Когда зеркалом служит Махавира, он отражает того же самого Бога, ту же самую истину, что и Мухаммед, Иисус, Бахауддин. Но тому, кто привержен другому мировоззрению, всегда трудно это понять. Вот почему те люди упустили суть, иначе они разглядели бы в нем пробудившуюся душу, пробудившееся сознание. Несомненно, это был просветленный человек. Его ответы почти как ответы Бодхидхармы: таков второй, более глубокий смысл этой истории.
Когда Бодхидхарма пришел в Китай, император Ву спросил его: «Кто ты?» – и Бодхидхарма ответил: «Я не знаю, сэр». А Бодхидхарма был тем, кто знает. Если не знает он, то не знает никто. Однако он ответил: «Я не знаю». Даже император Ву упустил суть, подумав, что раз он сам говорит, что не знает, тогда какой смысл? Император был разочарован, потому что он ждал прихода Бодхидхармы из Индии, а тому потребовалось несколько лет, чтобы добраться до Китая. Глядя на Ву, Бодхидхарма почувствовал: «Он не понял моего ответа» и повернул назад. Он пересек границу царства Ву и отправился в горы.
Позже Ву очень раскаивался, потому что другой мастер дзен сказал ему: «Вы глупец. Вы не смогли понять. Его утверждение, „Я не знаю“, было абсолютным – по многим причинам. Во-первых, он больше не был личностью, эго исчезло». Это то, что суфии называют фана филлах, «капля росы упала в океан», знать больше некому – вот почему он сказал: «Я не знаю».
А во-вторых, на вершине познания нет ни того, кто знает, ни того, что познано. Разделение между субъектом и объектом исчезает: нет того, кто познает, и нет того, что познают. Познающий сливается с познаваемым. Да, есть некое осознание, но оно ни субъективно, ни объективно. Оно «трансъективно», трансцендентно по отношению и к субъекту, и к объекту. Именно поэтому он сказал: «Я не знаю». Как он мог претендовать на знание? Только глупые люди заявляют, что они знают. Он заявил о своем невежестве и о своей невинности. Вы упустили всю суть.
Но было слишком поздно. Бодхидхарму искали, но к тому времени, когда его нашли в горах, Ву уже умер. На могиле Ву написано: «Я сожалею. Если вы когда-нибудь придете сюда, мастер Бодхидхарма, пожалуйста, простите меня. Я глубоко раскаиваюсь и сожалею, что не смог понять вашего ответа – он был слишком велик для меня. Он был выше моего понимания». И это другое объяснение.
Запомните их оба: одно – с вашей точки зрения, другое – с моей. Медитируйте над этой прекрасной притчей.
На сегодня достаточно.
Глава 6
Жизнь – это чистый холст
Первый вопрос:
Я совсем запутался в том, что касается доверия и действия. Одна моя часть говорит: «Если ты будешь бездельничать, ничего не произойдет. Бог помогает тем, кто сам себе помогает», в то время как другая часть говорит: «Ничего не делай. Не подталкивай реку. Просто доверяй, и все будет хорошо».
Я не могу быть ни достаточно доверяющим, ни достаточно деятельным. Я разрываюсь между этими двумя состояниями либо перемещаюсь из одного в другое. Не мог бы ты что-нибудь сказать об этом?
Доверие не означает, что все будет хорошо. Доверие означает, что все уже хорошо. Доверие не знает будущего, доверие знает лишь настоящее. Как только ты начинаешь думать о будущем, это уже недоверие.
Как только ты начинаешь думать: «Если я смогу доверять, то все будет хорошо», в действие вступает твой ум, ты не доверяешь. Ты просто пытаешься манипулировать Существованием – пусть через пассивность, однако манипуляция присутствует. Бездеятельность не есть доверие. Если присутствует этот мотив: «У меня все должно быть хорошо», значит, ты остерегаешься, подглядываешь краешком глаза. Ты пока еще не понял, что такое доверие.
Ты болтаешься между действием и бездействием, а действие и бездействие – это просто две стороны одной монеты. Это не противоположности, это взаимодополняющие явления. Ты так и будешь болтаться между ними, переходя от одного к другому, потому что, когда ты начнешь что-либо делать, ты рано или поздно устанешь.
Любое действие приводит к усталости, и тогда человек начинает надеяться, что что-то произойдет в результате бездействия. А если ты пребываешь в бездействии, то от бездействия тебе рано или поздно становится скучно. Любое бездействие наводит скуку, и тогда ты переходишь к действию. Такова двойственность действия и бездействия. Ты пока еще не познал, что такое доверие.
