– Антир, что эта змея делает в шатрах наших соседей?! – Скопасис всегда терпеть не мог Милиду, а теперь тем более. Он знал болтливого, но безвредного Марсагета. Тот был слишком глуп, чтобы восставать против своего брата, наверняка это Милида настроила мужа, а потом его и предала!
– Какая змея? – не понял царь.
– Милида ходит к агафирсам, к неврам, к меланхленам… Что ей там делать?
Антир развел руками:
– Ну, это у нее надо спрашивать.
– Отправь ее вслед за обозом, поверь, так будет лучше.
– Не могу, обоз уже далеко, она одна не доедет.
– Я дам воинов, проводят!
Антир рассмеялся:
– Я помню, что ты не любишь Милиду, но сейчас надо думать не о том. Без нее забот хватает. Завтра совет.
– Зря не слушаешь, эта змея способна на все, – проворчал Скопасис, решив сам присмотреть за вдовушкой.
Легка на помине: не успел он отойти от шатра Антира, как туда тенью скользнула Милида. И впрямь змея, поморщился Скопасис и вернулся обратно.
– Антир, соседи не склонны помогать нам… – Голос у Милиды так и течет, журчит, как вода в ручье, но за этим почти ласковым спокойствием скрывается по-настоящему змеиная натура.
Царь хмыкнул:
– Они сами скажут за себя на совете.
– А ты-то откуда знаешь? – Голос Скопасиса от входа в шатер заставил Милиду заметно вздрогнуть. Откуда здесь младший царь? Она же нарочно дождалась, пока он уйдет!
Но Милиду так просто не возьмешь, дернула плечом и продолжила:
– И агафирсы, и невры, и меланхлены, все думают, что Дарий наказывает скифов за их походы по Азии…
И снова хмыкнул Скопасис; внимательно глядя в лицо все же смутившейся вдовы, он поинтересовался:
– А к гелонам не успела сходить? И к будинам? К амазонкам не ходи – выгонят!
– Царь, я говорю с тобой! Почему в разговор вмешивается Скопасис?!
Антир покачал головой:
– У меня от Скопасиса секретов нет. Он тоже царь.
И тут Милида бросилась в атаку, она резко повернулась к Скопасису и пошла на него грудью:
– Почему ты следишь за мной?!
Глаза красавицы метали молнии, ноздри точеного носа раздувались, крупная грудь напирала на Скопасиса. Но царя этим не смутить. Тот стоял как скала, спокойно поджидая, пока вдова не упрется в него, что действительно и произошло. Попросту ткнувшись своей грудью в грудь Скопасиса, Милида вынуждена была остановиться. Тогда говорить начал царь:
– Не я слежу, а мои люди. Разве можно такую красотку оставлять без присмотра? Один раз оставили, так греки украли. Мы с Антиром боимся, чтобы сарматы не обиделись за недогляд, вот и охраняем.
Несколько мгновений Милида стояла, пыхтя от возмущения в грудь Скопасису. Но что она могла поделать? Резко повернувшись, вдова выскочила вон. Младший царь расхохотался вслед с заметным удовольствием. Антир только покачал головой:
– Тебе не дает покоя Милида? К чему ее дразнить?
Скопасис стал серьезен:
– Антир, как она смогла бежать от ойранцев?
– Ты забыл, что они бежали вместе с моей дочерью. Асиат ты тоже подозреваешь?
– Асиат нет, твоя дочь удрала сразу, как туда попала. Но почему Милида не сбежала раньше? Антир, она ходит по стану и ведет с соседями ненужные разговоры. К чему рассказывать всем о несметном числе воинов Дария?
Антир и сам понимал, что вдова делает что-то не то, но только вздохнул:
– Скопасис, завтра совет, там и поговорим.
Тот промолчал, но для себя твердо решил, что будет следить за вдовой по-прежнему и напакостить ей не даст.
А Милида просто кипела от злости на Скопасиса! Нашелся противник! Он силен, очень силен! Скопасиса слушают не одни скифы и сарматы, за ним Дайрана с амазонками, ему верят будины и гелоны. Но главное, он хороший воин, хитрый и умный соперник в бою. Вдова поняла, что, не уничтожив Скопасиса, она не сможет править скифами даже после победы Дария!
Но для начала надо разъединить соседей скифов. Хотя все, что могла, она сделала. На совет Милиду не допустят, первым постарается сделать это Скопасис.
Уже по тому, что невры, агафирсы, меланхлены, андрофаги, да и гелоны прибыли без своих отрядов, Антир понял: поддерживать не собираются!
Это было очень плохим известием.
Представители племен сошлись на совет. По кругу сидели и стояли невры, агафирсы, андрофаги, меланхлены, будины, гелоны… рядом с самим Антиром сарматы и Дайрана, представлявшая амазонок. От скифа не укрылось, что мужчины усмехнулись, заметив женщину – неужто Антир позволит говорить и ей?
Антир и сам усмехнулся, но только тому, что рядом с андрофагами много свободного места, ходит поверье, что они людоеды, конечно, здесь все в безопасности, но почему-то все равно отодвигаются.
И к неврам тоже близко не подсаживаются. Тут дело в другом. Невры способны превращаться в волков и носят на себе плохо выделанные волчьи шкуры. Даже сейчас на головах у них оскаленные в предсмертной злости пасти серых хищников. Этот запах сильно беспокоит лошадей, посидишь рядом с невром – и сам пропахнешь, потом с конем не совладать.
Агафирсы сами не стремятся оказаться поближе к остальным. Эти неженки не любят дурного запаха, исходящего от невров, и их грубости. Зато любят золото. Говорят, что агафирсы живут со своими женщинами сообща, чтобы не гадать потом, кто чей сын или брат. Но если все равны, то к чему разные узоры на их лицах и телах, ведь узор, нанесенный острым кончиком ножа, внимательному человеку должен подсказать, насколько знатен агафирс.
Антир усмехнулся: нет, все равны только у скифов да у сарматов. Если и уважают царя больше, то лишь потому, что заслужил, а опозорит свое имя, так и казнят, как любого другого.
Меланхленов из-за их любви к черным одеждам легко узнать издалека. Если у скифов все, что можно, разукрашено всяческими нашивками, от шерстяных чулок и кафтанов до шатров и конской упряжи, сверкает разными цветами, они любят разноцветье, то у соседей-меланхленов все черное или почти черное. Почему, ведь даже черная ночь расцвечена круглой луной, которая бывает то серебристой, то вдруг совсем красной? А если она превращается в тонкую изогнутую полоску, то на небе остаются яркие крупные звезды… А степь весной или в начале лета? Разнотравье и разноцветье такое, что глаз не оторвешь! Особенно хороши поля тюльпанов, превращающие древние курганы в горы из красных или желтых цветов.
Разве можно добровольно отказаться от подражания такой красоте? Скифы пытаются ее повторять во всем: в цветах одежды, в фигурках животных на своих украшениях и вазах… да много в чем. Без красоты жизнь была бы не просто скучной, а невозможной.
Несмотря на яркий дневной свет, посреди круга горел большой костер, огонь не даст солгать никому, сразу покажет, если человек говорит не то, что думает. Об этом помнили все, но лгать никто и не собирался. Ложь унижает человека, гордый человек никогда не станет лгать!
Огонь для священного костра разжигали трением дерева о дерево, только такой огонь бывает чистым, только такой поможет принять верное решение.
Антир еще раз оглядел собравшихся, удостоверился, что никто не обижен, его готовы слушать, и заговорил. Голос царя скифов был суров, как и слова:
– Мои люди сообщили, что на нас идет огромное войско ойранцев! Ойранский царь Дараявауш Гистасп собрал многие тьмы воинов и уже перешел Истр! Что думают об этом наши соседи?
Он не сомневался, что соседи уже знают о приходе огромного войска, сам, отправляя гонцов, велел сообщить об опасности, чтобы понимали, зачем зовет. Но по тому, как спокойно отнеслись к его словам сидевшие, уже осознал, что прав в своих опасениях.
Первым встал агафирс:
– Ойранский царь идет на скифов, он перешел Истр и направил свои стопы на восход. Дарий не пойдет на агафирсов, нам ни к чему воевать с ойранцами!
– Невры тоже не станут выходить в степь из своих лесов.
– До меланхленов ойранцы попросту не доберутся, мы далеко в болотах…
– И мы… не пойдем… – выдавил из себя андрофаг.
Будины и гелоны пока молчали. Не выдержал Скопасис, который руководил сарматами:
– Готовы забраться в свои норы, как глупые мыши?! Если Дарий захватит скифские земли, то и вам несдобровать! Мало вам помогали скифы?!
Снова поднялся агафирс, его ноздри возмущенно раздувались:
– Никто и никогда не смел назвать агафирсов трусливыми мышами! Мы не прячемся в лесах и не боимся врагов, но Дарий идет на скифов. Наше дело сторона!
– Дарий мстит скифам за набеги и дань, которую платили ойранцы вашему племени целых тридцать лет! Если бы скифы не нападали на ойранцев, то те не пришли бы сейчас на ваши земли! – поддержал товарища тавр.
Остальные загалдели меж собой, кто соглашаясь, кто, как сарматы, возмущаясь. Антир поднял руку, призывая к вниманию.
– Есть ли среди вас те, кто помнит этот поход? Скифы ходили на ойранцев много-много лет назад и давно уже ни с кем не воюют. Разве можно мстить за то, о чем не помнят живущие? Кроме того, нападать надо бы сначала на тавров…
– Есть ли среди вас те, кто помнит этот поход? Скифы ходили на ойранцев много-много лет назад и давно уже ни с кем не воюют. Разве можно мстить за то, о чем не помнят живущие? Кроме того, нападать надо бы сначала на тавров…
Было заметно, что слова немного смутили агафирса, а особенно тавра, но они явно не собирались менять своего решения. Агафирс повторил, хотя и вполголоса:
– Наше дело сторона!
Когда чуть вперед шагнула Дайрана, мужчины откровенно расхохотались: женщина собирается говорить на совете? Амазонка, поняв, что просто слушать ее не станут, вдруг подняла лук и одну за другой выпустила пять стрел. Вокруг костра сидели прекрасные охотники и опытные воины, каждый из которых отлично владел луком и знал в стрельбе толк. Теньканье тетивы заставило замолчать всех, глаза мгновенно нашли, куда попали стрелы, выпущенные женской рукой.
Антир усмехнулся: пять оперений, плотно, одно к другому торчавшие из дальнего столба царского шатра, заставили сидевших иначе взглянуть на женщину. Не всякому мужчине под силу не только точно попасть в дальний столб, но и вообще дослать стрелу на такое расстояние, ведь костер далеко от царского шатра. А Дайрана уложила их одну к другой! Такой не попадайся под прицел… Теперь мужчины замолчали.
– Скопасис прав, надеетесь отсидеться в норах?! Не получится! И не потому, что Дарий придушит вас в них, как лиса мышей, а потому, что, победив Дария, мы сами вас оттуда выгоним! Ваши мужчины боятся ойранцев? Антир, – Дайрана повернулась к скифу, – амазонки с тобой! Мы одержим победу над толпой Дария и посрамим этих презренных трусов!
Несколько смущенный агафирс все же развел руками:
– Если царь скифов надеется на такую помощь, то…
Следом поднялся гелон:
– Мы с тобой, Антир.
Его поддержал будин:
– Будины тоже.
Антир смотрел на расходившихся соседей с сожалением и легкой тоской. Дайрана права, они трусливо прячутся в норы, из которых их попросту выживет Дарий. Станут рабами, невольниками, и никакие леса и болота не спасут!
К нему подошел Скопасис:
– Антир, с нами только Дайрана, будины и гелоны… Этого слишком мало. Надо думать, что делать, где принимать бой.
– Пусть все разъедутся, сядем вместе и подумаем.
Потух большой костер, разожженный для совета, ветер разметал по степи остатки пепла.
Антир, Скопасис, Дайрана, гелон Панасагор и будин Плин совещались уже в царском шатре.
– У Дария слишком большое войско, чтобы мы могли его одолеть. Фракийцы подчинились все, кроме гетов. Геты бились насмерть, но ойранцы победили числом.
Будин задиристо вставил:
– Мы тоже будем биться насмерть! До последнего воина, до последней капли крови!
Скопасис покачал головой:
– Нет никакого смысла в битве до последней капли крови. Ради кого тогда будет эта победа? Женщины, дети и земля достанутся выжившему врагу, наши маленькие сыновья станут рабами.
– Не сдаваться же врагам без боя! – снова засверкал глазами будин.
Как же он молод и рвется в драку! – покачал головой Антир.
– Надо думать, как если не одолеть, то хотя бы ослабить врага еще до битвы с ним, – вздохнул царь скифов.
– Царь Кир, который звал себя Великим, пытался одолеть массагетов, придя на их земли с огромным войском. Оно не было таким большим, как у Дария, но победила ойранцев царица Томирис не столько силой, сколько для начала хитростью.
Спокойные слова Дайраны понравились и Антиру, и Скопасису гораздо больше запальчивых речей Плина.
– Какой?
– Заманила в ловушки.
Скопасис вздохнул:
– Там горы, ущелья, а здесь степь…
– В степи мало воды летом, и она может гореть…
Антир задумчиво уставился на Дайрану:
– А ведь ты права! Нужно заманить Дария поглубже в степь, туда, где мало рек…
– Колодцы засыпать, потом выроем новые!
– А небольшие речки отравить, чтобы не смогли напиться… Боги простят нам такую обиду…
– И степь поджечь…
Говорили уже все, каждый вносил свою лепту в создание ловушки для Дария с его огромным войском.
Обсуждали недолго, все было ясно и без слов. Антир подвел итог:
– Чтобы ойранцы не вернулись обратно почти сразу, их надо заманить в степь поглубже, как бы отступая. Пусть думают, что мы удираем. Для этого будем идти впереди них на один день пути. За собой все засыпать, выжигать и портить. Главное, чтобы Дарий не свернул ни к ушедшему на север обозу, ни к нашим курганам.
Он повернулся к Скопасису:
– Ты пойдешь к ойранцам первым, только в бой не вступай, прошу тебя. Силы понадобятся потом. Со мной будины и гелоны. Дайрана…
Та потребовала сама:
– Я со Скопасисом!
– Хорошо, – кивнул царь.
Антиру совсем не хотелось отпускать от себя Дайрану, он давно заглядывался на амазонку, но Дайрана воин, она не станет сидеть в обозе и ждать мужа с победой.
Когда после совета Скопасис с Дайраной вышли из шатра, к царю шагнул сармат, охранявший шатер, и стал что-то тихо говорить, кивая в сторону. Скопасис внимательно выслушал, тоже кивнул и отдал короткий приказ. Рослый сармат исчез, словно его и не было.
– Что? – Дайрана хорошо понимала, что зря Скопасиса его люди беспокоить не станут. Все считали сарматов людьми младшего скифского царя Скопасиса.
– Милида пробовала подслушивать. Ее немножко пугнули, теперь снова пойдет жаловаться на меня Антиру.
– Ты ее просто не любишь или что-то знаешь?
– Скорее догадываюсь. Уж слишком она старается, чтобы мы не стали сопротивляться ойранцам! – Царь вдруг поднял глаза на Дайрану. – Поговори с Асиат, пусть подробно расскажет, как они бежали. И как сама Асиат попала в плен.
Амазонка задала тот же вопрос, что и Антир:
– Ты подозреваешь Асиат?
– Нет, ее нет. Но почему Милида бежала только вместе с Асиат, раньше-то что делала? Не нравится мне эта вдовушка. Марсагет, конечно, был тряпкой, податливый, как глина, его жаль. А вдовушка явно что-то замышляет. Попроси своих амазонок, пусть внимательней за ней поглядят.
Дайрана вдруг почему-то хмыкнула.
– Что? – Синие глаза Скопасиса смотрели так, что и не захочешь, а ответишь. Что за взгляд у этого царя?! Но предводительнице амазонок нечего скрывать.
– Я тебе сама могу сказать, чем занимается эта красотка!
– Ну и чем?
– А хочешь, спроси Сагира, он ее обхаживает каждую ночь! Истосковалась вдовушка без своего Марсагета, ни минуты теперь не теряет.
Чуть смущенный Скопасис перевел разговор на Лейлу:
– А эта ойранка, что пришла с ними? Ей-то что делать среди скифов?
Женским чутьем Дайрана вдруг почувствовала интерес Скопасиса к Лейле, но совсем не такой, как к Милиде. Неужто?..
Хорошо, что темно, царь не заметил пристального взгляда предводительницы амазонок. Или сделал вид, что не заметил?
– И за ней последите, она же у вас живет?
Дайрана только кивнула, она поняла, что последний вопрос был совсем не для уточнения. Кто где живет, Скопасис знает и так, от него в стане не укроешься, это не Антир. Амазонка в очередной раз подумала, что скифам бы лучше выбрать царем Скопасиса, хотя и Антир хороший правитель, справедливый, заботливый и смелый… Но амазонки больше любили младшего. И не они одни.
Ну и ну!.. Скопасис, которого невозможно завлечь никакими ухищрениями, крепкий как скала, интересуется какой-то неумехой ойранкой? Дайрана не болтлива и поделиться своими наблюдениями может только с Залиной. Амазонка заторопилась к своим.
* * *Дарий не стал дожидаться, пока через Истр переползет весь обоз, приказал собрать строителей. Мандрокл, видевший, что мост выдержал, переправа идет спокойно, все же был невесел, он помнил о повелении сжечь его детище.
Царь и впрямь подтвердил свои слова: мост после переправы сжечь!
И тут вперед с поклоном выступил Кой, стратег митиленцев:
– О, царь, дозволь сказать…
У Дария было хорошее настроение, он кивнул:
– Говори…
– Ты вступаешь в страну, где нет ни городов, ни поселений. Там редко встречаются люди, скифы кочевники, они сегодня здесь, а завтра далеко… Я нисколько не сомневаюсь в твоей победе над скифами, но ты можешь их просто не найти. Не гоняться же по всей степи год. Не разрушай мост; если Иданфирс счастливо избежит встречи с тобой, то тебе придется возвращаться. Пусть переправа пока стоит.
Брови Дария нахмурились, не хватает еще бегать как шакал по степи за каким-то скифским царем! Кой решил, что царь сердится на него, потому быстро добавил:
– Я верю в твою победу и пойду вместе с тобой, а мост оставь охранять кого-то другого.
А ведь он прав, он тысячу раз прав! Обратно переправляться, кроме войска самого Дария, некому, а строить мост заново хлопотно. Даже если он победит трусливого скифа, Истр не станет мельче или уже, переправа будет нужна в любом случае! Если только Дарий не пройдет до другого края Понта и не вернется в свои земли тем путем, каким ходили на его родину скифы.
И тут царь разозлился сам на себя, ну что за сомнения: если… если… Поднялся со своего трона, кивнул Кою: