Подошел официант, напоминавший воина Золотой Орды, напялившего зачем-то белые брюки и пиджак. Официант вежливо осведомился, что я буду заказывать.
Я наугад ткнула пальцем в «палау» и «ми-шужук».
— И что-нибудь еще такое, — пошевелила я пальцами в воздухе, — пооригинальнее, из национальной кухни…
Официант понимающе кивнул и исчез.
Когда через десять минут принесли мой заказ, я поняла, что «пооригинальнее, из национальной кухни» я заказала совершенно зря.
И так уже то, что мне принесли… оригинальнее, по-моему, некуда.
Ну ладно — палау. Это оказался обыкновенный плов, только очень жирный и с огромным количеством кураги и жареного лука.
А вот ми-шужук… Ми-шужук — так назвали длинную, дурно пахнущую вареную кишку, начиненную — я рискнула попробовать — говяжьими мозгами и мелко рубленной бараниной. Все это было обильно приправлено перцем.
Подошел официант и поинтересовался, в каком виде я люблю есть бадыр-куйрык — в холодном или горячем?
Я вздохнула и сказала ему, что уже наелась и бадыр-куйрык на сегодня отменяется.
Попросила что-нибудь сладкое.
Официант разочарованно отошел и через несколько минут вернулся с большим блюдом банального чак-чака и чайником зеленого чая.
Я облегченно перевела дух: чак-чак — это есть можно, я его и сама не раз готовила — шарики из теста, обжаренные в кипящем масле и густо облитые медом.
Закончив трапезу и расплатившись, я поднялась к себе в номер. Очень вовремя, надо сказать, покинула ресторан — там как раз начинались танцы, и ко мне уже, когда я чак-чак доедала, три раза подходили деликатные кавказцы и спрашивали — не танцую ли я?
Я отвечала, что нет.
Последним подошел смешной маленький и толстенький азербайджанец с грустными глазами и седыми волосами. Он был похож на плюшевого котенка из моей коллекции мягких игрушек, но тем не менее я ему отказала — завтра приезжает министр, и сегодня вечером Гром должен выйти на связь.
Вернувшись в свой номер, я присела за столик, достала пистолет из кобуры, быстро разобрала его, вынула из своей сумки купленный еще на Петропавловском аэровокзале тюбик с машинным маслом и принялась тщательно протирать и смазывать части от своего «магнума».
Оружие всегда должно находиться в полном порядке. Стрелять из этого пистолета мне еще не доводилось, но «магнум» сорок четвертого калибра — вещь хорошая. Убойная сила — слона свалит.
Я собрала пистолет снова и, вынув обойму, попробовала спусковой механизм.
Все работает хорошо, курок плавно идет и спусковой механизм отрегулирован.
А как же иначе — люди, с которыми работает Гром, — серьезные люди. Они фуфло не предложат вместо оружия. Им же самим и невыгодно.
Да, кажется мне, что оружие это может мне скоро понадобиться.
Министр прилетает завтра поздно вечером, а мы договорились с Кириллом встретиться для окончательных переговоров по покупке партии наркотиков завтра с утра.
Рано утром…
Сомневаюсь я, что и на этот раз Кирилл повезет меня туда, где он проживает, туда, где может, по сведениям Грома, храниться кассета с компроматом.
Ведь сегодня… Я крепко сжала кулаки над столиком, вспоминая…
* * *Когда я сегодня села в джип Кирилла, я думала, что он отвезет меня к себе домой. Ну, не домой, но туда, где он проживает.
Мне ведь не наркота эта чертова была нужна — это-то уж понятно, — а надо узнать было, где этот Кирилл обретается, чтобы, выбрав время, поискать там кассету.
Но, вопреки моим чаяниям, Кирилл покатил куда-то прочь из города, в еще заснеженные поля покатил.
Осторожный мальчик. Предусмотрительный.
Мы отъехали километров пять от города — долго по плохой дороге поднимались в гору, и, когда достигли наконец ее вершины, Кирилл развернул джип и остановился.
— Вылезай, — бросил он мне.
«Ой-ой, — подумала я, — а не привезли ли они меня сюда, чтобы просто-напросто шлепнуть?»
Я постаралась выйти из машины быстрее, чем парень с автоматом, чтобы ему не удалось меня врасплох застать. Но парень и не обращал на меня особого внимания. Он повесил автомат на плечо и закурил.
— Ну вот, — удовлетворенно произнес Кирилл и, прислонившись спиной к дверце джипа, тоже сунул в рот сигарету, — теперь хорошо.
— Что — хорошо? — спросила я и положила руку в карман — на рукоять пистолета.
— Да ты не волнуйся, — усмехнулся Кирилл, — никто тебя убивать пока не собирается. Что у тебя там в кармане — ствол, что ли?
— Может быть, — неопределенно ответила я.
Он опять усмехнулся:
— Правильно, молодец: сейчас обстановка в республике криминогенная, так что оружие молодой и привлекательной девушке не повредит.
Парень с автоматом засмеялся.
— Вот, посмотри, — обратился Кирилл ко мне, он указал рукой с дымящейся сигаретой, зажатой между пальцев, на дорогу, по которой мы приехали, вьющуюся внизу, как магнитофонная лента из разбитой кассеты, — посмотри, вся дорога от самого города и до этой горы — как на ладони. По этой дороге редко кто ездит. Там, — он махнул рукой за свою спину, — там мост сейчас сломан, так что самое большее, тут одна-две машины в день проезжают. И то — по ошибке заруливают.
Парень с автоматом подошел к нам. Он внимательнейшим образом слушал Кирилла.
— И поэтому, — продолжал Кирилл, — если бы за нами был «хвост», я легко бы его вычислил. И тогда… — он выразительно посмотрел на парня, — пиф — паф.
Парень засмеялся и погладил приклад своего автомата.
— И на обочину бы выбросили, очень просто, — хрипло произнес парень.
Кажется, это были первые слова, которые я от него услышала. Видно, парнишка не большой любитель был поговорить, а я сначала подумала вообще, что он немой.
— Ладно, — посерьезнев, снова заговорил Кирилл, — ты не мусорская, это точно. Если б ты из ментовки была, за тобою бы «хвост» был, они всегда так делают. По инструкции. Они же не могут без инструкции, — он выплюнул на снег окурок и полез за новой сигаретой. — Давай, Валерик, — это он к парню обратился.
Тот кивнул — ага, его, значит, Валериком зовут, — и открыл багажник джипа. Положил туда свой автомат, потом приподнял внутреннюю кожаную обшивку багажника и принялся усердно там рыться.
Долго рылся.
— Ну, чего ты? — обернулся наконец к нему Кирилл. — Скоро ты там?
— Кажись, того… — подал голос Валерик, — кажись, забыли…
— Что?!!
— Да… А, нет! Вот оно! — Валерик облегченно выдохнул и, выпрямившись, вытер рукавом пот со лба, как пахарь после долгой работы в жаркий день.
— Давай!
Валерик снова наклонился над багажником и осторожно вытянул из-под обшивки маленький целлофановый пакетик с белым порошком.
— На.
— Точно — этот? — недоверчиво повертел в руках пакетик Кирилл.
— А там другого и не было, — развел руками Валерик, — я все хорошо посмотрел.
Кирилл вынул из кармана маленький и, вероятно, острейший ножичек и виртуозно вскрыл пакет. Зацепил кончиком лезвия крохотную порцию белого порошка, понюхал порошок и осторожно лизнул его.
Потом смачно сплюнул.
— Тот самый, — удовлетворенно произнес он.
— Ага, я же говорил, — поддакнул парень, но Кирилл его тут же оборвал:
— Цыц!
Валерик моментально заткнулся, а Кирилл, поддев из пакетика ножиком еще одну порцию порошка — побольше, — протянул ее мне:
— Пробуй.
Стараясь делать так же, как и он, я сначал понюхала порошок, потом легонько коснулась его языком.
На языке у меня отдало несусветной горечью.
— Да пробуй еще, чего боишься-то?! — расщедрился Кирилл.
Я отрицательно мотнула головой, выплюнула порошок вместе со всей слюной, которая была у меня во рту, и тоном знатока произнесла:
— Не надо больше, хватит. Мне и так все ясно.
Кирилл пожал плечами:
— Ну, хватит так хватит.
Валерик никак не отреагировал.
— Что — берешь? — прищурился на меня Кирилл.
— Надо братве дать попробовать, они лучше моего понимают, — сказала я.
Кирилл снова пожал плечами:
— Как хочешь. — И обратился к Валерику: — Дай ей пакетик весь.
Валерик, прежде чем дать мне пакетик, достал из кармана зажигалку и, накалив на огне металлическую пряжку от своего ремня, на несколько секунд прижал к пряжке тот край пакетика, с которого Кирилл пакетик вскрывал — запаял, значит.
— На, бери, — подув на место запайки, протянул мне пакетик с порошком Валерик.
Я сунула пакет в задний карман джинсов.
— На сколько договоримся завтра? — серьезно спросил меня Кирилл. — На какое время?
— Давай утром, — предложила я, вспомнив, что самолет с министром прилетает поздно вечером, — часов в… девять. На том же самом месте, где и сегодня мы встретились. Идет?
— Ладно, — согласился Кирилл, — дай товар своим попробовать. Если понравится — скажешь… Лучше сразу с бабками приезжайте. Поедем, заберем.
— Ладно, — согласился Кирилл, — дай товар своим попробовать. Если понравится — скажешь… Лучше сразу с бабками приезжайте. Поедем, заберем.
— Хорошо, — сказала я, — сколько?
Кирилл подумал и назвал сумму.
— Много что-то, — начала я торговаться, — скинул бы чуть-чуть.
Кирилл поморщился и чуть-чуть сбавил.
— Все равно дорого, — капризничала я и назвала сумму, чуть ли не в половину меньше той, что называл мне Кирилл сначала.
Тот аж крякнул:
— Не пойдет… несерьезно. Вот столько…
Я вздохнула и утвердительно кивнула головой:
— Ну, пусть будет так. Хотя все равно много, грабишь ты меня, — добавила я.
— Ладно, — отмахнулся от меня Кирилл, — значит, договорились — завтра в девять утра на том же самом месте. Правильно?
— Верно.
Мы помолчали немного. Валерик засвистал какую-то басурманскую песенку.
— Ну, что, мы тогда поехали? — осклабился вдруг Кирилл. — До завтра, — бросил он мне.
Песня Валерика оборвалась. Он направился к машине и сел на свое место.
— А я? — не поняла я.
— А ты, — серьезно начал Кирилл, но заржал потом, недоговорив, — ладно, давай и ты тоже прыгай. Шучу я. Куда тебя отвезти?
— Да в центре где-нибудь останови, — небрежно попросила я его.
— В гости, значит, не приглашаешь? — разочарованно протянул Кирилл.
— В другой раз, — ответила я, — а сейчас в центре высади меня. Мне еще в магазин зайти надо.
Мне ведь, по понятным причинам, не хотелось давать знать Кириллу, что я остановилась в гостинице «Кзыл-Жар».
Глава 5
Так все было.
Проверив пистолет, я положила его на диван. Достала из свертка радиодетали и купленный в радиомагазине паяльник.
Включила паяльник в розетку, пока он нагревался, подняла трубку телефона и заказала в номер пачку сигарет.
— Каких вам? — отозвался сладчайшим голосом портье.
— «Мальборо», — назвала я первую пришедшую мне на ум марку сигарет, — и поскорее, пожалуйста.
— Одну пачку? Блок? Два блока?
— Двух пачек хватит, — успокоила я разошедшегося работника сферы обслуживания.
— Будет сделано. Через минуточку, — заверили меня в трубке.
Какой все-таки тут сервис!
В дверь вежливо постучали.
Действительно, быстро. Пара минут всего прошла.
Взяв с дивана пистолет, я сунула его сзади, за пояс джинсов.
На всякий случай.
И пошла открывать.
* * *Это и на самом деле сигареты принесли. Пистолет мне не понадобился.
Я-то не курю сама (хотя и могу при случае изобразить курение, да так, что ни один, самый заядлый курильщик не догадается, что сигаретный дым мне с самого раннего детства противен).
Когда я училась еще в третьем классе общеобразовательной школы, меня мальчишки-одноклассники угостили «беломорчиком».
Вот я вместо уроков за зданием школы и проблевала несколько часов подряд. С тех пор сигаретный дым вызывает у меня стойкое отвращение.
Сигареты были мне необходимы совсем для другого. Вернее, не сигареты даже, а только пачка от них.
Вытряхнув сигареты в унитаз, я вытянула из ножен, пристегнутых к моей ноге, длинный нож и осторожно надрезала пустую пачку по краям — как будто банку консервов вскрыла.
А вторая пачка пока подождет, я еще с первой не закончила.
Ого, а паяльник давно уже нагрелся!
Я метнулась к розетке, выдернула оттуда вилку паяльника, перенесла паяльник на стол.
И склонилась над микросхемой.
Вскоре в моем номере запахло расплавленным оловом и канифолью.
Только бы никто из соседей не учуял запах, а то запаникуют…
Мне пожарных еще не хватало для полного счастья.
Вот весело-то будет…
* * *Как изготавливать портативные маячки и приборы слежения за сигналами маячков, меня научили еще в Военно-юридической академии.
Лучше всего в качестве футляров для этих приборчиков служили пачки из-под сигарет — очень удобно. А если обклеить пачки зеленой или серой бумагой, то вообще замечательно — приклеишь такую вот пачку под днище автомобиля, за передвижениями которого надо проследить, — и хрен кто эту пачку заметит.
Только поаккуратнее приклеивать надо и понадежнее. Мало ли какая дорога может попасться…
Правда, на практике мне портативные маячки и приборы слежения за сигналами этих маячков делать приходилось непосредственно во время обучения.
Когда я работала вместе с разведгруппой в Югославии, куда мы были направлены с частями российских миротворцев, такие маячки выдавались нам уже готовые.
И не в пачках из-под сигарет, а в специальных пуленепробиваемых футлярах.
Частенько нам приходилось пользоваться такими маячками — ведь мы занимались сбором агентурных данных об армиях стран, входящих в НАТО.
Я вот, например, благодаря прекрасному знанию итальянского и немецкого языков специализировалась на Бундесвере и Итальянской национальной гвардии.
Да, были времена… И дела были соответствующие.
Тогда мы знали — малейшая ошибка, малейший, самый незначительный промах мог обернуться грандиозным международным скандалом, а в худшем случае — даже войной.
Мы знали это, и ни один из нас ни разу не допустил ошибки…
Кроме, конечно, того самого последнего раза. Когда из-за предательства одного из наших — перевербовали его — сорвалась вся операция.
Наша группа была рассекречена. Я чудом избежала ареста. Как говорится, нутром опасность почуяла. И за пять минут до того, как идти на конспиративную явку, на которой уже была засада, я решила еще раз вызвать по тайной радиосвязи своего непосредственного начальника — Грома.
А ему уже было все известно…
Военные власти почему-то посчитали, что в провале виноваты мы сами, наша разведгруппа. И Грома тоже обвинили в недостаточно хорошо проводимых инструктажах.
И нашу разведгруппу расформировали и раскидали по стране…
И о местонахождении ребят мне ничего не известно.
Кроме одного — Волка.
* * *Ну, все. Я аккуратно положила на стол рядом две пачки из-под сигарет. Обыкновенные с виду пачки, только тяжелые — гораздо тяжелее, чем с сигаретами.
Теперь их нужно проверить.
Я щелкнула переключателем. На приборе слежения за маячком вспыхнуло табло — табло я изготовила из наручных электронных часов — не так уж и сложно, как с первого взгляда покажется.
Потом я включила собственно маячок и, следя за тем, как изменяются цифры на табло, принялась ходить из комнаты в комнату по своему номеру.
Все в порядке. Только вот отрегулировать надо немного. Но этим я уже завтра с утра займусь. На свежую голову. А сейчас…
Я выключила телевизор и упала на диван.
Вот местные новости посмотрим-ка…
* * *— В последнее время, — серьезно глядя в камеру, говорил диктор Петропавловской программы новостей, — участились случаи смертельного исхода от передозировки наркотических веществ в нашей области. Общественность очень обеспокоена судьбами молодого поколения…
Я зевнула. Везде одно и то же. В каждом городе учащаются случаи смертельного исхода от передозировки, и в каждом городе все, кому не лень, беспокоятся о судьбах молодого поколения.
— Милиция проводит частые рейды в местах возможной незаконной торговли наркотическими веществами, — продолжал вещать диктор, — однако, по достоверным сведениям, прибыли от нелегального оборота наркотиков в нашем городе составляют…
Н-да, ничего интересного.
Я собиралась было переключить уже на другой канал, посмотреть какой-нибудь забойный боевичок, как вдруг кадр с насупленным диктором сменился картиной гудящего рынка.
— Милиция считает, — говорил невидимый диктор, — что большинство всех торговых операций по незаконному обороту наркотиков происходят на Колхозном рынке. Горожанам Петропавловска хорошо известен этот рынок, на территории которого, по данным милиции, располагается около десятка точек по продаже наркотиков.
На экране вдруг возник тот самый паренек, что просил у меня сегодня дозу. Он стоял, скрючившись, подняв воротник кожаной куртки, хотя люди вокруг ходили в расстегнутых пиджаках и легких плащах.
Судя по положению солнца, было как раз то время, когда на рынок заходила и я. И с этим самым пареньком общалась.
Вот интересно будет, если меня сейчас по телевизору покажут. Вот Виктор Федорович Зайберт удивится-то!
Голос диктора за кадром становился все строже и трагичнее. Как я поняла, вся сегодняшняя передача была посвящена проблеме наркомании в городе.
Очевидно, этот вопрос стоял у них остро. Да в принципе это я уже и без телевизора знала.
Камера немного отъехала в сторону, и на экране появилась… я.
О черт, накаркала!
Диктор сурово зачитывал какие-то цифры, а телевизор показывал, как я подошла к пареньку, как к старому знакомому, что-то сказала ему, на что тот кивнул и пошел в сторону толпящихся на заднем плане казахов.