А еще незаметно для других царь Антир пообещал Папаю и Табити, что не допустит врага к курганам предков, к большому священному мечу у Каменных могил. Вслух он ничего говорить не стал, у скифов не должна мелькнуть мысль, что враг может зайти в их земли так далеко! Только царь может и должен думать на много дней вперед и предполагать что угодно, даже самое худшее. Должен, потому что должен придумать, как защититься от этого худшего. На то он и царь.
Антир думал, ничего не объясняя своим младшим царям Скопасису и Таксакису. И им ни к чему знать о тайных мыслях Антира. Они появились после того, как Аморг честно рассказал все, что узнал во Фракии. Антир попросил скифа молчать до поры, тот обещал. Аморг не болтун, слово сдержит, но легче от этого на душе у Антира не стало.
По словам скифа, ойранский царь привел столь огромное войско, что оно покрыло всю землю Фракии. Дарию Гистаспу нужна Скифия? Но даже залив ее кровью, самих скифов ойранский царь не сделает рабами! У скифов нет городов, которые они стали бы защищать, скот можно перегнать в другое место, женщин и детей перевезти, что не увезешь, то попросту бросить… Велика важность – что-то пропадет! Осталось бы оружие да кони!
Но так мог думать любой скиф, даже младшие цари. Антир так думать не мог. Он должен придумать, как не дать погибнуть всему племени. Царь рассказал воинам о персах честно, но не все. Нельзя раньше времени пугать людей, пусть пока считают его самого трусом, ничего, придет время, и поймут, что был прав, – вздохнул Антир. Он твердо решил выматывать ойранцев так долго, как будет можно, и вступить в бой, только если другого выхода не останется.
Знать бы Антиру, что так и будет…
Но он не ведал другого – Скопасис знал даже больше самого Антира, но тоже берег своего царя, решив, что вместе с Дайраной и ее амазонками возьмет основную заботу на себя.
Чуть позже втайне от остальных Антир достал связку гадальных прутьев. Эти веточки ивы не раз подсказывали ему, как поступить. Вот и сейчас он сосредоточился, мысленно попросил бога Папая подсказать выход из тяжелого положения и принялся раскладывать прутики.
Никому из непосвященных скифов не известно, что означала та или другая ветка. Только своему наследнику передавал гадальные знания царь. Если случалось так, что наследника не было либо царь умирал неожиданно, то знания передавали жрецы. Антир получил все вовремя от своего отца царя Савлия.
Того называли жестоким, но справедливым. Савлий и впрямь был жесток, обычаи соблюдал строго. Только однажды не смог возразить, когда его брат Анахарсис вдруг решил отправиться в Афины поговорить с умными греками. Савлий ворчал: мол, что, же, у скифов мало умников, чтобы за умом тащиться к грекам? Будь его воля, ни за что не отпустил бы брата. Но их отец царь Гнур расхохотался во все горло:
– Пусть идет, может, сам чему этих греков научит!
Гнур был огромным и грубым, оттого его хохот сотрясал царский шатер сильнее бури. Но не это пугало Савлия. Он точно чувствовал, что из этого путешествия добра не выйдет.
Так и получилось. Самого Анахарсиса греки приняли хорошо, хотя и не сразу. Он явился к местному мудрецу Солону с предложением подружиться. Мудрец, узнав, что дружбу предлагает скиф, которых греки презирали, посмеялся:
– Передайте, что друзей следует искать у себя на родине!
Анахарсиса такие слова нисколько не смутили, он согласно кивнул: Солон прав! Он как раз сейчас на родине, так почему бы ему не завести друга?
Мудрец, пораженный хитрым ответом, пригласил скифа к себе, и они действительно стали друзьями.
Антир вздохнул: разумный дядя пришелся ко двору не всем грекам, но прославился там. Анахарсиса греки почитали одним из семи мудрейших людей в мире, он возглавлял поход мудрецов к богатейшему царю Крезу… Было за что чтить, именно дядя Антира придумал такие полезные вещи, как плуг, якорь, цеплявшийся рожками за дно, и круг, крутив который можно делать ровные и красивые сосуды из глины… Анахарсис придумал еще много чего, и много умных мыслей высказал, за острый язык его и уважали, и побаивались одновременно. Даже знаменитый Эзоп не всегда мог переговорить мудреца.
А чем все закончилось? Вот к чему мудрому Анахарсису было подносить дары греческим богам? Неужели не понимал, что скифы этого не поймут и не простят? Не простил прежде всего собственный брат. Савлий согласился бы с женой-гречанкой, с коверканьем языка, со многими нелестными словами в сторону скифских привычек, но простить измену своим богам?! Нет, этого Савлий брату не простил! Он сам выпустил смертоносную стрелу, увидев чужой обряд, исполняемый мудрецом в священной роще!
