, малютка продолжала умиротворенно сосать материнское молоко, а молодые супруги замерли, любуясь дочерью.
— Нет. Ты не могла их бросить! Клянусь, я узнаю, что произошло, я узнаю, что с тобой сделали!
За спиной его с грохотом захлопнулась дверь.
Деклан вздрогнул и обернулся. Комната вдруг погрузилась во тьму, освещаемую лишь вспышками молний да лучом его фонарика. Знакомая тяжесть навалилась на грудь, стало трудно дышать. Детская опустела: теперь здесь гулял лишь холод — и страх.
Деклан схватился за ручку двери. Потные пальцы его то и дело соскальзывали, из груди рвались судорожные вздохи — лишь усилием воли он не позволял им превратиться в крики, вопли и мольбы.
Голова закружилась, и он опустился на колени. Открыв наконец дверь, он выполз в коридор и рухнул лицом вниз. Сердце его отчаянно колотилось, в такт ему вторили раскаты грома.
— Все хорошо, — шептал Деклан непослушными губами. — Все в порядке! Сейчас я спущусь вниз и лягу в постель.
«Впрочем, вряд ли я сейчас засну», — подумал он, спускаясь по лестнице.
Этой ночью Деклан сделал два открытия. Первое: если то, что он видел в детской, — не фантазия, порожденная рассказом Лины и его воображением, то Абигайль Роуз никогда не покинула бы Дом Мане по собственной воле.
И второе: призрак, обитающий в его доме, — не единственный.
* * *Несомненно, она совершает ошибку, говорила себе Лина, натягивая платье. И в отношении Деклана Фицджеральда это происходит не в первый раз. И это ее злит: она редко совершает ошибки, когда дело касается мужчин.
По крайней мере одному ее мать научила — как надо обращаться с мужчинами. Научила от противного: когда доходит до отношений — смотри, что и как делает Лилибет, и поступай наоборот.
Благодаря этому нехитрому принципу вот уже больше двадцати лет сердце Лины остается в целости и сохранности. У нее нет ни желания, ни намерения целиком отдавать себя в руки мужчин. «Разумеется, не в прямом смысле», — усмехнулась она, крася губы перед зеркалом. В прямом смысле — сильные мужские руки ей очень даже по душе. Когда есть настроение.
На ее взгляд, женщина, которая не получает наслаждения от секса, никогда не сможет завести партнера. Истинная женщина выберет такого мужчину, который позаботится и о ее наслаждении, а не только о своем собственном. И тогда, удовлетворенная и счастливая, она покажет им, каким может быть секс! В этой игре выигрывают оба.
А у нее проблема: из-за этого чертова Деклана она теперь думает о сексе буквально каждую минуту! А Лина не желает, чтобы ее жизнью управляли гормоны.
Когда доходит до секса, самое мудрое и безопасное для женщины — полностью контролировать процесс. Самой решать, когда, где, с кем и как. А мужчины… что ж, они по натуре непостоянные. Нельзя их за это винить. Но и нельзя им уподобляться.
У Лины никогда не было сомнений в том, что женщины, уверяющие, что не хотят вызывать в мужчинах желание, либо фригидные, либо просто лгуньи. И, если бы она верила, что их с Декланом ждет легкая интрижка к взаимному удовольствию, она не колебалась бы ни минуты.
Но она была уверена: это не тот случай.
Во-первых, Деклан для нее — живая загадка, которую ей не терпится разгадать.
Во-вторых — и это смущало и тревожило куда сильнее, — нечто сложное и странное Лина ощущала в собственной реакции на него. Нечто новое, неизвестное ей прежде. Да, плотское желание, несомненно. Но, кроме этого, что-то еще. Нечто глубинное, мощное, таинственное.
Конечно, он ей очень нравится. Нравится его голос, его северный выговор. Он поразил ее в самое сердце, выказав искреннюю симпатию ее нежно любимой бабуле.
И не только в сердце — от его поцелуев у нее закипает кровь. Да, этот парень потрясающе целуется!
А еще — когда он думает, что на него не смотрят, в глазах его читается одиночество, а подчас и тоска. А Лина всегда считала своим долгом утешать тоскующих мужчин.
Разумнее всего не торопить события, решила она, нанося на запястья капельки духов. Двигаться медленно и неторопливо, наслаждаясь путешествием, и посмотреть, куда приведет ее этот путь.
Прикоснувшись пробочкой духов к ложбинке меж грудей, она представила себе, как этого потайного места касаются пальцы Деклана. Или его губы.
Она давно уже не желала мужчину так сильно. А поскольку время для спонтанного, стремительного секса уже упущено, самым разумным будет получше узнать Деклана, прежде чем ложиться с ним в постель.
