Ливинов повеселел:
– Следователь здесь один – я. Это, – он показал на соседний стол, – оперуполномоченный. У окна расположилась наша прекрасная половина в лице инспекторов по делам несовершеннолетних.
– А кто этот угрюмый дядька за моей спиной? – слегка наклонившись к нему, заговорщицки спросил Матвей.
– Дознаватель.
– Как на ковчеге, каждой твари по паре, – констатировал Матвей. – Интересно…
– Вы по какому вопросу? – неожиданно нахмурился Ливинов, по-видимому, обиженный сравнением с библейским ковчегом.
– У меня есть информация по делу о поджоге в Кряжках.
– О каком поджоге идет речь? – встрепенулся Ливинов.
– Ну, как же! – сделал вид, будто удивился, Матвей. – А дом Суркиных, по-вашему, в середине ноября от шаровой молнии загорелся?
– Почему вы решили, что это поджог? – возмущенно округлил глаза Ливинов. – Вот у меня материал по этому пожару, – он показал взглядом на лежащие на краю стола папки. – Здесь нет ничего, что указывало бы на злой умысел.
– А вы искали? – Матвей замер в ожидании ответа.
Он, конечно, мог начать перечислять обнаруженные им несоответствия и странности. Но наверняка перечисление этих догадок не вынудит Ливинова с ним согласиться. Дела с пожарами раскрываются трудно, и их стремятся как можно быстрее закрыть.
Матвей не собирался переубеждать следователя в том, что он не прав. Ему вообще было все равно, каким будет заключение Ливинова. Он был уверен, что даже если будет доказан поджог, дальше этого дело не пойдет. Его целью было узнать детали. А они в материалах были.
– Начнем с того, что, прежде чем назвать событие преступлением, нужно собрать доказательную базу, – тоном, не терпящим возражений, заговорил следователь. – У меня есть заключение специалиста испытательной лаборатории, в котором черным по белому написано, что возгорание произошло в результате пролива легковоспламеняющейся жидкости, предположительно керосина, в районе плиты. А участковый, это, кстати, также указано в протоколе осмотра места происшествия, обнаружил в сарае бутыль с керосином.
– Это деревня, и керосин есть в любом доме, – возразил Матвей. – Зимой часто от снега обрываются провода. Люди на такой случай держат керосиновые лампы.
– Там отчетливо видно, что его недавно разлили, – устало вздохнул Ливинов. – Кроме того, к делу приобщен акт о пожаре, составленный командиром отделения, прибывшего по вызову. Там также указана причина…
– Хочу заметить, что никто из перечисленных вами должностных лиц в момент возгорания в доме не был, – насмешливо сказал Матвей.
– А у вас есть свидетели? – язвительно улыбнулся Ливинов. – Может, с домовым Суркиных пообщались?
– Свидетелей нет, но я включил логику, – вздохнул Матвей. – В какое время случилось возгорание?
– В период от двадцати трех сорока до ноля часов…
– Вот! – Матвей подался вперед. – Вы же сами из деревни! Кто будет топить печь в такое время?
– Никто, – часто заморгал следователь. – Только при одном условии, если в квартире тепло. А вы не допускаете, что кто-то просто в этот вечер забыл закрыть двери?
– Поздние гости? – неожиданно поймав себя на мысли, что следователь, сам того не подозревая, дал ему еще одну подсказку, спросил Матвей.
– Какие гости? – переспросил Ливинов.
– У стариков было небольшое хозяйство, – Матвей устало вздохнул. – Две козы и корова. Следовательно, встают они и ложатся спать рано. Что послужило причиной того, что в этот день припозднились?
– Да мало ли? – следователь переглянулся с дознавателем и вновь подался вперед: – Мелодраму смотрели!
– И печь из-за этого решили растопить после полуночи! – ударил себя ладонями по коленям Матвей.
– Им за шестьдесят! – с возмущением воскликнул Ливинов. – На пенсии давно. Рано, поздно, какая разница? Днем выспались, вот и все объяснение.
– Хорошо, но зачем использовать для розжига керосин?
– Согласен, глупость, – кивнул следователь. – Но это с какой стороны посмотреть. Сами посудите, ночь, спать хочется, и в то же время надо быстрее протопить печь.
– Вы сами на пепелище были? – заранее зная, что Ливинов дважды приезжал в деревню, спросил Матвей.
– Конечно! – удивился вопросу следователь.
– А на трубу смотрели?
– При чем тут труба? – почувствовав, что Матвей сейчас действительно придавит каким-то доказательством, упавшим голосом спросил Ливинов.
– Задвижка была до конца утоплена, – следя за выражением глаз следователя, сказал Матвей.
– Ну и что? – Ливинов удивленно уставился ему в глаза.
– Хорошо, – Матвей с шумом перевел дыхание. – Скажите тогда, а где дрова, которые пытались разжечь керосином?
– Сгорели, – пожал плечами Ливинов. – Ведь пожар был.
– Ты физику в школе учил? – незаметно перейдя на «ты», спросил Матвей.
– Чего ты хочешь? – вконец растерялся следователь.
– Уже ничего, – Матвей поднялся из-за стола. – До свидания.
Глава 3
Колган открыл глаза и потянулся. Медленно перевернувшись на бок, посмотрел в окно. Погода была пасмурной, но снега не было. Из-за стенки доносился мужской голос. Он с вечера узнал, что в соседнем номере поселились двое командировочных из Питера. Лоб в лоб столкнувшись с Колганом в коридоре, парни с ходу предложили зайти к ним на рюмку чая. Колган сослался на занятость, и они потеряли к нему интерес.
Вторые сутки подряд Колган обживался в городе. По его расчетам, сегодняшний день должен стать последним для его клиентов. Как всегда в таких случаях, его ни на минуту не покидало тревожное возбуждение. Только подумать, он лишит жизни сразу двух человек! От него зависит, сколько они еще будут наслаждаться светом и как встретят смерть. Да он почти бог! Раньше Колган не понимал, как можно наслаждаться властью. Почему, стремясь к ней, на всех ее ступенях, от должности какого-нибудь главбуха захудалой организации до кресла президента, люди порой идут на самые ужасные преступления, поступаются всеми принципами морали и законом, рискуют жизнью. Теперь он знает, желание власти в любом ее проявлении генетически заложено в человеке. С детского сада малыши начинают бороться за лидерство. Да что там люди, вожаки стай есть у животных.
Испытывая странное наслаждение неограниченной властью, Колган катался по городу, бродил по его улицам. За год немногое изменилось. Здесь жил его отец, который оставил их с матерью еще во времена перестройки. Колган часто приезжал к нему. Вот только в этот раз он не станет навещать полковника-отставника. Нельзя. Мало ли? Конечно, Колган был на все сто уверен, что устранение Ткачевых пройдет гладко. Иначе бы просто не брался за это дело. Но по опыту он знал, чтобы потом не посещали шальные мысли, лучше вообще исключить какие-либо встречи или знакомства. А если они и случатся, сделать так, чтобы тебя не запомнили или, еще лучше, сразу забыли. Да и отец не лыком шит. Мало того что до мозга костей мент, так теперь еще и частный детектив. Людей насквозь видит. В душе Колган завидовал ему тихой завистью. Человек живет достойной жизнью. Если и мучила его бессонница, то причина ее была в том, что ходит по земле еще какой-то не изловленный им бандит и творит зло. И не подозревал он, что стал виновником появления на свет человека, который пострашнее будет всех вместе взятых его насильников и убийц.
От родителя Колгану передались талант перевоплощения, феноменальная память, холодный расчет, выносливость и прозорливость. Только вот направил он все это совсем в иное русло. Характер у него от матери, коварной красавицы из Иванова. От нее ему перешли бездушие, лицемерие и любовь к роскоши. Она и отца бросила, когда поняла, что он честный, быстро найдя ему замену сначала в лице бандита Бромеля, застреленного за день до наступления нового тысячелетия, а потом выйдя замуж за банкира Рапустина. Отчимы тоже немало повлияли на отношение Колгана к быстро меняющемуся миру. Так гены и воспитание сделали свое дело, и из него выросло чудовище, по сути, оказавшееся зеркальным отражением отца, его антимиром.
Как всегда в таких случаях, работу Колгану облегчило то, что потенциальные родители и родственники ребенка без опасений оставили все свои данные директору детского дома, в котором их племянник дожидался американских покупателей. Конечно, заокеанскую пару можно было назвать и усыновителями. Но в душе Колган считал их кем-то вроде заводчиков собак или кошек. В Америке полно сирот. Но американцы не спешат усыновлять детей у себя. Ведь в этом случае они рискуют в любой момент потерять ребенка, если его пожелают вернуть себе биологические родители. Таковы там условия этой процедуры. Другое дело – русские. Отделенные законами и океаном, они становятся собственностью. К тому же, если живность не приживется, всегда можно обвинить в этом плохую наследственность. Для обывателей в Америке Россия – это мрачные города из сплошь деревянных домов с сырыми квартирами, в которых с утра до вечера бородатые мужики в ушанках пьют водку, дерутся и тискают толстых баб. Бытует устойчивое мнение, что потомство у такого народа плохо поддается дрессировке. Даже суды лояльно относятся к родителям, которые в процессе привития правил жизни в самой демократической стране калечат или насмерть прибивают приемыша из России. Считается правилом начать пичкать приемных малышей сильнодействующими транквилизаторами еще до посадки в самолет…
Всплывшая из ниоткуда семейная пара снимала квартиру в старом пятиэтажном доме недалеко от центра города. Лев Ткачев, как выяснилось, работал вместе с супругой в «Рязаньтелекоме», и, кроме имени, грозного в нем ничего больше не было. Среднего роста, похожий на мальчишку-подростка очкарик накануне утром и вовсе «убил» Колгана, выйдя из подъезда в завязанной на подбородке вязаной шапочке. Его и идущую вместе с ним под ручку супругу Колган без труда опознал по снимкам, заботливо предоставленным директрисой детского дома. Опытная бизнесвумен на всякий случай при первом посещении сделала ксерокопии их паспортов.
Колган недолго раздумывал, как разобраться с решившейся на усыновление парой. Он не станет убивать их на улице или в машине. Слишком хлопотно. Ведь еще надо будет выбраться после всего из города. В этом случае все предусмотреть невозможно. У Колгана негде в Рязани отсидеться и нет запасной машины. Конечно, он может купить для разовой работы какой-нибудь «жигуленок». Но Колган не доверял технике в таких вопросах. В самый неподходящий момент может не завестись двигатель, спуститься колесо… Да мало ли. Банальная пробка из-за аварии на выезде из города может оказаться жизненным тупиком. В таких случаях надо использовать способы, которые будут давать запас во времени…
Сегодня Колган на всякий случай снова проследил за Ткачевыми до самой работы и дождался, когда оба войдут в двери офиса. После этого вернулся обратно.
Заглушив машину в двух кварталах от дома Ткачевых, он вынул ключи из замка зажигания и вышел наружу. Из багажника достал огромную сумку. Сгибаясь под тяжестью ненужного хлама, которым забил ее, двинул по тротуару.
Теперь двор был уже не таким безлюдным. У подъезда стояли две женщины пенсионного возраста, а на огороженной сеткой площадке молодой парень выгуливал добермана.
Колган направился к женщинам. Когда до них оставалось несколько шагов, бросил сумку на асфальт и с шумом выдохнул. Дождавшись, когда женщины на него посмотрят, украсил свое лицо вымученной улыбкой:
– Здравствуйте!
Женщины сдержанно поздоровались.
– Здесь шестидесятая квартира?
– Здесь, – дружно кивнули женщины.
– Я на одной площадке живу, – похвастала круглолицая, с добродушным лицом женщина. – Соседка.
– Вы код не подскажете? – сделал вид, будто обрадовался, он.
– А там сейчас все равно никого нет! – удивленно воскликнула назвавшаяся соседкой толстушка. – Лева с Таней на работу ушли.
– Какие Лева с Таней? – оторопело спросил Колган.
– А вы, значит, к Федору Степановичу?! – всплеснула она руками. – Так нет его!
– К Зыбину, что ли? – вполголоса спросила ее подруга.
– Он что, умер? – сделал вид, будто испугался, Колган.
– Да бог с вами! – словно посылая двумя руками волейбольный пас, взмахнула руками толстуха. – Жив он!
Колган даже не думал, что так легко удастся получить самую важную информацию. Дело осталось за малым – узнать, где можно найти настоящего хозяина квартиры. Наверняка престарелый пенсионер проживает вырученные за сдачу жилья деньги где-нибудь на даче за городом. Останется только вытрясти из него ключи и придушить. Потом он проникнет в дом, дождется Ткачевых и устроит им достойную встречу.
Однако планам не суждено было сбыться.
– Я позвоню ему, – засуетилась круглолицая, шаря по карманам куртки в поисках телефона. – Он мне сказал за квартирой присматривать. Я и плату беру с квартирантов.
– А где он живет? – тусклым голосом спросил Колган.
– Так он частный дом купил в деревне…
Женщина, наконец, достала телефон и уставилась на Колгана:
– Как сказать, кто приехал?
– Не надо ничего ему говорить, – отмахнулся Колган. – У меня его телефон есть. Не стал звонить, потому что не знал, заеду или нет. Я вообще-то проездом. Дальнобойщик. Машину на разгрузку поставил, а сам сюда. Думал, помоюсь с дороги.
– И куда сейчас? – отчего-то расстроилась она.
– Обратно, – Колган взял сумку.
– А вы хоть кем ему приходитесь? – продолжала допытываться женщина, то и дело бросая взгляд на сумку, которая теперь никак не вязалась с приездом на короткое время.
– Дальний родственник, – Колган стал пятиться задом. – У меня здесь еще дела были. Вот, – он поднял сумку на уровень колена и опустил. – Знакомый попросил тут к бывшей жене заехать, вещи забрать. Так что пойду я, нет времени ждать, пока он приедет.
– Если Федя разрешит, я вам адрес скажу, сами доедете, – не унималась женщина.
При этом взгляд ее сделался подозрительным.
– Не надо! – взмолился Колган. – Узнает, настоит, чтобы я остался. А мне в рейс. Он ведь не поймет! Вы лучше телефон квартирантов дайте, если он у вас есть.
– А как же, завсегда есть, – женщина вытянула руку с трубкой сотового и, близоруко щурясь, несколько раз надавила на кнопку «прокрутки»: – Пишите!..
В машине уже было холодно. Колган завел двигатель и включил печку. План с наскока решить проблему провалился.
«А может, оно и к лучшему? – неожиданно подумал Колган, с тоскою глядя на толпившихся у остановки людей. – Не придется мочить этого пенсионера из-за какого-то ключа. Да и вообще, что-то вы, Герман Геннадиевич, на этот раз палку перегнули. Не слишком ли так к людским жизням относиться? Чего плохого тебе сделал этот Зыбин?»
Колган поежился и закончил свои мысли вслух:
– Значит, ангел-хранитель уберег меня от неоправданной жестокости.
Он достал телефон и набрал номер Ткачева.
– Слушаю, – после второго гудка отозвалась трубка.
– Здравствуйте, – официальным тоном поприветствовал Колган ботаника, – Лев Николаевич?
– Да, – подтвердил голос. – А кто спрашивает?
– Это вас беспокоят из Департамента образования Владимирской области…
– Ага, понимаю, – оживился Ткачев. – По поводу племянника?
– Вы не изменили своего решения? – уточнил он.
– Странный вопрос, – фыркнул мужчина. – Это сын моего брата. О том, чтобы мы поменяли решение, даже речи не может идти.
– Ну, вот и хорошо, – сделал вид, будто обрадовался, Колган. – Значит, не зря приехал.
– Вы приехали? – спросил мужчина.
– Да, только что, и нахожусь в отделе УВД Центрального района.
– Что-то я вас не пойму, – обескураженно пробормотал парень. – А там вы что делаете? И вообще, с кем я говорю?
– Извините, забыл представиться, – заторопился Колган. – Я специалист-эксперт департамента в сфере защиты прав детей. Меня зовут Борис Сергеевич.
– Вы сказали, что занимаетесь вопросом усыновления моего племянника, – напомнил Ткачев.
– Не волнуйтесь, обычная процедура, – стараясь говорить уверенно, вздохнул Колган. – Помимо тех документов, которые необходимо представить вам, со своей стороны мы должны сами собрать характеризующую вас информацию. Для этого я сейчас собираюсь пообщаться с участковым уполномоченным, потом посетить управляющую компанию, детскую поликлинику… – Он с шумом выпустил воздух. – В общем, всего и не перечислишь. Вечером мне необходимо убедиться в ваших условиях жизни, посмотреть быт… Вы готовы со мной встретиться?
– Конечно! – радостно воскликнул Ткачев. – Когда?
– Я планирую управиться до вечера…
– Хорошо, будем ждать.
* * *Дешин был в кабинете один. Вскинув на вошедшего Матвея взгляд, он откинулся на спинку стула:
– Каким ветром? Хотя постой! – отвечая на рукопожатие, следователь задержал руку Матвея, не разрешая говорить: – Дай угадаю?
Матвей плюхнулся на стул по другую сторону его стола:
– Чего угадывать?
– Что послужило поводом, что ты вспомнил про друга.
– Ты сам говорил, что при твоей работе друзей иметь нельзя, – напомнил Матвей.
– Их никому нельзя иметь, – Дешин сделал строгое лицо. – Тем более когда они одного с тобой пола.
– Я смотрю, ты шутить научился? – съязвил Матвей. – У кого уроки берешь?
– Как говорится, с кем поведешься, – Дешин, наконец, отпустил руку. – Рассказывай.
– Что?
– Куда снова вляпался?
Матвей некоторое время смотрел на полицейского, размышляя, с чего начать разговор.
Дешин терпеливо ждал. Они знакомы были давно. Следователь тогда еще милиции вел дело по факту исчезновения молодой женщины, с матерью которой случайно познакомился Матвей. Так сложилось, что ему пришлось принять непосредственное участие в ее розыске, а потом в спасении из лап бандитов, действовавших под крышей религиозной секты. Дешин был старше Матвея, но разница в возрасте никогда не была помехой в общении. Среднего роста, со слегка вытянутым лицом и дугообразными бровями полицейский не раз брал в производство дела, в которых прямо или косвенно оказывался замешанным друг. Вся проблема была в том, что, собст-венно говоря, зачастую Матвей и был их инициатором. Причина в том, что следователь жил в одном с ним районе. Однажды Матвей умудрился вляпаться в историю, направляясь к Борису на работу с подарком ко дню рождения. Отбив, как ему показалось, от хулиганов, мужчину, он, в конце концов, оказался замешанным в историю, которая получила свое продолжение в далеком Забайкалье. Однако это мелочи по сравнению с тем, что дважды он на пару с Мартой оказывался в тропиках Конго и сельве Папуа – Новой Гвинеи. Матвей не мог довольствоваться жизнью обычного человека. Он хотел жить ярко и интересно, не проходил мимо безобразий, не отказывал в помощи.