У нас есть теперь индикатор ядов – Рунный клинок. Правда, все неудобство этого метода заключается в том, что его нельзя тиражировать. И в отрыве от меня, (есть такое подозрение) он работать не будет. Во всяком случае, отец Варшани берется проверить все, имеющиеся у него клинки, на их реакцию с ядами.
У нас есть теперь не только образцы яда, но способ борьбы с заражениями и отравлениями. Эрлих сразу объявил производство спирта церковной монополией. После моего активного возражения, он вынужден был сделать оговорку, что и целители могут его применять для лечения. Но не производить! Тут он встал непоколебимым столпом. Собственно говоря, никто и не возражал. Войти в историю страны как лицо, проложившее путь к повальной алкоголизации населения, я отнють не рвался. Да и была у меня одна хитрая задумка… Раз церковь монополизирует производство и потребление спирта, то волей-неволей, ей придется сотрудничать с коллегами Мирны. Снабжать-то они их теперь обязаны? Глядишь, и сделают шаги к их официальному признанию…
Напоследок беседа коснулась солдат, вернее их необычайно быстрого появления. И вот здесь, уже я встал на дыбы, отговаривая собеседников от немедленного дыбоподнятия офицеров, кои вывели солдат на площадь.
– Да поймите вы! – в который раз убеждаю собравшихся. – Не может же быть причастным к заговору в с ё командование этих частей! Стрелки – те точно были. И где они сейчас?
Присутствующие, исключая невозмутимого Кота, угрюмо молчат.
– Вот их-то на дыбу можно было бы подтянуть! Со всем основанием! Благо – законный повод имелся! А уж что он там, в процессе допроса, выболтал бы… дело уже совсем другое.
– Так что же делать? Отпустить предателей? – спрашивает епископ.
– А кого они предали, ваше преосвященство? Меня? А кто я для них? Данный полк подчиняется наместнику – а его ещё нет! Город и его жителей? Где погибшие и разрушения? Быстро ввели войска в город? Показали хорошую выучку и умение оперативно решать сложные вопросы.
– Может быть, их ещё и наградить за это?
– А что? Мысль! Можете ли вы, своей властью, выпустить какой-нибудь памятный знак или медаль в честь этого события?
– Могу. Только для чего?
– А даровать его обладателю какие-то привилегии по церковной линии? Ну, нечто типа льготного кредитования в банке святого Вайта?
Попы переглядываются.
– Ну… это тоже можно сделать. И что это даст?
Ага… контакты банкиров с церковью куда как более тесные, чем это кажется на первый взгляд. Как это было у Бабеля?
"Иногда трудно понять, где кончается Беня, и где начинается тайная полиция…"
Да у вас тут прямо симбиоз какой-то!
– А вот что… Право стать клиентом ордена ещё надо заслужить, ведь так? И далеко не у каждого желающего стать таковым, такая возможность появляется. Да и первое время тоже хватает различных ограничений и условностей.
– Всё так! – кивает епископ. – Но отменить эти правила, мы не можем. Они освящены обычаем и… это будет трудно сделать.
Скорее – неохота. Ибо денежка от этого в орденскую казну капает исправно.
– Не надо ничего отменять. Просто, в ознаменование счастливого избавления от страшной угрозы, которое, к тому же, случилось впервые в истории…
Отец Варшани согласно кивает.
– … церковь выпускает памятный знак, коим награждает всех, кто принял в этом посильное участие. Против этого возражений нет?
Заодно и кое-кого из городских властей наградим. Вот и будет им почёт и уважение. А для меня это никакими затратами не пахнет…
Попы согласны. Данная идея находит у них горячую поддержку.
– А поскольку орден святого Вайта не вправе выпускать таких знаков отличия, и награждать ими кого бы то ни было…
Судя по скепсису на лицах моих оппонентов, иные награды данного ордена, существенно перевешивали все знаки отличия, жалуемые от имени верховной власти…
– …но тоже хотел бы, со своей стороны, как-то отметить столь выдающийся подвиг – то он предоставляет право льготного членства всем награждённым. Им не требуется поручитель для открытия вклада, и нет ограничений по первому взносу.
Эта часть моего заявления воспринимается абсолютно спокойно. Интересно, а каков процент прибыли у средневековых банкиров? И это я ещё не всё про них знаю!
– Помимо этого, лица, отмеченные этим знаком, могут и сами выступать поручителями для иных лиц. В этом случае они могут быть единственными поручителями, второго не требуется.