— Как раз вовремя, — прошептала она, услышав стук в дверь. Бросила последний взгляд на свое отражение, послала себе воздушный поцелуй и направилась к дверям.
В костюме он выглядел просто классно! Стильный, уверенный в себе — настоящий джентльмен из высшего общества. Лина протянула руку, погладила его подбородок.
— О! Я смотрю, ты даже побрился?
— Я хотел начать с комплимента, но при виде тебя все слова выскочили у меня из головы, и ничего, кроме «Ух ты!», я выговорить не могу.
Лина бросила на него обжигающий взгляд из-под полуопущенных ресниц и закружилась перед ним на высоченных каблуках.
— Значит, я тебе нравлюсь?
Юбка ее взметнулась, обнажив стройные ноги, — и в тот же миг проснулось его мужское естество.
— Еще бы!
Она поманила его пальцем.
— Подойди-ка!
Взяв его под руку, она повернулась вместе с ним к старинному зеркалу в тяжелой раме.
— По-моему, мы отлично смотримся вместе, — проговорила она с улыбкой. — Куда ты меня поведешь, голубчик?
— Давай решим вместе. — Деклан развернул красную шаль и накинул ей на плечи. — Хочешь согреться?
— Надеюсь, что ты меня согреешь. — С этими словами она вышла на балкон, выглянула во двор и увидела там белоснежный лимузин.
Лина не помнила, чтобы когда-нибудь теряла дар речи. Но на этот раз ей понадобилось секунд десять, чтобы голос и неизменное остроумие вернулись к ней.
— Ты все-таки купил новую машину, милый?
— Нет, арендовал. Чтобы по дороге выпить с тобой шампанского в интимном полумраке.
«Эффектное начало!» — подумала Лина, спускаясь следом за Декланом вниз. И укрепилась в этой мысли, когда шофер в униформе с поклоном распахнул перед ней дверцу.
В лимузине стояли два серебряных ведерка: одно — с бутылкой шампанского, другое — с огромным букетом алых тюльпанов.
— Розы банальны, — объяснил Деклан, протягивая ей один цветок. — А ты — нет.
— Ты всем девушкам так говоришь? — усмехнулась она.
Деклан протянул ей бокал с шампанским.
— Нет никаких других девушек. Только ты.
— Не могу в это поверить. Деклан, ты мне льстишь!
— Это входит в мой план обольщения. — Он чокнулся с ней. — У меня, знаешь ли, страсть к созданию коварных планов.
Она откинулась на спинку сиденья, закинула ногу на ногу — неторопливым движением, которое, как она прекрасно знала, неизменно приковывает жадные мужские взгляды.
— А ты опасный человек. И знаешь, почему ты опасен? Потому что это невозможно понять, если только не приглядеться к тебе повнимательнее.
— Лина, я тебе ничего плохого не сделаю!
— Черта с два! — Она невольно рассмеялась. — Без опасности не бывает наслаждения, мой милый. И мне это по душе.
Они вышли из машины и направились в элегантный французский ресторан с приглушенным светом и официантами во фраках, сели за столик в дальнем углу, очень подходящем для общения.
Через несколько секунд появилась вторая бутылка шампанского: Лина догадалась, что Деклан заказал ее заранее. Интересно, какие еще сюрпризы он приготовил?
— Мне говорили, кухня здесь поражает воображение. А дом построен в начале двадцатого века, — проговорил он. — Георгианское колониальное возрождение. Принадлежал какому-то художнику. Еще лет тридцать назад здесь были частные апартаменты.
— Когда ты просто идешь поужинать в ресторан, ты всегда выясняешь его историю?
— Мне важна атмосфера, особенно здесь, в Новом Орлеане. И конечно, кухня со всеми ее местными особенностями.
— Вот ты их и оценишь! — Лина отложила в сторону меню. С Декланом было не просто приятно, не просто весело. С ним интересно. — На этот раз выбор за тобой.
Деклан сделал полный заказ, от аперитивов до шоколадного суфле на десерт, с уверенностью человека, привыкшего бывать в самых известных ресторанах.
— Ты знаешь французский? С меню ты справился отлично… А ты говоришь по-французски?
— Да, хотя местный диалект звучит для меня непривычно.
— Ты бывал в Париже?
— Да.
Лина наклонилась вперед, и весь мир перестал для него существовать.
— Он и вправду так прекрасен?
— Он еще лучше!
