Это все?
Что дальше?
Он огляделся, но в это время что-то подсказало ему закрыть глаза и он закрыл.
Но ведь он ничего не слышал! Совершенно ничего!
Однако в его мозгу, подобно собственной мысли, возникло предложение:
«Расслабься. Устанавливаем связь».
Через руки?
Почему-то Тревиц считал, что мысленная связь человека с компьютером должна устанавливаться при помощи шлема с электродами на глазах и на черепе.
Почему же не руки? Тревиц почувствовал, как будто плывет, почти как во сне, но сознание оставалось ясным. Почему же не руки?
Глаза — органы чувств, мозг — центральная панель управления, спрятанная в череп и изолированная от поверхности тела. А рабочий инструмент именно руки, это они управляют Вселенной.
Люди всегда думали при помощи рук. Руки ощупывали, поворачивали, поднимали, взвешивали. Были и животные с мозгами солидных размеров, но они не имели рук — и это различие было решающим.
И когда Тревиц и компьютер взялись за руки, их мысли слились и стало неважно, открыты или закрыты глаза Тревица. С открытыми глазами он видел не лучше, а с закрытыми — не хуже. В обоих случаях он видел каюту, в которой находился, во всех направлениях: вокруг себя, сверху и снизу.
Он видел все помещения корабля, видел все, что снаружи. Солнце уже встало, и его лучи пробивались сквозь утренний туман, но Тревиц мог смотреть прямо на солнце. Оно не слепило, так как компьютер отфильтровывал световые волны.
Тревиц чувствовал слабый ветерок, температуру воздуха, слышал все звуки вокруг. Он ощущал магнитное поле планеты и слабые электрические заряды на корпусе корабля.
Он ощущал и управляющие устройства на корабле, даже не зная, каковы они в деталях. Он только знал, что если он захочет поднять корабль, повернуть, придать ему ускорение, использовать любую способность корабля, это будет так же просто, как управлять собственным телом. Ему нужно будет только пожелать.
Однако воля Тревица была ограничена, компьютер мог действовать по-своему. В голове Тревица оформилось знание, когда и как корабль взлетит. Тут все было жестко запрограммировано. Но он узнал также, что в дальнейшем будет управлять сам.
Тревиц раскинул сеть своего расширенного компьютером сознания подальше и обнаружил, что ощущает условия в верхних слоях атмосферы, видит картину погоды и другие корабли, идущие вверх или на посадку. Все это надо было учитывать, и в настоящее время компьютер учитывал. Тревиц понял, что, если бы компьютер этого не делал, ему стоило только пожелать, и компьютер включился бы в работу.
Вот вам и тома с программами! Тревиц вспомнил техника-сержанта Краснета и улыбнулся. Он часто читал о великой революции, которую совершила гравитика, но компьютеры, управляемые мыслью, были пока еще государственной тайной. Они, конечно, произведут еще большую революцию.
Он ощущал течение времени и точно знал время Терминуса и Галактическое стандартное.
Как отключиться?
Как только эта мысль возникла в ого сознании, руки стали свободными, крышка стола опустилась в горизонтальное положение, и Тревиц остался со своими органами чувств, лишенный помощи.
Он Почувствовал себя слепым и жалким, как будто его держало и защищало сверхсущество, а теперь оставило. Если бы он не знал, что в любой момент вновь установит контакт, он мог бы заплакать.
Он с усилием вернулся к своим ограниченным чувствам, сориентировался, неуверенно встал на ноги и вышел из каюты.
Пелорат настраивал свой считыватель. Он поднял глаза и сказал:
— Отлично работает. У него прекрасная поисковая программа. Нашли вы пульт управления, мой мальчик?
— Да, профессор, все в порядке.
— Что нам нужно делать при взлете? Я имею в виду для безопасности. Может быть мы должны пристегнуться или что-то вроде этого? Я искал какую-нибудь инструкцию, но ничего не нашел и стал немного нервничать. Пришлось заняться своей библиотекой. Когда я работаю…
Тревиц положил руку на плечо профессора, как бы пытаясь остановить поток слов. Чтобы перебить его, пришлось даже повысить голос.
— Ничего не надо, профессор. Антигравитация безынерционна. Мы не почувствуем перегрузок при ускорении корабля, поскольку все на корабле испытывает изменения одновременно.
— Вы имеете в виду, что мы не узнаем, когда взлетим с планеты и окажемся в космосе?
— Именно это я и имею в виду, потому что во время нашего разговора мы уже взлетели. Через несколько минут мы пройдем верхний слой атмосферы, а через полчаса будем в космосе.
