Под радостные вопли силуров таран снова ударил по воротам. Они понимали: еще немного, и цель достигнута. Еще одно бревно с треском раскололось. Следующий удар пришелся по бревенчатому засову. Подпрыгнув на железных скобах, что удерживали его с внутренней стороны ворот, засов упал на прежнее место, но тут же дал трещину. Еще два удара завершили дело. Бревно раскололось, и одну створку ворот отбросило внутрь. Легионеры увидели тесные ряды вражеских воинов, готовых ворваться в крепость. В этот момент Макрон заметил два пущенных вниз копья. Вскрикнув от боли, силурский воин дернулся всем телом и ухватился за древко, пронзившее насквозь спину и внутренности. В следующее мгновение он рухнул с моста в ров.
– За Рим! – крикнул Макрон, и на его призыв мгновенно откликнулось эхо голосов из перехода. – Вперед!
Столпившиеся у тарана силуры, напрягая зрение, всматривались в темноту, а их самих было отлично видно в свете недогоревших вязанок хвороста. Не давая противнику опомниться, легионеры под командой Макрона вырвались из прохода. Макрон ударил первого попавшегося под руку воина щитом, и тот, не устояв на ногах, упал на товарищей. Не теряя времени, Макрон прикончил его мощным ударом короткого меча в грудь. Рядом Север разрубил зазевавшемуся силуру плечо и руку, прежде чем тот успел прикрыться щитом. Легионеры не отставали от командиров и наступали с обоих флангов, разя мечами врагов. Для силуров контратака в момент триумфа стала полной неожиданностью. Воины, удерживающие таран, бросили его на мосту и поспешили убежать от опасного места, предоставив сражаться своим вооруженным товарищам. Некоторые силуры быстро опомнились и, подняв круглые щиты, бросились на выбегающих через разгромленные ворота римлян.
Завязался ближний бой, искусством которого превосходно владели легионеры. В образовавшейся на мосту толчее мелькали короткие, несущие смерть мечи, рубили направо и налево, убивая и калеча противников. На губах Макрона застыла свирепая ухмылка. Прокладывая путь щитом, он без устали наносил удары мечом. Иногда они проходили мимо цели, порой их удачно парировали, но промахивался центурион нечасто. Теплая кровь, стекая ручьем по гарде, пачкала руку, но Макрон ничего не чувствовал и шаг за шагом продвигался со своими людьми по мосту. Бросил мельком взгляд на ров, склоны и дно которого были усыпаны убитыми и умирающими врагами. Группа силуров столпилась на узкой полоске земли между эскарпом и стеной, намереваясь взобраться по лестницам наверх и наброситься на защитников крепости.
– Опустить копья! – послышался сверху голос Катона. – Это свои!
В пылу битвы Макрон не думал о риске погибнуть от рук товарищей и мысленно поблагодарил Катона за предусмотрительность. Вот он снова взмахнул мечом, и противник, прикрываясь щитом, попытался отбить удар. Неожиданно по рядам силуров словно прокатилась волна. Огромного роста воин, одетый в звериные шкуры, уверенно двигался вперед. Мощные руки сжимали гигантский боевой топор. Соплеменники смотрели на него с благоговением, торопливо уступая дорогу, чтобы не попасть под удар топора, которым великан размахивал над головой. Его внимание привлек увенчанный гребнем шлем Севера. С яростным ревом он ринулся на центуриона, намереваясь расправиться с офицерами и сломить моральный дух следующих за ними легионеров.
Север не дрогнул и, подняв щит, приготовил меч к бою. Иного выбора не оставалось. Плотные ряды воинов сзади сделали отступление невозможным. Выставив вперед ногу, гигант описал топором дугу на уровне груди. Головка топора со свистом пронеслась в воздухе и врезалась в кромку щита Севера, мощным ударом разбив вдребезги бронзовый обод и слои дерева и кожи. Поврежденный щит выпал из онемевших пальцев Севера и скатился по мосту в ров. Великан с торжествующим воплем снова взмахнул топором, на сей раз чуть выше. Север с полуоборота попытался парировать удар, с его губ сорвался последний отчаянный крик:
– Н-е-е-е-т!
Топор выбил меч из рук центуриона, и оружие закувыркалось в воздухе. В следующее мгновение лезвие полоснуло Севера по шее, и его голова, увенчанная шлемом, скатилась с плеч.
– Мать твою… – оторопел от неожиданности Макрон, и тут же холодный рассудок подсказал, что следующей жертвой великана станет он сам.
