Дворец закончили к 1603 году, и он понравился Марии Медичи, которая стала приезжать туда гораздо охотнее, чем в Старый замок. Однажды она сказала Бассомпьеру:
– Мне здесь нравится! Когда я здесь нахожусь, мне кажется, что одна моя нога – в Сен-Жермене, а другая – в Париже.
– В таком случае, – ответил маршал, скорее из любезности, чем из деликатности, – я предпочел бы находиться в Нантере…
Здесь воспитывались королевские дети, пока Марией Медичи не был выстроен Люксембургский дворец. Она часто навещала их: летом – верхом, а зимой – в носилках. Однако после убийства Генриха IV (в 1610 году) слишком поспешно возведенный Новый замок начал давать трещины. Это шокировало молодого Людовика XIII. «Когда придут холода, тут все обрушится», – печально вздохнул он. Едва придя к власти, он поторопился выполнить в замке все необходимые работы, ибо действительно был привязан к Сен-Жермену, точнее, к соседнему лесу, где он, будучи страстным охотником, испытал ни с чем не сравнимое удовольствие.
Беспримерная слава: именно в Новом замке родился Людовик XIV. «Пятого дня сентября одна тысяча шестьсот тридцать восьмого года родился в Новом замке Сен-Жермен-ан-Ле монсеньор дофин, первый сын, появившийся на свет от христианнейшего и могущественного монарха Людовика, тринадцатого по счету этого имени, короля Франции и Наварры, и именитой принцессы Анны Австрийской, его целомудренной и дорогой супруги…»
Через пять лет Людовик XIII находился при смерти и уже не покидал Сен-Жермен. «У него, – пишет Баррон, – появилась странная привычка подолгу глядеть на шпиль высокой колокольни Сен-Дени, возбуждавший в нем мрачные воспоминания, подобно персту, указывающему в будущее».
Именно эта башня приведет его наследника к прелестям Версаля. А пока 20 апреля 1643 года король был очень плох. Он понимал, что скоро умрет, и продиктовал состав Регентского совета, а затем приказал, чтобы дофина окрестили. Церемония состоялась на следующий день. Вот как описывает это событие замечательный историк Филипп Эрланже: «Дофин, одетый в свое серебряное платье, пришел приветствовать Его Величество. Король склонил с ложа свое измученное тело:
– Как ваше имя?
– Людовик XIV, отец мой… – ответил ребенок.
– Пока еще нет, – произнес с улыбкой король, – но скоро это будет именно так».
Король умер 14 мая в Новом замке на руках Святого Венсана де Поля. Королевская семья покинула дворец, оставив его сестре Генриетте, королеве Англии и вдове несчастного Карла I, обезглавленного по приказу Кромвеля.
В 1660 году Людовик XIV вернулся в Сен-Жермен, чтобы показать его своей молодой жене. Но он быстро оставил Новый замок ради Старого замка, который был значительно более просторным…
И все же именно Новому замку суждено было стать своеобразным театром, в котором разыгрывались самые забавные из любовных приключений Людовика XIV. Например, именно там летом 1662 года королевское внимание было привлечено к мадемуазель де Ля Мот-Уданкур, одной из фрейлин королевы Марии-Терезии. Однако этот грациозный батальон имел сурового сторожа в лице мадам де Навай, не понимавшей шуток, если они касались чести девушек, доверенных ее попечению. И Его Величество никак не мог найти способ встретиться со своей красавицей, надежды же проникнуть к ней обычным способом, то есть через дверь, вообще выглядели утопией. Так что в одну прекрасную ночь «королю-солнце» пришлось взбираться на крышу собственного замка, чтобы через окно проникнуть в комнату своей избранницы.
Естественно, это стало известно мадам де Навай, и она усилила охрану. «Летом, – рассказывает Великая Мадемуазель, – мадам де Навай приказала установить в Сен-Жермене решетки на окнах дочерей королевы, так как они находились на самом верху, а водосточные желобы были слишком широкими. Поговаривали, что король каждый вечер приходил поговорить с Ля Мот-Уданкур. Итак, решетки были приготовлены; их принесли вечером и сложили в коридоре, возле комнат девушек, чтобы установить на следующий день. Но на следующее утро они были обнаружены во дворе. Чтобы снова занести их наверх, понадобилось сорок или пятьдесят швейцарских гвардейцев. Король посмеялся над этим за обедом вместе с мадам Навай и сказал: – Видимо, эту работу проделали духи, ибо двери были закрыты, и стража не видела никого ни входящим, ни выходящим…»
Новый замок был оставлен одновременно со Старым замком. Король Яков II разместил там своих офицеров и прислугу.
В 1777 году Новый замок уже нуждался в срочном ремонте, он хоть и не рухнул, но впал в великую нищету. Людовик XVI только что подарил его своему младшему брату, графу д’Артуа, присовокупив неплохую сумму на восстановительные работы. Артуа вдохновенно принялся за обдумывание планов и начал разбирать замок: он желал иметь огромную резиденцию, похожую на Версаль, и чтобы она принадлежала ему одному. Одновременно он начал засыпать гроты и террасы. Но очень скоро деньги подошли к концу. Людовик XVI дал ему еще четыре миллиона, с помощью которых были составлены новые планы, а большая их часть пошла на дорогие удовольствия одного из самых легкомысленных принцев среди когда-либо виденных историей.
Короче, четыре миллиона растаяли без остатка, и, в дополнение ко всему, принц потерял интерес к резиденции, которую разрушил уже почти наполовину.
Революция довершила это пагубное дело. Исчезли сады, а то, что осталось, поделили. Замок и все пристройки к нему были проданы с аукциона. Начиная с 30-х годов XIX века различные частные лица владели осколками некогда прекрасного целого, из которых самым интересным был, пожалуй, Павильон Генриха IV. У него имеется своя собственная особенная судьба.
В момент рождения Людовика XIV Павильон служил часовней, где «величайший король мира» принял малое крещение. Однако после Реставрации к древней молельне пристроили новое здание, и в 1846 году весь ансамбль превратился в гостиницу. Она была передана мэтру Колине, чьи «котлеты по-беарнски» были известны всему Парижу. Особенно – в среде литераторов и художников. В частности, Мюссе, Жерар де Нерваль, Жорж Санд, Рашель, Фредерик Леметр, Эмиль Золя, Альфонс Доде и Виктор Гюго приходили сюда отдыхать. Более того, Александр Дюма, вдохновленный, по всей видимости, тенью Анны Австрийской, именно здесь написал своих «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо». И именно отсюда он отправился подыскивать место для строительства собственного дома.
Еще позднее пришла очередь Оффенбаха, который поселился в Павильоне Генриха IV. Там он сочинил свою оперу «Дочь тамбур-мажора». Тут видели Гуно, Массне и Сару Бернар. Во время войны 1870 года здесь располагался штаб немцев, в частности, генерала фон Мольтке. Но отзвуки музыки помогли забыть грохот сапог.
Имели тут место и печальные события. Здесь скончался от апоплексического удара Тьер: невольная честь, выпавшая на долю кухни этого дома.
Бывали тут и другие знаменитости: Клемансо, султан Марокко Мохаммед V… Встав под начало новых владельцев, гостиница заново обрела молодость и продолжает свой славный путь…
Часы работы
замка и национального музея археологии
Ежедневно, кроме вторников, с 10.00 до 17.15
http://www.musee-archeologienationale.fr/
Сен-Фаржо (Saint-Fargeau)
Для удовольствия Великой Мадемуазель
Быть прекрасной и любимой – это означает быть всего лишь женщиной. Быть уродливой, но при этом заставить полюбить себя – это достойно настоящей принцессы.
Барбэ д’Оревилли«Мы прибыли в Сен-Фаржо в два часа ночи. Пришлось идти пешком, так как мост был разрушен. Я вошла в старый дом, в котором не было ни дверей, ни окон, а трава во дворе доходила до колен; он внушал мне ужас…»
Эта сцена имела место в 1652 году. Той, кто написал эти строки, едва исполнилось двадцать пять. Она была высокой блондинкой, не уродливой, но с лицом, пожалуй, слишком волевым. Она была чуть полноватой, с мясистыми губами и синим глазами. В тот момент замешательство ее было продиктовано отсутствием привычки к подобного рода жилищам, ибо она была одной из самых богатых женщин Франции.
Ее имя? Анна-Мария-Луиза Орлеанская, герцогиня де Монпансье, принцесса де Домб и владелица многих других земель; все это выражалось в очень кратком титуле, который могла носить во всей Франции только она одна: «Мадемуазель!» Добавим для полноты картины, что она приходилась кузиной королю Людовику XIV, и именно ему она была обязана превратностями своего тогдашнего изгнания.
Почему же король отправил свою кузину в изгнание? Увлеченная безумными ветрами Фронды, Мадемуазель, чтобы доставить удовольствие другому своему кузену Конде, не придумала ничего иного, как направить стволы пушек Бастилии против королевских войск. И после этого прежнее легкое недовольство короля вмиг обернулось ссылкой в Сен-Фаржо, где Мадемуазель никогда до этого не бывала. Там ее ожидал неприятный сюрприз:
Почему же король отправил свою кузину в изгнание? Увлеченная безумными ветрами Фронды, Мадемуазель, чтобы доставить удовольствие другому своему кузену Конде, не придумала ничего иного, как направить стволы пушек Бастилии против королевских войск. И после этого прежнее легкое недовольство короля вмиг обернулось ссылкой в Сен-Фаржо, где Мадемуазель никогда до этого не бывала. Там ее ожидал неприятный сюрприз:
«Меня привели в безобразную комнату со столбом посередине. Я чувствовала себя очень несчастной, будучи отвергнутой от двора, не имея лучшего пристанища, чем это, и думая о том, что это теперь – лучший из моих замков, хотя в нем не выстроено даже приличного дома…» Та тяжелая ночь, по крайней мере, дала внучке Генриха IV возможность окинуть свою жизнь горьким взглядом воспоминаний.
Надо сказать, что, унаследовав от своего великого предка прекрасное сердце, смелый характер и восхитительный бурбоновский нос, она восприняла от других своих предков удивительную наивность взглядов на жизнь и такой страстный темперамент, что временами он выглядел комичным. Кроме того, воспитанная на романах, Мадемуазель все ждала увенчанного короной героя, который сумел бы добиться ее руки беспримерными подвигами. А что, ведь ей столько твердили после смерти матери, которая умерла, когда ей было всего семь дней, что она – одна из величайших принцесс мира и что мало кто из смертных достоин ее руки!
Так это и было, и претенденты шли один за другим. Первым был граф Суассонский, гроссмейстер[59] Франции и губернатор Дофинэ, а, помимо того, еще и любовник герцогини де Монбазон, которая и пыталась организовать этот брак, уверив наивную принцессу, что граф Суассонский без ума от нее. На самом деле он был без ума от ее огромного состояния, а также он был не прочь обвести вокруг пальца отца Мадемуазель, Гастона Орлеанского, брата Людовика XIII, с которым он в свое время состоял в одном заговоре. Битва при Марфэ положила конец идиллии: красавец Суассон остался там навеки, сложив руки крестом на груди.
Мадемуазель оплакивала его, как положено, но не более того. Разве королева-мать Анна Австрийская, показав ей трехлетнего Людовика XIV, не говорила, что он может стать ее маленьким мужем? Королева Франции! О чем еще можно было мечтать? Без сомнения, лучше нельзя было и придумать, хотя трехлетний жених вовсе не выглядел обольстительным. А потот Анна Австрийская заявила: «Нет, он слишком молод. Ты выйдешь за моего брата!»
Это было отличное предложение. Инфанту Фердинанду было тридцать два года, он был хорош собой и от имени своего брата короля правил в Нидерландах. К тому же он был кардиналом, но обета не давал, так что этот кардинал-инфант, как его называли, вполне мог жениться. Увы, бедная Маргарита успела лишь порадоваться этому предложению: 9 ноября 1641 года кардинал-инфант внезапно скончался в Брюсселе от лихорадки.
«Я была этим очень расстроена, потому что Нидерланды казались мне одним из лучших мест в мире, красивой страной, недалеко расположенной и с близкими французским обычаями». В такой вот надгробной речи, более похожей на слова из туристического буклета, Мадемуазель забыла даже упомянуть имя испанского принца.
Через три года она вернулась к мысли об Испании. Почему бы не выйти за самого короля Филиппа IV? Почему? Да потому, что кардинал Мазарини, умевший считать, как никто другой, не желал видеть, как сказочных размеров владения присоединятся к ненавистной ему испанской короне. И христианнейший король в итоге… так ничего и не получил.
Мадемуазель, ненавидевшая этого самого Мазарини, пришла в бешенство и не простила ему этого. Но в это же время появился новый претендент – принц Чарльз Уэльский, будущий Карл II. Этот другой внук Генриха IV был красив, хоть и не знал ни слова по-французски. Его ухаживания были практически немыми, и к тому же никто в то время и не надеялся, что он получит корону. И потом, «я была столь занята мыслью о браке с императором, и имперские идеи настолько увлекли меня, что я смотрела на принца Уэльского лишь как на предмет, достойный жалости…». Опасное отношение: император женился на другой, а принц Уэльский… стал королем Англии. А Мадемуазель не оставалось ничего лучшего, чем обратить свои помыслы к Господу… когда она вдруг узнала о том, что император вновь овдовел, и ее надежды возродились с новой силой.
Быстро утешившись, император вскоре вновь женился. Тогда Мадемуазель начала подумывать о своем кузене Конде, чья жена в то время была сильно больна. Безумие бастильских пушек оказалось всего лишь средством доказать этому принцу крови, что его не забыли. Кроме того, немного раньше, в Орлеане, где она разыгрывала из себя новую Жанну д’Арк, Мадемуазель успела приобрести вкус к войне. Войне, которая в итоге была проиграна.
По окончании той длинной ночи Мадемуазель решила проводить все остальные в обществе бальи из Сен-Фаржо. Затем, так как изгнание грозило затянуться, она принялась приводить свой замок в надлежащий вид, то есть выстроила его заново.
Замок действительно в этом очень нуждался. Основанный в 990 году епископом Герибертом, родным братом Гуго Капета, он принадлежал Гийому де Бару, потом – маркизу де Монферра, который продал его Жаку Кёру, чье состояние было поистине огромно. Увы, этот Великий Финансист Франции уже был близок к своему печальному концу. Его враги были бесчисленны, и первым среди них считался Антуан де Шабанн, граф де Даммертен, бывший глава «потрошителей»[60]. В результате Шабанн отсудил себе Сен-Фаржо, но он совершил ошибку, однажды выступив на поле боя против Людовика XI. Последний отобрал у него замок, чтобы вернуть его сыну Жака Кёра… который потом передал его сыну Шабанна за немалое вознаграждение. Говорят, что Жак Керр даже успел построить здесь самую большую из башен.
От Шабаннов Сен-Фаржо «соскользнул» в руки женщин из семейства Бурбонов, и после своей матери Мадемуазель стала счастливой обладательницей такого вот наследства.
Счастливой? Без сомнения, ибо она привела его в тот вид, которым мы можем любоваться и в наши дни. Работы велись до 1657 года по планам Луи Лево. Мадемуазель принимала здесь своего отца, Тюренна, Конде и мадам де Севинье. Потом она еще раз имела возможность побывать здесь, но уже не по своей воле, когда в 1662 году, отказавшись выйти за короля Португалии, она была отправлена Людовиком XIV в изгнание. Впрочем, Португалия тогда уже была слабой, и Мадемуазель не ошиблась с отказом.
А потом пришло время ее великого увлечения молодым Лозеном и щедрых подарков ему. Среди них оказался и Сен-Фаржо, и он, без сомнения, стал самым роскошным из подарков.
Лозен сохранял замок за собой до 1714 года, когда он продал его финансисту Антуану Кроза, который владел им всего год. Тогда на сцене появились Ле Пелетье де Форы, большое семейство, связанное с парламентом и вскоре получившее титул графов де Сен-Фаржо.
Накануне революции самым заметным человеком в семействе был Луи-Мишель Ле Пелетье де Сен-Фаржо, президент Парижского парламента, граф де Сен-Фаржо, который, несмотря на дворянский титул, увлекся революцией и, будучи членом Конвента, проголосовал за смерть Людовика XVI. Это не принесло ему удачи. Через несколько дней (29 января) он был убит в подвале одного из кафе галереи Валуа в Пале-Рояле бывшим королевским телохранителем по имени Пари. В результате он получил пышные похороны, и прах его отправили прямиком в Пантеон.
После Ле Пелетье здесь поселилось семейство Буажлен, потом – Аниссон дю Перрон и, наконец, – д’Ормессон. Для Жана д’Ормессона, члена Французской академии, Сен-Фаржо стал домом его детских каникул. Он сохранил о нем самые нежные воспоминания, которые потом были излиты в романе «Божественное удовольствие», по которому сняли фильм, несомненно, виденный нами несколько раз по телевизору… и каждый раз со все большим удовольствием!
Произведение это оказалось спасительным для замка, уже готового превратиться в руины. Соблазненные его красотой, братья Гюйо купили Сен-Фаржо и смело взялись за работу, и можно себе представить, скольких трудов стоило одно лишь восстановление километров черепичных крыш. Чтобы закончить реставрацию, они решили поставить огромный спектакль с помощью жителей соседней деревни: в нем участвовало 800 человек…
Благодаря им каждый год к конце лета тени Сен-Фаржо оживают, и на некоторое время Великая Мадемуазель появляется в его стенах. На этот спектакль стоит посмотреть… Ведь Сен-Фаржо находится не так уж и далеко…
Часы работы
С 20 марта по 11 сентября с 10.00 до 12.00 и с 14.00 до 18.00
Июль и август с 10.00 до 12.00 и с 14.00 до 19.00
Исторический спектакль происходит в июле и августе, по пятницам и субботам с 22.00 (продолжительность: 1 ч 30 мин).
http://www.chateau-de-st-fargeau.com/
Тальси (Talcy)
Поэты и красавицы