16
Пелорат вздрогнул. Его маловыразительное прямоугольное лицо замерло в неподвижности, все силы он направил на то, чтобы не выдать своего состояния.
Потом его глаза метнулись вправо-влево.
Тревиц вспомнил свои переживания при первом полете за атмосферу. Он сказал самым спокойным голосом:
— Янов, — (он в первый раз назвал профессора так фамильярно, но в данном случае обращался к нему как опытный к неопытному и должен был играть роль старшего), — мы в полной безопасности. Мы в металлической утробе военного крейсера Сообщества. У нас нет оружия, но в любом месте Галактики имя Сообщества служит нам защитой. А если кто-нибудь сойдет с ума и попробует напасть на нас, мы в одно мгновенье можем уйти за пределы досягаемости. И уверяю вас, я в совершенстве освоил управление этим кораблем.
Пелорат сказал:
— Пу-пу-пустота. Это из-за мысли о пустоте, Голан.
— Ну что вы, ведь и Терминус находится в пустоте. Между планетой и пустотой только тонкий слои атмосферы. А сейчас мы только проходим этот несущественный слой.
— Может быть и несущественный, но мы им дышим.
— Мы и здесь дышим. У нас тут воздух свежее и чище естественной атмосферы Терминуса и будет таким оставаться вечно.
— А метеориты?
— Что метеориты?
— Ведь атмосфера от них защищает. И от радиации тоже, если на то пошло.
— Человечество, — ответил Тревиц, — путешествует в космосе уже двадцать тысячелетий…
— Двадцать два. Если следовать хронологии Холлблока, то совершенно очевидно, что с учетом…
— Стойте! Вы Когда-нибудь слышали о несчастных случаях с метеоритами или смертях от радиации?… Недавно?… На кораблях Сообщества?
— Я, собственно, не следил, за этими новостями, но я историк и…
— В истории такие вещи, может, и случались, но технология все время улучшалась. Ни один настолько крупный, чтобы повредить нам, метеорит не успеет приблизиться к нам, как корабль сманеврирует и уклонится от столкновения. Разве что четыре метеорита, несущиеся к нам одновременно по четырем направлениям из вершин тетраэдра, могли бы ввести нас в ступор. Но если вычислить вероятность такого события, то окажется, что вы успеете триллион триллионов раз умереть от старости, прежде чем наберете хотя бы пятидесятипроцентную вероятность такого феномена.
— Вы имеете в виду, если бы вы сидели за компьютером?
— Нет, — самокритично сказал Тревиц, — если бы я, с моими чувствами и скоростью реакций, управлял кораблем, нас зашибло бы прежде, чем я сообразил, что происходит. Компьютер реагирует в миллионы раз быстрее, чем мы с вами, он действует сам. — Тревиц вдруг протянул руку. — Идемте, Янов, я покажу вам, что может компьютер и на что похож космос.
Глаза Пелората изумленно расширились. Он коротко рассмеялся.
— Я не уверен, Голан, что хочу это увидеть.
— Янов, вы не уверены, потому что не знаете, что вас ждет. Это надо видеть! Идем! В мою каюту!
Тревиц взял Пелората за руку и повел, почти потащил, за собой. Садясь за компьютер, он сказал:
— Вы когда-нибудь видели Галактику, Янов? Вы вообще-то смотрели на нее?
— Вы имеете в виду, на небе?
— Конечно, где же еще?
— Ее все видели, и я тоже. Если посмотреть вверх, ее видно.
— Вы когда-нибудь смотрели на нее темной ясной ночью, когда Алмазы за горизонтом?
"Алмазами" на Терминусе называли несколько звезд, достаточно ярких, чтобы умеренно сиять в небе Терминуса. Они располагались небольшой группой, и все умещались в полосе шириной около двадцати градусов и большую часть ночи были за горизонтом. Кроме "Алмазов" на небе Терминуса были только рассеянные тусклые звезды, едва видимые невооруженным глазом. Кроме того, был слабый отсвет Галактики — что и должно быть видно с планеты, расположенной на самом краю ее внешнего витка.
— Не смотрел, но что тут такого, это обычное зрелище.
— Обычное зрелище, — повторил Тревиц. — Потому-то никто и не смотрит. Зачем, когда можно увидеть в любое время? Но сейчас мы увидим ее не с Терминуса, где вечно мешают туманы и облака. Вы увидите Галактику такой, какой ее невозможно увидеть с Терминуса, даже если нет облаков и небо темное и чистое. Как бы я хотел оказаться на вашем месте и снова увидеть Галактику в ее обнаженной красоте в первый раз!