– Ну, хорошо, – кивает епископ. – Допустим, орден святого Вайта на это пойдёт. Памятный знак мы выпустим. Кого-нибудь им наградим. Широко об этом оповестим. А дальше-то что? Зачем всё это нужно?
Так…
В плане оперативной работы этот мир – просто поле непаханое!
Терпеливо объясняю свои задумки. Кое-что приходиться растолковывать дважды.
– Мы не знаем, кто именно из военачальников связан с заговорщиками, и насколько тесной эта связь является. Никто из них, судя по вашим словам, не относиться к шибко знатным и богатым людям. Стало быть, обеспечить их верность кому-либо можно несколькими путями.
Ставлю на стол бутылку.
– Вот перед вами командир. Полка или сотни – сейчас не так важно. Я хочу, чтобы он был верен лично мне, но афишировать эту верность не имею возможности и не имею желания.
Каким путем я могу все это обеспечить?
Путь первый – золото, – кладу рядом с бутылкой монетку. Это значит – что я его купил. Но, наличие у него внезапно появившихся богатств… обязательно вызовет подозрение окружающих сослуживцев. И ценному агенту, – кладу бутылку набок, – конец!
Обвожу взглядом собеседников. Первая в этом мире лекция по основам вербовки и оперативно-розыскной деятельности имеет несомненный успех. Попы, в свое время, просто не обратились к тем, кто может в этом хоть что-то понимать, но ведь такие люди тут есть! А вот заговорщики такими кадрами располагают – зуб даю! Вот и опережают нас. Насколько? А хрен его знает…
– Второй путь – дать денег его родственниками или жене, буде таковая имеется. Тоже не слишком удобно, ибо главной фигурой, в случае чего, все-таки будет именно командир. Как более серьёзный персонаж.
Кот одобрительно кивает. Ему, судя по всему, такое положение вещей вполне понятно.
– А вот если в одном отделении ордена святого Вайта положить деньги, и снять в другом… то вопрос легализации суммы проходит уже легче, ибо её источник уже более-менее объясним. Всегда можно сказать, что взял деньги взаймы у ордена – и в это поверят, – мои слова вызывают одобрительный жест епископа. – А вот как я их буду отдавать – уже никому не интересно.
– Что такое легализация? – тут же влезает Варшани.
В течении часа объясняю собравшимся всевозможные способы сокрытия доходов, их последующей легализации и все плюсы и минусы данных фокусов. А также и то, какую выгоду из всего этого можем получить уже мы.
– Скорее всего, после неудавшегося нападения заговорщики постараются замести следы. Кого-то, несомненно, убьют. Кто-то просто пропадет неведомо куда. Пусть – мы все равно их не знаем, и помешать этому не сможем. Но на заметку возьмём… А вот более ценных людей они, скорее всего, попробуют куда-то спрятать. В другой гарнизон переведут, ведь тут такое может быть?
– Может, – говорит Лексли. – Командиров частей часто переводят в другие места. Если это коронные части. Да и сами части частенько меняют свою дислокацию
Ну, вот уж про солдат-то я и так знаю.
– А в нашем случае – откуда эти солдаты? – вопросительно смотрю на епископа.
– Это, как раз – коронные солдаты. Они прибыли сюда совсем недавно. Официальное задание – расчистка лесов от разбойников.
– Ну, так вот… – обвожу взглядом всех собравшихся. – Проследить за каждым переведённым мы не можем. Но этого и не требуется. Он сам придёт в ближайшее отделение ордена святого Вайта. И мы очень скоро будем знать о том, где он появился и какими денежными суммами располагает. Соответственно, и выясним, где у него концы с концами не сойдутся. Да и круг его знакомых сможем быстро выяснить – он ведь и их в отделение ордена притащит следом за собой… Не воспользоваться такой возможностью – совсем лопухом быть нужно!
– Есть ещё и третий путь, – приподнимает палец Лексли.
– Какой же?
– Его можно просто запугать…
Итогом наших разговоров явился визит представителя местного отделения ордена Святого Вайта. Невзрачный серенький человечек буквально высушил мне мозг, в течение почти целого дня выясняя все известные мне способы банковских и финансовых махинаций. В некоторых местах он только что не дремал, из чего я сделал вывод о том, что здешние банкиры тоже не лыком шиты. И много чего успели понять и обдумать задолго до моего появления здесь. Так что особенных новостей я ему не сообщил. Но вот иногда человечек внезапно оживал и просил меня повторить свои слова ещё разок… Причем все это он записывал самым тщательным образом.
Стало быть, прогресс в нашем обществе все же имел место быть, раз уж мы смогли придумать хоть что-то новое в высокосложном деле экономического жульничества…
Удовлетворив свое любопытство, визитер откланялся и собрался удалиться, но тут спохватился уже я.
– Малейший Оген, а каким образом я могу получить у вас то, что мне принадлежит?
Человечек поднимает голову.
– А о чем, собственно говоря, вы ведёте речь, милорд?
– То есть? Но… у меня же были вклады в вашем ордене?!
– Были. И сейчас есть.
– Тогда я не очень понимаю ваш вопрос.
Оген вздыхает. На его лице написано буквально следующее: "Как же тяжело разговаривать с дилетантами!".
Он поудобнее устраивается на стуле.
– У вас, милорд, был вклад, который вы внесли совсем недавно. В качестве начальника охраны купеческого каравана.
– Так!
– Есть еще вклад, который был внесен вашим предшественником.
У меня только что не отвисла нижняя челюсть. Это он о ком говорит?
– Бывшим лордом этих земель – графом Дареном, – поясняет он, видя мое замешательство.
Уже веселее, значит, у меня есть малость побольше, чем полсотни золотых!
– И сколько там лежит денег?
– Ну… – смущается Оген, – совершенно точно я вам сказать не могу… надо посмотреть документы…
– Ну, плюс-минус лапоть?
Человечек изумленно на меня смотрит. Опять я бухнул что-то, в этом мире совершенно неизвестное! Вздохнув, поясняю ему данное выражение. Покивав, он называет мне сумму и, с плохо скрытым злорадством, наблюдает за выражением моего лица.
Ну ни ху… однако… чем тут граф занимался, хотел бы я знать? Травку в промышленных масштабах выращивал? Как там, в анекдоте, говориться? "Конопля – это дерево, только ему не дают вырасти?". Надо полагать, граф в этом деле отличался завидным терпением и вырастил-таки… что?
– Это все ваши новости?
– Нет. Есть ещё один вклад.
– А его я когда внес?
– Сто пятьдесят три года назад.
Когда это я стал долгожителем? Вот уж не предполагал, что это достижение сопровождается столь масштабным склерозом!
– Его положили не вы. Но вы являетесь его получателем.
– Что-то я вас не очень хорошо понимаю… Не я? А кто? И что это за вклад?
– Он сделан Серым рыцарем. Характер вклада нам неизвестен – это небольшой деревянный ящик.
– А с чего тогда вы решили, что я – именно тот, кому он предназначен?
– Там есть сопроводительное письмо. Оно не запечатано и мы знакомы с его содержимым. Так вот в нем дословно написано так: "Тот Серый рыцарь, который выйдет живым из дома смерти и спросит о том, что ему принадлежит – должен забрать этот ящик".
– И вы полагаете, что речь идёт обо мне? – задумчиво чешу я в затылке.
– У вас есть иное объяснение произошедшим событиям и вашим собственным словам?
Объяснений у меня не было. Пожав плечами, Оген приглашает меня прибыть к нему в контору в любое, удобное для меня время, после чего откланивается.
A я остаюсь сидеть в тягостных размышлениях.
– Не дрыгайся! – твердый кулачок Мирны больно пихнул меня под ребро.
Возмущенно дергаю ногой, за что тут же вознаграждаюсь очередным толчком в бок.
Проводился очередной сеанс "утреннего осмотра", как я прозвал эти процедуры. С недавних пор она каждые три дня меня внимательно оглядывает. Щупает сильными тонкими пальцами, приподнимает веки и простукивает костяшками пальцев грудь. В процессе этого я постоянно пытаюсь ей помешать всеми доступными способами. Иногда это получается, и осмотр затягивается весьма надолго. Иногда – нет. Вот и сегодня явно не мой день. Сероглазка настроена весьма решительно и безжалостно пресекает все попытки заняться чем-нибудь, с моей точки зрения, более приятным и полезным.
Наконец она заканчивает свой привычный ритуал. Но, против обыкновения, остается сидеть около меня, не делая никаких попыток подняться. Только машинально хлопает меня по шаловливым ручонкам.
– Что такое ты обнаружила? У меня начал расти хвост? Или рога?
– Нет. С этим бы я как-нибудь смирилась бы… Живут же некоторые с горбунами и кривоногими? Чем ты был бы хуже в данном случае? Думаю, что если у тебя действительно выросли бы рога, то после всего того, что уже успело здесь с нами произойти, епископ и этому бы нашел какое-то оправдание.
– Ну, раз всё так неплохо – отчего такое похоронное настроение?
– Не знаю… ты в зеркало давно смотрелся?
– Вчера утром – когда брился.