— Когда-нибудь я обязательно туда попаду! И в Париж, и во Флоренцию, и в Барселону, и в Афины! — Мечты о путешествиях, неотступные и страстные, будоражили ее воображение с детства. Само предвкушение того, что однажды они исполнятся, приносило ей наслаждение. — Счастливчик — ты там уже был!
— Кроме Афин. До Афин я пока не добрался. Моя мать любит путешествовать, так что, когда я был маленьким, мы почти каждое лето отправлялись в Европу. И в Ирландию. У нас там есть родственники.
— А где тебе больше всего понравилось? — Она поставила локти на стол, подбородком уперлась в сплетенные пальцы. — Из тех мест, где ты был.
— Трудно сказать. Западный берег Ирландии, холмы Тосканы, парижские кафе… А сейчас мне больше всего нравится здесь, рядом с тобой.
— Снова комплименты! Ну ладно, а теперь расскажи о Бостоне.
— Большой город в Новой Англии, имеющий историческое значение. — Лина прыснула и расхохоталась. Деклан, откинувшись на спинку кресла, с наслаждением слушал ее смех. — А ты хотела услышать что-то другое?
— Хорошо, тогда расскажи о своей семье. У тебя есть братья, сестры?
— Два брата и сестра.
— Большая семья!
— Шутишь? Мои родители, можно сказать, презрели родовой завет плодиться и размножаться. У мамы шестеро братьев и сестер, у отца — семеро. И у каждого из них по меньшей мере пятеро детей. Имя нам легион!
— Ты по ним скучаешь?
— Скучаю? Гм… да, может быть, — неохотно признал он. — С безопасного расстояния готов признать, что люблю своих родных.
— Они приедут тебя навестить, посмотреть, как ты здесь устроился?
— Может быть. Когда мать снова начнет со мной разговаривать. Мама у нас самая главная — не дай бог кому-нибудь что-нибудь сделать без ее позволения!
Принесли заказанный аперитив, и Лина поднесла бокал к губам. Деклан любовался ее руками, гадая о том, почему она не носит колец. Прекрасные руки — тонкие кисти, изящные пальцы. В вырезе платья поблескивал на загорелой коже серебряный ключик, в ушах — серебряные колечки. Но пальцы и запястья были без украшений. Быть может, это женская хитрость, чтобы заставить мужчину оценить ее длинные пальцы, узкие прекрасные кисти рук?
Во всяком случае, Деклан сумел оценить красоту ее рук.
— Думаешь, она до сих пор на тебя сердится? Твоя мама?
Несколько мгновений потребовалось Деклану, чтобы перестать любоваться руками Лины и сообразить, о чем она его спрашивает.
— Нет, не сердится. Она раздражена, огорчена, неприятно удивлена, пожалуй. Но, если бы она разозлилась по-настоящему, уверяю тебя, я бы сразу это почувствовал! На меня обрушился бы ураган, перед которым устоять невозможно.
— Она не хочет, чтобы ты был счастлив?
— Хочет, конечно, она ведь меня любит. И я ее тоже. Просто ее представление о моем счастье не совпадает с моим.
Лина склонила голову набок.
— Почему же ты не объяснишь ей, что тебе это неприятно?
— Что?
— Если она не узнает, что тебе это не нравится, как же она поймет, что не стоит вмешиваться в твою жизнь?
— Сама успокоится со временем. Надо просто переждать бурю.
— Нет, так нельзя! — нетерпеливо возразила Лина. — Неужели ты думаешь, твои родные не хотят, чтобы ты был счастлив? Чтобы не реализовал себя, женился на нелюбимой женщине, работал всю жизнь на нелюбимой работе?
— Да, — ответил он. — Или нет… Честно говоря, не знаю.
— Ну, может быть, стоит с ними откровенно поговорить?
— А у тебя есть братья или сестры?
— Нет. И сегодня мы говорим о тебе, меня оставим на другой раз. Ты нашел в антикварных лавках то, что искал?
— Да, кое-что нашел, — ответил Деклан, радуясь тому, что разговор переключился на безопасную тему.
Официант принес закуски, они приступили к еде, но разговор не прервался.
— Ты уже знаешь, что поставишь в ту или другую комнату? Ты заранее все продумал?
Он пожал плечами.
— Даже не знаю, что сказать. Просто знаю. Например, дэвенпортовскую кушетку я приберегу для гостиной. Ею займусь, как только закончу с кухней: там работы будет не так много, в основном стены и полы. На этом с интерьерами пока закончу, перейду к лестницам и галереям. Надеюсь, в апреле уже можно будет красить. Если повезет, закончим работу до наступления летней жары.
— Куда ты так торопишься? Дом никуда не убежит.
— Помнишь, я тебе говорил, что я упрям и никогда не бросаю начатое дело?
