– Уважаемые москвичи. Рад вам представить наш проект восстановления исторического здания. Очень жаль, что бывший военный госпиталь, прекрасный образец архитектуры русского классицизма первой половины девятнадцатого века постигла такая трагическая судьба. Как мы уже сегодня слышали, к сожалению, в результате обвала земли под зданием его реконструкция абсолютно невозможна. Все инженерные и строительные конструкции госпиталя почти полностью разрушены. Мы предлагаем возвести здание в его прежнем виде, но с учетом современных потребностей нашего города. Время не стоит на месте, в двадцать первом веке потребности жителей столицы несколько изменились по сравнению с девятнадцатым веком. Да и самих жителей прибавилось. Наш проект предполагает значительное усовершенствование данного архитектурного комплекса. – Мужчина подошел к закрепленному на подставке большому ватману с компьютерной моделью будущего здания и обвел его рукой. – Здесь будет находиться сверхсовременный торгово-развлекательный комплекс. Он будет включать в себя гостиницу с рестораном со стилизованными интерьерами времен правления Николая Первого. Здесь же суперсовременный конференц-зал. Во внутреннем дворике, который мы накроем куполом из витражного стекла, разместятся уютное кафе для влюбленных и семейный ресторанчик. На нижних этажах – салон красоты, бильярд и кинотеатр. Все для того, чтобы посетителям было комфортно. Чтобы люди могли прийти сюда, отдохнуть, отвлечься от поседневных проблем, а также сделать необходимые покупки, проект предусматривает два яруса торговых площадей под землей. Еще ниже, в образовавшихся после обвала пустотах, будет построен подземный паркинг.
Пока мужчина красочно расписывал радужные перспективы, которые откроются не только перед городом, но и перед местными жителями в случае одобрения проекта восстановления, Маша заметила, как две старушки, сидевшие впереди нее, недовольно зашушукались. Девушка невольно прислушалась к их беседе.
– Вот же никак не уймутся. Им только эти центры подавай. Нет, чтобы построить поликлинику. Вон в нашей каждый день народу, как сельди в бочке. Попробуй, попади к терапевту, полдня нужно отсидеть перед кабинетом – это если сидений на всех хватает.
– Ага. Тут хоть дворик был с деревьями, лавочками. А сейчас что будет? Понаставят машин, надымят – вообще нечем дышать станет.
Внезапно посередине зала с места вскочил интеллигентного вида старик и обратился к выступавшему:
– Вот вы говорите, что реконструкция невозможна. Хорошо, поверю, хотя сильно в этом сомневаюсь. Но почему обязательно менять историческое и функциональное предназначение строения? Не лучше ли вернуть этот островок старой Москвы, а не лепить очередной новодел для любителей сорить деньгами? Ведь можно же открыть здесь центр молодежного творчества, детсад, больницу – это будет намного полезнее и нужнее для жителей города.
– Видите ли, строительство центра создаст много новых рабочих мест для местных жителей, – парировал архитектор. – А для детей предусмотрена прекрасно оборудованная игровая комната с профессиональными аниматорами. В планах – и расширение поликлиники, мы уже готовим соответствующий проект. Главное, чтобы вы не были пассивными, – говорите о своих проблемах, и мы будем пытаться их решать. Всем миром, так сказать.
В зале поднялся шум. Старожилы района разделились – одни, соглашаясь, кивали, мол, рабочие места – хорошо, и булочная под боком будет. Другие начали выкрикивать давно назревшее недовольство властями города вообще и местным руководством в частности. Что неудивительно, ведь год от года исторические здания планомерно выводились продажными чиновниками из-под охраны государства и исчезали с лица города. Москва превращалась в скопление ужасных с эстетической точки зрения строений.
– Не нужен нам ваш центр! – кричала какая-то женщина. – Это ж сколько машин во дворе толкаться будет, ни пройти, ни продохнуть!
– Еще раз повторяю – паркинг будет под землей, никаких неудобств… – примирительно начал архитектор, но его перебили из зала.
– А вы сами-то хотите жить в этих развалюхах, которым под двести лет? Я бы на месте мэра на хрен снес все эти псевдоисторические ценности и настроил многоэтажек с магазинами, чтобы людям было где жить и купить продуктов! – заорал сидевший в нескольких метрах от женщины пухлый мужичок, привезенный сюда на одном из автобусов.
Внезапно на сцену бодрым шагом поднялся мужчина спортивного телосложения и сделал знак, чтобы все успокоились. Богдан Князев – а это был именно он – в поисках информации об обвале здания клиники случайно и очень вовремя наткнулся на объявление о собрании. Князеву были важны любые детали, поэтому он не мог упустить случая прийти и послушать.
– Мужчина, что вы себе позволяете? Кто вы такой? – крикнул Богдану один из сидевших за столом чиновников. – Спуститесь обратно в зал, не нарушайте регламент. Охрана!
– Да нет, охраны не надо – сам охранник. Я один только вопрос хотел задать, по делу. – Князев подошел к микрофону и легонько постучал, проверяя, работает или нет.
– Ладно, – снисходительно махнул чиновник пухлой ладошкой. – Только коротко.
– У меня вопрос к инженеру «Геотехнологий». Меня интересует, есть ли уже результаты исследований причин обвала здания? Скажите как специалист, не могло ли случившееся с клиникой стать следствием чьих-либо намеренных действий? Ведь земля тут очень дорогая, желающих разместиться на ней предостаточно. Заранее благодарю за ответ, – сказал Богдан, после чего спустился в зал и стал в проходе, прислонившись к стенке.
– Серега, – шепнула на ухо своему оператору тележурналистка Светлана, кивая в сторону Князева, – когда все закончится, нужно будет подснять этого мужика, задать пару вопросов. Видно, что толковый.
– Ага, не спускай с него глаз, – согласился Сергей.
– Вы хотите сказать, что кто-то специально подорвал здание в центре Москвы? Не смешите людей, – стоявший на сцене инженер на вопрос Богдана отреагировал улыбкой, в зале раздались смешки. – Вы, видимо, детективов начитались. Я вам скажу так – у нас было несколько версий. Обвал мог случиться из-за аварии в подземных коммуникациях. В крайнем случае это мог быть какой-нибудь секретный бункер времен войны. Но ни одно из предположений не подтвердилось. Согласно предварительным данным, здание провалилось вследствие изменения направления одного из подземных водных потоков.
Князев задумчиво поморщил лоб, но больше вопросов задавать не стал и вернулся на место. Тем временем в зале началась перепалка. В адрес чиновников лился целый поток различных претензий и вопросов, зачастую абсолютно никаким образом не касающихся темы собрания.
– Товарищи! Господа! Да люди же! Прошу успокоиться! Начинаем голосование, – обратился к присутствовавшим чиновник, проводивший собрание. – Предлагаю это сделать путем обычного поднятия руки. Кто за предложенный проект развлекательного комплекса?
Примерно три четверти присутствующих – и те, кого привезли на автобусах энергичные «бригадиры», и часть местных, кто постарше, – подняли руки. Остальные жители района растерянно и негодующе оглядывались по сторонам, понимая, что оказались в проигрыше.
– А теперь – кто «против»?
На этот раз в зале поднялось намного меньше рук. На лицах людей читались разочарование и обида. Власти грубо ими воспользовались, чтобы протолкнуть нужное решение. Теперь, если что, им спокойно ответят – «так вы же были на собрании, голосовали, все по-честному».
Маша молча сидела с самого края сидений в конце зала, наблюдая за происходящим. В какой-то момент, когда голосование закончилось и со сцены объявили, что большинством присутствующих дано согласие на принятие проекта восстановления бывшего госпиталя, люди с задних рядов начали потихоньку расходиться. Внезапно на освободившееся рядом кресло к ней подсела запыхавшаяся девушка.
– Добрый день, Мария. Я с местного телеканала, тележурналистка. Видела по телевизору передачу про вас и вашего отца. История прямо как из сказки, – жизнерадостно начала тараторить девушка. – Меня Светланой зовут.
– Очень приятно, – посмотрев с любопытством, пожала ей руку Маша. Сама не понимая почему, но она сразу же прониклась симпатией к этой работнице телевидения. Подкупали ее непосредственность и абсолютная открытость.
– Ужасное мероприятие, – заявила Светлана, кивнув в сторону чиновников. – Сразу видно, что тут заранее все куплено. Уж поверьте мне, я подобного навидалась за время своей работы.
– Ага, уже успела заметить, – согласилась Маша.
– Извините, хочу у вас спросить…
– Давайте на «ты». А то как-то неловко, мы все-таки почти одного возраста, – предложила Маша.
– Хорошо. Хочу спросить, точнее полюбопытствовать. Можешь не отвечать, если что. Как вообще ощущение, когда после стольких лет встречаешься с отцом, которого ни разу не видела? Просто я в какой-то мере тоже была в такой ситуации – отец бросил семью, когда мне был годик. Когда поступила в университет, решила его разыскать – лучше бы этого не делала.
– Очень приятно, – посмотрев с любопытством, пожала ей руку Маша. Сама не понимая почему, но она сразу же прониклась симпатией к этой работнице телевидения. Подкупали ее непосредственность и абсолютная открытость.
– Ужасное мероприятие, – заявила Светлана, кивнув в сторону чиновников. – Сразу видно, что тут заранее все куплено. Уж поверьте мне, я подобного навидалась за время своей работы.
– Ага, уже успела заметить, – согласилась Маша.
– Извините, хочу у вас спросить…
– Давайте на «ты». А то как-то неловко, мы все-таки почти одного возраста, – предложила Маша.
– Хорошо. Хочу спросить, точнее полюбопытствовать. Можешь не отвечать, если что. Как вообще ощущение, когда после стольких лет встречаешься с отцом, которого ни разу не видела? Просто я в какой-то мере тоже была в такой ситуации – отец бросил семью, когда мне был годик. Когда поступила в университет, решила его разыскать – лучше бы этого не делала.
– Знаешь, трудно что-то конкретное сказать. Да, денег у него много. Но ведь не это главное. Самой интересно, как он себя дальше покажет, – расплывчато ответила Маша. Это не было обычным уходом от ответа, она действительно сама еще не понимала, что чувствует по отношению к отцу. Ведь она совсем его не знает.
– Понимаю, ты, видимо, еще не пришла в себя от происходящего, – проницательно заметила Светлана. – Ладно, не буду больше про это.
– А ты давно работаешь на телевидении? Судя по твоему напору, тебя ждет в этом деле большое будущее, – добродушно улыбнувшись, спросила Маша.
– Примерно год. Может, чуть больше. А по поводу напора не ты первая заметила. Меня в школе все учителя упрекали в упрямстве, – с огоньком в глазах ответила тележурналистка. – Да и на факультете журналистики тоже не особо любили. Ты, кстати, где учишься?
– Пока что нигде. Готовлюсь поступать в Академию живопси на художника-реставратора.
– Ого, круто! – Светлана с уважением посмотрела на собеседницу. – Необычный выбор. Нынче все ломятся в юристы и экономисты. Редкая птица выбирает учебу по душе.
– Каждому свое… Я чуть ли не с раннего детства интересуюсь историей, картинами, росписями, храмами.
– Теперь понятно, почему ты здесь. Как-никак, очередное историческое здание кануло в небытие.
– Вообще-то я тут совершенно случайно. Этот самый мой отыскавшийся отец – владелец строительной компании или чего-то вроде этого. Ну и привел меня показать, чем занимается и на жизнь зарабатывает.
– Точно. Вот я дура. А еще журналисткой себя называю. Да, нужно тренировать память, а то скоро вообще все из головы повылетает.
Тем временем собрание закончилось. Люди начали протискиваться к выходу, образовав у дверей толпу.
– Наконец-то, – с облегчением вздохнула Маша.
– Ой, мне же надо одного человека поймать. Того, что на сцену выскочил, – хлопнув себя по лбу, сообщила Светлана и поднялась с места.
В этот момент кто-то легонько похлопал ее по плечу. Тележурналистка обернулась – перед ней стоял тот самый мужчина, которого она только что собиралась разыскивать.
– Добрый день, у вас есть свободная минутка? – спросил Князев. – Я хотел бы с вами поговорить, спросить кое о чем. Меня зовут Богдан Князев.
– Здравствуйте, конечно есть. А я Светлана Холина. Видела, как вы лихо выскочили на сцену. Кстати, я тоже хотела к вам подойти. Да, знакомьтесь, это Мария Глобина, – представила тележурналистка свою новую знакомую.
Князев посмотрел в глаза поднявшейся из кресла девушке и протянул ей руку. Их взгляды встретились. Богдан был поражен красотой Марии. Как пишут в бульварных романах, хоть бери и портрет пиши. И хоть Князев никогда не был склонен к сентиментальным порывам, но почувствовал, что внутри его что-то дрогнуло. Богдан не привык копаться в собственных эмоциях – какая разница, что это? Возможно, это было нечто, часто называемое любовью с первого взгляда. Однако внешне Богдан сохранил невозмутимое лицо. Он всегда считал, что настоящий мужчина не должен демонстрировать свои эмоции. В отличие от него девушка не выдержала долгого взгляда и отвела глаза в сторону. От смущения ее щеки порозовели. После чего Богдан спокойным голосом обратился к тележурналистке.
– Хотел у вас спросить по поводу обвала. Видел сюжет в ютубе, как вы спускались в канализационный туннель недалеко от места обрушения, как погибли те диггеры, которые вас с собой взяли. Вы можете подробнее рассказать о том, что видели там, что вообще знаете об оседании земли под бывшим госпиталем? – в лоб спросил Богдан.
– А вам зачем?
– Да есть кое-какие подозрения… – расплывчато ответил он.
Стоявшая рядом Маша подошла ближе на полшага, заинтересовавшись разговором. Ее сердито задела плечом какая-то тетка в люрексовом платке. Богдан инстинктивно притянул девушку к себе, защищая от толпы. Только сейчас все трое заметили, что стоят практически в центре прохода, и их с обеих сторон обтекает поток людей, поспешно покидающих зал.
– Давайте выйдем на улицу и там спокойно поговорим. А то нас тут сейчас затопчут, – предложила Светлана и махнула оператору, стоявшему с телекамерой в руках у стены.
Выйдя из здания Дома культуры, компания отошла к стоявшей поблизости лавочке.
– Вы сказали про какие-то подозрения, – вернулась к разговору тележурналистка, внимательно посмотрев Князеву в глаза. – Кого и в чем?
– Хорошо, буду с вами откровенен. В ответ надеюсь на такую же открытость и с вашей стороны.
– Это справедливо, обещаю.
– Недавно у меня на глазах убили приятеля. И я думаю, именно из-за того, что он что-то разузнал про это ЧП с оседанием грунта. Вот я и подумал, что должен попытаться выяснить, что к чему. Полиция мало того что в мою версию не поверила, так еще и уголовное дело хочет повесить.
– Ого, – не сдержавшись, произнесла Светлана. – Интересная у вас жизнь.
– Ага, обзавидуешься, – угрюмо ответил Князев.
– И вы решили, что я смогу помочь? Если честно, то я и сама не особо много знаю, – ответила тележурналистка.
– У вас есть выходы еще на каких-нибудь диггеров? – спросил Богдан. – Или вы были знакомы только с теми, кто погиб под землей?
– Вообще-то есть. Успела взять номер их приятеля Ильи. Именно он, между прочим, и открыл те катакомбы, которые вы видели в сюжете. Я ему сегодня же позвоню и постараюсь договориться о встрече.
– Отлично, – загорелся Князев. – Он может сильно помочь в распутывании этого мутного дела.
– Возможно, и я чем-нибудь смогу вам помочь, – робко предложила молчавшая до этого Маша. – Я кое-что когда-то читала про московские подземелья. Да и отец мой, точнее его компания, я так понимаю, будет заниматься восстановительными работами. Возможно, с его помощью можно будет что-нибудь узнать.
Истории новых знакомых сразу заинтересовали Машу. Да и к самим людям девушка почувствовала симпатию. Налет неизвестности, таинственности, убийство, подземелья – все это всколыхнуло в ней почти детский ужас, такой же, с каким она слушала рассказ послушницы Ксении. Ведь там тоже фигурировали московские подземелья. К тому же Маша внезапно почувствовала азарт, острое любопытство, с которым она в подростковом возрасте один за другим проглатывала всевозможные исторические детективы.
– Почему бы и нет, – согласился Богдан.
– Да, конечно, – закивала Светлана. – И Серега с нами, правда? – обернулась она к стоявшему рядом оператору.
– Кто-то же должен все это снимать, – сказал тот.
– Вот и ладно. Тогда давайте обменяемся контактами, – предложил Князев.
Он и Маша продиктовали номера своих телефонов, а телевизионщики вручили новым знакомым визитки.
– Ладно, ребята, нам пора возвращаться на базу – надо еще успеть написать про весь этот ужас, потом смонтировать к вечернему выпуску новостей. Будем на связи, – посмотрев на часы, сказала Светлана.
Они с оператором ушли, оставив Богдана с Машей наедине.
* * *
После последнего разговора со следователем Князев прекрасно понял, что у полиции в деле об убийстве Выгодина какие-то свои интересы. Иначе откуда взялась такая крейсерская скорость в построении версии о его, Князева, причастности к произошедшему? Какие-то мутные свидетели, этот Валера в камере – явная же «наседка»… Значит, за плечами у полиции стоит влиятельный кукловод и дергает за нужные ниточки. Странно, что Богдана отпустили, а не сразу впаяли по полной, например, подбросив в карман наркоту или придумав какую-нибудь версию покреативнее, ведь они там умеют фантазировать. Короче, нужно было, не теряя времени, самому браться за расследование. У Князева ничего не было, кроме единственной зацепки – номера двигателя мотоцикла, который четко врезался в память. Богдан набрал номер Карачуна – у того есть связи среди ментов, должен помочь.
– Алло, Валерий Павлович, здравствуйте. Как жизнь?
– Не жалуюсь пока. Как сам?
– Да вот просьба в вам небольшая нарисовалась, – сразу перешел к делу Князев. – Нужно пробить владельца мотоцикла. Выручите?