Он подтолкнул к Пелорату стул.
— Сядьте там, Янов, и немного подождите. Я должен привыкать к компьютеру. Я уже знаю, что изображение голографическое, поэтому экран нам не нужен. У компьютера непосредственный контакт с моим мозгом но, я думаю, он воспроизведет изображение так, чтобы и вы увидели. А пока выключите свет, хорошо? Нет, стойте. Глупо, что я попросил, компьютер сам погасит, сидите на месте.
Тревиц установил контакт с компьютером, они тепло и интимно взялись за руки.
Свет плавно уменьшился, и Пелорат беспокойно пошевелился в темноте.
— Не нервничайте, Янов, — сказал Тревиц. — Может быть у меня будут трудности с управлением, но я начну постепенно, а вы потерпите. Вы видите? Серп?
Серп висел в темноте перед ними. Поначалу тусклый и колеблющийся, он вскоре сделался ярким и чистым. В голосе Пелората звучало благоговение.
— Это Терминус? Мы уже так далеко?
— Да, корабль движется быстро.
Корабль двигался по дуге в ночную тень Терминуса, который выглядел как толстый яркий полумесяц.
Тревицу захотелось было послать корабль по дуге над освещенной солнцем стороной планеты, чтобы показать профессору всю ее красоту, но он удержался от соблазна.
Эта красота была всем знакома по множеству фотографий, карт, глобусов. Каждый ребенок знал, на что похож Терминус, — много воды и мало полезных ископаемых, хорошие условия для сельского хозяйства и плохие для тяжелой индустрии. Но на Терминусе лучше, чем во всей Галактике была развита тонкая, высокоточная технология и миниатюризация.
Если бы Тревиц заставил компьютер перевести микроволны в видимый диапазон, они увидели бы каждый из тысяч островов Терминуса и среди них единственный континент, на котором находился город Терминус.
В сторону!
Отвернуться! Это была только мысль, волевое усилие, но изображение сдвинулось, освещенный полумесяц съехал к границам видимости и ушел за край. Перед глазами предстала непроглядная тьма.
Пелорат откашлялся и сдавленным голосом попросил:
— Пожалуйста, мой мальчик, верните назад Терминус, мне кажется, что я ослеп.
— Вы не ослепли. Смотрите!
В поле зрения появилась слабо светящаяся паутинка, она расширялась и становилась ярче, пока вся каюта не наполнилась светом. Отодвинуть!
Еще одно усилие — и Галактика стала удаляться. Они как будто смотрели в уменьшающий телескоп. Галактика остановилась, и стала видна ее структура с пятнами различной светимости.
Ярче!
Размеры не изменились, но она стала ярче, и, поскольку система Терминуса находилась выше плоскости Галактики, Галактика была видна не совсем с ребра. Они видели двойную спираль, сильно сжатую, в которой извивающиеся трещины темной туманности бороздили светящуюся кромку со стороны Терминуса. Густой молочный туман ядра был далек и плохо виден.
Пелорат благоговейно прошептал:
— Вы правы, я никогда не видел ее такой, я и не представлял, что она такая сложная.
— Вы и не могли увидеть. Из-за атмосферы с Терминуса не видна дальняя половина, оттуда и ядро еле видно.
— Как жаль, что мы видим ее почти с ребра.
— Компьютер может показать ее в любой ориентации, мне нужно только выразить желание, да и то не вслух.
Повернуть координаты!
Это волеизъявление не было точной командой, тем не менее изображение Галактики стало медленно меняться, причем Тревиц мысленно указывал компьютеру, что надо делать.
Галактика плавно повернулась так, что они увидели ее под прямым углом к галактической плоскости. Это был гигантский светящийся водоворот с яркими пятнами, темными кривыми и центральным пятном, почти лишенным деталей.
— Каким образом, — спросил Пелорат, — компьютер может увидеть это отсюда, ведь от нас до Галактики не менее пятидесяти парсеков? — И потом приглушенным голосом добавил: — Простите, что я спрашиваю, я об этом ничего не знаю.
— Я об этих компьютерах знаю ненамного больше вашего. Вообще-то даже простой компьютер может преобразовать изображение и показать Галактику в любом положении, начиная с естественного, то есть с такого, в каком она выглядела бы с того места, где находится компьютер. Но он использует только ту информацию, которая ему доступна, так что мы должны бы увидеть кое-где пробелы и смазанные места. Сейчас, однако…
— Да?
