— Ну… может, и был такой… а что?
— Там вопросы читателей публиковали. И ответы на них. Так вот, один умник спросил: "У меня есть двадцать килограммов нитрата аммония (аммонала, то бишь). И как можно его применить в народном хозяйстве?"
— Ну и что ему ответили? — заинтересовался собеседник.
— Не знаю. Посадили, наверное. Но тема эта, как видишь, уже тогда многих интересовала. Вот и нашли ответ, даже и без журнала обошлись как-то. Так и наш клиент, надо полагать, в курсе делов-то. Ему и везём.
— Да… до хрена у вас добра этого…
— Ежели тут бахнет, то от всего, что ты тут видишь — обвожу вокруг рукой, — и воспоминания не останется. Можно было бы, опосля, здесь поле футбольное сделать, да только не выйдет ничего…
— Отчего же? — удивляется бандит. — Дома-то все снесёт!
— Ну да. И ещё яму выроет. Как раз с футбольное поле размером.
Минуты две мой собеседник молчит, переваривая сказанное.
— Г-х-м-м… и когда ж вы отсюда уедете?
— А мы никуда не торопимся. Можно, конечно, и к клиенту навстречу выехать. Благо нам ещё не раз ему такое добро везти. Быстрее встретимся — быстрее вернёмся.
— И чем же он вам за такое добро платит?
— Дядя, — беру под локоть собеседника, — тебе никто не говорил о вреде излишнего любопытства? Ты о плате говорить приехал? Ну, так давай, вот я перед тобой.
Переговоры закончились относительно быстро. В немалой степени этому способствовало наличие здоровенной кучи тротила в непосредственной близости от договаривающихся. И если нам, по легенде на всю голову отмороженным, это было пофиг, то бандитов такое соседство очень нервировало. И хотя они, надо полагать, смутно представляли себе, зачем им нужно четыре ящика взрывчатки, зелёное земноводное душило их в полную силу.
— Делаем так, — подвожу я итог нашим переговорам. — Первым проезжает через ваши загородки уазик. С него сгружают один ящик. Он отъезжает в сторону и ждёт. Следом идёт грузовик. Он останавливается у центрального здания и ждет прохода всех остальных. Когда они проезжают мимо, из грузовика выгружают все остальное и он покидает территорию. Имейте в виду, ребята, одно неправильное движение — и сидящий в кузове человек выдернет чеку у гранаты. Ему, понятное дело, кирдык, но и вам всем мало не будет. Устраивает?
После недолгих прений моё условие принимается. С одним дополнением.
— Мы ж тут все одинаково рискуем, так?
— Ну, не без того.
— А раз такое дело, то и ты сам около грузовика того находись. Хошь в кузове сиди, хошь в кабине — нам всё едино. Но чтоб мы тебя видели.
— Да хрен с вами. Покурю…
— Э-э-э, вот этого не надо!
Негромко ворча мотором, уазик преодолевает расстояние между зданием КПМ и крайним пулеметным укреплением. Назвать эту постройку чем-то более привычным язык просто не поворачивается. Это даже на дзот не похоже. Так… куча бревен и несколько бетонных блоков. Хотя от атаки пехоты это сооружение защитить может.
Вот машина останавливается около укрепления. Хлопают двери, и на улицу вылезают двое бойцов. Молча выгружают ящик и ставят его у стены. Откидывают крышку, и теперь любой желающий может своими глазами лицезреть кучу тротила прямо у себя под носом. Следует отметить, что таковых не находится и все, сидящие в этом сооружении люди моментально попрятали головы под защиту стены. Только у пулемета остался враз побледневший пулеметчик.
Вообще, с заездом первой машины на территорию КПМа, количество зевак моментально уменьшилось. Я бы даже сказал, что они исчезли вовсе.
Уазик, тем временем, выезжает за пределы охраняемой территории и, прибавив газу, скрывается за кустами. Представляю, как ребята, бросив автомобиль, сейчас спешат назад. Ничего, время у них ещё есть.
— Ну что, командир? Поехали? — спрашивает меня водитель грузовика. Это один из собровцев. Наспех переодетый в чужую одежду, он сейчас выглядит совершенным раздолбаем и отморозком.
Поворачиваюсь к оставшимся бойцам.
— Ну, парни — ни пуха!
— К чёрту! — дружно рявкает десяток глоток.
Лезу в кабину. Здесь тесно, у меня под ногами скорчился ещё один боец. Да в кузове сидят почти два десятка. Хороший будет сюрприз…
Вот и здание КПМ. Мы останавливаемся прямо у стены и я выскакиваю на улицу. Сверху на меня глазеют двое автоматчиков.
— Ну, желающие помочь есть? Я что, в одну харю ящики таскать буду?
Приглашающим жестом откидываю брезентовый полог. Взглядам часовых предстает стена деревянных ящиков. Переглянувшись, они оба исчезают с глаз долой. А из двери высовывается давешний переговорщик.
— Ты это… Лучше сам таскай своё добро. А то, неровён час, у кого нога подвернётся, или ещё какая хрень… Никому на тот свет раньше времени неохота. Да вы и сами в том не меньше нашего заинтересованы, чай, тоже жить хочется.
— Да как бы и не больше вас, смею заметить. Правильно ты сказал.
— Во! И я про то же. Вы со своими штуками больше работать привыкли, вот и выгружайте эти ящики самостоятельно.
— Ладно уж… Мишка, — кричу я водителю, — вылезай! Поможешь мне взрывчатку вытащить. Только и вы уж тогда не мешайте мне, на дороге не стойте.
При выгрузке один ящик звучно стукает о землю. Все окружающие мигом попрятали свои голову кто куда.
А по дороге уже катят остальные уазики. Один из них поравнялся со зданием КПМ, но ввиду того, что дорога занята грузовиком, объезжает его с противоположной стороны, вклиниваясь между ним и вновь отстроенными домами. Второй же как раз поравнялся с укреплениями на въезде.
Чертыхаясь и матерясь в голос, мы тащим с грузовика второй ящик. За шумом подъезжающих машин никто не слышит, как тихо хлопает винтовка Потеряшки и на верхушке основного здания бессильно обмякают тела часовых.
— Готово! — кричу я во всё горло и одновременно жму в кармане тангенту радиостанции.
— Ш-ш-ших!
Стартует из кустов граната "Мухи".
Хренак!
И пулеметное укрепление на выезде превращается… в общем, нет его больше. Пять килограмм тротила — основательный аргумент в ближнем бою…
Разумеется, мы не заполняли ящик до конца. Внизу, под шашками лежат обычные деревянные бруски. Самоубийц среди нас ещё нет. На таком небольшом пятачке мощный взрыв просто снес бы всё к чертям свинячьим. И правых, и виноватых — всех похоронило бы одним махом. Да у нас и не было столько взрывчатки. В дорогу с собою взяли только один ящик. Так, на всякий случай…
Глухо звучат разрывы — это с замыкающей автомашины забрасывают гранатами пулеметное гнездо на въезде.
Объезжающий КПМ уазик резко тормозит, и из него вылетают разгоряченные бойцы. В окна домов летят гранаты. Мы не знаем, кто именно там сейчас сидит. Но здесь, в этом бандитском гнезде, по определению, не может быть людей непричастных. И пусть кто-то из них никого сам и не убил, но он пользовался плодами этих убийств и оттого в наших глазах такой же преступник, как и все прочие.
Выдернув из карманов по гранате, мы с Михаилом забрасываем их в начавшую было открываться дверь. Быстро отскакиваем в сторону, чтобы не стоять напротив неё.
Бдзынь!
Из окон КПМа вылетают стекла.
А из кузова грузовика, сбросив на землю мешающие ящики с продпайками, уже выскакивают бойцы.
Сухо трещат выстрелы, и в окна здания сплошным градом летят гранаты.
Дом весь ходит ходуном, внутри орут на разные голоса. На каждый такой крик вместо ответа внутрь залетает что-то взрывчатое. Черт с ними со всеми, здесь невиновных нет!
Меня оттирают в сторону, кто-то из бойцов вклинивается между мною и основным зданием — берегут.
А по дороге уже полным ходом катит бронетранспортер. С него короткими очередями бьёт крупнокалиберный пулемет и иногда солидно бахает пушка. Всё это больше работа на публику, оттуда стрелок не видит никаких целей, но страху на уцелевших бандитов может нагнать основательно.
Вот бронетранспортер огибает блоки, ещё несколько секунд — и он стоит напротив здания, грозно поводя вокруг закопчёнными стволами.
Неужто всё?
В здании больше не слышно никакого движения, никто уже не кричит. Бойцы врываются внутрь, глухо хлопает несколько выстрелов. Другие в это время зачищают дома. Там даже выстрелов не слышно, похоже, что всех положили гранатами.
От въездного пулемётного гнезда торопливо подбегает Потеряшка.
— Цел? — первое, что он спрашивает у меня.
— Как видишь… даже выстрелить не пришлось ни разу.
— Нашёл, о чем переживать!
Обычно хладнокровный, сейчас он возбуждён больше обычного. Его глаза внимательно обшаривают всё вокруг.
— Чего ты там выискиваешь?
— Да так… быстро как-то всё кончилось…
— Так тут и не армия сидела! Обычные бандюки!
— И среди них умелые парни встречаются… — он осматривается по сторонам. — Здесь ещё и полицейский был… что-то не вижу его…
— И среди них умелые парни встречаются… — он осматривается по сторонам. — Здесь ещё и полицейский был… что-то не вижу его…
— Так он небось внутри где-то валяется.
— Да? Может быть…
Обстановка внезапно меняется. Внутри здания грохочет длинная автоматная очередь. На весь магазин. Можно подумать, что стрелявший со страху зажал курок до упора, да так и не отпустил.
Грохочут металлические ставни наверху.
Черт!
Ведь есть второй этаж!
А застреленные Рогозиным часовые стояли на крыше! На крыше в т о р о г о этажа. Он в этом здании совсем небольшой — маленькая башенка на краю крыши. Насколько я помню ещё тот КПМ, даже и вход туда по узенькой лестнице, расположенной в каком-то закутке. Сразу и не найдешь…
Внутри тем временем вспыхивает перестрелка. Бьют сразу несколько стволов. Совершенно непонятно, кто и с кем воюет.
А в окне второго этажа нарисовался… тот самый Вован, которого тогда я так резко отшил. На этот раз, похоже, так легко мы не отделаемся — в дрожащих руках он держит гранатомёт.
У меня пистолет в кобуре, а автомат за плечами. И у Потеряшки винтовка за спиной висит.
Позади нас лязгает металл — бронетранспортер пытается задрать ствол. Фигушки! Под таким углом его не поднять — слишком близко стоит машина. Но ведь граната может и не сработать — тут слишком близко! Из-за спины Вована появляется вторая фигура. А вот у него в руках гранаты — теперь точняк, приплыли… Бэтэру они нипочём, броню лимонкой не пробить. Но нам-то с этого не легче! Здесь и одной-то гранаты — по самые уши!
Чпок!
И от головы бывшего полицейского летят брызги!
У него подламываются колени, гранатомет вываливается из рук и лязгает об подоконник.
Чпок!
И его опрокидывает внутрь комнаты.
Второй бандюган взмахивает рукой…
Чпок!
Перебитая в локтевом суставе, она бессильно повисает.
Глухо стукает об пол выроненная им граната.
Чпок!
Бандита разворачивает вокруг своей оси — невидимый стрелок попадает ему в плечо. Раненый поворачивается к нам спиной, и мы видим чуть пониже лопатки громадное красное пятно. Стрелок явно стреляет экспансивными пулями — уж очень обширную площадь занимает выходное отверстие…
Внутри комнаты грохочет взрыв — ну да, та самая граната, что бандит выронил.
Стрельбу словно ножом отрезало!
Мешая друг другу, мы с Потеряшкой несёмся внутрь дома.
Наверху уже чисто — ворвавшиеся туда после взрыва бойцы добили всех, кто подавал хоть какие-то признаки жизни. Впрочем, на мой взгляд, таковых тут оставалось немного. Ф-1 в замкнутом помещении… тот ещё подарочек.
Рогозин присаживается на корточки около Вована.
— Ты смотри, — качает он головой, — полбашки — как вовсе не бывало!
— Ну так ему в голову и попали, так ведь?
— Мощный ствол у этого дядьки. Ты только на второго бандюга глянь, ему ж руку чуть не совсем оторвало! Да и стрелял этот тип о ч е н ь быстро. Это явно самозарядка, только вот какая? Не СВД, у неё звук другой.
— Так ты и его выстрелы слышал?
— Спрашиваешь?! Я же снайпер, командир, ты не забыл? Обязан такие вещи замечать. С тебя, да и с меня тоже, теперь нехило причитается — с того света он нас вынул! Да и прочим ребятам, можно сказать, повезло. Эти-то ухари и вниз уже собирались гранатами пошвыряться!
Он прав — около бандитских тел на полу лежат несколько гранат.
Мы все ещё относительно легко отделались. Неприцельной автоматной очередью, которую выпустил вниз один из уцелевших бандитов, убит только один человек. И двое ранены. Причём один боец — достаточно тяжко. Если бы не выстрелы неизвестного снайпера… черт его знает, как всё ещё могло закончиться. Наверху, в этой махонькой комнате, пряталось восемь человек. Так что наша победа вполне могла оказаться пирровой. Два выстрела, один разрыв гранаты — и всё снова изменилось в нашу пользу.
Спускаемся вниз и опять выходим на улицу. Присаживаемся, ноги дрожат — не иначе отходняк. Ребята выволокли наружу раненых и занялись ими. В руках мелькают индпакеты.
А из леса слышен гул двигателей — идёт наша колонна. Впереди, покачиваясь на ухабах, пылят "Мамонты". Завораживающее зрелище, надо сказать!
Поворачиваюсь к Потеряшке и вижу, что он, не глядя на подходящие машины, смотрит куда-то в сторону.
Чего он там такого интересного засёк?
От границы леса к нам, не торопясь идёт человек. В лохматом маскировочном костюме человек этот очень похож на самого Рогозина. Хотя какие-то отличия, безусловно есть. И костюм у него немного другой, да и ростом чуток пониже. А вот идёт он легко, как-то даже и непринуждённо, что ли…
Его винтовка… длинная и какая-то…
Вот вы обычную винтовку видели? Её иногда даже приятно в руки взять, погладить, к щеке прижать. Гладкая она, часто зализанная. Немецкий КАР-98 в этом отношении — только что не мяукает при прикосновении. Английский Энфилд МК5 — тоже весь из себя изящный и аккуратный. Да и в руках он лежит, как влитой.
А здесь — холодное металлическое изделие. Складные сошки, угловатый, непривычной формы, приклад. Длинный, в металлическом кожухе, толстый ствол. Решётчатые накладки по бокам и мощный прицел наверху. Изогнутая, с утолщением внизу, пистолетная рукоятка.
Что-то знакомое показалось мне в этом оружии. Несомненно, я уже видел где-то такие вот штуки… Где ж это?
Взгляд вбок — Потеряшка как-то весь подобрался.
— Это тот самый стрелок? — спрашиваю у него.
— Да…
— А что за пушка у него такая чудная?
— Не чудная. Просто старая уже. Их всего-то несколько штук у нас и осталось.
— То есть?
— Это "ПСГ-1", немецкий ствол. Эта пушка у неё в штучном, мастерском исполнении.
Стоп… что-то я ослышался… нет, не про винтовку. У неё… Не понял?!
— Ты сказал — у неё?!
— Да, — устало говорит Виктор. — Ты не ослышался, командир. Это Гадалка.
— И кому… чёрт… как это она гадает?
— Тем, что у неё в руках. Это очень опытный и злой стрелок, командир. Фигура почти мифическая. Я и не видел её саму никогда, только по оружию и узнал. Никто больше это оружие не использует — есть более современные стволы. Да и по манере стрельбы — она почти всегда стреляет дуплетом, добивает цель. А на близкой дистанции использует патроны с экспансивными пулями. Помнишь руку у бандита? Вот так-то…
Близкая дистанция? До деревьев отсюда почти триста метров! Хотя… у снайперов свои понятия о расстоянии…
Снайпер подходит к нам ближе. Обходит бронетранспортер, теперь даже по походке видно — это женщина. Явно тяжелый ствол она несёт без затруднений, надо полагать, с физухой тут всё в норме.
Мы оба встаём ей навстречу.
Гадалка подходит ближе, откидывает капюшон.
Неожиданно миловидное лицо. Короткая стрижка. Темно-русые волосы. Слегка восточные черты.
Она плавно вскидывает к виску руку.
— Разрешите представиться — старший лейтенант Нечипоренко! Прибыла в ваше распоряжение!
— Х-м-м… здравствуйте, товарищ старший лейтенант! Так что ж мы всё на ногах-то? Присаживайтесь! — делаю широкий жест в сторону лежащих на земле бревен. — В ногах, как говорят, правды нет!
— В других местах её тоже не очень-то много… — она присаживается, пристраивает рядом винтовку. Сняв кепи, встряхивает головою, и пышные волосы рассыпаются по сторонам. Достав откуда-то расческу, Гадалка поправляет прическу.
— А, простите, звать вас как?
— Галина Петровна я. А что до прозвища моего…
— Знаю. Гадалкой вас зовут. Кстати говоря, почему?
— Мать цыганкой была. Ну и… как-то так уж повелось, что ежели я кому несчастье пообещаю, так оно вскорости и наступает. Иногда так и гораздо быстрее, чем ожидалось бы… А про меня вам кто рассказал?
— Ну, я… — нехотя отвечает Потеряшка.
Она окидывает его внимательным взглядом. Чуть дольше задерживается на его оружии.
— Любимое оружие — винтовка СВУ-АС, рост выше среднего, волосы черные, вьющиеся. На вид тридцать-тридцать пять лет. Имя ваше я знаю, Виктор. Надо полагать, Рогозин Виктор Пантелеевич, старший лейтенант. Отряд "Д" спецназа внутренних войск МВД. Рабочий позывной — Потеряшка. Всё правильно?
Насупившийся Виктор кивает. Разговаривать ему явно неохота.
— А вы, Галина Петровна… — начинаю я.
— Можно просто по имени, товарищ майор.
— Хорошо. А откуда, Галина, вы про всё это знаете, позвольте спросить? И моё звание вы назвали правильно. Может быть, и имя знаете?
— Вам на всё сразу ответить, товарищ майор? Или можно по очереди?
— Да… как вам удобнее…
— Хорошо. Тогда, по порядку и начнём. Там, в развалинах этих, — она машет рукой в сторону нашей стоянки, — мой лагерь был. Кстати, товарищ майор, вы бы распорядились мне плащ-палатку вернуть? А то у меня запасной нет…
— Да… без проблем… У нас такого добра много!