Умирая, Анахарсис сказал, что разум сберег его на чужбине, а зависть погубила на родине. Не прав, впервые за многие годы мудрец оказался не прав! Савлий не завидовал Анахарсису, он был другим, для старшего брата больше значило то, что на скифов не смеют нападать враги, что его племя живет спокойно, потому что во главе стоит сильный, воинственный царь. А мудрость? Может быть, у Савлия не хватало ума, чтобы слыть философом, но у него было достаточно разума, чтобы быть хорошим царем! И достаточно, чтобы понять – там, где не справятся сильные воины врага, скифов могут погубить вот такие разъедающие душу чужие вакханалии.
Савлий был прав; пройдет много лет, и именно так, как ржа железо, разъест привычка к роскоши и удобствам скифского царя Скила. Самого царя скифы убьют, но зараза уже пустит корни. Никогда сладость неги не воспитает сильных воинов!
Антир даже головой потряс, чтобы отогнать воспоминания о дяде и отце, ни к чему сейчас думать о них. Веточки ложились рядом одна за другой, рассказывая царю о том, что будет. Не один раз он собирал и снова раскладывал иву, проверяя и перепроверяя себя, свои решения, убеждаясь, что правильно понял волю богов.
К концу гадания лицо Антира значительно посветлело: видно, боги подсказали царю скифов что-то дельное… Или сам догадался.
Царь Антир уже знал, что ойранский царь Дарий Ахеменид Гистасп перейдет Истр и принесет немало бед на скифскую землю, но боги подсказали скифу, что победу одержит не сильнейший, а умнейший. А умнейшим Антир Дария не считал, умный не пошел бы на скифов в их степи, тем более с таким огромным войском! Царь скифов понял, что размеры войска ойранцев и станут для них погибелью!
– Благодарю тебя, Папай. Клянусь принести большие жертвы у самого большого меча! Благодарю, богиня Табити!
Асиат и Сагир разминулись с Аморгом и его сотней, но зато на следующий день встретили Скопасиса и амазонок во главе с Дайраной.
Утро началось веселым птичьим щебетом, легким ветерком и ласковым солнышком. По всему чувствовалось, что днем будет жарко, но рассвет, разогнавший ночную тьму, пока давал прохладу.
– Пора! – скомандовал Сагир.
Долго уговаривать никого не пришлось, плохо спавшие женщины, однако, стремились поскорее добраться до стана, потому собрались быстро. Лейла все еще ехала позади Асиат, теперь уже на спине запасного коня.
Амазонка с удовольствием заметила, что персиянка легче держится, меньше елозит по спине лошади и вообще лучше сидит на коне.
– Лейла, ты молодец, скоро сможешь ехать сама!
Подсаживая персиянку на лошадь, Сагир не упустил возможность подхватить ее под мышки и заодно потрогать крупную упругую грудь, а потом долго пристраивал бедра красавицы, чтобы ей было удобно сидеть. Его руки откровенно ощупывали ягодицы теперь уже персиянки. Лейла смущалась, ее щеки даже заалели, но недовольства не выказывала. Заметившая это Милида поморщилась:
– Болтается, как полупустой бурдюк! Где уж ей…
Сказала нарочно на арамейском, Сагир не понял, но переспрашивать не стал. Не хватает мужчине вмешиваться в женские споры! Ему понравилась грудь Лейлы и ее бедра. У Милиды появилась соперница!
Солнце уже показалось из-за верхушек дальних деревьев, но росу еще не высушило, потому холодные метелки ковыля сыпали брызгами даже в лицо. Лейла морщилась, но уже не взвизгивала. Привыкнуть можно ко всему, кроме того, ей очень хотелось стать пусть не как Асиат, но хотя бы не хуже заносчивой Милиды! Она твердо знала, что еще через несколько дней будет сидеть на лошади сама, а не позади Асиат, чего бы ей это ни стоило. А пока училась не плюхаться на конский круп при каждом шаге кобылы.
Ехавший впереди Сагир вдруг замедлил ход. Внимательно приглядевшись, Асиат поняла почему. Темное облачко впереди – это всадники. Сначала похолодело внутри, неужели ойранцы успели их обогнать?! Но сразу же стало спокойней – кони двигались явно в их сторону. Аморг! Конечно, это он ведет скифов на выручку!
Девушка едва не рванулась навстречу, даже забыв об обузе позади себя, но Сагир сделал знак, чтобы скрылись в ближайшем перелеске. Асиат вздохнула: все верно, кто знает, что их ждет…
Милида уже направила своего коня к зарослям, Асиат последовала за ней.
Милида уже направила своего коня к зарослям, Асиат последовала за ней.
– Почему мы прячемся? – не выдержала любопытная Лейла.
– Сиди пока тихо, это могут оказаться враги. – Царская дочь спрыгнула с лошади сама, но снимать Лейлу не стала, иначе кто будет сажать ее на коня, когда потребуется? Но не успела оглянуться, как персиянка довольно ловко спрыгнула сама. Надо же, а еще вчера сползала как бурдюк! Учится… покачала головой Асиат.
Сагир выехал навстречу всадникам. Уже стало понятно, что это скифы. Беспокойно выглядывавшая из-за кустов Асиат заметила успокаивающий жест своего собрата и улыбнулась. Конечно, это Аморг едет навстречу! Не забыл…
– Кто это?! – Лейла и сама не могла бы объяснить, почему спросила шепотом.
Асиат удивленно обернулась:
– Где?
Не получив ответа, амазонка проследила, на кого смотрит персиянка, и чуть улыбнулась, взгляд девушки стал насмешливым. Лейла смотрела на младшего царя скифов Скопасиса. Конечно, царь хорош, спору нет, даже Сагир ему не ровня. Рослый, плечи широкие, а стан тонкий, красивая голова гордо сидит на крепкой шее… У Скопасиса пронзительно синие глаза, под темными ресницами они кажутся ярче, чем у остальных скифов. Волевой подбородок, густые золотистые волосы… Много девичьих сердец разбито насмешливым взглядом синих глаз царя, но его собственное сердце камень, Скопасис добр и заботлив, но неприступен, как скала.
– Это Скопасис, царь скифов, но глазеть на него не стоит.
– Твой отец? – почти с придыханием уточнила Лейла.
Асиат в ответ рассмеялась:
– Не-ет… мой отец Иданфирс или, как мы его зовем, Антир. А Скопасис младший царь. – Видя, что девушка все равно не очень поняла, добавила: – У скифов три царя, каждый правит своей землей, а всеми вместе Антир, он старший.
Лейла тайком вздохнула, конечно, о царе даже мечтать не стоит… И тут же любопытно кивнула на женщину, ехавшую в паре со Скопасисом:
– А это?
– Это Дайрана, предводительница амазонок. Ты должна ей понравиться, чтобы остаться в отряде.
Лейла тут же забыла про царя и растерянно глянула на Асиат:
– Как?
– Не знаю, – пожала плечами амазонка.
Дольше говорить им было некогда, но Лейла не удержалась и несколько раз бросила взгляды на Скопасиса с Дайраной. Конечно, вот какая женщина должна быть рядом с таким мужчиной! Дайрана – пара Скопасису! Тоже рослая, сильная, красивая и словно рождена в седле! Следующий вздох Лейлы был от сознания, насколько она сама далека от такой красавицы.
Хорошо, что этих взглядов не видела Милида, иначе сжила бы персиянку со света своими насмешками, а заметившая их Асиат только улыбнулась. Скопасис не оставлял равнодушной ни одну девушку, но он не Сагир, связываться ни с кем не станет, можно не беспокоиться.
А Милида словно проснулась, забыв о своих спутниках. Ей было не до Сагира с его ласками, не до Асиат и уж тем более не до глупой Лейлы! Это хорошо, что основу отряда у Скопасиса составляют сарматы и амазонки, проще будет говорить. Сам Скопасис изумился не меньше, чем Сагир, увидев Милиду в доме у Илиона:
– Милида, откуда ты здесь?!
Женщина почувствовала, что попала туда, где помнят, что она царица, хотя и бывшая, а потому в голосе тут же появились повелительные нотки:
– По глупости царя Иданфирса мы с Марсагетом попали в плен к ойранцам! Брат царя погиб, а мне удалось не только выжить, но и бежать, прихватив с собой Асиат.
Скопасис едва сдержался, чтобы не поинтересоваться, какой ценой выжила, от него не укрылась сладострастная роскошь фигуры бывшей царицы, но благоразумно промолчал. Зато поинтересовалась услышавшая разговор Дайрана:
– Ты прихватила Асиат или она тебя?
– Я увидела царскую дочь в стане Дария и устроила ей побег! – Глаза Милиды зло сверкнули. Нет чтобы восхищаться мужеством царицы и внимать ей раскрыв рты, эта амазонка смеет сомневаться в доблести Милиды!
Скопасис поддержал подругу:
– А Асиат что, сидела и ждала? Я слишком хорошо знаю царскую дочь, чтобы поверить этому.
Разговора не получалось, вернее, он пошел не в том направлении. Милида поморщилась:
– К чему обсуждать царскую дочь, она вон жива и здорова, даже служанку с собой притащила! Стоит поговорить о другом.
– Слушаю тебя.
– Ойранский царь Дараявауш привел на скифские земли огромное войско, многие тьмы хорошо вооруженных воинов, одних только бессмертных десять тысяч!
– Кого? – поинтересовалась Дайрана.
Милида почувствовала, что наступил миг ее удачи.
– Бессмертные – это лучшая гвардия царя, против них невозможно устоять!
– Так уж и невозможно? – усмехнулся Скопасис. – А мы попробуем! – Не давая Милиде возразить, чуть устало присел на положенное на землю седло. В походе скифам, да и сарматам седло заменяет и сиденье, и подушку… – Ну, это мы уже знаем, и о том, что ойранцев много, и что через Истр переправились… Ты скажи, как их одолеть поскорее. Если в стане была, то, может, секреты знаешь?
– Войско ойранцев покрыло оба берега Истра, под ними не видно земли на несколько дней пути, так много воинов привел Дарий! А ты твердишь: одолеть…
Скопасис ничем не выдал своих мыслей, а вот Дайрана не смогла:
– К чему глупому царю ойранцев столько воинов на скифской земле? Они же вытопчут хорошие пастбища!
– Дарий мстит скифам за их набеги на земли его предков!
– Когда это было?.. Тех, кто это помнит, уж и в степи не сыщешь!
Милиду злило, что они словно нарочно не слышат главного: Дарий привел непобедимое войско против скифов, сарматы здесь ни при чем! Она так и сказала, мол, скифам мстят, пусть они и отвечают, к чему класть жизни сарматов и амазонок в стычке скифов с ойранцами? Небось, когда ходили в Азию, данью с сарматами не делились?
Скопасис поднялся, навис над женщиной во весь рост:
– Ты говоришь, как изнеженные агафирсы или трусливые невры! Как можно оставить скифов одних против ойранцев?! Дарий не остановится в Скифии, разбив скифов, он придет на земли сарматов! Сарматы не бросают друзей в беде!
Скопасиса поддержала Дайрана:
– Мы с Антиром смешали кровь в знак братства, как можно предать братьев, когда у них война?!
Вот и поговорили, мысленно усмехнулась Милида. Она уже корила себя за то, что принялась сразу убеждать обоих. Не так надо бы… Со Скопасисом говорить надо отдельно, и не посреди степи, а в укромном уголке. Окинув взглядом царя, она вдруг подумала, умеет ли тот снимать штаны с женщины, как это делает Сагир?
При воспоминании о сармате у нее снова стало жарко внутри; боясь, чтобы этого не заметили, женщина вздохнула:
– Хорошо, отправь Асиат с ее новой сестрой к отцу, а я останусь здесь.
– Тебе тоже стоит поехать к женщинам, ты устала. А Асиат ни за что не поедет, я ее знаю.
«Зато ты плохо знаешь меня», – подумала Милида.
Спешно посланные к соседним племенам гонцы скакали день и ночь, потому представители племен прибыли на совет быстро. Скифы Антира уже увезли повозки с детьми и женщинами, оставив при себе только самое необходимое, потому стан был пуст. Но места повозок тут же заполнили шатры прибывших соседей.
Милида почувствовала, что настал ее черед. Пользуясь неразберихой и большим количеством чужих людей, она ловко скользила между шатрами и кострами, выуживая тех, кто ей нужен.
Так… сначала агафирсы. Эти неженки живут чуть в стороне. У них уже побывал посланец Дария, обещал воевать только со скифами. Сейчас ее дело подтвердить это, убедить не вмешиваться, если агафирсы еще не пришли к такому решению. Этих ни с кем не спутаешь, у них шатер белый с обильной вышивкой и украшениями, как и сами соседи скифов. Милида невольно поежилась, лица агафирсов и их тела покрыты узором из синих и голубых линий. Марсагет рассказывал, что этот узор может многое рассказать о человеке: чем тот знатней, тем больше таких линий. Но ведь их не рисуют каждый день, их накалывают! Наверное, это очень больно!
Милида не успела хорошенько пожалеть агафирсов; заметив женщину, к ней подошел один из таких разрисованных:
– Что нужно госпоже?
– Мне нужно поговорить с вашим вождем.
Глаза агафирса стали насмешливыми. И глупцу ясно, что вождь остался дома, а здесь только его представители, хотя и высокородные. Но говорить это женщине агафирс не стал, она хоть и красотка, но глупа, как все остальные. Женщины годятся лишь для ублажения мужчин, но не более!
– О чем? – Не объяснять же ей, где вождь!
Милида и сама прекрасно понимала все, о чем умолчал агафирс, склонила голову:
– Я жила в стане ойранского царя Дария, могу многое поведать…
– О чем? – снова поинтересовался воин.
По тому, как на него поглядывали остальные, Милида поняла, что обратилась сразу к нужному ей человеку, но виду не подала, только пожала плечами:
– Здесь?
Агафирс сделал приглашающий жест в свой шатер. Внутри тоже было множество побрякушек и украшений. Скифы и сарматы любят яркие цвета и красивые вещи, но коней украшают щедро, а вот в уши мужчины ничего не вешают. А у агафирса роскошные сережки, от которых не отказалась бы и сама Милида!