— Все видно прекрасно. Думаю, в памяти нашего компьютера имеется полная карта Галактики, и он может показать ее под любым углом с одинаковой яркостью.
— В каком смысле карта?
— В банках памяти должны быть координаты всех звезд.
— Всех звезд? — Пелорат был потрясен.
— Ну, может быть, не всех тридцати миллиардов. Там должны быть координаты всех звезд, имеющих населенные планеты, и, может быть, звезд спектрального класса К и ярче. Это что-то порядка семидесяти миллионов.
— Каждой звезды с населенной планетной системой?
— Голову на отсечение я бы не дал. Может, и не каждой. В конце концов, во времена Хари Селдона было двадцать пять миллионов населенных систем. Вроде много, а на самом деле лишь одна из двадцати тысяч. И за пять веков после Селдона падение Империи не помешало дальнейшей колонизации планет, предполагаю, наоборот, подтолкнуло. Планет, пригодных для заселения, еще много. Сейчас заселено около тридцати миллионов. Может быть, в каталоги Сообщества не все вошли.
— А старые? Все без исключения?
— Думаю, что да. Конечно, гарантировать этого не могу, но я бы удивился, если бы оказалось, что в памяти нашего компьютера нет какой-нибудь давно заселенной планеты. Если я достаточно научился управлять компьютером, позвольте мне кое-что вам показать.
Руки Тревица напряглись от желания крепче ухватиться за компьютер. Однако в этом не было необходимости. Он понял, что нужно было только легко и свободно подумать:
Терминус!
Он так и подумал, и в ответ на самом краю водоворота зажегся сверкающий красный ромбик.
— Там наше солнце, — возбужденно сказал он, — это звезда, около которой обращается Терминус.
— Ах, — с прерывистым вздохом сказал Пелорат.
В густом скоплении звезд середины Галактики, но заметно в стороне от центрального ядра, появилось яркое желтое пятнышко света, оно было с той же стороны, что и Терминус.
— А это, — сказал Тревиц, — солнце Трантора.
Пелорат опять вздохнул, потом сказал:
— Это точно? Ведь говорят, что Трантор расположен в центре Галактики.
— В некотором роде. Он близок к центру настолько, несколько близко может находиться планета, оставаясь пригодной для жизни. Он ближе всех других крупных систем. А в настоящем центре Галактики находится черная дыра массой около пяти миллионов масс звезды средней величины, так что центр не слишком уютное место. В настоящем центре не может быть жизни. Трантор находится в самом внутреннем витке спирального рукава, и если бы вы увидели звездное небо Трантора, вы бы подумали, что находитесь в центре Галактики. В небе Трантора звезды расположены исключительно густо.
— Вы были на Транторе, Голан? — с завистью спросил Пелорат.
— Не был. Но я видел голографическое изображение его неба, — Тревиц мрачно.всматривался в Галактику. — Когда во времена Мула искали Второе Сообщество, сколько томов было написано и переведено на пленки, как они все играли с галактическими картами!
И все потому, что Хари Селдон сказал, что Второе Сообщество будет основано "на другом конце Галактики", и поместил это место "там, где кончаются звезды".
На другом конце Галактики!
Как только Тревиц это подумал, в поле зрения возник голубой луч, он протянулся от Терминуса через черную дыру в центре к другому концу Галактики. Тревиц чуть не подпрыгнул. Он не отдавал приказа о голубой линии, но представил ее себе, и для компьютера этого оказалось достаточно.
Оказалось, что прямая дорога на другую сторону Галактики вовсе не была тем "другим концом", о котором говорил Селдон. Аркади Дарелл (если верить ее автобиографии) разгадала эту загадку: линия была окружностью.
«У кольца нет конца», — сказала Аркади.
И хотя Тревиц попытался перестать думать о6 этом, компьютер оказался проворнее. Голубой луч превратился в окружность, аккуратно охватившую Галактику голубым кольцом, проходящим через ярко-красное пятнышко Терминуса.
У кольца нет конца, и если начало поисков было на Терминусе, то и поиски «конца» привели туда же. Второе Сообщество нашли на той же планете, где основали Первое.
А если на самом деле Второе Сообщество не было найдено? Если его так называемое обнаружение было иллюзией? Что, кроме прямой линии и окружности, могло иметь смысл?
Пелорат спросил:
— Вы фантазируете? Зачем там голубое кольцо?
— Это я проверял управление. Хотите, попытаемся найти Землю? Несколько мгновение было тихо, затем Пелорат сказал: