– А если получите – вы меня убьете? – мрачно спросила Таисия Федоровна.
– Ну а вы можете предложить что-то другое? – удивился Бураков. – Вы деловая женщина и прекрасно понимаете, что помехи должны устраняться.
– Вы можете оставить меня в живых. Я не буду вам помехой. Вы же сами говорили, что моя позиция довольно неустойчивая…
– Э, нет, Таисия Федоровна! – хитро прищурился Бураков. – Оскорбленная женщина – это так же страшно, как атомная война. Оставшись ни с чем, вы полностью развяжете себе руки и будете мстить нам. Этого мы допустить никак не можем.
– Я не буду мстить, – уныло сказала Таисия Федоровна.
Бураков засмеялся так весело, словно услышал необыкновенно остроумную шутку.
– Хорошо сказано! – одобрительно заметил он. – Сильно. Добавьте еще, что уйдете в монастырь, и я это буду рассказывать как анекдот.
– Какой вы подлец! – в бессильной ярости произнесла Таисия Федоровна и села на кушетку. – Я вас ненавижу.
– Да, женщина остается женщиной, даже в делах, – глубокомысленно провозгласил Бураков. – А у меня вот никаких особенных чувств к вам нет. Мне важно, чтобы осуществились задуманные мной планы. Любой ценой. Признаться, я очень рассчитываю на эту сделку. Надоело щипать по перышку. Хочется сразу отхватить целого гуся.
– Смотрите не подавитесь! – сказала Таисия Федоровна.
Бураков опять рассмеялся.
– У меня прекрасное пищеварение, – заявил он. – И аппетит зверский. И что-то мне подсказывает, что сегодня у нас все получится.
Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент у него в кармане запиликал мобильный телефон. Бураков оживился и, поспешно доставая трубку, заговорщицки сообщил Таисии Федоровне:
– Это наверняка мои ребята звонят. Сию секунду все должно разъясниться… – Он прижал трубку к уху и с выражением глубокого интереса на лице произнес: – Ага, слушаю!
Но тут же выражение самодовольства напрочь исчезло с его лица. Таисия Федоровна со злорадным удовлетворением отметила, что настроение Буракова мгновенно упало с наивысшей точки до полного нуля. Кривя рот, он выкрикнул:
– Что?! Как это могло случиться?! Идиоты! Вы…
Тут он оглянулся на Таисию Федоровну и осекся. Большого труда стоило ему взять себя в руки, но все-таки он сумел это сделать.
– Немедленно сюда! – сказал он в трубку. – Будем решать все на месте. Что?! Куда я ее вывезу? На чем? Вот и займешься этим сам, идиот!
Он в сердцах швырнул мобильник в карман и, тяжело дыша, уставился на Таисию Федоровну.
– Не знаю, что происходит, – сказал он наконец. – Но, похоже, нам обоим сегодня не везет. Но вам не везет больше.
Глава 17
Ключа от снимаемой квартиры у Биклемишева не было, но попали они в нее без труда – благодаря некоторым манипуляциям с дверным замком, на которые полковник Крячко был большой мастер. Гуров, приготовившийся к самому худшему, был приятно удивлен, когда обнаружилось, что в квартире отсутствуют признаки насилия или хотя бы какого-то беспорядка. Биклемишева это, однако, ни в чем не убедило. Он был безутешен, и тогда Гуров обратил его внимание на отсутствие в квартире верхней одежды и дамской сумочки.
– Положим, сумочку могли украсть, – заметил он. – Но вряд ли кто-то прельстился бы на плащ и туфли. Эти люди ищут кусок пожирнее. Из этого я заключаю, что вашу жену просто куда-то увезли. И тому есть логическое объяснение. Раз речь идет о наследстве вашего тестя, у бандитов вполне могут иметься к ней вопросы. А теперь, когда задуманная ими операция провалилась, этих вопросов должно появиться вдвое больше, – заключил Гуров. – Просто нужно поскорее найти место, где ее могут прятать.
– База, – напомнил Крячко. – Пионерский лагерь. Я бы начал оттуда.
– Только, ради бога, делайте что-нибудь побыстрее! – взмолился Биклемишев. – Ведь с тех пор, как Тая пропала, прошло ужасно много времени.
– Да, времени прошло достаточно, – согласился Гуров. – Но кто в этом виноват? Кто напридумывал массу всяких головоломок? Кто скрывался от милиции, словно вор? Вы готовы ответить на эти вопросы?
Поскольку Биклемишев ничего не сказал, а лишь умоляюще посмотрел на Гурова, тот добавил:
– Вот сейчас вы спешите, а когда мы пришли к вам, вы преспокойно накачивались коньяком…
– Я был уверен, что Таи уже нет в живых! – оправдываясь, пролепетал Биклемишев. – И потом, что я могу сделать один? Этот жулик, собачий вор, с которым меня в недобрый час свела судьба, пообещал, что попробует разыскать Водянкина и выяснить у него, что они сделали с женой. Им двигала, конечно же, корысть, но другого выхода из этой ситуации я не видел. Вы сами сказали, что это головоломка… Он велел мне никуда не выходить и ждать. А просто ждать я был не в силах, поэтому позволил себе залить горе алкоголем…
Гуров с озабоченным видом обернулся в сторону Крячко:
– Знаешь что? Давай прямо сейчас двинем на загородную базу! По дороге свяжемся с дежурной частью и обрисуем им ситуацию. А сейчас нужно ехать – темнеет теперь рано, и не хотелось бы бродить там в потемках.
– А мне что делать? – растерянно спросил Биклемишев. – Возьмите меня с собой. Я должен быть рядом с Таей.
– Ну, до этого еще далеко, – заметил Гуров. – А впрочем, поехали! Оставлять вас одного опасно – мало ли что вы можете еще выкинуть. К тому же есть вероятность, что Шульгин все-таки вам позвонит. Лишняя информация не помешает.
Все-таки до сумерек не успели. К бывшему пионерскому лагерю добрались, когда он был уже погружен в полумрак. Подъезжать к воротам не рискнули – оставили машину на дороге, свернув в лесок, и кое-как замаскировали ее между сосен. Дальше пошли пешком – быстрым шагом, так что Биклемишев едва успевал за ними.
Никаких определенных ожиданий в отношении загородной базы Союза у Гурова не было. В принципе, уголок был глухой и надежный, но даже если Биклемишеву похитили, ее вполне могли увезти в другое место. По дороге Гуров, как и намеревался, связался с дежурной частью и распорядился, чтобы были приняты срочные меры по розыску руководителей Союза, а также госпожи Биклемишевой и Шульгина. Он понимал, что в одночасье всех проблем решить не удастся, но надеялся, что кто-то из членов организации будет задержан и даст нужную информацию. Однако пока никаких сообщений на этот счет не поступало.
Они уже подошли к территории, огороженной металлической сеткой. Вечером все здесь выглядело совсем не так, как днем, – лагерь казался сейчас пустым и зловещим местом. Ни одного огонька не горело возле бараков. Но ворота тем не менее были открыты, а за полосой препятствий Гуров различил смутно темнеющие силуэты двух легковых автомобилей. На базе были люди!
Остановившись в тени двух высоких сосен, Гуров и Крячко провели небольшое совещание.
– Что будем делать? – поинтересовался Крячко. – Я предлагаю не мудрить, а сразу вломиться и спросить: что это вы тут, граждане, такое делаете? А коли будет там гражданин Водянкин, то руки вверх, и точка!
– Хороший план, – заметил Гуров. – Особенно если вспомнить, с какой охотой этот мерзавец швыряется гранатами. По-моему, нужно сделать иначе. Один из нас попробует пробраться незамеченным на территорию и выяснит, кто здесь находится. А другой свяжется с дежурным и попросит прислать сюда группу. Брать их надо в любом случае. А далее, если Биклемишева находится здесь, попытаемся принять меры к ее освобождению. Но так или иначе действовать нужно осмотрительно, чтобы не наделать беды.
– Как скажешь, начальник, – пожал плечами Крячко. – Осмотрительно мы тоже умеем. Тогда лучше всего перебраться через забор где-нибудь в сторонке, потому что эти гостеприимно открытые ворота мне совсем не нравятся. Подозреваю, что их опять стережет тот мерзавец, который попортил мне имидж.
– Согласен. Так и сделаем, – сказал Гуров и обратился к Биклемишеву, который почтительно стоял в сторонке: – Мы сейчас проберемся на территорию, а вы, Валерий Аркадьевич, стойте здесь и ничего не предпринимайте. Не дай бог, привлечете внимание этой братии. Все может сорваться.
Биклемишев пообещал быть тише воды и ниже травы. Гуров и Крячко осторожно двинулись в обход лагеря по траве, держась в тени деревьев. Тьма сгущалась, и вряд ли их могли заметить на фоне леса, но они предпочитали не рисковать.
Они уже прошли половину ограды, как вдруг за их спиной в вечерней тишине совершенно отчетливо прозвучал фрагмент Пятой симфонии Бетховена. Звук был негромкий, но исключительно отчетливый и противный, как все звуки, которые издает мобильный телефон. Оперативники замерли.
Бетховен успел прозвучать всего дважды. Биклемишев отреагировал быстро. Гуров едва не выругался с досады. Он совсем забыл, что Биклемишеву могли позвонить. Вернее, он даже не слишком верил в возможность такого звонка, и вот этот звонок все-таки состоялся. Звонил ли это Шульгин и что он сообщил Биклемишеву, выяснить сейчас было необходимо, но невозможно. Перезваниваться в десятке метров от людей, за которыми следишь, не слишком разумно. Гуров благодарил судьбу уже за то, что Бетховена не услышали на территории лагеря.
Бетховен успел прозвучать всего дважды. Биклемишев отреагировал быстро. Гуров едва не выругался с досады. Он совсем забыл, что Биклемишеву могли позвонить. Вернее, он даже не слишком верил в возможность такого звонка, и вот этот звонок все-таки состоялся. Звонил ли это Шульгин и что он сообщил Биклемишеву, выяснить сейчас было необходимо, но невозможно. Перезваниваться в десятке метров от людей, за которыми следишь, не слишком разумно. Гуров благодарил судьбу уже за то, что Бетховена не услышали на территории лагеря.
Однако совсем скоро ему пришлось убедиться, как жестоко он в этом ошибся. Едва Гуров собрался отправить Крячко обратно, чтобы выяснить у Биклемишева, о чем тот разговаривал по телефону, как вдруг около ворот лагеря произошло какое-то движение, и грубый голос гаркнул из темноты:
– А ну! Кто здесь? Стой, гад, я тебя вижу!
Они услышали, как по земле затопали тяжелые каблуки. Над дорогой вспыхнул пронзительный луч фонаря. Луч запрыгал по траве, по стволам деревьев, по черным кустам – совсем рядом от того места, где они оставили Биклемишева.
Крячко не надо было ничего говорить. Он сам тут же сорвался с места, буркнув: «Я разберусь!» – и побежал обратно. Охранник опять что-то закричал и полез с фонариком в заросли. А потом Гуров услышал, как в каком-то из бараков скрипнула дверь и кто-то вышел на крыльцо.
– Что там такое, черт возьми? – недовольно проворчал мужской голос. – Захарыч же сказал – никакого шума!
– Я же говорил, нужно сваливать отсюда! – ответил ему другой голос. – Или, по крайней мере, бабу куда-нибудь сплавить.
– Ты Захарычу это скажи! – насмешливо сказал первый. – Они с боссом помешались. Все надеются, что она им секрет свой откроет. А по-моему, нет у нее никаких секретов. Голову она им морочит.
– Морочит или нет, не знаю, а беды мы с ней наживем, – пророчески заявил второй. – Менты уже здесь крутились…
– Захарыч говорит, что в город ее везти еще опаснее, – ответил первый. – Лучше, говорит, здесь закопать.
Они немного помолчали, всматриваясь в темноту. Гуров обратил внимание, что луч фонаря пропал. Не было слышно больше и криков охранника, но ему показалось, что от ворот доносится какой-то странный шум. Полковник начинал волноваться.
Схожие чувства испытывали и те двое, что рассуждали на крыльце барака.
– Что там такое? – озабоченно проговорил наконец первый. – Ну-ка, сгоняй посмотри, чего там Тертый мудрит!
– Сам бы и сгонял, – недовольно отозвался второй. – Начальник шибкий, что ли? И вообще, Тертый сам разберется.
Насчет Тертого Гуров ничего сказать не мог, а вот Крячко его беспокоил сильно. Если у ворот опять стоит тот верзила, в котором Крячко признал своего обидчика, у Стаса могут взыграть амбиции, и ему захочется немедленно взять реванш. Но сейчас не время сводить счеты.
Однако его успокаивало соображение, что если бы Крячко попал в беду, то охранник давно бы уже поднял тревогу. Этого не было, и Гуров решил продолжать начатое. Но теперь ему нужно было дождаться, пока уйдут с крыльца люди.
Они действительно ушли, но не в барак, а торопливо пошли к воротам. Теперь сомнений уже не оставалось – Гурову следовало возвращаться. Крадучись, он побежал обратно.
И в этот момент грохнул выстрел. Раздался крик, и на секунду все стихло. А потом начался настоящий бедлам. Захлопали двери, и еще четверо человек побежали к воротам. Гуров понял, что дело плохо, и, уже почти не прячась, припустил на помощь к другу.
Они явно проигрывали противнику по численности, поэтому Гуров решил попробовать взять его, что называется, «за горло». Он выхватил свой табельный «макаров» и, на бегу разряжая его в воздух, закричал:
– Стоять! Вы окружены! Милиция!
Этот прием сработал. Бегущие к воротам люди остановились и принялись вертеть головами, а когда из леса донесся еще один выстрел, вдруг повернулись и бросились назад к баракам. В одно мгновение территория опустела.
Гуров выбежал на то место, где оставил Биклемишева. В первую секунду он ничего не увидел. Потом откуда-то снизу донесся страдальческий хрип:
– Я здесь, Лева!
Гуров бросился на колени и нашел корчащегося на земле Крячко.
– Вот гад! – с чувством сказал Крячко. – Это тот самый, Лева!.. Я думал врасплох его застать, а он меня первый застал… Здоров драться – даже в темноте…
– Где он? Где Биклемишев? – быстро спросил Гуров.
– Этот вон валяется, – махнул рукой Крячко. – Как только он меня вырубил, из кустов кто-то выскочил и в спину ему пальнул. Выстрел слышал? Потом схватил Биклемишева и в сторону дороги побежал. А второй раз я стрелял – тебя поддержать.
– Одним словом, наломали дров! – сердито сказал Гуров. – Встать можешь? У нас с тобой теперь единственная возможность – напролом идти. Как ты и мечтал.
– Ох, извини! – пробормотал Крячко, цепляясь за протянутую ему руку и с трудом поднимаясь. – Мечты теряют свою ценность, когда исполняются. Но я готов.
– Вот и чудно! – сказал Гуров. – Пошли!
Не дожидаясь друга, он поспешил к воротам. Вдруг на территории опять захлопали двери и засуетились люди. Гадать, что они собираются делать, не пришлось. В следующую секунду вспыхнули фары обоих автомобилей, заревели моторы, и машины, набирая скорость, помчались к воротам.
Гуров едва успел отскочить в сторону, как первый автомобиль на полном ходу вылетел на дорогу и помчался в темноту. Второй, это был джип, чуть-чуть замешкался – кажется, подбирал кого-то. Гуров встал на колено и поднял пистолет, намереваясь стрелять по шинам, но из летящего на него автомобиля хлестанула короткая автоматная очередь. Над головой у Гурова будто птица пролетела, задев крылом его волосы. Полковник выстрелил, но промахнулся. Машина проскочила мимо, и в этот момент выстрелил Крячко.
Обернувшись, Гуров увидел, как джип вдруг резко бросило в сторону и он, едва не перевернувшись, влетел в кусты при дороге. Оперативники бросились к машине.
Из раскрывшейся дверцы вынырнула человеческая тень. Вспыхнул огонек выстрела. И Гуров, и Крячко выстрелили одновременно. Тень накренилась и рухнула вниз, под колеса.
– Не стреляйте, начальники! – донесся из машины жалобный голос. – Сдаюсь я!
Со стороны шоссе вдруг тоже донесся выстрел, потом еще один. Гуров напряженно прислушался, но выстрелы больше не повторялись, и он решил не обращать на них пока внимания.
Они подскочили к джипу с двух сторон, держа наготове пистолеты.
– Выходи, сука! – с ненавистью заорал Крячко. – С поднятыми руками!
В машине кто-то заворочался, а потом открылась дверца, и наружу, задрав руки, выбрался высокий сутуловатый парень. Крячко без промедления врезал ему ногой в пах, и парень с глухим стоном сложился пополам.
Гуров заглянул в салон, включил освещение. В машине больше никого не было, за исключением водителя в залитой кровью рубашке – пуля Крячко попала ему прямо в сердце. Гуров выволок тело из машины и положил рядом с другим убитым, в руке которого намертво был зажат небольшой автомат. Тем временем Крячко надел на оставшегося в живых наручники и втолкнул обратно в машину.
– Можно ехать, Лева! – сообщил он.
Гуров без слов прыгнул за руль, завел мотор и сдал назад. Джип выбрался на дорогу и понесся в сторону главного шоссе.
– Женщина у вас? – сквозь зубы спросил Гуров. – Тебя спрашиваю, ублюдок! Где женщина?
– Была здесь, – хлопая глазами, сказал арестованный. – А сейчас Захарыч ее увез.
– Захарыч – это Водянкин, – утвердительно произнес Гуров. – Куда он ее повез? Жива она?
– Да жива вроде, – удивленно ответил парень. – Сама ногами шла. А куда повез, я не знаю. Захарыч про это не говорил.
– Кто еще в первой машине?
– Захарыч, двое ребят, Бураков еще, ну и эта баба, – начал перечислять парень, а потом вдруг неожиданно сказал: – А может, отпустите меня, начальники? Я ничего такого не сделал.
– Как можно отпустить такого интересного собеседника? – зло сказал Крячко. – Вот расскажешь все, что знаешь, – следователь тебя и отпустит.
Гуров неожиданно нажал на тормоза – прямо перед машиной на дороге внезапно вырос силуэт человека.
– Твою мать! – выругался Гуров. – Да это же Валерий Аркадьевич!
Крячко открыл дверцу и сам втащил Биклемишева в машину. Тот рухнул на сиденье и широко открытыми от ужаса глазами уставился на детину в наручниках.
– Он не опасен, – буркнул Крячко. – Внезапный паралич верхних конечностей. А что это вы по ночам по лесу бродите, Валерий Аркадьевич?
– Вас ждал, – робко сказал Биклемишев. – То есть не именно вас, а кто поедет. Куда же мне деваться? Один конец.
– Ну, до конца еще далеко, – мрачно сказал Гуров. – А вы же вроде с каким-то приятелем ушли?
– Так он меня потом бросил, – признался Биклемишев. – Сказал, что у него свои дела, сел в вашу машину и уехал.
– Уехал в моей машине?! – вскричал Гуров. – А стрелял он в кого?