— Но это же не значит, что ты не имеешь права отдохнуть. Сколько часов в неделю ты работаешь?
— Понятия не имею. Обычно часов по десять-двенадцать в день. — Вдруг, улыбнувшись, он потянулся к ее руке. — Беспокоишься обо мне? Я готов отдыхать и больше, но только вместе с тобой.
— Я не настолько о тебе беспокоюсь. — Однако Лина не отняла руку, он сжал ее кисть в своей, и она ощутила его мозолистую, натруженную ладонь. — Скоро наш традиционный карнавал. Если и в эти дни ты запрешься дома, с тем же успехом мог бы оставаться в Бостоне.
В этот момент официант подал горячее, и Деклан не успел ей ответить, занявшись едой. Впрочем, Лина и не ждала ответа.
После ужина они отправились на танцы. Деклан привез Лину в клуб, где играли фокстроты и джазовые мелодии тридцатых годов, и снова поразил ее. Он не только сам самозабвенно отдался танцам, но воодушевил и Лину.
— Да ты полон сюрпризов! — едва переведя дыхание, проговорила она.
— Еще бы!
Деклан крепче сжал ее в объятиях, провел рукой по спине и бедрам, и кровь ее быстрее побежала по жилам. Быстрый танец сменился медленным, тесно прижавшись друг к другу, они покачивались в едином ритме под чувственный плач саксофона.
Снова быстрый танец. В какой-то миг Деклан, закружив Лину, откинул ее назад; она рассмеялась — и ощутила, как ускоряется биение сердца. Голова ее запрокинулась, взметнулся и упал водопад волос. Деклан склонился над ней, губы его скользнули по ее подбородку, задержались на нежной коже на шее, а в следующий миг он выпрямился и снова увлек ее за собой в танце, соблазняя и дразня.
Зал был освещен рассеянным голубым светом, а движения Деклана так медлительны и плавны, что казалось, он танцует под водой. Жгучая жажда, к которой Лина была не готова, почти лишала ее сил. Полуприкрыв глаза, она запустила руку ему в волосы, притянула его голову к себе, так что губы их почти соприкоснулись.
— Лина, ах, Лина! Разве мы с тобой не идеальная пара?
Она покачала головой, щека ее коснулась его щеки.
— Если ты занимаешься любовью хотя бы вполовину так хорошо, как танцуешь, девушки должны толпами за тобой бегать!
— Только дай знать, и я покажу тебе, как умею любить. — Деклан захватил губами мочку ее уха и почувствовал, как она вздрогнула. — Я хочу прикоснуться к тебе, хочу узнать, какова на ощупь твоя кожа. Такая ли, как в моих снах?
Лина зажмурилась, тряхнула головой, пытаясь совладать с желанием.
— Послушай, давай просто потанцуем! Я хочу танцевать!
В лимузине на обратной дороге она положила голову ему на плечо. В голове ее еще звучала музыка, а тело пребывало во власти чувственных ритмов, а этот вечер казался каким-то сказочным сном. Она понимала, что именно на такой эффект Деклан и рассчитывал, но от этого сказка ничего не потеряла. Напротив, стала еще прекраснее.
Этот мужчина продумывает все вплоть до мельчайших деталей. Так он подходит к работе — к дому, в котором собирается жить, так ведет себя с женщиной, которой хочет овладеть.
И Лина отдавала должное Деклану — он знал, как добиться своего.
— Дек, ты умеешь устроить девушке праздник!
— О, праздника ты еще не видела! Хочешь, покажу? Например, завтра вечером?
— Завтра вечером я работаю.
— Тогда в ближайший твой свободный вечер.
— Хорошо, я подумаю… Нет, Деклан, я не трушу. — Она выпрямилась и посмотрела ему в глаза. — Терпеть не могу трусов. Но одно дело — трусить, и совсем другое — поступать разумно. И что-то мне подсказывает, что это просто необходимо, когда я имею дело с тобой…
Лимузин повернул и остановился перед ее домом. Лина провела пальцем по щеке Деклана.
— А теперь проводи меня до дверей и поцелуй на прощание.
Деклан подхватил ведерко с тюльпанами. Поставил его на пороге дома, наклонился к Лине и обхватил ладонями ее лицо.
Она ждала обжигающего поцелуя, настойчивости, которой невозможно противостоять. Но поцелуй оказался легким и нежным, как дуновение ветерка. Деклан решил закончить вечер так же, как начал — романтично.
— Может быть, встретимся днем? — спросил он, целуя ее руку. — Отвезу тебя на пикник.
Лину это предложение застигло врасплох.