– Шалишь, дружок! Со мной эти штучки не пройдут! – прорычал Макрон и двинулся на гиганта, слегка присев, чтобы было легче удержать равновесие.
Макрон понимал, что противостоять удару огромного топора невозможно. Нужно подобраться к противнику поближе, лишить возможности размахнуться наводящим ужас оружием. А силур, расправившись с Севером, переключил внимание на Макрона и уже готовился нанести удар. Но Макрон его опередил и, подняв щит, врезался в гиганта. Ободок щита ударил дикаря в подбородок, вынудив закрыть рот и оборвать воинственный клич. Не теряя времени, Макрон нанес мечом удар под углом. В такой удар нельзя вложить всю силу, но он пришелся силуру в бок, пониже ребер. Клинок прошел через складки мехового плаща и вонзился в тело. Макрон рванул на себя меч, поражаясь силе и выносливости противника. В следующее мгновение он принялся наносить без остановки удар за ударом. Из груди противника вырывались хрюкающие звуки. Поняв, что топор стал бесполезным, он бросил оружие на землю и ухватился за щит, пытаясь вырвать его из рук Макрона.
– Хрен тебе, ублюдок! – выдохнул Макрон, крепче сжимая рукоятку.
Над центурионом нависло искаженное яростью лицо великана. Напрягшись всем телом, Макрон ударил силура в лицо облаченной в шлем головой, раздробив переносицу. Варвар ослабил хватку и попятился. Кровь стекала по бороде, пропитывая складки плаща, склеивая мех. Хватая ртом воздух, Макрон выпрямился и увидел, что находится на дальнем краю моста. Впереди удирал отряд силуров, которому поручили разрушить ворота, оставляя за собой тела убитых соплеменников. Большинство врагов погибло от ударов сброшенных со стены копий.
– Макрон!
Центурион поднял голову и увидел на стене Катона.
– Макрон, затащите таран внутрь!
– Понял!
Макрон приказал нескольким легионерам вложить мечи в ножны и подобрать обрубки ветвей, которые силуры использовали как рукоятки. Остальные легионеры образовали защитную стену на краю моста, чтобы прикрыть товарищей. И успели вовремя. Как только противник обратился в бегство, из темноты на римлян обрушился град снарядов, с грохотом отскакивающих от щитов. Кряхтя под тяжкой ношей, легионеры затащили таран в караульную будку, а Макрон проследил, чтобы все легионеры из защитной стены вернулись обратно в крепость.
* * *Катон с облегчением вздохнул. Благодаря захвату тарана можно выиграть еще несколько часов. Внешние ворота разрушены, но внутренние – целы, и есть время засыпать переход землей и камнями, сделав его неприступным для врага. Глянув на небо, он увидел среди дождя и облаков первые проблески рассвета, тонкую серую полоску вдоль горных хребтов на востоке. Теперь была хорошо видна территория по обе стороны караульной будки и площадка перед ней. Там, упершись в бока стиснутыми кулаками, стоял Каратак и смотрел на крепость. Его глаза горели ненавистью. В следующее мгновение силурский вождь отдал своим сторонникам какой-то приказ: затрубил рог, оглашая гортанными звуками поле битвы.
Воины, добравшиеся до верхних ступенек лестниц и стремящиеся залезть на стену, отказались от своей затеи и стали поспешно спускаться вниз. Те, кто стоял на нижних ступеньках, стали осторожно пятиться. Спрыгнув на землю, они спускались по склону, а затем выбирались изо рва. Некоторые сохранили присутствие духа и не забыли захватить осадные лестницы. Несколько минут Каратак не двигался с места, но вдруг заметил на башне Катона и, подняв палец, указал прямо на префекта. В его жесте была неприкрытая угроза. Значит, Каратак не собирается отступать, пока не сотрет с лица земли форт Брукциум и не перебьет весь гарнизон вместе с командующим.
Развернув коня, силурский вождь вместе со своей армией стал медленно спускаться по склону.
За спиной у Катона скрипнула лестница. Оглянувшись, он увидел Макрона, который встал рядом с префектом.
– Первый бой мы выиграли, – прошептал Катон.
– Верно. Но потеряли Севера и других легионеров. Ты же сам видел.
– Видел.
Катон глянул на мост, где лежало обезглавленное тело центуриона, упавшее на труп силура, убитого копьем. Префект сразу же вспомнил свой первый долг, который необходимо исполнить в подобной ситуации.
– Дай приказ отменить боевую готовность. Фракийцы сменят часовых на стене. Пусть раненых отнесут к врачу, а остальным раздадут пайки. А еще скажи, что я горжусь своими воинами. Теперь враг надолго запомнит гарнизон Брукциума и поймет, что мы умеем драться в честном бою, а не только жечь деревни и устраивать резню.
– Последние слова тоже передать? – засомневался Макрон.
– Пожалуй, не стоит, – согласился Катон. – Просто передай, что я горжусь ими. Горжусь, что являюсь их командиром. Это должно воодушевить воинов… Очень скоро Каратак вернется, и надо укрепить боевой дух гарнизона.
Глава 28
Рассвело, и взору открылась картина после боя, совсем не похожая на ту, что видели еще вчерашним утром. От стогов сена остались лишь черные груды пепла. Там, где сгорели вязанки хвороста, темнели пятна выжженной земли, а рядом валялись обугленные ветки, которые залило дождем. Под стеной и во рву валялось множество трупов. Силуры понесли самые тяжелые потери перед главными воротами и на мосту. Среди мертвых тел торчали древки копий, словно забытые нерадивой швеей иголки. Противник отступил за строевой плац, и Катон послал отряд, приказав собрать среди груды трупов пригодные для боя копья. Заметив приближающихся пращников, легионеры поспешили вернуться через разгромленные ворота обратно в крепость. Второй отряд принес тела двух легионеров, убитых возле тарана, и труп Севера. Голову центуриона найти не удалось. Вероятно, во время отступления ее подобрал в качестве боевого трофея один из дикарей. Катон осматривал с башни окрестности.
Силуры разбили лагерь в устье долины. Укрытий они не построили и спали под открытым небом вокруг костров, которые умудрились разжечь после восхода солнца. Дождь прекратился, но земля и ветви деревьев напитались влагой, и только самым отважным, рискнувшим углубиться в лесную чащу, удалось добыть пригодное для разведения костров топливо.
Судя по величине лагеря, силуров было около десяти тысяч. При виде пасущихся на траве лошадей Катон прикинул, что у противника имеется несколько сотен всадников.
– Соотношение двадцать против одного, – мрачно пробормотал он. – Даже такому воину, как Макрон, не выстоять.
Окинув взглядом окрестности форта, Катон увидел небольшие отряды воинов, вставших лагерем на противоположном берегу реки, огибающей высокий холм, на котором находилась крепость Брукциум. Значит, путь к отступлению на этом направлении отрезан. Только человеку исключительного мужества под силу переплыть бурную реку с множеством порогов. Но даже если ему удастся переправиться на другой берег, чтобы выйти из долины и добраться до ближайшей римской заставы и поднять тревогу, придется пробиваться сквозь вражеский кордон. Такая попытка равносильна самоубийству, и все-таки, возможно, придется рискнуть и послать гонца. Небо застилали тяжелые облака, заслоняя горные вершины. С рассветом они сделались еще гуще, с каждым часом ухудшая видимость. А следовательно, зажигать сигнальный огонь бессмысленно: дыма не увидят ни в Гобанниуме, ни на какой-то другой римской заставе.
Катон вовремя сдержал зевок: ему не хотелось, чтобы находившиеся в подчинении люди заметили усталость командира.
– Дай знать, когда силуры зашевелятся, – обратился он к ближайшему часовому.
– Слушаюсь, господин префект, – отдал честь легионер и продолжил наблюдение за армией противника.
Спустившись в караульную будку, Катон встретился с Макроном. Центурион руководил работами по перекрытию прохода между внешними и внутренними воротами. Для этой цели воины разбирали часть ближайшей казармы, складывали обломки в плетеные корзины и постепенно заваливали проход.
– Скоро закончим, – сообщил Макрон. – Здесь силурам не пройти.
– Прекрасно, – похвалил Катон. Одним уязвимым местом в обороне стало меньше.
– А потери уже подсчитали? – осторожно поинтересовался Макрон.
Катон лишь тяжело вздохнул в ответ. Как только рассвело, писарь принес отчет.
– Двенадцать убитых, восемнадцать раненых. Большинство стали жертвами пращников. Впредь надо быть осторожней и не подставляться под удар без нужды. Слишком велик риск.
– А как не рисковать в подобной ситуации?
– Тоже верно, – почесал затылок Катон и тут заметил Децимуса. В полном легионерском облачении ветеран, прихрамывая, шел от штаба и нес оловянный котелок и кружку. Он старательно обходил лужи и хлюпающую грязь, но при виде командующего прибавил шаг.
– Вот, принес кое-что перекусить, господин префект. Вам необходимо поддержать силы. Здесь рагу и поска.
Катон с благодарностью взял котелок, только сейчас осознав, как сильно проголодался после ночного боя. Рагу не успело остыть, и он поторопился приступить к трапезе.
– А для меня не найдется? – облизнул губы Макрон.
– К сожалению, ничего нет, – вздохнул Децимус.
– Ясно, – хмыкнул Макрон. – Надеюсь, ты тоже получил удовольствие и съел, что оставалось, с аппетитом не хуже, чем сейчас у префекта.
– А иначе еда остыла бы. Ведь жалко, – потупил взор ветеран.
– Кто бы сомневался, – грозно прорычал Макрон.
Некоторое время Децимус не смел поднять глаза, но наконец, решился и робко начал:
– Господин префект, есть надежда выбраться отсюда живыми?
– Надежда есть всегда. – Катон с удовольствием проглотил очередной кусок мяса.
Децимус совсем поник, вобрав голову в плечи.
Доедая рагу, Катон наблюдал за проходившими мимо легионерами. Они выглядели усталыми, но полными суровой решимости. Некоторые даже обменивались шутками с товарищами. Первый успех поднял моральный дух. Правда, легионеры в этом и не нуждались. Это были закаленные в боях профессионалы, привыкшие к опасностям, лишениям и тяготам военной жизни, для которых традиции и честь легиона превыше всего. Они достойно исполнят свой долг. Другое дело наемники, которые стали главной заботой префекта. Их моральный дух вызывал большие сомнения, а выходки Квертуса только усугубляли и без того скверное положение. Правда, ряды фракийцев пополнились легионерами из второй когорты, однако Катон понимал, что эти люди весьма неустойчивы. Они привыкли нести дозор и совершать набеги на вражеские селения, а чтобы отстоять крепость, требуются сила духа и решимость. Очень скоро станет известно, кто чего стоит.
Будто в ответ на мысли префекта на площадке за стеной появился центурион Квертус.
– Вот еще одна проблема, – буркнул Макрон.
– Не обязательно.
– С этим типом только и жди неприятностей.
Катон выпрямился, поджидая фракийца. Квертус, обойдясь без официального приветствия, обратился к Катону:
– Жаркая выдалась ночка, господин префект. Но мы задали силурам трепку и заставили обратиться в бегство.
– Неужели? – Макрон почесал заросший щетиной подбородок. – Значит, вы считаете, мы одержали победу?
– На данный момент так и есть. Он не отважится на очередной штурм без хорошей подготовки, – уверенно заявил Квертус. – И события прошлой ночи лишний раз подтвердили мою правоту: дикари должны нас бояться.
Макрон переглянулся с другом.
– Стало быть, вы все герои, а?
Пропустив слова Макрона мимо ушей, Катон обратился к фракийцу:
– Полагаю, вы хотите о чем-то доложить?
– Да, господин префект. Речь о моих лошадях. Как вам известно, овса хватит на несколько дней, но животных нужно регулярно поить.
– Разумеется. В цистерне полно воды, а еще есть колодец.
– Они опустошат цистерну за пару дней, – покачал головой Квертус. – А колодец еще быстрее.
– Понятно. Тогда надо сократить норму.
– Невозможно, господин префект. Корма можно дать и меньше, а вот без воды лошади пропадут. А этого допустить нельзя, если мы собираемся ездить на них верхом.
– Что вы предлагаете?
Квертус махнул рукой на заднюю стену крепости.
– Там есть узкая извилистая тропа, которая спускается со скалы. Но человек с лошадью пройти по ней может. Мои ребята могут отвести лошадей к реке на водопой.
Катон задумался над предложением фракийца.
– Лучше сделать это под прикрытием темноты.
– Слишком опасно, господин префект. Стоит оступиться – и рухнешь в реку. По тропе можно пройти только при дневном свете.
– В таком случае позаботьтесь о безопасности и обеспечьте конюхам сопровождение на случай, если силуры устроят западню, – раздраженно пожал плечами Катон, полагая, что разговор окончен.
Однако Квертус не уходил.
– Хотите еще что-нибудь сказать, центурион?
– Позвольте поинтересоваться, что вы намерены делать дальше… господин префект.
– Что намерен делать? – переспросил Катон.
– Я – следующий за вами по старшинству и в случае вашей гибели должен довести до конца ваши планы.
– Я намерен оборонять крепость, – устало улыбнулся Катон.
Квертус кивнул в сторону вражеского лагеря. От его самоуверенности не осталось и следа.
– На сей раз мы отбили атаку противника, но не сможем удерживать крепость до бесконечности. Если и дальше будем терять столько людей, то после нескольких штурмов не сможем удерживать позиции. Нас раздавят.