Тоже, кстати говоря, проблема. Бритвы у меня тут нет, а местные изделия просто приводят в оторопь. Выбриться начисто такой штуковиной всё-таки можно. Раза, эдак, с третьего. Понятно, отчего в это время почти все ходили бородатыми. Попробуй, выдержи ежеутрене, такое издевательство! До пупа бороду отпустишь.
Вот и я отрастил "дипломатическую" бородку (точнее – длинную, кое-как облагороженную щетину), которую всё же приходилось время от времени подравнивать. Оттого и собственную физиономию в зеркале видывал нечасто.
– И что ты там увидел? – спрашивает Мирна.
– Тоскующую по тебе морду!
– А кроме морды?
– Усы, лапы и хвост!
– А серьёзно? – не поддерживает меня сероглазка.
– Да… ничего особенного… всё, как всегда…
– Идём!
И она шлепает босыми ножками в соседнюю комнату.
Подхватываю её на руки.
– Тут же каменный пол! Простудишься!
– Не дождёшься! – выворачивается она, но тапочки всё же одевает.
Вот и зеркало. Делают их тут неплохо, популярностью они пользуются немаленькой,
и я уже не удивляюсь, увидев на улице молодую девушку с зеркальцем в руке.
Рассматриваю свое отражение.
Рогов действительно нет. Хвоста… пока не нахожу.
– И что я должен ещё разглядеть?
Тонкие пальчики нерешительно коснулись темного пятна слева на моей груди.
– И что? Это еще после того ранения было!
– Разве? – она достает откуда-то листок бумаги. – Я еще тогда обратила внимание, и зарисовала пятно – уж больно странная форма у него была. Вот – посмотри!
– Ну…- верчу листок в разные стороны. – Пятно… И что?
– А ты сравни с этим… ну, что у тебя сейчас с ним стало?
Разглядываю рисунок и пытаюсь честно понять – что тут необычного? Ну, стало пятно больше… и что?
– На что оно похоже?
– Черт его знает… похоже, что… да, нет! Чушь…
Вместо ответа она выбегает из комнаты. Щелкает крышка сундука.
Опять ждать?
Недолго… Мирна возвращается и осторожно поднимает руку – в ней зажаты ножны с Рунным клинком.
Прикладывает его к моей груди.
– Видишь?
Очертания пятна с большой точностью повторяют форму рукояти Рунного клинка…
Проскрипев громадными петлями, тяжелые полотнища ворот медленно закрываются за нашими спинами.
Всё!
Наконец-то мы дома!
Я уже не заметил, когда стал называть это величавое строение своим домом. Но… как-то вот прижилось…
Спрыгиваю с коня и помогаю Мирне выйти из её возка. Она смущенно улыбается и благодарит меня взмахом своих роскошных ресниц. Лопни мои глаза, но она с каждым днём становится всё более привлекательной! И где были все окружающие мужики раньше? Не заметить такую красавицу? Это надо совсем слепым быть! Хотя… нет уж, на фиг – неча было совлом торговать! Теперь – она моя и я никому не собираюсь её уступать. Да, откровенно говоря, что-то смутно представляется мне настолько отмороженный индивид, чтобы рискнуть отбить девушку у меня! Особенно – в моем нынешнем статусе.
Догоняю сероглазку и высказываю ей на ухо свои мысли по этому поводу. Она ещё больше смущается и спешит исчезнуть от меня во внутренних переходах замка. С удовольствием за ней бы и последовал, но… во дворе меня уже ждут.
– Здорово, Логен! Как тебе это хозяйство? Бардака много? – спрашиваю нового управляющего.
Он смущенно кланяется мне.
– Большое хозяйство, милорд! И порядком подзапущенное, смею вам сказать! С вашего позволения, милорд, я отправил навести порядок своих детей и жену, но только вот как скоро они сумеют это сделать… – виновато разводит руками Логен. – Замок ведь, не обычный дом…
– Обожди, так ты их втроем отправил замок убирать?
– Да, милорд.
– Логен, даже если у каждого из них вырастет ещё одна пара рук, то и тогда, они управятся разве что за месяц! У тебя что же, больше некого послать?
– Кого, милорд? Кроме солдат вашей милости, в замке больше никаких людей нет!
– Так! Это я лопух! Не учёл…
Подхожу к коню и расстегиваю перемётную суму. Наугад вытаскиваю оттуда увесистый мешочек. Прихватываю и ещё один, поменьше. В нем серебро.
– Держи! Тут медь – полный мешок монет. Вот в этом мешочке – серебро. Надеюсь, этого хватит, чтобы нанять всех, кто нужен для обслуживания этого дома?