– Вам нужна медицинская помощь, – разорвал он молчаливую паузу. – Хотите, я отвезу вас в больницу?
– Хотите сдать меня в психушку? – усмехнулась Нина: кажется, ее предположение подтвердилось.
– Хочу, чтобы на вашем красивом лице не осталось и следа от побоев, которыми вас кто-то так щедро наградил.
– По-моему, это не ваше дело, – устало вздохнула Нина.
– Простите, – смутился он, – вы совершенно правы. Я не должен был…
– Это вы меня простите, – спохватилась Нина, – и спасибо вам огромное, что согласились меня подвезти.
– Меня зовут Филипп, – с широкой улыбкой представился незнакомец, – и пока я в Москве – всегда к вашим услугам! Вот моя визитка с номером телефона гостиницы. Можете смело звонить, если вам вновь понадобится такси, – он протянул ей белую прямоугольную картонку, на которой золотыми буквами по-французски было напечатано его имя, фамилия и несколько телефонных номеров. Последний телефон был написан ручкой.
– Спасибо. Меня зовут Нина, – представилась она, с интересом разглядывая карточку. – А вам не жаль?
– Что? – удивленно вскинул брови Филипп.
– Визитку мне отдавать? Ведь подобными вещами не разбрасываются направо и налево. Мой бывший муж, к примеру, был профессором университета, но даже у него не было визитки. Подобные карточки были только у ректора и декана, и их хранили, как семейную реликвию.
– Визитки?!! – растерялся он, немного подумал и расхохотался. – Господи, опять забыл, где я нахожусь! Понимаете, я недавно в Союзе. Живу во Франции, приехал в вашу страну по приглашению своего коллеги, опытом обмениваться.
– Вы что, француз? – удивилась Нина. – По-русски вы говорите без акцента.
– Я русский, но родился во Франции. Мои предки эмигрировали незадолго до революции. Простите, кажется, в СССР не принято говорить об этом так открыто.
– Занятно, на вашей визитке написано, что вы князь. Ваши предки бежали, чтобы не делить свои капиталы с рабочим трудовым народом? – усмехнулась Нина.
– Не совсем так. Да, мои прадед и прабабка были из старинного княжеского рода, но бежали, опасаясь за свою жизнь и за жизнь своих детей. Княжеский титул перешел и ко мне. Перед вами урожденный князь Филипп Волынский, собственной персоной, – рассмеялся ее спаситель. – Простите мне мою нескромность, кажется, у вас в стране все равны.
– Никогда не видела живых князей, и тем более не ездила с ними в такси. Но, по-моему, вы меня разыгрываете, – скользкую тему равенства и братства поднимать ей не хотелось.
– Да почему? – улыбнулся Филипп.
– Мне казалось, что князь должен выглядеть как-то иначе.
– И как же, по-вашему, должен выглядеть князь?
– Ну… допустим, князь должен носить пенсне, цилиндр и длинный плащ с воротником из соболя. А вы, простите, одеты так, как у нас даже бедные не одеваются. Вероятно, у вас серьезные материальные проблемы, или же вы мот и проиграли все на скачках?
– Я не мот и в азартные игры не играю, – расхохотался Филипп. – А одет так потому, что у нас так все одеваются в свободное от работы время. Франция – демократичная страна, и каждый вправе одеваться так, как ему нравится.
– Вы не во Франции, уважаемый Филипп. Советую вам сменить ваши рваные джинсы на более аккуратную одежду. Кстати, кем вы работаете?
– Я врач. Лечу человеческие души, – объяснил Филипп.
– Психиатр? – удивилась Нина.
– Да. Мы еще увидимся, Нина? Обещаю, что ради свидания с вами облачусь в свой самый дорогой костюм.
– Раз так, то я подумаю. Вы надолго в Москве?
– Месяца на два, на три. Обещайте, что позвоните мне, Нина. К тому же я вижу, что вам нужна помощь. Позвоните мне хотя бы для того, чтобы просто поговорить, – Филипп осторожно дотронулся до рукава ее плаща. Ему не хотелось отпускать эту странную женщину, рядом с ней он вдруг почувствовал себя невероятно комфортно, но машина уже подъехала к нужному дому. Еще мгновенье – и она уйдет. Она повела плечом, поправила волосы, облизала губы, чуть заметно улыбнулась, вероятно, так и не решив, как ей поступить. – Так как? – не выдержал он. – Могу я рассчитывать на ваш звонок?
– Вы мне нравитесь, Филипп, но в данную минуту я не могу ничего обещать, простите. Мне пора идти. Еще раз спасибо, желаю вам удачи. – Нина вышла из машины и, не оборачиваясь, зашла в подъезд.
Общение с приятным собеседником сняло с души напряжение, Нина легко поднялась по лестнице на третий этаж и позвонила в дверь. Открывать не торопились, но она чувствовала, что в квартире кто-то есть, и этот «кто-то» стоит за дверью и внимательно разглядывает ее в глазок. Без сомнения, это был Влад! Она разозлилась, стукнула по двери ногой, с силой нажала на кнопку звонка и не отпускала, пока не щелкнули замки и дверь не открылась. В дверном проеме никого не было – полумрак и тишина. Нина заглянула в квартиру, и в ту же секунду чья-то рука схватила ее за волосы, рывком втащила в коридор, и дверь захлопнулась. В коридоре было темно, только узкая полоска света пробивалась из-под двухстворчатых дверей, ведущих в комнату. От неожиданности она даже не успела испугаться, оказать сопротивление, закричать и вообще понять, что происходит. К ней вплотную приблизился темный высокий силуэт, и она почувствовала горячее дыхание на своем лице и еле уловимый знакомый запах.
– Как ты здесь оказалась? Следила за мной? – хрипло спросили ее.
Это был Влад, но голос его изменился, в интонации появились истерические и угрожающие нотки. Его голос пугал: перед ней стоял человек, способный на что угодно. Сейчас он убьет ее, промелькнуло в голове! Чудесно – вляпалась, подруга. Но где же его отец? Куда он делся? Нина резко дернулась в сторону, бросилась к дверям комнаты и распахнула их. В глаза ударил яркий свет люстры, она зажмурилась на мгновенье, но, когда вновь открыла глаза, ноги ее подкосились и тело стало заваливаться назад. Влад подхватил ее сзади и зажал ладонью рот, пытаясь удержать в ней истеричный крик, готовый вырваться наружу.
– Не смей орать, – зловеще прошептал он, и Нина как будто отрезвела от этого цепляющего за сердце шепота. Она кивнула, и Влад медленно снял ладонь с ее рта.
– Ты убил его? – потрясенно спросила Нина, с ужасом глядя на труп, лежащий посреди комнаты.
Пуля попала убитому в глаз, разбив очки с толстыми линзами, под головой растеклась бордовая лужа крови, она впиталась в светлый пушистый ковер, рядом валялся пистолет… Она сразу узнала эти очки и этого человека. Перед ней на полу лежал труп Филина – труп чудовища, который забрал ее ребенка.
– Это мой отец, – подавленно сказал Влад. – Я нашел тайник и пришел к нему, чтобы вернуть товар. Это конец, Нина! Все кончено. За него будут мстить. Я больше не жилец на этом свете. Нина, не выдавай меня, умоляю! Моя жизнь в твоих руках, – он мешком осел на пол и завыл, раскачиваясь из стороны в сторону.
Она нагнулась и с силой ударила его по щеке.
– Прекрати ныть, слюнтяй! На тебя мне плевать, но ты поставил под угрозу жизнь моего ребенка. Поэтому возьми себя в руки и делай то, что я тебе скажу. Нельзя допустить, чтобы кто-то подумал, что смерть твоего мерзкого папаши связана со мной и с возвратом долга. Единственная проблема – это твоя мать. Это она продиктовала мне адрес твоего отца по телефону и сообщила, что ты поехал к нему.
– Мама будет на моей стороне, – оживился Влад. – Она ненавидит его. Так что алиби мне обеспечено, про твой звонок мама тоже промолчит.
– Это хорошо. А теперь вставай, бери сумку и начинай складывать в нее все ценные вещи, которые найдешь в квартире. Бери только деньги, драгоценности и, естественно, те ювелирные украшения, которые ты нашел в тайнике Томы.
– Ты хочешь, чтобы я обокрал собственного отца? – ошарашенно воскликнул Влад.
– Я хочу, чтобы все выглядело, как банальное ограбление, – объяснила Нина. – Сумку я спрячу в камере хранения на вокзале, а ты подчистишь тут следы нашего пребывания и поедешь домой. На какое-то время нам нужно будет затаиться. Я сама позвоню тебе.
– Все понял, сделаю, как ты сказала. Спасибо тебе, Ниночка! – радостно воскликнул Влад и вскочил на ноги.
– Рано благодаришь, Влад. Как только все утрясется, ты поможешь мне выкрасть ребенка из детского дома и бежать. Я – бывшая зэчка, и мне даже опеку над ней не получить – одна надежда была на твоего отца с его связями. Соответственно, мне понадобятся деньги на переезд и на прочие связанные с этим расходы. Тебе придется поделиться со мной.
– Я согласен, – твердо сказал Влад. – Мы уедем вместе, Нина. Я никогда, никогда тебя не оставлю! Ни тебя, ни Юльку, потому что вас обеих люблю. Да, Нина, люблю!
– Ты мне не нужен, Влад. Мне нужна только Юлька, а ты можешь быть свободен. Хватит болтать, займись уже делом, времени в обрез. – Нина говорила нарочито холодно и сухо, пряча от него свои истинные чувства.
Она лгала. Влад был нужен ей позарез, как воздух, как вода, как жизнь, но она прекрасно понимала, что между ними пропасть, которую не перепрыгнуть – слишком большая разница в возрасте, в интеллекте, в характере. Влад был создан для Томы, Нина была уверена в этом. Видно, он тоже немного сошел с ума, прочитав ее последнее письмо. Влад запутался, реально спроецировал яркий образ Томы на Нину, увлекся игрой, которую Нина ему предложила.
И сейчас, наблюдая за тем, как Влад, повинуясь ее приказу, обшаривает квартиру своего отца, Нина вдруг испугалась, что сама не на шутку разыгралась. Она неожиданно увидела себя со стороны и поняла – весь этот ужасный план, который она предложила Владу только что, мог быть придуман только Томой! Бессознательно она вновь влезла в шкуру своей близкой подруги и действовала так, как поступила бы Тома в данной ситуации. И эта решимость, смелость, безрассудство, раскованность и циничность – тоже были позаимствованы у Тамары. Ее личность менялась, трансформировалась помимо ее воли, и Нина ужаснулась, что может потерять себя навсегда.
– Пора с этим кончать, – тихо прошептала она и интенсивно потерла виски, опасаясь за свой рассудок.
– Я уже, – сообщил Влад, приняв сказанное на свой счет.
Он передал ей сумку, и Нина выскользнула из квартиры, оставив его подчищать следы их пребывания там. Она торопливо спустилась вниз, вышла на улицу, радуясь, что в подъезде ей никто не встретился, и направилась в сторону ближайшей станции метро. Пройдя несколько метров, она обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд, но улица была пустынна.
«Показалось», – с облегчением вздохнула Ниночка, успокоилась и ускорила шаг.
Нина Лацис так и не узнала, что человек, которого она не заметила, определит ее дальнейшую судьбу. Откуда ей было знать, что именно в тот злополучный вечер за нее уже все решили и что череда трагедий, которые в итоге сломают ее окончательно и подтолкнут к самоубийству – не рок судьбы, а творение человеческих рук и расчет холодного рассудка.
Глава 12
Исчезновение
Катерина Леонидовна Анина, весело напевая себе под нос песню Киркорова «Зайка моя», пожарила яичницу, накормила сыновей, выпила кофейку и принялась наводить марафет. Вечером должно было состояться торжественное возвращение супруга домой, и встретить его она планировала при полном параде. Ее боевой настрой угас еще вчера, она успокоилась и в конце концов соскучилась! Перемыв всю посуду, отдраив раковину, плиту и холодильник, Катерина Леонидовна составила список продуктов, которые надлежало купить для приготовления праздничного ужина, и занялась собой. Вот тут-то и зазвонил телефон! Начальник ее мужа интересовался, где Анин шляется и почему не вышел на работу. О том, что ее разлюбезный «Зайка» не пришел домой ночевать, Катерина Леонидовна тактично умолчала, по поводу того, где он сейчас, тоже ничего вразумительного сказать не смогла и растерянно повесила трубку. Если муж, как обычно, не остался на ночь в прокуратуре, то где же он тогда ночевал?! «Любовница!» – это было первое, что пришло Катерине Леонидовне в голову, она заметалась по квартире, сгоряча надавала подзатыльников сыновьям и даже нагрубила матери, которая, как обычно, позвонила ей с утра, чтобы проверить, как у нее дела. Сыновья обиделись, мать бросила трубку, сама же Катерина Леонидовна, усевшись в гостиной, обильно оросила своей слезой потертую обивку велюрового дивана. Вновь зазвонил телефон. Утерев фартуком слезы, Катерина Леонидовна схватила трубку, и мысль о любовнице перестала терзать ее душу. Опять позвонил начальник Анина и поинтересовался, где шляется ее супруг. Ответом на его вопрос был дикий крик отчаяния, после которого начальник Сергея Петровича, какое-то время поковыряв пальцем в ухе, чтобы к нему вернулся утраченный после «разговора» с женой Анина слух, поднял на ноги всех сотрудников прокуратуры. Сотрудники прокуратуры, в свою очередь, подняли на ноги весь оперативный состав уголовного розыска, те, в свою очередь, провели оперативные следственные мероприятия, в результате которых выяснилось, что минувшим вечером майор Анин направил свои стопы к некой Наталье Вениаминовне Лемешевой и после этого его больше никто не видел.
Посовещавшись, сотрудники органов пришли к выводу, что Анин каким-то образом вышел на след убийцы Ларисы Головиной, и опергруппа выехала по адресу проживания гражданки Лемешевой.
* * *В комнате было темно, душно и пыльно. Пыль в изобилии забила нос, на зубах скрипел песок, глаза слезились и болели, в голове пели крикливые птички и стрекотали кузнечики. Анин настороженно прислушался. Сквозь стрекотание и звон в ушах отчетливо был слышен откуда-то сверху громкий храп и непонятный шорох, доносящийся из дальнего угла комнаты. Анин вгляделся в темноту. Шорох исходил из-за ширмы, разделяющей часть комнаты на две части – за импровизированной перегородкой кто-то копошился, рычал и что-то грыз, интенсивно работая челюстями.
«Собачка, наверное, – нервно хихикнул Сергей Петрович. – Большая и злая, – уточнил майор. – Что-то жрет», – предположил он с уверенностью.
Сергею Петровичу стало не по себе и захотелось немедленно покинуть помещение. Но, к величайшему своему сожалению, сделать это не представлялось никакой возможности, так как руки и ноги его были крепко связаны веревкой… «Чудесно», – подумал майор и решил затаиться, чтобы никоим образом не привлечь внимание страшного зверя к своей персоне. Однако природа все сильнее давала о себе знать, и Сергей Петрович с грустью подумал, что вчера вечером выпил не меньше чем пять кружек кофе. Воспоминания о кофе пробудили в Сергее Петровиче желания не менее актуальные, он облизал пересохшие губы и тяжело вздохнул.
Его трагический вздох не остался незамеченным – копошение и рычание мгновенно прекратилось, и только откуда-то сверху все так же раздавался громкий храп.
«Встала в стойку», – со знанием дела подумал Анин и опять тяжело вздохнул. Некоторое время он равнодушно смотрел на потолок, размышляя, какая страшная участь его ждет, потом в голове его замелькали скудные знания из области кинологии и ясно встал перед глазами отрывок из какого-то голливудского фильма про полицейского и собаку. Название ему так вспомнить и не удалось, но теперь он определенно знал, что ему делать дальше. Сергей Петрович собрал все свою волю в кулак, ловко перевернулся на живот, благо руки у него были связаны спереди, встал на карачки и, издавая грозное рычание и безумно вращая глазами, решительно пополз прямо на ширму. Ширма колыхнулась несколько раз, Сергей Петрович зарычал еще громче и яростно оскалился.
– Бл..! Пошла вон! Загрызу, бл… – раздалось из-за ширмы, и Сергей Петрович перестал рычать и разом вспотел. – Что, испугалась, сука? – ехидно спросили из-за ширмы, и только тут майор Анин понял – все, только что сказанное, включая «пошла вон» и «испугалась, сука», относится непосредственно к его персоне, мало того – голос из-за ширмы был ему знаком…
– Крюгер? – робко спросил Анин у ширмы – ответом ему была тишина.
Сергей Петрович грустно улыбнулся, опять перевернулся на спину и затих, размышляя над тем, что сильный удар по голове, нанесенный тяжелым плоским и круглым предметом, определенно, не остался без последствий, и теперь у него начались слуховые галлюцинации. Хотя это было уже неважно. Бабка с бельмом на глазу, которая в данную минуту похрапывала на печи, без сомнения, задумала разделаться с ним, оставив его тело дозревать на полу, чтобы поутру как следует протопить печь и зажарить его, как Иванушку-дурачка. «Великолепная перспектива, – подумал следователь. – Черт меня дернул спросить, где живет Наталья Лемешева! Черт меня дернул попереться на ночь глядя к бывшей директрисе сгоревшего детского дома! Черт меня дернул показать этой сумасшедшей старухе свое служебное удостоверение! Черт меня…»
– Тортила? – Из-за ширмы показалась голова Крюгера. – Скажи честно, это действительно ты, или у меня крыша поехала?
– Я, – апатично сказал следователь.
– Ни фига себе! Это ты, что ли, рычал? Ну и напугал ты меня, скотина! Давай выпутываться скорее, пока Баба Яга не проснулась. Смотри, я уже веревку почти перегрыз, осталось чуть-чуть, поможешь?
– Подползай, – согласился следователь, – будем грызть вместе. Кстати, Крюгер, а что ты здесь делаешь?
Михаил молчал, делая вид, что ужасно увлечен узлом. С помощью Анина Крюгер развязал веревку, которой были связаны его руки, вытащил из кармана шелковый платок, вытер лицо, сунул платок в карман и принялся развязывать себе ноги.
– Крюгер, с каких это пор ты шелковые носовые платки в кармане носишь? – насмешливо спросил Анин.
– Третья жена приучила, – хмыкнул Михаил. – Она, знаешь ли, с чудинкой была. Крутая бизнесменша! Днем персонал «строила», а по вечерам рукоделием занималась. Так вот, в пик любви ко мне она расшивала моими инициалами шелковые платки и распихивала их мне по карманам, чтобы я всегда помнил о ней. Кстати, часы, которые у меня уперли, тоже она мне подарила.
– К счастью, тебе удалось их вернуть, – тихо сказал Анин, внимательно глядя Михаилу в глаза. – Только я не понимаю, почему ты не взял бумажник?
– О чем ты говоришь? – осторожно спросил Крюгер, ему наконец удалось справиться с узлом, он размотал веревку и встал.