Кто-то сдал? Кто?
Грей…
Не было Грея — не было проблем. Появился напарник — появились и проблемы.
И снова не сходится. Зачем ему это? Неужели, перекупили даже человека из САС? Будь я британским сержантом — я бы знал кому и как задать вопрос — британский сержант может узнать любую информацию относительно того, что происходит в частях ее Величества, даже секретную. У британского сержанта от другого британского сержанта секретов нет. Но этот канал информации для меня закрыт наглухо. Во-первых о британской армии я знаю намного меньше чем должен, во-вторых — я даже хуже гражданского. Я моряк, земноводное, морда для того, чтобы почесать кулаки в баре при встрече — здесь сухопутные так же ненавидели морских, как и в России.
Сболтнул? Может быть. Но кому — он же только что приехал, в городе никого не знает. Где, как, кому он мог проболтаться об агенте? Не пацан ведь — знает в какие игры здесь играют и что стоит на кону.
Потом — если он сознательно работает на них — зачем он не пристрелил меня тогда, не взял в плен? Зачем убивал своих? Зачем сунулся со мной через границу — мог бы отказаться? Мог! Под любым предлогом. И не просто отказаться — но сообщить куда я поехал чтобы меня задержали — стал бы стукачом, но начальство бы слова не сказало, похвалило бы даже. Но ведь поехал, сунулся в самое пекло.
Остается только одно. Та самая промашка Грея, когда он вышел из машины и тронулся в дом, следом за мной. Вот тут он просто промахнулся, сделал то, что делать было ни в коем случае нельзя. Если за домом О.Доннелла следили — у контрразведки ИРА сразу бы появились к рему неприятные вопросы. Неужели все-таки это? Как глупо… Одна промашка и…
Но ведь тогда получается, что за домом О.Доннелла уже следили — значит, уже подозревали, уже он сделал что-то такое, что привлекло внимание. И опять приходим к тому же — что он где-то засветился, непонятно где.
Какую роль во всем этом играет Кевин О'Коннел? Серьезный человек — командир батальона, один из основных командиров террористического католического подполья в Белфасте. В последнее время говорит всем, что надо завязывать, вступил в Шин-Фейн, стал их региональным координатором, но… свежо предание. Те, кто со слезами на глазах и крестным знамением клянутся тебе, что завязали — на самом деле такие еще опаснее. Если террорист из ИРА говорит что завязал — скорее всего, он просто ждет, когда ты повернешься к нему спиной.
Неужели то, что произошло в Лондоне — дело рук людей из Белфастской бригады? Сильно сомневаюсь, скажем так — не их размах. Их максимальный размах — несколько заминированных автомашин одновременно или подстеречь патруль и из автоматов или по полицейскому участку из того же Шмеля. Чисто террористические акции. То же что произошло в Лондоне, сильно смахивает на серьезную боевую операцию.
Что он дал О.Доннеллу на переделку? Что за провод, что за разъем? К чему? К системе управления боевой минометной системой? Получается, что если стандартного провода не было, пришлось переделывать — значит, система эта изначально, в своем заводском варианте с компьютером совместима не была? Обычно все боевые системы последнего поколения и САСШ и Великобритании совместимы с компьютерами — для диагностики состояния и программирования. Если же эта была несовместима — значит, она была произведена не в Британии и не в САСШ. В другом месте.
Германия? Богемия? Или…
Отлеживаться здесь просто преступно. Надо выходить. И попытаться понять, что же черт возьми, происходит…
Выйти оказалось не так то сложно — врачи уже привыкли к тому, что полицейские долго в больнице отлеживаться не желают. Врачебный осмотр, тугая повязка на грудь, напоминание ор том, что я выхожу из больницы по собственной воле и если со мной что-то случится то страховой полис уже не действует и… здравствуй свобода…
Без пистолета я чувствовал себя голым. Ощущение предельно паршивое. Как и у любого активно действующего полисмена у меня были свои крестники, к5аждый из которых не упустит возможности поквитаться. То, что вокруг меня — протестантский квартал, а не католический успокаивало мало — у протестантов тоже претензии к копам есть. В основном такие, что не даем прогуляться с битами по католическому кварталу. Убить не убьют — но дубинками и битами отходить — запросто могут.
Пистолет у меня был и не один и автоматы тоже — но до них надо было еще добраться… А пока я, осматриваясь по сторонам в поисках признаков опасности шел по тротуару одной из оживленных улиц.
Ага, кстати…
Слева было кафе. Интернет-кафе, по последней моде, современные средства связи тоже проникали сюда. Напряг память — вспомнил, что последний раз я в этом кафе был полгода назад — значит, можно зайти. Работа вынуждала знать все публичные места, где можно выйти в Интернет в этом городе и помнить когда последний раз я посещал каждое из них. С тех пор, когда я был здесь последний раз, почти ничего не изменилось — только на стеклах теперь были грубоватого вида решетки, а перед входом — три в ряд, массивные бетонные клумбы с цветами. Значит и тут жареный петух в одно место клюнул.
Администратором зала тут работал невысокий, наголо бритый паренек в кожаной одежде — Тартан Бойс, к гадалке не ходи. В зале — всего восемь мест — играла напряженная новомодная музыка, из числа тех, что превращает мозги в месиво, пахло дешевым освежителем воздуха, даже излишне настойчиво пахло. Перед входом висело большое зеркало, как и во многих таких заведениях…
— Полфунта за час… — безапелляционно заявил паренек — час минимум.
Нормально…
Выложил на стол требуемую сумму, пацан стряхнул все это в черный бронированный ящик с прорезью — такие места часто грабят а тут замок с таймером, открыть его можно только в строго определенные часы, даже если знаешь комбинацию. Повел меня к компьютеру — я успел заметить, что рядом со стулом на котором этот молодой человек качался, к стене прислонена увесистая, обтянутая проволокой бита…
— Без пароля. Удачных странствий…
— Спасибо… — пробурчал я
Посмотрел свой обычный ящик — первый, затем второй. Ничего — море спама и ничего полезного. Служебный ящик открывать с компьютера, находящегося за пределами полицейского управления было категорически запрещено — но я то был отстранен, не так ли? Поэтому набрал пароль, защел — ничего, текущая, надоевшая рутина.
Напоследок я решил зайти на один сайт. Малоизвестный — фирма торговала обувью, цены были дорогими а качество не сказать что хорошим и дела у фирмы шли не особо хорошо. Для того, чтобы скрыть свой интерес именно к этому сайту, перед этим я посетил шесть аналогичных — будто подыскиваю себе обувь через Интернет.
Зашел — и замер…
Распродажа. Все модели.
Система связи с агентами была построена на том же самом Интернете — просто и безопасно. Несколько безобидных сайтов, ничего не значащие объявления, заказ товаров через Интернет, им связанная с этим переписка. Расшифровывать было нечего- использовались не шифры а условные слова. Чтобы понимать их истинное значение нужно быть одним из двух-трех посвященных. К тому же у каждого агента — свой сайт.
А этот сайт был общий и его знали все. Знали и должны были заглядывать — раз в месяц. Каждому из нас было присвоено кодовое обозначение соответствующее одной из моделей обуви, которой торговали на сайте. Все модели — сообщение адресовано всем. Слово же «распродажа» имело свой, особый смысл.
Код возвращения…
Код возвращения — условный сигнал, означающий что здесь мне больше делать нечего. Россия ждет меня обратно. Все что я должен был здесь сделать — я сделал.
Или не все?!
А как же быть с тем, что тут произошло? Как быть с О'Доннелом, моим агентом, которого выпотрошили как свинью, из-за того, что он работал на меня? Как быть с полковником, который все это устроил — он что, останется безнаказанным? Выйдет чистеньким из всего этого дерьма? Как быть с Риджвеем — сначала его обвинили в том, что он прохлопал подготовку теракта — а теперь окажется, что один из его подчиненных, за которого он не раз вступался — русский агент? Это как — нормально? Могу ли я говорить о том, что я человек чести — если так поступлю? Да — я немало сделал, чтобы наказать тех кто был причастен — но как же быть с непричастными?
Азардовать не велю и не советую — но брать деньги и не служить — стыдно…
И я принял решение. Моим кодовым номером было Н81 — так назывались кожаные туфли типа «монк» коричневого цвета. И я — открыл ящик для заявок прямо на этом сайте и оставил запись о том, что нуждаюсь в дополнительной информации по модели Н81. Указал и номер ящика — его я открыл больше года назад и с тех пор им не пользовался. На условном языке это значило — вернуться не могу, нуждаюсь в личной встрече с куратором…
Пацану дал немного «на чай» — как это было принято. Теперь надо появиться дома — и обзавестись наконец то пистолетом — а то и в самом деле — как голый хожу.
27 июля 1996 года Вест Дрейтон, Великобритания
Они встретились в районе Вест Дрейтон, что на западе столицы Великобритании Лондона, в небольшой придорожной забегаловке, где гость столицы может посидеть, съесть знаменитый британский пудинг и выпить чашку кофе или кружку эля. Название у этого заведения было странное, как и у многих других британских общественных заведений — Gates, Врата. Хозяин встречи углядел в этом некий символизм.
Причин, почему среди множества вариантов избрано было именно это место встречи, было множество. Первая и самая главная — совсем рядом была кольцевая дорога, опоясывающая Лондон — М25 с очень интенсивным движением, перекрыть ее полицейскими силами, если возникнет такая необходимость, было практически невозможно, а вот затеряться в транспортном потоке — запросто. Вторая — совсем рядом были главные воздушные ворота Великобритании и Лондона — международный аэропорт Хитроу. Этот аэропорт, пропускающий в год до сотни миллионов пассажиров, был настолько оживлен и бестолков, что на его гигантской территории можно было спрятаться не только одному человеку — там мог спрятаться целый полк. Третья причина — гость должен был прилететь сюда с Востока и по территории Великобритании перемещаться он хотел как можно меньше, окрестности аэропорта в качестве места встречи его вполне устраивали. Ну и последнее — как ни странно — гость родился всего в нескольких километрах отсюда, и знал эти места как свои пять пальцев, более ого — скучал по ним. Поэтому, встречу назначили ровно на полдень, во «Вратах».
Хозяин встречи прибыл первым. На сей раз он избрал личину водителя разъездного фургона — недовольное лицо, измазанные в машинном масле руки, джинсы, свитер и рабочий халат, тоже заляпанный пятнами поверх. Какая-то свернутая толстая газета подмышкой. Старый, носатый фургончик BMC с эмблемой дешевой службы доставки, который на ходу пырхал дымом и завывал изношенной коробкой передач. «Монах» вошел в заведение, недовольно огляделся, заказал «ленч работяги» и отправился его поглощать на угловой, самый дальний от входа стол.
Несмотря на весь оперативный опыт «монаха» он так и не заметил когда появился «бухгалтер». Он словно вырос из пола, только что его не было — и вот он стоял перед тобой. Загорелый, чуть постаревший — но это безусловно был он, «бухгалтер». Дешевый серый плащ, очки в роговой оправе. Бухгалтер…
— Извините… Здесь не занято?
— Присаживайтесь… — нарочито раздраженно, делая вид что тут конечно лишнему человеку не рады, но и отказать нельзя, сказал «монах»
— Спасибо… Погодка сегодня не очень… С утра обещали дождь, потом солнце — а вот дождя нет, зато тучи…
Посидели. Помолчали, поглощая свой ленч. Потом монах тихо, едва шевеля губами, заметил…
— Ты переигрываешь…
— В чем? — так же тихо спросил бухгалтер
— Загар. Не вяжется в картину…
— Его быстро не уберешь. Кроме того — я ведь могу ходить в солярий?
— Не вяжется — настойчиво повторил Монах — в солярий ходят те, кто следит за собой, а не простые пожилые счетоводы. Впрочем, ладно… Где ты сейчас?
Бухгалтер не ответил — он дожевывал сосиску и монах понял, что задал лишний вопрос, на который вряд ли получит ответ…
— Как ты?
— Лучше чем когда бы то ни было. Вы вернулись, сэр?
— Нет. Я в отставке.
— Жаль… — Бухгалтер пожевал губами — если бы вы были на своем посту тогда, когда все это дерьмо заварилось в Бейруте, возможно, все было бы сейчас по-другому…
— Возможно. Ты сейчас не в Британии?
— Нет… У нас со службой заключено небольшое соглашение. Они раз и навсегда отказываются от мысли ликвидировать меня — а я отказываюсь от мысли купить себе небольшую лавочку в тихом пригороде Лондона и прожить там остаток своих дней. Монстрам, подобным мне не место в тихих пригородах, сэр…
— Ты по-прежнему в деле?
— Смотря в каком, сэр… Если меня собираются подставить как это получилось в Бейруте или в Африке — то я пас. А остальное… зависит от дела…
— Дело хорошее… — заверил монах, незаметно толкая локтем газету в сторону гостя — и самое главное, работать придется недалеко отсюда. Прочтите, интересно…
Бухгалтер неспешно развернул газету, погрузился в чтение. На его лице как всегда не отражалось ничего.
— Интересно… — пробормотал он — если хочешь спрятать сухой лист, лучше всего сделать это в лесу, осенью. А если хочешь спрятать убийство — лучше всего спрятать его в череде других убийств.
— Вот именно — спокойно подтвердил Монах — так проще всего.
— Но его-то зачем? — недоуменно спросил Бухгалтер — они ведь наши союзники. Или…
— Времена изменились — подтвердил Монах — а впрочем, они такими были всегда, просто мы начали в последнее время забывать кое-какие прописные истины. У Британии нет и не может быть союзников, у нее могут быть только временные тактические альянсы. И лучшее средство профилактики против предательства — предать первыми.
— Там не указана сумма — напомнил Бухгалтер — я уже давно если и работаю, то в качестве привлекаемого специалиста.
— Я помню. Назови.
Бухгалтер немного подумал. Затем карандашом написал цифру с несколькими нулями, повернул газету так, чтобы Монах мог ее видеть.
— Не много?
— Нормально. К тому же — накладные расходы я включил в сумму. За это — в самый раз. Слишком серьезные меры безопасности. И деньги сразу, иначе наш разговор на этом и закончится.
— Где?
— На Чаринг-Кросс. Старый вариант.
Монах для вида подумал. Собственно говоря, на такую сумму он и рассчитывал — но сразу соглашаться тоже нельзя — никакая победа не должна доставаться слишком легко, иначе в такой победе не будет цены.
— Хорошо. Но за такую сумму ты сделаешь для меня одну работу.
— Какую?
— Нужно навестить одного человека. Террориста. Он скрывается. Скорее всего, в Дублине. Опасается возмездия после того, что сделал. И еще…
— Имена?
— На первой странице. Подчеркнуты карандашом.
Бухгалтер перевернул страницы газеты, прочитал…
— Интересно… Тут пишут, что он отошел от террористической деятельности…
— Такие как он никогда не отходят. Тебе это известно не хуже меня. Он такой же, как и мы, только играет на другой стороне поля, за другую команду. Поэтому, он опасен.
Теперь некоторое время помолчал Бухгалтер.
— Хорошо. Когда?
— Как можно быстрее. Времени нет.
— Способ?
— На твое усмотрение. Неважно. Главное чтобы наверняка.
Бухгалтер свернул газету…
— Если вы ее прочитали, сэр, можно…
— Не возражаю — кивнул Монах.
Первым ушел Бухгалтер — просто вышел в двери, или врата, и растворился в серой хмари обычного британского дня. Монах, доев свой ленч работяги, через десять минут последовал за ним. Основную фазу операции можно было считать начатой — наполовину, потому что нужен был еще один исполнитель. Но с тем будет проще — тому достаточно только правильно приказать.
Оказавшись в аэропорту, Бухгалтер взял чистый листок бумаги, выписал подчеркнутые тонко очиненным карандашом буквы. Буквы сложились в имена…
27 июля 1996 года Белфаст, Северная Ирландия
К дому я вышел не сразу — покрутился вокруг, на всякий случай — уже привычка. Вылезают без проверки только дураки — вот он я, стреляйте. Дело в том, что у католиков в полиции тоже есть осведомители, вполне возможно информация о том, что констебль Кросс отстранен, разошлась по городу. А раз отстранен — значит, оружие отобрали. Конечно, в то, что у меня совсем нет оружия никакого кроме служебного — никто не поверит — не дети, в конце концов — но вот подъехать к дому и попытать счастья вполне могут. Мало ли…
Но — никаких признаков того, что у дома на меня кто-то устроил засаду — не видно. Район заселенный, пустующих домов, в которых можно спрятаться — нет. Машины подозрительные — в этом случае предпочитают небольшие фургончики коммунальных служб, там людей из ИРА тоже до черта — нету…
Больше всего меня убедила фигура миссис Малруни на крыльце — старушка очень зорко высматривала все, что происходит на улице, потому что больше «развлечений» в ее одинокой старости и нету. Даже если чужая кошка на улице появится — она и то это заметит…
— Доброго дня, миссис Малруни! — вежливо поприветствовал ее я, подойдя поближе — что нового произошло?
— О, много новостей, мистер Кросс — откликнулась миссис Малруни, которая была рада вообще возможности с кем-нибудь пообщаться и выложить последние сплетни — я уж думала, что вы попали в беду. Хотите чаю?