Доверие – это не действие и не бездействие. Доверие может действовать, и доверие может быть бездеятельным. Доверие просто означает, что все уже хорошо, и нет необходимости стремиться к чему-либо другому. «А» не нужно становиться «Б». Кем бы вы ни были, вы есть, и это хорошо. Принятие этого не означает, что вы становитесь бездеятельными – потому что вы можете оказаться деятельным человеком, и тогда, если вы расслабитесь, принимая это, высвободится огромная деятельность. Или вы можете оказаться бездеятельным человеком, и тогда, если вы расслабитесь, может проявиться огромная бездеятельность. Но это от вас совершенно не зависит. Вы не решаете, быть вам деятельными или бездеятельными, вы просто расслабляетесь, принимая то, что есть. В этом случае происходит все, что происходит, случается все, что случается, и все это хорошо, потому что существует Бог.
Повторяю еще раз: я не говорю, что вы обязательно станете бездеятельными, нет. Лао-цзы станет бездеятельным, а Кришна бездеятельным не станет, но оба они – люди доверия. Что же их, в таком случае, объединяет? – ведь у них совершенно разные личности, причем не просто разные, а диаметрально противоположные. Кришна проживает жизнь интенсивной деятельности, а Лао-цзы живет жизнью величайшей пассивности, но оба они – люди доверия.
Лао-цзы доверился и расслабился, и обнаружил, что с ним происходит именно это: он все глубже и глубже погружается в пассивность. Он стал лишь присутствием, молчаливым присутствием. Если что-то и случается благодаря ему, то это действие через бездействие. Запомните эти слова: действие через бездействие. Если что-то и случается благодаря ему, то он служит лишь катализатором. Это происходит благодаря его присутствию, а не в результате его деятельности.
В случае с Кришной происходит прямо противоположное: он – сама деятельность. Он тоже человек доверия. Он расслабился в самом себе, и в этом расслаблении расцвел тысячью и одним действием. Если иногда вы и обнаруживаете его бездеятельным, то это просто означает, что готовится какое-то действие, в его бездеятельности зреет деятельность.
Если Лао-цзы – это деятельность через бездеятельность, то Кришна – это бездеятельность через деятельность. Однако оба они – люди доверия. В том, что касается доверия, между ними нет вообще никакой разницы – они оба расслабились.
Когда расслабляется роза, она становится розой, а когда расслабляется лотос, он становится лотосом. Лотос это лотос, роза это роза – они разные, но если говорить об их расслаблении, об их принятии, то это одно и то же принятие, одно и то же бытие, одно и то же доверие.
Не думайте, что доверие – это синоним бездеятельности. Это не так. Поэтому просто расслабьтесь в своем собственном «Я».
Существует также и третья возможность, потому что Иисус – и то, и другое. Иногда он деятелен, а иногда совершенно бездеятелен. Он располагается как раз между Лао-цзы и Кришной. Если Кришна – это абсолютная деятельность, а Лао-цзы – абсолютная бездеятельность, то Иисус как раз посередине – величайший синтез. Временами он очень деятелен, а потом на сорок дней уходит в горы поститься, побыть в безмолвии среди деревьев, помедитировать, побыть с Богом. Затем он снова возвращается в мир. Он революционер, бунтарь. Однако снова и снова он говорит своим ученикам: «Довольно, теперь мне бы хотелось уединиться». Снова и снова он уходит медитировать в горы, исчезает на несколько дней, а затем опять появляется в мире, подобный пламени, факелу, горящему с двух сторон одновременно.
Имеются все эти три возможности. Просто расслабьтесь и позвольте всему случаться. Но не путайте доверие с бездеятельностью.
Именно это произошло в нашей стране: доверие превратилось в бездеятельность. Веками в нашей стране считалось, что если вы верите в Бога, доверяете ему, то нет необходимости что-либо делать. И это кажется логичным: если вы верите, что он – действующая сила, тогда зачем вам беспокоиться? Просто сидите в безмолвии и ждите: все, что должно случиться, случится, а то, что не должно случиться, все равно не случится. Так зачем вмешиваться? И вся страна стала апатичной, пассивной. Она утратила весь свой блеск и славу.
А Запад ударился в другую крайность: из-за развития науки существование Бога оказалось под сомнением – в нем больше нет такой уверенности, как раньше, существует он или нет, точно не известно, и поэтому верить в Бога, полагаться на него кажется просто глупым. Человек должен действовать сам. Поэтому Запад выбрал прямо противоположный путь – быть деятельным, постоянно деятельным; люди стали настолько деятельными, что даже ночью они не могут заснуть. Их деятельность стала хронической: даже во сне люди ворочаются с боку на бок, разговаривают и видят сны. Их сон стал беспокойным, а многие вообще разучились спать. На Западе бессонница; превратилась практически во всеобщее явление – слишком много деятельности. А все потому, что «Бога нет», – значит, вам не на кого положиться.
А Запад ударился в другую крайность: из-за развития науки существование Бога оказалось под сомнением – в нем больше нет такой уверенности, как раньше, существует он или нет, точно не известно, и поэтому верить в Бога, полагаться на него кажется просто глупым. Человек должен действовать сам. Поэтому Запад выбрал прямо противоположный путь – быть деятельным, постоянно деятельным; люди стали настолько деятельными, что даже ночью они не могут заснуть. Их деятельность стала хронической: даже во сне люди ворочаются с боку на бок, разговаривают и видят сны. Их сон стал беспокойным, а многие вообще разучились спать. На Западе бессонница; превратилась практически во всеобщее явление – слишком много деятельности. А все потому, что «Бога нет», – значит, вам не на кого положиться.
На Востоке слишком много бездеятельности – потому что «есть Бог», и вам нет нужды действовать. Но обе эти точки зрения в высшей степени глупые.
Доверие просто означает, что вы расслабляетесь в своем существе. А есть Бог или нет – к доверию это не имеет никакого отношения. Это тоже нужно понять.
Говоря о доверии, вы всегда спрашиваете: «Кому доверять?» – как будто для доверия нужен объект. Нет, для доверия не нужно никаких объектов. Доверие – это состояние вашего существа, оно не ориентировано на объект. Человек, не верящий в Бога, может доверять, в то время как человек, верящий в Бога, может оказаться неспособным доверять: Бог тут не так важен, в нем нет необходимости. Например, Будда доверяет, а он не верит в Бога. Махавира доверяет, а он не верит в Бога. Лао-цзы доверяет, но его нельзя назвать ни верующим, ни неверующим, он никогда даже не говорит о Боге, для него Бог практически безразличен.
Таким образом, доверие – это нечто, случающееся внутри вас, оно не связано с чем-либо внешним. Доверие – это расслабленное состояние бытия. Доверие означает быть самим собой: не делай ничего, что идет вразрез с твоей природой. Можно называть эту природу «Богом» или можно называть Бога «природой» – это лишь вопрос предпочтения. Если ты теист, называй природу «Богом», если ты атеист, отлично, называй Бога «природой» – но основой подлинной жизни остается доверие.
И тогда, что бы ни происходило: деятельность, бездеятельность или и то, и другое, – просто позволь себе это. Погрузись в это глубоко, тотально, всецело.
Второй вопрос:
Я ощущаю нечто, что я называю «болью себя». Можешь ли ты сказать, что это такое?
Обычная жизнь человечества – это непрерывные попытки избежать встречи с самим собой. Это делает каждый, хотя, конечно, разными способами. Никто не может молча сидеть в одиночестве. Понаблюдайте за собой, какими беспокойными вы становитесь, если вам нечего делать. Если у вас нет ни радио, ни телевизора, ни газеты, ни книги для чтения и не с кем поговорить – только подумайте, какими беспокойными, тревожными вы становитесь. Вы почти впадаете в панику, как будто вы умираете. Вам нужно что-нибудь, чем можно было бы заниматься, вы не можете оставаться сами с собой.
Всякий раз, когда вы остаетесь сами с собой, вам становится скучно. И вот что странно: если кому-то другому становится скучно в вашей компании, вас это сильно задевает, но при этом вам самим с собой скучно! И то же самое у всех: никто не чувствует себя хорошо, оставаясь в одиночестве.
Человек постоянно избегает самого себя, и в этом заключается вся его деятельность. Будь то бизнес или политика, погоня за деньгами или за властью, за этим всегда стоит потребность в развлечении, в занятии. Пойти на футбольный матч, или на матч по крикету, или на скачки – но только куда-нибудь пойти. Вступить в какой-нибудь клуб, присоединиться к какой-нибудь толпе, отправиться в кино, стать зрителем чего угодно, но только не сидеть в безмолвии.
Почему? Что это за страх? Потому что как только вы сядете молча, первое, что вы почувствуете, это огромное одиночество – и из него вырастает страх, и боль, и тоска. Стоит вам посидеть в молчании какое-то время, и вы вдруг понимаете, что вся ваша жизнь просто иллюзорна. Вы лишь думаете, что у вас есть друзья, – потому что, когда вы умрете, рядом с вами никого не окажется. Вы лишь думаете, что у вас есть жена, муж, дети, отец, мать, братья. Все это лишь выдумки, чтобы избежать встречи со своим одиночеством.
Всякий раз, когда вы остаетесь одни, это одиночество расцветает, проявляется. Неожиданно вы начинаете чувствовать, что вы чужой в огромном мире, в бездонном, бесконечном мире. Вы в нем как крошечная частичка пыли – хоть и обладающая сознанием, но такая крошечная, такая беспомощная, такая бессильная и совершенно одинокая. Это создает боль, панику, страдание. И вы стремглав бежите назад, к какой-нибудь деятельности, начинаете заниматься тем или иным делом, помогающим вам держаться подальше от истины.
Существуют лишь два типа людей: первый – это люди, убегающие от самих себя, от своего одиночества, они составляют большинство, девяносто девять и девять десятых процента; и оставшаяся десятая доля процента – это медитирующие, которые говорят: «Если одиночество – это истина, то это истина, и нет смысла от него убегать. Лучше погрузиться в него, встретиться с ним, рассмотреть, что оно собой представляет».
Медитация означает искреннее погружение в свое одиночество, чтобы познакомиться с ним, исследовать его, изучить. Именно в этом и состоит медитация.
И медитирующий человек религиозен. Все прочие – просто миряне. Возможно, они ходят в церкви, храмы, синагоги – это не важно, это совершенно ничего не значит. Это лишь еще одно занятие. Ходить в церковь, храм, синагогу – это занятие. Это абсолютно то же самое, что ходить в Лайонз Клуб или в Ротари Клуб, или пойти в кино или на матч по крикету – то же самое, просто религиозная разновидность развлечения. Вы можете туда пойти и чем-нибудь там себя занять – ритуалами, молитвой, музыкой, тем или этим.
Медитация означает, что вы больше не убегаете. Хотя одиночество причиняет вам боль, вы не убегаете. Вам больно, но вы не убегаете. Если оно есть, вы должны с ним встретиться и исследовать его настолько глубоко, насколько только возможно, потому что это ваша реальность. И, глубоко познав его, вы обретете мудрость.
То, что ты чувствуешь, – это первая ступень медитации. Ты встречаешься со своим одиночеством. Если продолжать с ним встречаться – если у тебя хватит храбрости, и ты будешь продолжать с ним встречаться, а не начнешь убегать, то однажды одиночество изменит свой оттенок: оно превратится в уединенность. И это мгновение величайшей трансформации – когда одиночество становится уединенностью. Эти состояния вовсе не означают одно и то же, между ними огромное расстояние.
Одиночество – это когда вы сильно тоскуете по чему-либо, по какому-нибудь занятию. Когда вы жаждете общества другого человека, вам его не хватает – это одиночество. А когда вы начинаете этим наслаждаться: красотой, чистой красотой уединения, безмолвием, покоем, радостью самого бытия, впитыванием солнца, просто сидением под деревом и ничегонеделанием, слушанием птиц, пребыванием всецело здесь-и-сейчас – возникает огромная радость… это уединенность.
Но прежде, чем эта радость возникнет, будет много боли. Она возникнет лишь после того, как вы пройдете через свою боль. Эта боль очень похожа на то, что переживает человек, который пытается бросить пить, – он испытывает много боли, потому что он привык к алкоголю, и теперь ему приходится проходить через симптомы абстиненции. Тело требует, ум требует, потому что они всегда привыкают к заведенному порядку. Ум говорит: «Мне нужен алкоголь», тело говорит: «Мне нужен алкоголь». Возникает очень сильная жажда, сильная тяга: «Что ты делаешь?» И человек испытывает нестерпимую боль.
Если вы сможете удержаться, будете терпеливы и будете просто наблюдать, то рано или поздно симптомы абстиненции исчезнут. Все зависит от вас. Если вы действительно решили пойти до конца, симптомы абстиненции исчезнут.
То, что ты ощущаешь, это симптомы абстиненции. Ты пристрастился к другим людям. Теперь ты впервые делаешь отважный шаг, пытаясь оставаться в одиночестве: боль неизбежна. Это боль рождения, боль роста. Она исчезнет, волноваться не о чем. Это нормально, она тебе не повредит. Вред приносит убегание, но не встреча. Встреча с истиной всегда способствует зрелости, помогает стать целостным. Убегание от истины – это жизнь во лжи. Ты можешь обманывать, но ты обманываешь лишь самого себя и больше никого, и в итоге ты окажешься проигравшим.
Если начать позволять себе чувствовать боль… Пусть она будет. Отмечай, что боль существует, но ничего с ней не делай. Позволь ей быть. Старая привычка исчезает… это больно. Постепенно, постепенно ты увидишь, что твое внутреннее небо меняется – от темноты к свету, от одиночества к уединенности. Уединенность – это радость быть самим собой. Одиночество – это страдание из-за того, что не хватает других людей. Уединенность позитивна, одиночество негативно.