— Он был опасен, — упрямо повторил Волк, наклонив голову.
— Ты выстрелил, когда у солдата оружия не было.
— Он внезапно встал на колени и коснулся руками земли, — ответил Волк, — мне показалось, что он хочет подобрать свой пистолет.
— Хватит, — негромко произнес Гром, — я слышал свидетельства очевидцев. Их не двое и не трое было. Сверху, — Гром поднял указательный палец к потолку, — мне сделали предупреждение из-за тебя. Первое, оно же и последнее.
— Я выполнил задание, — неизменившимся голосом проговорил Волк, — быстро, так, что никто, кроме наших солдат, об этом инциденте не узнал. Банкиру потом еще спирту дали, чтобы он вообще все забыл.
— Зачем же было убивать, когда в этом не было необходимости? — тихо спросил его Гром.
Волк помолчал, а потом ответил:
— Я действовал по инструкции. Разрешите идти?
Гром с минуту смотрел на него.
— Иди, — сказал он наконец.
Волк вышел.
— Про таких людей, как Волк, — произнес, глядя в стену, Гром, — обычно говорят: «Он далеко пойдет». Может быть. Не знаю. Но я не люблю людей, которым нравится убивать. Волк ведь мог оставить его в живых…
Гром повернулся ко мне.
* * *Этот случай был, по-моему, единственным, когда Гром остался недоволен работой Волка. Но этот случай произвел на меня довольно сильное впечатление.
И слова — «про таких людей, как Волк, обычно говорят: „Он далеко пойдет“» — я вспомнила только сейчас.
Пророческими они были, как оказалось.
Так-так. Может быть, Гром припомнил этот случай Волку, то есть Василию Петровичу Никифорову, и теперь не хочет доверять ему проведение операции?
Или, может быть, Волк отказался работать с Громом?
Вот это вряд ли. Андрею Леонидовичу редко кто отказывает в сотрудничестве. Честнее и надежнее сотрудника и начальника не найти. Да и деньги через него проходят хорошие. Очень хорошие деньги через него проходят.
Я понимаю, конечно, что финансовая сторона вопроса Волка в его теперешнем положении не очень беспокоит, но все-таки…
Ладно, в любом случае я все узнаю сегодня. Безусловно, Гром выходил на связь с Волком. Интересно было бы послушать, чем закончился тот разговор.
Внезапно я вспомнила о своем желании приготовить на ужин зайца. Когда я вернулась домой с пакетом документов от Грома, не до зайца мне было совсем, не до зайца. Я его даже из морозильника не вынула.
Ну и черт с ним.
Есть мне уже не хотелось, несмотря на то что я так и не поужинала, мне спать хотелось.
Я умылась и, не раздеваясь, прилегла на том самом диване, на котором встретила утро.
Глава 2
Мне все-таки удалось пару часов поспать перед тем, как будильник прозвенел в семь часов и мне нужно было ехать на работу.
Ни о каком завтраке не могло быть и речи — я даже яичницу себе не приготовила. Мне, для того чтобы состряпать даже самое банальное блюдо — даже яичницу, нужно душевное спокойствие и соответствующее настроение. Вдохновение нужно.
А какое сейчас вдохновение?
Я вся — целиком и полностью — была погружена в мысли о новом моем задании.
Чувствовала я себя неплохо, несмотря на бессонную ночь.
Сейчас вот поеду на работу, рассмотрю там парочку дел, если принесли что-нибудь, а к половине третьего, как мы с Громом договаривались, буду уже в районном пункте междугородных телефонных переговоров.
Я подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Потом склонила голову и улыбнулась. Нечего, Юля, критически на отражение в зеркало смотреть. Двадцать девять лет — не сорок девять.
Это — во-первых.
А, во-вторых, я выгляжу гораздо моложе своих лет, потому что, не в пример многим, веду здоровый образ жизни и вредных привычек не имею.
Темные круги вот только под глазами от ночи, проведенной за расшифровкой бумаг Грома, но это ничего. Они мою красоту не испортят.
Тем более что я где-то читала, что когда-то было модно специально наводить такие вот круги под глазами — имитируя усталость после бурной ночи любовных утех.
Вот так.
Я выпила кофе, оделась, накрасилась (женщина всегда должна оставаться женщиной) и вышла за дверь.
* * *Прямо возле двери своего кабинета я встретила Ольгу Павловну Шмакову — секретаря нашего губернатора.
Зажав под мышкой толстенную папку с бумагами, она, как всегда, спешила куда-то, катила по коридору свое круглое беличье тело.
— Здравствуйте, Ольга Павловна, — опустив глаза, тихо поздоровалась я с ней.
— Здравствуйте, Юлия Сергеевна, — кивнула она в ответ, побежала было дальше, но вдруг остановилась и внимательно посмотрела на меня.
Я снова опустила глаза.
— У вас случилось что-нибудь, Юлия Сергеевна? — озабоченно спросила она. — Вид у вас такой… Ой, да вы бледная! Случилось что-то?
— Случилось, — послушно вздохнула я, — у меня тетя в Харькове заболела.
— Да что вы говорите! — всплеснула руками добрая Ольга Павловна. — И сильно?
— Сильно, — ответила я и снова вздохнула, — астма у нее. Вот — осложнение.
Ольга Павловна сокрушенно покачала головой.
Ага, вот и момент наступил!..
— Ольга Павловна, — попросила я, — можно мне взять отпуск за свой счет? На неделю? Я бы съездила к тете, присмотрела бы за ней. У нее ведь, кроме меня, и нет никого совсем…
— Конечно, Юлия Сергеевна, конечно, — быстро ответила Ольга Павловна, — правда… — тут она заколебалась, — как раз на этой неделе вы нам очень нужны будете, но… раз уж такое дело… Пожалуйста.
— Спасибо, Ольга Павловна, — поблагодарила я, — тогда я прямо сегодня же после обеда на самолет и…
— После обеда? — переспросила она. — Тогда до обеда будьте добры посмотреть, вот… — Она начала рыться в своей папке для бумаг.
* * *Вот и обеденный перерыв. Я все дела свои закончила пораньше, чтобы успеть еще с сотрудниками попрощаться и с Ольгой Павловной.
Ровно в четырнадцать двадцать девять я была в зале междугородных переговоров. Нашла глазами нужную мне кабинку и направилась туда, успев заметить стоящего у кассы человека в сером пальто.
Проследив за тем, как я вошла в кабинку, человек — мы встретились с ним глазами — кивнул мне и крупным шагом пошел к выходу.
Я сняла трубку.
— Багира? — услышала я приглушенный голос Грома. — Багира?
— Я, — отозвалась я, — это я, Гром.
— Ну? — спросил он. — У тебя возникли какие-нибудь вопросы?
— Возник один, — ответила я, — я думаю, вы сами догадываетесь — какой.
— Да, — сказал он.
— Волк, — произнесла я, — почему не он? Он же состоит в свите… объекта номер один.
— Состоит, — ответил Гром, — только…
— Что — только? — насторожилась я.
— Волк не выходит на связь, — пояснил Гром, — совсем не выходит. Такое ощущение, что он решил полностью порвать со своим прошлым.
Я молчала, не зная, что на это сказать. Как это — не выходит? Как это — решил порвать с прошлым? Он же был в нашей разведгруппе? Он же нашим коллегой был.
Сказанное Громом просто не укладывалось у меня в голове.
— Поскольку у вас есть причины не доверять Волку, — тихо проговорила я, — есть опасность, что он может поставить под угрозу срыва всю операцию. Он же меня узнает.
Гром долго молчал, прежде чем ответить.
— Я не знаю, что случилось с Волком, — произнес он наконец, — но, учитывая всю серьезность доверенной нам миссии, мы решили, — он снова на минуту замолчал, ему трудно было говорить — я чувствовала, — мы решили ликвидировать Волка.
«Вот это да. Докатились, — ухнуло у меня в голове, — ликвидировать из-за неблагонадежности члена нашей разведгруппы. Так скоро и самой себе доверять перестанешь».
— Когда… — выговорила я, — ликвидация?
— Ликвидация… — повторил Гром. — Тебе, Багира, в такие подробности вникать необязательно. Сама понимаешь — меньше знаешь, крепче спишь.
Это точно. Хотя какой теперь сон у меня. Серьезная операция, да еще такие новости…
— К тому же я не уполномочен давать тебе такие сведения, — снова заговорил Гром, — одно могу сказать — в поездке в Казахстан Волк участвовать не будет.
Я помолчала. Вздохнула.
— Все? — спросил после паузы Гром.
— Теперь все, — произнесла я.
— Значит, так, — голос Грома зазвучал сухо и по-деловому, — в следующий раз я выйду с тобой на связь, уже когда ты будешь на месте. В том самом городе, понятно?
— Понятно.
— Сейчас ты пойдешь на аэровокзал, — инструктировал меня Гром дальше, — и в камере хранения, — тут он сделал паузу и назвал мне зашифрованный код ячейки, — и в камере хранения найдешь билеты на самолет.
— Хорошо, — отозвалась я, — самолет когда? Сегодня мне лететь?
— Сегодня, — ответил Гром, — более точно узнаешь, когда достанешь билеты.
— Понимаю, — сказала я, — значит — отбой?
— Сегодня, — ответил Гром, — более точно узнаешь, когда достанешь билеты.
— Понимаю, — сказала я, — значит — отбой?
— Еще одно, — проговорил Гром, — на аэровокзале по месту прибытия ты опять зайдешь в камеру хранения. Номер ячейки… И код, — тут Гром снова назвал шифр. — Запомнила?
— Запомнила, — ответила я, — и первый код и вот этот…
— Хорошо, — отозвался Гром, — тогда все. Больше нет вопросов?
— Нет, — подумав, сказала я, — вопросов у меня больше нет.
— Удачи, Багира. — Я слышала эту фразу уже много-много раз. Всегда, когда я получала какое-нибудь задание от Грома. — Езжай на аэровокзал. До встречи.
— До встречи, — отозвалась я и положила трубку.
Теперь — на самолет.
* * *Салон самолета был забит, помимо казахов, которых обнаружилось явное меньшинство, русскими, представителями каких-то арабских стран и вездесущими кавказцами.
Место мое оказалось у самой пилотской кабины, а соседи попались мне прямо-таки замечательные — двое новых русских. Колоритные такие — традиционные красные пиджаки, потрескивающие под напором чудовищных бицепсов, аршинные золотые цепи и гнусавые интонации.
Морды у них были будто высечены из гранита. Отличались ребята только прическами — у одного из них голова была выбрита, а у второго наблюдался вполне приличный ежик.
Они были на орангутангов похожи.
Мало того, что они непрерывно обменивались друг с другом похабными подробностями из своей личной жизни, похотливо посматривая в мою сторону, — они еще и анекдоты рассказывали. Преимущественно с казахской тематикой.
Изучали, так сказать, национальные особенности страны, в которую летят, на ярких примерах.
Я демонстративно закрыла глаза и откинулась на спинку кресла — лучше высплюсь как следует, всю ночь ведь прошлую не спала…
И выспалась. Разбудил меня только голос стюардессы, сообщающей о скорой посадке самолета в аэропорту города Петропавловска.
* * *«Так, — произнесла я про себя, без напряжения вызывая в своей памяти расшифрованный номер ячейки в камере хранения Петропавловского аэровокзала и код этой ячейки, — открывайся!»
Дверца открылась.
Я вынула из пыльных недр ячейки небольшую, но тяжелую кожаную сумку.
Сразу полезла в боковой карман сумки. Там, как я и предполагала, оказалось журналистское удостоверение, выданное на имя Ирины Зиновьевны Чернышевой, корреспондента газеты «Тарасовские ведомости».
Паспорт на то же имя — Ирины Зиновьевны Чернышевой — я получила раньше: достала из камеры хранения в Тарасове. Паспорт вместе с билетами лежал.
Еще в боковом кармане я обнаружила бумажку, на которой был написан адрес гостиницы, где я должна была остановиться, и номер комнаты.
Надеюсь, что номер уже оплачен. Денег у меня, конечно, полно — в конверте, который передал мне Гром тогда, в машине, было что-то около тысячи долларов, да и вообще — в последнее время финансовые трудности у меня не возникают, но оформлять на себя этот самый гостиничный номер — такая морока.
А времени у меня мало.
Надо успеть до приезда министра со своей свитой познакомиться с местной администрацией и хорошенько надоесть ей.
На такси я добралась до гостиницы. Называлась она «Кзыл-Жар» и представляла собой небольшое трехэтажное здание, густо населенное приезжими коммерсантами, преимущественно кавказской национальности.
Мой номер находился на последнем, третьем этаже — спальня, гостиная, санузел. Обстановка — приличная. Не люкс, конечно, но для такого городка, как Петропавловск, вполне нормально.
Короче говоря, люди, на которых работал Гром, не пожалели денег для предоставления мне человеческих условий существования.
Номер в гостинице был оплачен, меня там ждали. Видно, приняли за какого-то маститого журналиста из дружественной России. Тоже — заслуга моих заказчиков. Это хорошо. Ценю.
В таких условиях и работать приятно.
* * *Приняв душ, я переоделась и прошла в спальню. Присела на кровать, занимающую половину комнаты, и открыла сумку, которую достала из камеры хранения на Петропавловском аэровокзале.
Ого, здорово!
Я вынимала из сумки по одному предмету: девятизарядный «магнум» сорок четвертого калибра, три обоймы к нему, узкий длинный нож, отлично сбалансированный для метания, и крошечный передатчик в виде миниатюрного радиоприемника. Совсем крошечный радиоприемник — размером с мой мизинец.
Я повертела радиоприемник в руках.
Как же он работает?
В смысле — передатчик, а не радиоприемник — как работает приемник, я знала.
Ну, ладно, сейчас попробуем. Поочередно я нажимала на все кнопки, но приемник молчал.
Я нащупала еле заметную кнопочку рядом с устройством регулятора громкости. Нажала на кнопку.
Тотчас из наушников раздался характерный треск. Потом — щелчок.
Затем наступила тишина.
Вот оно! Я думаю, сейчас…
— Багира! — раздалось из наушников.
Куда же говорить, ага, вот — маленький микрофончик на левой стороне корпуса.
— Прием, — сказала я, приблизив микрофончик к губам, — прием.
— Багира! — снова отозвалось в наушниках. — Как слышимость?
— Отличная слышимость! — весело ответила я — я узнала голос Андрея Леонидовича.
— Хорошо, — удовлетворенно проговорил Гром, — отныне и до конца операции связь со мной или с нашими операторами будет осуществляться через этот передатчик. Пароль для операторов — Багира. Связь будет односторонняя, — продолжал инструктаж Гром, — когда ты нам понадобишься, то корпус радиоприемника беззвучно завибрирует. Связь может начаться в любое время, так что носи приемник всегда с собой. Он должен постоянно соприкасаться с твоим телом. Иначе ты просто не почувствуешь сигнала.
— Даже спать с ним? — поинтересовалась я.
— Да, — ответил Гром, — даже спать с ним.
— Здорово, — ответила я, подумав о том, куда же я буду прикреплять приемник, отходя ко сну. Пижамы-то у меня с собой нет.
— Дальше, — продолжал Гром, — как я уже сказал, связь будет односторонняя. Обратную связь просто не успели наладить — времени было мало. Но, я думаю, обратная и не понадобится…
— Как знать, — добавила я.
Гром пропустил мою реплику мимо ушей.
— Почувствовав сигнал, ты нажимаешь на кнопку, которую ты только что нажимала, и ждешь до тех пор, пока не услышишь в наушниках пароль — Багира. Понятно?
— Понятно.
— Только потом можешь говорить, — закончил Гром. — Повтори инструкцию.
Я повторила.
— Теперь неприятные новости, — помолчав немного, заговорил Гром, — послезавтра приезжает объект номер один. — Гром сделал паузу. — Волк будет с ним.
— Как? — удивилась я. — Вы же говорили, что его должны…
— Ликвидировать Волка не удалось, — глухо отозвался Гром, — на ликвидацию были посланы два агента, — Гром снова помедлил, — вчера ночью мои люди обнаружили тела этих двух агентов в подвале дома, где живет Волк… Одному он голову проломил, а другому сломал шею, — добавил Гром, — сам же Волк ни единой царапины не получил.
Странно. Я думала, что люди Андрея Леонидовича работают достаточно хорошо, чтобы справиться с таким заданием.
А впрочем, ничего удивительного в том, что Волк завалил этих агентов, нет. Подготовка у него, как и у каждого члена нашей разведгруппы, — будь здоров.
Гром просто не рассчитал. Не похоже на него. Стареет он, что ли?
А из этого следует, что…
— Как же мне быть? — произнесла я в микрофончик. — Волк опознает меня.
— Опознает, — согласился Гром, — и твоя легенда будет раскрыта. Чтобы этого не случилось, слушай меня.
— Слушаю, — сказала я.
— Тебе поручается самой ликвидировать Волка, — отчетливо выговорил Гром, — так, чтобы не было лишнего шума и, естественно, чтобы на тебя не пало подозрения. Ну, ты сама знаешь. Тебя этому учили.
— Да, — ответила я.
Трудно мне будет убить своего бывшего коллегу, но… На моей работе чувства и эмоции надо отключать.
— Неизвестно, как поведет себя Волк, увидев тебя среди журналистов, — заговорил Андрей Леонидович, — может быть, он просто решил порвать с прошлым и поэтому не выходит на связь. А может, есть у него какие-то другие причины не контактировать с нами.
— Вы думаете, что он перевербован? — спросила я.
— Д-да, — ответил Гром, — скорее всего перевербован.
Я замолчала, покусывая губы. Вот уж… Чудны дела твои, господи!
— Ладно, — снова раздался в наушниках голос Грома, — если вопросов больше нет, тогда отбой. Как действовать дальше, ты знаешь?
— Знаю, — ответила я, — я же ознакомилась с инструкциями.
— Еще одно могу тебе сказать, — добавил Гром, — мы попробуем еще раз провести операцию по ликвидации Волка. Если опять ничего не получится, тогда уж сама… Поняла?