Я очень хорошо помню, как попыталась рассказать о СС одной из своих близких подруг того времени. Я думала, что если мне удастся выяснить, что она тоже переживает нечто подобное, то я не буду чувствовать себя такой одинокой. Подруга, которую я собиралась посвятить в свою тайну (что я и делала на заднем сиденье автомобиля, пока нас везли из школы домой), была выбрана потому, что, на мой взгляд, отличалась чуткостью и не должна была строго судить меня за то, что мне казалось немного странным. Так или иначе, я, очевидно, была не готова внятно объяснить подруге, что такое СС, потому что, когда я рассказала ей о нем и спросила, возникает ли у нее СС, она ответила: «Да, иногда, когда мне надоедает брат!»
Разговор с подругой и осознание того, что СС было немного необычным явлением для семилетнего ребенка, вынуждали меня держать все это в себе, делясь только с мамой. Размышляя об этом сейчас, я понимаю, что взрослый человек имеет больше возможностей разобраться с СС, поскольку владеет соответствующим языком. Я понимала, что чувствую, но мне не хватало житейской мудрости и навыков общения, чтобы на этом этапе одиночества получить значительную поддержку из внешнего мира. Позднее мама объяснила мне, что я страдала детской депрессией из-за необходимости смириться со смертью, что странно себе представить. Мне кажется, она права, но в то время это было чем-то таким, чего не могли испытывать остальные. Ох уж этот детский эгоизм!
Я страдала от СС не только во время игры, но и во время таких занятий, как хождение по магазинам. Когда я была младше, процесс совершения покупок наполнял меня бесконечной радостью, и я не могла уйти из магазина (будь то аптека, садоводческий центр или какой-то другой неинтересный для ребенка магазин) без попытки выпросить какую-нибудь мелочь (сейчас мы называем это шопинг-терапией). Но СС как будто бы говорило мне в магазинах: «Зачем тебе эти новые вещи? Какой смысл их покупать?» Я думаю, мои родители были этим довольны. Я перестала надоедать им желанием обязательно потратить деньги в любом месте, где я оказывалась, но на самом деле у меня просто уменьшилась радость от покупок.
Постепенно СС стало ослабевать как по глубине, так и по частоте. В целом оно длилось не дольше года, но, несмотря на то что во взрослом возрасте я не страдала депрессией, время от времени я ощущаю отголоски СС. Как правило, я сталкиваюсь с этим, занимаясь чем-то, что должно быть интересным и увлекательным (вроде шопинга). У меня по-прежнему возникают мысли: «Какой в этом смысл?» (типичным стимулятором является покупка рождественских подарков или распродажа), но все это уже не так эмоционально. Возможно, эти проблемы, возникшие у меня в очень раннем возрасте, заставили меня смириться с тем, что (по крайней мере, на мой взгляд) в большей части того, что мы делаем в жизни, не так уж много смысла. Поэтому лучше всего присоединиться к безумному способу существования человечества, погрузившись в решение мелких проблем типа «Мне хочется посмотреть этот фильм или тот? Эта тяжелая работа выводит меня из равновесия? На каком поезде мне поехать, в десять утра или в пол-одиннадцатого?», а также других жизненно важных вопросов. Говорят, что в депрессию впадают только реалисты. В таком случае я предпочитаю не быть реалистом – иллюзии помогают мне держать в страхе СС!
Я и другие люди
Я испытываю сильную потребность быть очень откровенной с близкими и знаю, что мне не надо скрывать то, что происходит у меня в голове, при общении с самыми дорогими мне людьми. Если возникают какие-то волнения, то я смело делюсь ими с мужем, лучшей подругой, сестрой, мамой или папой, почти не задумываясь о том, что мои навязчивые идеи могут оказаться неинтересны.
Но это всего лишь означает, что я стремлюсь к тому, чтобы не чувствовать себя одинокой в жизни, так как именно этим близким людям ведомы все извилистые траектории моего разума. На самом деле мой муж часто в шутку говорит, что ему вовсе не обязательно знать о каждой мимолетной мысли, которая приходит мне в голову! Возможно, моя вина в том, что я придаю каждой эмоции, мысли и идее слишком большое значение.
Я думаю, что все это происходит из-за моего темперамента, а также потому, что, с моей точки зрения, чувства не могут быть неправильными или плохими. Я сама сознательно не оцениваю людей по тому, что они чувствуют, и полагаю, что те, кому я доверяю, будут также поступать со мной. Все чувства, которые кажутся нам негативными – ревность, зависть, гнев, самолюбование и так далее – являются, на мой взгляд, настолько естественными и человечными, пусть даже немного мрачными, что каждый имеет право открыто их проявлять. Я не уверена, что окружающий мир можно назвать достаточно привлекательным местом для того, чтобы каждый мог спокойно откровенничать в более широком социальном кругу – с коллегами и так далее. Однако уверенность в том, что люди могут быть откровенны со своими близкими, только помогает нам на жизненном пути.
В результате этого я никогда не ощущала потребности в общении с кем-то еще помимо своего непосредственного круга поддержки, чтобы получить возможность выговориться. У этого есть своя положительная сторона, так как откровенность с другими людьми, несмотря на ее обезоруживающий характер, может показаться невыносимой и угрожающей, особенно тем, кто к ней не привык. Я совершила ошибку, проявив чрезмерную эмоциональную открытость с людьми на своей новой работе, что заставило меня в течение нескольких месяцев чувствовать себя скомпрометированной. Однако со временем все наладилось.
Мои ближайшие доверенные лица редко меня обижают. Как мне кажется, отчасти это происходит благодаря более полному взаимопониманию между нами, а также в связи с тем, что я хочу, чтобы мой муж и другие близкие люди были со мной откровенны. Я воспринимаю любые их обоснованные замечания, как отрицательные, так и положительные, поскольку знаю, что они делаются из благих побуждений.
Гораздо чаще меня огорчают слова и поступки людей из более широкого круга общения, будь то коллеги по работе или просто знакомые. Я не выношу, когда люди неправильно меня понимают. Но мне кажется, что на самом деле я требую от людей слишком многого, полагая, что они должны абсолютно меня понимать. Кроме того, я считаю, что очень трудно справиться с ситуацией, когда люди, на мой взгляд, несправедливо относятся ко мне, к моим друзьям или к моей семье. Когда это происходит, я могу довести себя до безумия, которое, как я полагаю, наносит вред мне самой, а не тому, кого я воспринимаю как обидчика.
Но мне совершенно точно известно, что основой моего чувства уверенности в жизни являются близкие отношения, которые у меня есть. Люди, которые входят в мой ближайший круг, обычно остаются в нем надолго. В частности, с моей лучшей подругой мы познакомились, когда нам было по четыре года, а мои первые серьезные отношения с парнем начались в университете в 1997 году и в 2005-м привели к браку.
Но у моих отношений с людьми есть и другая сторона: я обычно получаю настоящий всплеск эмоций на вечеринках и тому подобных мероприятиях, так как мне нравится обмениваться шутками и веселиться в большой компании людей. Но я никогда не поддаюсь иллюзии, что именно это необходимо мне для того, чтобы быть довольной собой (хотя иногда я действительно получаю удовольствие от возможности на несколько часов отключиться от своих мыслей). Я заметила, что с другими людьми происходит то же самое. Временами, когда вас что-то беспокоит, посещение вечеринки может быть очень полезным, так как это избавляет от искушения пожаловаться, а внешняя веселость иногда способна улучшить внутреннее состояние.
Виктория
Знакомство со мной
Я вряд ли когда-нибудь об этом задумывалась. Честно говоря, я думаю, мне еще очень далеко до того, чтобы знать о себе все, но в настоящий момент мне известно о себе следующее.
Мне двадцать лет. Я росла на юге Англии в совершенно обычной семье. Мои родители расстались, когда мне было восемь. Мы с сестрой остались жить с папой, но в возрасте семнадцати лет я уехала из дома с моим тогдашним дружком. Когда мне исполнилось восемнадцать, я вернулась домой, но на этот раз к маме. После перерыва в учебе я вернулась в колледж. В настоящее время я живу в квартире с другом и еще одним квартиросъемщиком. Оглядываясь назад, я вижу, что разные периоды моей жизни сильно отделяются друг от друга. Мои подростковые годы были очень трудными (так же, как у всех), и я думаю, что на самом деле у меня нет большого желания рассказывать о том, что происходило со мной с тринадцати до девятнадцати. Однако в настоящее время я вполне довольна собой: я крепко стою на ногах, и это позволяет мне чувствовать себя гораздо увереннее во всем, а мои отношения с семьей стали лучше, чем когда бы то ни было. Я с облегчением могу отметить, что начинаю добиваться успехов после длительного промежутка времени, который можно назвать периодом неопределенности.
Мне двадцать лет. Я росла на юге Англии в совершенно обычной семье. Мои родители расстались, когда мне было восемь. Мы с сестрой остались жить с папой, но в возрасте семнадцати лет я уехала из дома с моим тогдашним дружком. Когда мне исполнилось восемнадцать, я вернулась домой, но на этот раз к маме. После перерыва в учебе я вернулась в колледж. В настоящее время я живу в квартире с другом и еще одним квартиросъемщиком. Оглядываясь назад, я вижу, что разные периоды моей жизни сильно отделяются друг от друга. Мои подростковые годы были очень трудными (так же, как у всех), и я думаю, что на самом деле у меня нет большого желания рассказывать о том, что происходило со мной с тринадцати до девятнадцати. Однако в настоящее время я вполне довольна собой: я крепко стою на ногах, и это позволяет мне чувствовать себя гораздо увереннее во всем, а мои отношения с семьей стали лучше, чем когда бы то ни было. Я с облегчением могу отметить, что начинаю добиваться успехов после длительного промежутка времени, который можно назвать периодом неопределенности.
Родители и сестра, несомненно, повлияли на формирование моего внутреннего «Я». Мама и папа являются полными противоположностями друг друга. Мама импульсивна и обладает тонким художественным вкусом. Я знаю, что могу сказать ей абсолютно все и при этом не шокирую ее, но иногда она бывает немного сумасбродной. Папа гораздо более собранный и здравомыслящий. Похоже, что из них двоих он более разумен. И хотя раньше я была в более близких отношениях с мамой, я, безусловно, больше похожа на папу – мы с ним думаем одинаково.
У меня есть сестра, которая на два с половиной года младше меня, и мы с ней общаемся как типичные сестры. В последние несколько лет мы стали лучше ладить друг с другом, однако наши ссоры с возрастом становятся только хуже. Я надеюсь, что когда-нибудь этому наступит предел, и мы с ней останемся очень близкими людьми, хотя, как мне кажется, мы никогда не сможем снова жить вместе без серьезных споров и ссор.
Я довольно застенчивый человек, несмотря на то что в последнее время стараюсь от этого избавляться. Я не знаю, удалось ли мне стать более уверенной или начать меньше беспокоиться о том, что подумают люди, – возможно, всего понемногу. Я расстраиваюсь из-за того, что люди считают меня тихой и робкой, но зачастую я просто не могу найти нужных слов, когда сталкиваюсь с незнакомыми людьми, а не отказываюсь от общения с ними.
Меня периодически мучают тревоги и сомнения. Я думаю, это досталось мне от папы: мы не умеем рассказывать людям о том, что чувствуем, а вместо этого постоянно о чем-то беспокоимся. Я не считаю это проблемой. К тому же я в общем-то довольно позитивный человек – просто это мой способ взаимодействия с миром. Я всегда чувствую себя какой-то неприкаянной, если мне не о чем беспокоиться.
Вот что беспокоит меня в последнее время.
Вероятность сделать неправильный выбор
Я знаю, что мне повезло иметь возможность выбирать, как жить. Отчасти именно из-за этого я так сильно беспокоюсь о том, что могу испортить себе жизнь, сделав неправильный выбор. В последние несколько лет я пыталась решить, чем хочу заниматься, но у меня до сих пор нет точного представления об этом. И хотя я, возможно, была бы счастлива, делая практически что угодно, я прекрасно осознаю, что если работа не будет доставлять мне удовольствия, то это будет только моя вина – я не смогу упрекнуть в этом кого-то другого. К тому же я точно не знаю, как надо оценивать выбор. Чем я должна заниматься? Тем, что сделает меня счастливой, или тем, что сделает меня богатой, или чем-то, что поможет другим людям?
Когда я ушла из школы, я поступила в колледж искусств, так как в то время думала, что это именно то, чего я хочу. Отчасти потому что мне нравится творчество, а отчасти в связи с тем, что моя мама, такая же творческая натура, очень сожалеет о том, что не стала в свое время изучать искусство. Я не хотела стареть и жалеть о том, что я чего-то не сделала. Однако в итоге я поняла, что чересчур потворствовала своим желаниям: на самом деле искусство было моим увлечением, поэтому вышло так, что я пошла по пути наименьшего сопротивления.
Мои взгляды на то, чем я «должна» заниматься, все еще находятся под сильным влиянием учебы в школе. Я посещала среднюю классическую школу, в которой ученики оценивались по их способностям (я думаю, что поступление в колледж искусств могло быть своего рода протестом против этого). Я не делала ничего плохого – скорее, просто не высовывалась и добилась в этом некоторых успехов. Я ушла из школы после первого года сдачи экзаменов на повышенном уровне. И это было одним из лучших моих поступков, иначе я продолжала бы движение в определенном направлении и не имела бы возможности остановиться и подумать об этом в течение десяти лет, пока что-то менять не оказалось бы слишком поздно. Однако после учебы в школе я стала очень взыскательной в плане оценок и тому подобного, а это означает, что я довольно жестко отношусь к себе, когда не добиваюсь высоких результатов. Сейчас я совершенно не приемлю концепцию школьного образования, но с нежностью отношусь к школе, поскольку провела в ней достаточно много времени, которое невозможно забыть – как бы мне ни хотелось думать, что я уже выросла из этого периода.
К счастью, все эти мысли о «важных» вещах удержали меня от занятия менее значительными делами и от ненужных усилий в этом направлении. Как правило, я достаточно быстро принимаю решения, касающиеся своей повседневной жизни, и это хорошо, так как я руководствуюсь своей интуицией и до сих пор не испытала каких-то больших разочарований. Ориентировочное представление о том, где я хочу найти себя, удерживает меня на правильном пути. И я уверена, что рано или поздно найду то, чего действительно хочу.
Предчувствие беды
Это не вполне подходящий заголовок, но он лучше всего подходит для обозначения тех периодически возникающих ощущений, которые я испытываю. Я ни в коем случае не чувствую себя подавленной, однако иногда у меня возникает ощущение безнадежности или несогласия с тем, что происходит в мире. Это очень кратковременное ощущение, которое длится всего несколько минут, и с возрастом оно появляется все реже и реже. Я точно не знаю, как его описать иначе, чем чувство паники или предчувствие беды, возникающее где-то внизу моего живота. Я не думаю, что это обязательно означает что-то плохое, но я научилась прислушиваться к этому ощущению. Если его вызывает какой-то человек или ситуация, то я приписываю это своей интуиции, говорящей мне держаться подальше. Но я все же пугаюсь, когда такие ощущения появляются безо всякой видимой причины, так как обычно за ними следуют какие-то неприятности (в последний раз неприятность была действительно крупной – моя мама попала в автокатастрофу). Поэтому сейчас, когда такое случается, я стараюсь закрыться дома до тех пор, пока не найду причину.
Старение
Я не так сильно боюсь самого старения, как того, что в его процессе можно не почувствовать себя старше и опытнее. Мне кажется, что меня это прямо касается, потому что мне все время говорят, что я никогда не повзрослею. Но я надеюсь, что сейчас все начало вставать на свои места.
Я беспокоюсь и по поводу старения своих родителей. Моя младшая сестра собирается покинуть родительский дом, и я немного волнуюсь о том, все ли у них будет в порядке. На мой взгляд, это является одной из немногих причин того, что было бы лучше, если бы они по-прежнему жили вместе. Конечно, я понимаю, что это совершенно нелогично, они оба прекрасно относились друг к другу до нашего рождения и, возможно, никак не могут дождаться спокойствия и тишины.
Стивен
Остановить мир
Я захожу в киоск, беру газету и начинаю шуточный разговор с продавцом. «Крис, я забавный, – думаю я о себе. – Кто-то должен повсюду ходить за мной и снимать кино. Я в прекрасной форме. Я замечательно себя чувствую. Моя жизнь – настоящее произведение искусства…» И это правда. Я ощущаю невероятную, непреодолимую и неудержимую силу. «Ты самый лучший, Стивен, – говорю я себе. – Ты особенный». Однако эти ощущения имеют обратную сторону, которая заключается в том, что половину своей жизни я потратил на то, чтобы уйти от действительности.
В самом раннем сознательном воспоминании я вижу себя играющим в коридоре родительского дома. Лучи солнца пробиваются через матовое стекло входной двери, и в них кружатся тысячи пылинок, потревоженных моей игрой. Я нахожусь в безопасности, мне тепло и спокойно. У меня все хорошо. Вдруг я останавливаюсь. Я осознаю, что я несчастлив, совершенно несчастлив. Я слишком мал, чтобы осознать все, что я чувствую, но я понимаю: со мной что-то не так. Я решаю подавить эти ощущения, потому что мне стыдно за них. Мне всего пять лет.
Единственной эмоцией, которая вспоминается мне из детства, является страх, и он присутствует во всех моих воспоминаниях. Я боялся всего: плавательных бассейнов, поездов, этого учителя, того ученика, совершить ошибку и любой ответственности. Например, я не умел обращаться с диапроектором, хотя в младших классах был назначен заместителем ученика, который с ним работал. Для тех, кто сомневается, могу сказать, что ответственность при этом ничуть не меньше. Каждое утро я звонил ученику, ответственному за работу с диапроектором, чтобы убедиться, что он придет. Он приходил каждый день, за исключением одного понедельника. В тот день я всей школе показал на экране слова песни «Если бы у меня был молот» вверх ногами.