Когда сыщик подъехал к дому Лахновой, у него в кармане уже лежал список деловых и творческих связей Оксаны Михайловны. Дама оказалась личностью весьма разносторонних интересов. По образованию она была дизайнером интерьеров, но занималась и интерьерами фасадов, и архитектурой, насколько могла в ней разобраться, не будучи строителем. Салонный бизнес ее заинтересовал год назад. Работы в этой области было непочатый край, сыщик это понимал.
Остановиться следовало раньше, напротив дома Лахновой, но Гуров увидел черную «Тойоту Камри» и интуитивно продолжал ехать. Да, номерной знак совершенно другой, не тот, с которым подобная машина стояла возле дома Воскобойниковой. Сейчас на нем красовались цифры 815. Гурову показалось, что именно их он видел под очень неудобным углом зрения возле ГИТИСа, когда неизвестный ушел у него из-под носа. А вот первая буква была точно «а».
Он подъехал вплотную, почти уперся бампером в бампер «Тойоты», но оттуда никто не выходил, и сама машина не делала попыток сдвинуться с места. Собственно, несмотря на сильно затонированное лобовое стекло (как водитель умудрялся ездить с такой тонировкой по Москве и Подмосковью?), Гуров разглядел, что в кабине никого нет. Остановившись и заглушив мотор, сыщик вышел из машины и стал обходить «Тойоту» сбоку, разглядывая кузов на предмет индивидуальных примет – царапины, вмятины, сколы от попавшего на трассе камушка. Ему почему-то казалось, что это та самая «Тойота».
– Здравия желаю, товарищ полковник, – произнес рядом голос с едва уловимым акцентом. – Я знал, что вы сюда приедете.
Гуров обернулся, постаравшись, чтобы это не выглядело слишком поспешно. Перед ним стоял молодой мужчина лет тридцати, с не очень явно выраженными признаками принадлежности к народам Средней Азии. То ли в нем кровь смешанная, то ли хороший костюм и галстук нивелируют этнические признаки в виде темных волос и еле заметного азиатского разреза глаз.
– Вы – Далер Рахим, – покивал головой Гуров, – так ведь?
– Так. А вы – полковник Гуров. Мне надо с вами поговорить, Лев Иванович.
Предвосхищая лишние вопросы, мужчина вытащил из нагрудного кармана пиджака визитную карточку, которую Котлов отдавал руководителю таджикской делегации.
– Да, поговорить нам очень надо, господин Рахим. Слишком много к вам накопилось вопросов, и мне не хотелось бы получить на них ответы до того, как будет принято решение о присвоении вам статуса «персона нон грата».
– Вы даже не представляете, Лев Иванович, как мне самому не хочется получать этот статус, – заявил Рахим и улыбнулся открытой обезоруживающей улыбкой. – Лично я готов в определенных пределах приложить все усилия, чтобы этого избежать.
– Ну, пошли, – кивнул Гуров на свою машину.
– Нет, – засмеялся Далер. – Так не пойдет. Предлагаю нейтральную территорию. У уважаемой Оксаны Михайловны салон еще не заработал, но кофе в холле попить можно. Только не делайте такого лица. Лахнова в моих делах никакой роли не играла и не играет. Она случайный человек в этом деле и сейчас находится в Москве.
– Послушайте, вы! – повысил голос Гуров. – Если вы полагаете, что в чужой стране можете вести себя подобным образом, безнаказанно играть в непонятные и темные игры с силовыми структурами…
– Простите, Лев Иванович, – уже мягче и спокойнее сказал Рахим, – я не собирался вас обижать и тем более злить. Если честно, мне нужна ваша помощь. Если вы сейчас предпримете попытку меня задержать, если подключите ФСБ, то навредите не мне и не меня накажете. Погибнет другой человек, а я этого пытаюсь не допустить. А вас прошу помочь. Это ведь и ваш долг, не правда ли?
– Красиво говорите, – констатировал Гуров, разглядывая собеседника. – Талант или специально учились зубы заговаривать?
– Так мы поговорим?
– Черт с вами, пойдемте.
Гуров еще раз бросил взгляд по сторонам пустынной улицы и пошел вслед за мужчиной к дверям здания, где Лахнова намеревалась открыть салон красоты.
Девушка за стойкой администратора подскочила и расплылась в широкой улыбке:
– Здравствуйте, Далер! Вы что-то забыли?
– Если можно, я с партнером хотел бы еще раз осмотреть раковины и систему слива, – беззастенчиво принялся врать Рахим. Видимо, он тут бывал под «легендой» или строителя, или поставщика оборудования. – Мы поднимемся, хорошо?
– Да, конечно, – обворожительно улыбнулась администратор и села, скрывшись за стойкой.
– Кто вы такой? – требовательно спросил Гуров, когда они стали подниматься по лестнице.
– Наверное, мне в самом деле лучше начать с представления. Меня зовут Далер Рахим, я офицер охраны президента республики.
– Какой республики? – машинально спросил Гуров. – И что офицер охраны президента делает в России без президента? Готовится официальный визит?
– Нет, Лев Иванович, ничего не готовится по линии президента. А о какой республике идет речь, я умолчу. Не судите строго, но это очень серьезный вопрос, чтобы упоминать в связи с моими делами кого-то из высоких политических лидеров. Согласитесь? Президент одной из республик Средней Азии. Поверьте, не следует мне говорить большего. Теперь о моей миссии в Москве. У президента есть внебрачная дочь, она живет и учится в Москве. Тайно. Теперь она пропала. Есть основания полагать, что ее исчезновение связано с давлением неких международных сил на президента. Не исключен шантаж.
– Чушь какая! – недовольно бросил Гуров и прошелся по пустому залу, заложив руки за спину. – Бред! Это Зайченко – дочь вашего президента? Или Воскобойникова? У обеих типичные среднеазиатские фамилии! И почему она не под охраной, если у вас так все серьезно с мировыми партнерами? Президент не смог обеспечить безопасность дочери? Бред, дорогой Далер Рахим!
– Нет, просто вы не совсем правильно оценили ситуацию. Официально установить охрану – значит, признать важность объекта. Нетрудно проследить жизнь девушки и понять, откуда такая трогательная забота президента республики. Скрыть отношения – значит, обезопасить ее. Поэтому она давно живет в России под фамилией матери, и почти никто о ней не знает. Теперь она пропала, и я прислан для того, чтобы найти ее. Убедиться, что она либо жива, либо мертва.
– Ладно, в этом вы меня убедили. – Гуров уселся на вращающееся кресло у парикмахерского стола и с интересом посмотрел на Далера: – Тогда сам бог велел рассказать мне всю историю с самого начала. Соврете, и я вызову сюда представителей контрразведки. Поверьте мне на слово: учитывая мой статус и мой опыт, приедут быстро.
– Верю, – вздохнул Далер и уселся на соседнее кресло, задрав ногу на ногу. – Врать не в моих интересах. Что имею право рассказать, то расскажу. Мне ваша помощь нужна. Я без вас, будучи гражданином другой страны, немногое смогу. А о вас, Лев Иванович, я такое слыхал… Вы в российском сыске легенда!
– Не будем об этом. Итак?
– Мой президент начинал свою карьеру простым специалистом в области сельского хозяйства, потом возглавлял одно из хозяйств. Позже в стране начались серьезные изменения, политическая жизнь всколыхнулась, началась дикая борьба за власть. Еще тогда у него была возлюбленная в… э-э… том районе, где он работал. А в 1994 году он все-таки победил на выборах и стал президентом. А женщина к тому времени была беременной. Получилось, что рождение внебрачной дочери совпало с началом президентства. Обстановка была крайне сложная и нестабильная, в воздухе витали признаки готовящихся переворотов. Вот тогда он и отправил ее в Россию.
– Дочь у него родилась в Астрахани, – подсказал Гуров, – а потом Анна Ивановна Воскобойникова перебралась в Москву.
– Вы углубились в историю жизни девушки? Правильно, так вы и должны были поступить. Да, все правильно. Через подставных лиц люди президента за деньги устроили этот переезд, гражданство, организовали жилье, работу. И президент не ошибся, потому что события в стране в те годы происходили страшные. В 1996 году совершилась попытка государственного переворота. Но тогда удалось договориться, и сепаратисты, просто влившись в органы власти, на этом успокоились. Их лидерам нужна была кормушка, и они ее получили. Но волнения возникали периодически то здесь, то там. Понимаете, они долго не виделись, не переписывались из соображений безопасности. Но деньгами помощь осуществлялась.
– Ну, ясно, – кивнул Гуров, – обеспечить охрану на государственном уровне любовнице он не мог, иначе пришлось бы афишировать отношения. А потом, когда закончился мятеж? Снова угрозы?
– Вокруг страны складывалась сложная ситуация и тогда, а сейчас она особенно изменилась. Я понимаю, вам сложно в это поверить, вы ведь полицейский, а не сотрудник разведки. А пару лет назад президент узнал, что его возлюбленная умерла в Москве и дочь осталась одна. Ей тогда уже исполнилось восемнадцать, и решить ее судьбу, точнее, обеспечить ее жизнь можно было без осложнений. Ведь несовершеннолетнего ребенка обязательно бы поместили в интернат. И президент устроил дочери приезд к нему. Наконец они познакомились лично. Она рассказала ему о своих планах, мечтах. Через подставных лиц ей купили коттедж в Озерках, в ГИТИС она поступила без всяких протекций, сама.
– Талант?
– Вы не поверите, Лев Иванович, когда она гостила у нас, я не мог ею не восхищаться. Очень живой ум, очень нестандартный, что ли. Из нее выйдет непревзойденная актриса. Умница, красавица.
Гуров смотрел на Далера и слушал, как тот восхищается девушкой. Либо этот парень так предан своему президенту, что восхищается всем, что имеет к нему отношение, либо он в девушку влюблен. А вот это зря. В том смысле, что поручать задание лицу, непосредственно заинтересованному, нельзя. Выполнять задания должно лицо равнодушное к объекту, иначе можно наделать глупостей.
– Только без взрослых людей рядом ей было бы трудно, – продолжал говорить Далер, – и наши люди попросили соседей покойной Анны Ивановны, матери девочки, переехать в коттедж. Вы понимаете, что я говорю о чете Самохиных.
– Куда они пропали? – сурово спросил Гуров. – Их похитили?
– Н-нет. – Далер покрутил в воздухе рукой, но потом решил ответить честно: – Нет, их не похитили. Они просто уехали на время из Москвы. Вам они ничем помочь в розыске нападавших не могут, а своими жизнями рискуют. Это просто чудо, что их не убили как свидетелей.
– Они неважные свидетели, потому что опознать преступников не смогут, – заметил Гуров. – Мы тут решили, что нападавшие были не сбродом, кем-то собранным на скорую руку, а профессионалами. Им ничто не угрожало, поэтому они не ликвидировали Самохиных.
– Да, наверное, – согласился Далер. – Только моя задача не нападавших искать, а Галию.
– Галия… Галина, – задумчиво проговорил Гуров. – Ох, заигрался ваш президент. Извините, конечно. Если она для него так важна, то серьезнее надо было подходить к вопросу ее безопасности. Тогда, значит, нельзя было привлекать спецслужбы к охране, а теперь отправлять на розыски офицера охраны можно. И небось не лейтенанта, да? Ты кто по званию?
– Подполковник, – ответил Далер с улыбкой.
– Ого! – вскинул брови Гуров. – Такой молодой, и уже подполковник?
– Уже пять дней, как подполковник.
– Ладно, подполковник, давай думать, как нам искать Галю Воскобойникову. Я все-таки предлагаю фигней не заниматься, а привлечь ФСБ. У них и возможностей побольше, и…
– Ни в коем случае, Лев Иванович! – вскочил с кресла Далер и заметался по комнате. – Даже и думать забудьте! Никакого официального хода операции, никаких спецслужб. Я даже к вам за помощью обратился как к частному лицу, и то лишь потому, что вы уже в курсе событий. Дело не в том, что президент не хочет афишировать кровную связь с девушкой из соображений морали, а в том, что неким кругам сразу станет понятно, что они насчет Галии не ошиблись. Ведь до конца никто ничего не знал. Нападение было, скорее всего, организовано с целью выяснить, кто она ему. А уж потом они бы решали, что с ней делать. И сейчас, пока есть шанс, что Галия на свободе, что она жива, мы не должны привлекать спецслужбы. Так мы только подпишем ей смертный приговор. Понимаете?
– Определенная логика в ваших суждениях есть, тут не возразишь, – проворчал Гуров. – Только и я ведь не пенсионер на вольных хлебах. Я на службе! Да и так ли все серьезно? Кому и зачем нужно давить на вашего президента?
– Хорошо, я вам расскажу. Средняя Азия всегда была разменной монетой в политических играх других стран. Даже если не углубляться в древнюю историю, не обращаться к годам Гражданской войны, то борьба за страны Средней Азии идет давно, собственно, со времени распада СССР. Россия в этой борьбе тоже участвует, но у нее свой интерес, ей важно перекрыть поток наркотиков из Афганистана. Я уважаю вашу страну, Лев Иванович, я очень благодарен вашему правительству, которое так долго держало нашу границу фактически вашими погранотрядами. Да и потом, когда начало формировать свое содружество на постсоветском пространстве.
– Вы имеете в виду ОДКБ?
– Да, Договор коллективной безопасности, включая и создание сил быстрого реагирования в рамках этого договора. Но когда Россия создала ОДКБ, то в пику ей была создана Организация за демократию и экономическое развитие – ГУАМ. В нее вошли Грузия, Азербайджан, Молдавия и Узбекистан. Туркменистан и Таджикистан туда втянуть не удалось. Но в 2005-м Узбекистан вышел из числа членов, что очень напугало некоторые политические круги. В целом мир признает, что российские проправительственные СМИ имеют тенденцию оценивать ГУАМ в качестве антироссийского блока, или «организации оранжевых наций», за спиной которой стоят США.
– Даже так? – удивился Гуров. – Я всего этого не знал. Оказывается, вот что стоит за всеми этими непонятными демаршами. Они считают себя под прикрытием США и НАТО. Вот почему Грузия так нагло себя повела в 2008 году, вот почему события в Молдавии пошли по такому странному сценарию. Уж им-то становиться в позу перед Россией не стоило. Значит, и Украина?
– Да, именно этим объясняется многое в действиях Украины. В свое время в Совете ГУАМ очень неоднозначно отнеслись к попытке выхода Украины под руководством Януковича из ГУАМ. Многие считают, что Средняя Азия нужна международным торговцам наркотиками, и этим объясняют непрекращающуюся волну попыток государственных переворотов. А она нужна США для раскола ОДКБ, это раз. В связи с этим надо вывести Таджикистан из членства в ОДКБ, избавиться от надзора Совета ОДКБ и России. И второе. В некоторых политических кругах серьезно рассматривается вопрос о газо– и нефтепроводах, которые из Средней Азии пойдут в Европу через Узбекистан, минуя территорию России. В том числе и в Украину. Вот вам и все объяснение. Привести к власти марионеточное правительство, наложить лапу на наши месторождения, запустить испытанный механизм гражданской войны по искусственно созданным причинам. И легально, с одобрения мирового сообщества, расположить в Средней Азии свои военные базы. Натовская система ПРО России под боком на Востоке очень не нужна.
– Вот, значит, как, – пробормотал Гуров. – Давненько я не читал про ваш регион. В таком ключе действительно неважно, какую из стран региона вы представляете. И если Галя Воскобойникова жива, то ее надо искать, но искать тихо и незаметно. Потому что ее уже ищут и враги вашего президента. А привлечение ФСБ мгновенно поставит ситуацию в разряд международных, и России припишут вмешательство, а то и организацию негативных процессов. А это не нужно никому.
– Тем более моему президенту, – улыбнулся Далер.
– Ладно. – Гуров хлопнул рукой по колену и рывком поднялся на ноги. – Убедили вы меня. Жалко девочку, причем этих упырей все равно надо найти и обезвредить. А вы молодец, подполковник, ловко меня сюда заманили. Значит, убеждены, что здесь наш контакт не засекут?
Гуров ехал в Управление и думал о том, что ему сейчас скажет Орлов. Старый друг Петр мог понять и посоветовать. Но все дело в том, что Орлов не только старый друг Гурова, а еще и генерал полиции и непосредственный его начальник. Должностные обязанности генерала делали его мышление немного своеобразным, ему по должности было положено думать только так, и никак иначе. Но когда это личность Орлова-друга сильно разнилась с личностью Орлова-генерала? Умный, опытный, дальновидный, всезнающий и всепонимающий Орлов не мог думать иначе. Уж кто-кто, а Гуров мог его переубедить, но… Но не будет! Он окончательно отмахнулся от этой мысли и свернул с проспекта к зданию МВД.
Орлов завел Гурова в комнату отдыха, уселся на мягкий диван, с наслаждением вытянул ноги и устало проговорил:
– Ты извини, я посижу с закрытыми глазами. Мне хоть пять минут покоя надо, а то свалюсь. И не спал, считай, две ночи, и на нервах весь. Наше начальство, сам знаешь, оно любит держать подчиненных в тонусе.
– Сиди, сиди, – махнул Гуров рукой, подумав вдруг, что ему будет легче докладывать Орлову, когда тот не смотрит в глаза.
И он начал рассказывать историю Галины Воскобойниковой, носившей имя Галия в мыслях ее отца, президента некой республики в Средней Азии. Орлов слушал молча, не перебивал, что было хорошим знаком. А когда Гуров закончил предложением Далера Рахима, открыл глаза, уселся поудобнее, приняв почти вертикальное положение, и закинул руки за голову. Смотрел он поверх головы Гурова куда-то в окно.
– Знаешь, Лев, – медленно заговорил генерал, – если бы я тебя не знал так хорошо и так долго, я бы, конечно, подумал, что моего сотрудника развели не как лоха, а как ребенка. Чтобы полковника Гурова подбить на такое предложение, надо действительно иметь на руках сильные козыри. Ладно, убедил, твой Рахимов не врет.
– Не Рахимов, а Рахим, – поправил Гуров. – У них вот уже лет двадцать как практикуется возврат к национальным фамилиям. Отказались они от русских окончаний «ов».
– Для нашего дела это безразлично, – поморщился Орлов. – Хоть Череззаборногузадерищев. Тут дело в другом. Отпусти я вас вдвоем в «свободное плавание», и вы неминуемо нарветесь на засаду этих ухарей, которые и Зайченко убили, и вашу Галину выкрасть пытались. Начни я вас пасти, как и положено при проведении любой операции, поддерживай вас другими сотрудниками и всей мощью оперативных средств, и тут же попаду в разряд самовольщиков, который связался с иностранным шпионом.