Миша. И ты – не фигура? Ты уверен?
Рубен. Уже не уверен. Я когда с тобой разговариваю, никогда ни в чем не уверен. Пусть я и фигура, пусть и Королева – фигура. Только я людей по цветам не делю.
Миша. Белая или черная?
Рубен. Не знаю.
Миша. Это же элементарно. Если фигуры бывает двух цветов, то и королевы тоже бывают двух цветов.
Голос молодого ангел а. Еще бубны бывают. И черви.
Голос пожилого ангела. Ты–то хоть помолчи. И так ничего не понятно.
Голос молодого ангела. Да что тут непонятного? Все понятно. Один у них умный, другой дурак. Тот, который дурак, не только играть не умеет. Он даже масть не различает. И правил не знает.
Голос пожилого ангела. Ты умная?
Голос молодого ангела. Во всяком случае, играть умею.
Голос пожилого ангела. И правила знаешь?
Голос молодого ангела. Кто их не знает?
Голос пожилого ангела. Не похожа ты на шахматистку.
Голос молодого ангела. Я в карты играть умею. Во всяком случае, королеву от валета отличу. Не то что некоторые.
Миша. Белую или черную?
Рубен. Все. Надоело болтать. Не знаю я, какая она. Я ее живую только один раз видел, и несколько раз по телевизору, но по телевизору вообще ничего не понятно. Тебя только цвет интересует?
Миша. Не только. Меня гораздо больше интересуют правила игры и набор фигур. Но раз ты даже цвета различить не можешь, чего с тобой и разговаривать?
Рубен. Я могу. Редко, но могу. И правила знаю. Некоторые.
Миша. Дурак.
Рубен. Знаю.
Миша. Мне тоже надоело болтать. И кто таких дураков в театр играть берет?
Рубен. Режиссер. Так по пьесе положено. Два человека. Один – умный, другой – дурак.
Миша. Но не до такой же степени?
Рубен. А до какой?
Миша. Убедил. Все. Танцуем.
Рубен. Прямо сейчас? Миша. Прямо сейчас.
Миша встает, отодвигает свой стул в сторону. Рубен смотрит на Мишу и делает то же самое. Они стоят между двух стульев.
Миша (переступает с ноги на ногу, медленно начинает отбивать ритм). Когда я был маленький, меня ставили на стул в центре комнаты. Был праздник. У нас в доме собирались гости.
Рубен. И дядя Петя был?
Миша. Обязательно. Он вкатывался на тележке, в военной форме, с орденами. Ордена звенели, и он давал мне их потрогать.
Рубен и Миша отбивают чечетку. Ритм все ускоряется. Из динамиков слышится чечеточное эхо еще двух пар ног.
Голос молодого ангела. А мы зачем танцуем?
Голос пожилого ангела. Заткнись. Так надо.
Миша. У меня была почти настоящая матросская тельняшка. Бабушка перешила ее из большой. И китель был почти настоящий.
Входит Балерина, одевает Мише на голову бескозырку. На бескозырке надпись «Варяг».
Я стоял на стуле и читал стихи. Гости смеялись и давали мне конфеты. На столе было все. Большая бутылка самогона, картошка в мундире, соленые огурцы и колбаса.
Рубен. А водка?
Миша. Водка была иногда, когда дедушка приезжал из города. Зачем водка, когда есть самогон? У нас был свой самогон, своя колбаса, своя сметана. Бабушка держала корову. Мы жили дружно и счастливо. У меня ничего не болело, и я мог ходить и даже бегать сколько захочу. Свой дом, своя корова. Все было свое.
Рубен. И молоко было?
Миша. И молоко.
Рубен. Подожди. Ты же рассказывал, что у вас не было коровы. Бабушка только копила на корову.
Миша. Ты не мог бы побыстрее?
Рубен. Мог бы, но зачем?
Миша. Так надо. Сейчас надо еще быстрее.
Рубен. Ты сбиваешь меня с ритма. Так была корова или нет?
Миша. Бабушка мечтала о корове, значит, корова была.
Рубен. По–моему ничего это не значит. Мало ли о чем мечтала твоя бабушка. Это вообще неважно, о чем она мечтала.
Миша. Важно. Это сейчас очень важно. Теперь все будет по–другому. Теперь все сбудется.
Рубен. Все?
Миша. Все. Теперь сбудется все.
Рубен. Совсем все?
Миша. Абсолютно. Как станцуем, так и будет.
Рубен. Так не бывает.
Миша. Бывает. Так бывает. Это же театр. Здесь все бывает.
Рубен. Я не понимаю.
Миша. Чего именно ты на этот раз не понимаешь?
Рубен. Это же все было в прошлом. Прошлое изменить нельзя.
Миша. Можно. Если можно изменить будущее, то можно и прошлое.
Рубен. И для этого обязательно нужно танцевать?
Миша. Не обязательно. Можно спеть или нарисовать картину. В крайнем случае – написать. Но написанному не поверят.
Рубен быстро садится на стул. Миша нехотя тоже садится.
Рубен. А потом? Что будет потом?
Миша. Потом все будет хорошо. Потом все будет по–другому. Намного лучше, чем было раньше. Мы остановились, это плохо. Надо танцевать без остановки.
Встают. Миша начинает бить чечетку, Рубен нехотя подключается, но быстро подстраивается под ритм.
Ты прав. Не было у нас коровы. И бабушки у меня не было. И Миши не было никакого.
Рубен. Подожди, как это не было?
Миша. Не было, и все. И детских домов никаких не было. И страны такой нет на карте, и никогда не было.
Ритм чечетки становится сверхбыстрым, в динамиках слышится стук каблуков. Выходит Балерина, подходит к Мише. Миша отдает ей бескозырку, Балерина уходит.
Рубен. Как это, Миши не было?
Миша. Очень просто. Ты все придумал. Пацанов, кашу, Мишу этого, который играл в шахматы. Не бывает такого. Неправда это.
Рубен. Как неправда?
Миша. Элементарно. Все это – ложь, вымысел, плод твоего воображения. Ты все придумал. Надо в этом признаться, и все будет хорошо.
Рубен. Ты уверен?
Миша. Абсолютно.
Рубен внезапно останавливается, медленно переступает с ноги на ногу. Мише приходится подстраиваться под ритм Рубена.
Рубен. Подожди.
Миша. Некогда ждать, времени совсем мало. Мы и так опаздываем.
Рубен. Тогда и девочки не было?
Миша. Не было. Не было никакой девочки.
Рубен. Была девочка, я точно помню. Она сидела на передней парте, а потом нам рассказывали, что ее сбила машина. Понимаешь, она шла на костылях, а машина выехала на красный свет. Водителю ничего не было.
Миша. И как ее звали?
Рубен. Не помню.
Миша. Если не помнишь, значит, ее точно не было.
Миша ускоряет танец, Рубен следует за ним. Они молча бьют чечетку. Внезапно Рубен останавливается. Миша продолжает медленно пританцовывать. Звук каблуков из динамиков прекращается.
Рубен. Нет. Я не согласен. И той женщины не было?
Миша. Не было никакой женщины. Ты про что?
Рубен. Ее привезли в дом престарелых, а она выпила стакан уксусной эссенции.
Миша. Бред. Ты пробовал уксус?
Рубен. Пробовал.
Миша. И как?
Рубен. Не смог сделать глоток. Даже чайную ложку.
Миша. Видишь. Мелешь что попало. Если ты не смог выпить уксус, то и она бы не смогла. Ты ее придумал.
Рубен. Не придумывал я ее. Мне рассказывали.
Миша. Мало ли что расскажут. Ты всему станешь верить?
Рубен. Ты же сам и рассказывал!
Миша. Не помню.
Рубен (садится на стул). С меня хватит. Надоело. Не буду я танцевать.
Миша. Будешь.
Рубен. Не буду.
Миша. Будешь, но тогда придется начинать все с начала.
Рубен. Надо с начала – начнем с начала. Я поговорить хотел.
Миша. Потом продолжим?
Рубен. Потом продолжим.
Миша (садится на стул). Тогда говори, только быстро.
Рубен. Как тут вообще?
Миша. Нормально. Табличку видишь?
Рубен. Вижу. Очень содержательная табличка. «Дурдом» написано. Радостная такая.
Миша. Нормальная табличка. Дурдом как дурдом. Что тебе не нравится?
Рубен. Все. Мне здесь все не нравится. Ангелы эти дурацкие, ты не нравишься, пьеса не нравится.
Миша. И Публика?
Рубен. И Публика не нравится.
Миша. И Балерина?
Рубен. И Балерина.
Миша. И Доктор?
Рубен. И Доктор.
Миша (вверх). Доктор!
Голос Доктора из динамиков. Здесь я, здесь.
Миша. Если тебе все не нравится, значит, ты сошел с ума. Это не ко мне, это к врачу.
Рубен. Он не врач.
Миша. Другого все равно нет.
Выбегает Доктор со стулом. Стул Доктор ставит около стула Рубена, с противоположной стороны от стула Миши. Миша уходит к шахматному столику. На сцену выходит Балерина. Миша с Балериной садятся за стол, играют блиц. Во время разговора Доктора с Рубеном в динамиках слышится тиканье и звуки передачи хода шахматных часов. Доктор садится.
Доктор. На что жалуемся?
Рубен. Ни на что.
Доктор. Так не бывает. Если звали доктора, значит, что–то не в порядке.
Рубен. У меня все в порядке.
Доктор. Так тоже не бывает. Не бывает, чтобы у человека все было в порядке.
Рубен. У меня не все в порядке, но это не ваше дело.
Доктор. Вот и хорошо, вот и славненько. Вы только что сказали, что у вас все в порядке, потом – что не все в порядке. А в остальном у вас все хорошо, верно? Так вы в порядке или нет?
Рубен. Я в порядке.
Доктор. То есть в норме?
Рубен. В норме.
Доктор. И вам все нравится?
Рубен. И мне ничего не нравится.
Доктор. Вот и хорошо. Тогда начнем. Что вам конкретно не нравится?
Рубен. Мне конкретно вы не нравитесь. Вы не настоящий доктор.
Доктор. Как правильно заметил ваш коллега, другого доктора у вас нет. К тому же я настоящий доктор. У меня шапочка есть.
Рубен. Дурдом. Мне теперь всякого, у кого есть шапочка с крестом, считать настоящим доктором?
Доктор. А как же? Головной убор – самое верное. Шлем или шляпа, я вам замечу, не одно и то же.
Голос молодого ангела. А погоны?
Доктор. Правильно, еще погоны и обувь. Не забывайте про обувь.
Рубен. Чушь. Простите, но вы несете чушь. Одежда – это то, что снаружи. Может, снаружи вы и доктор, а внутри?
Доктор. Внутри – диплом. У меня снаружи шапочка, а внутри – диплом. Показать?
Рубен. Что показать?
Доктор. Диплом показать? У меня настоящий диплом.
Рубен. Не надо. Я вам верю. У вас настоящий диплом и настоящая шапочка. Какая шапочка, такой и диплом. Врачи такими не бывают.
Доктор. И какими же, по–вашему, бывают врачи?
Рубен. Какими угодно, но не такими.
Доктор. Точнее, пожалуйста.
Рубен. Куда точнее? Бегаете по сцене пьяный, с собаками в шахматы играете.
Доктор. Не бегаю по сцене, а хожу. Заметьте: спокойно хожу по сцене. И в шахматы я играю не с собаками, а с собакой.
Рубен. Какая разница?
Доктор. Огромная. Если бы я играл в шахматы с собаками, мне пришлось бы играть на нескольких досках одновременно. Я бы не смог. И это при том, опять же, заметьте, что я ему постоянно проигрываю. А у собаки я бы выигрывал. Так что вы неправы дважды. Он не собака.
Рубен. Бывают умные собаки и глупые врачи.
Доктор. Уже лучше.
Рубен. Что лучше?
Доктор. Прогресс. Вы признаете, что я глупый доктор?
Рубен. Признать, что вы умный доктор, я не могу.
Доктор. Но глупый доктор все же доктор, не так ли?
Рубен. Не уверен. Глупый доктор – не доктор. Как глупый шахматист – не шахматист.
Доктор. Почему же? Вы нелогичны. Глупый шахматист – не всегда доктор, глупый доктор – не всегда шахматист. Но утверждать, что глупый доктор – не доктор, это утверждать, что все врачи умные, а это не так, к сожалению.
Рубен. Что–то я совсем запутался. Мы с чего начали?
Доктор. Мы начали с того, что вы сошли с ума, вам вызвали врача, а вы стали утверждать, что доктор – не доктор. Потом вы согласились с предположением, что доктор – это доктор, но с условием, что доктор – глупый. Налицо явный прогресс в лечении.
Рубен. Но я не сходил с ума.
Доктор. А кто кричал, что ему не нравится Балерина?
Рубен. Я не кричал, я говорил нормальным тоном.
Доктор. Значит, вы признаете, что утверждали, что вам не нравится этот мир?
Рубен. Ну, признаю.
Доктор. А без «ну»? Точнее, пожалуйста. Не можете?
Рубен. Могу и точнее. В гробу я видел этот театр, Балерину и вас лично. Такая формулировка подойдет?
Доктор. Подойдет. Видите, как все прекрасно. Вы признали, что вам не нравится весь мир, признаете, что я доктор. Лечиться будем?
Рубен. Не будем. Вы не доктор.
Доктор. Подождите, я только что вам логически доказал, что я самый настоящий доктор, вы с этим согласились.
Рубен. Ни с чем я не соглашался.
Доктор. Согласились. Вы признали, что я глупый доктор и глупый шахматист. Но глупый доктор все же доктор. Или вы продолжаете настаивать на том, что все врачи – умные люди?
Рубен. Не продолжаю. Я никогда этого не говорил. Врачи разные бывают.
Доктор. Так я глупый доктор или умный?
Рубен. Вы вообще не доктор.
Доктор. Вы не логичны. Сначала признаете, что я могу быть доктором, потом отрицаете. Мы же договорились, что я глупый доктор.
Рубен. Мы не договорились. Вы представили ряд псевдологических заключений. Если вы – глупый, это еще не значит, что вы – доктор. И шапочка ничего не значит.
Доктор. Еще лучше. Я рад за вас. Вы на пути к полному выздоровлению. Можно вопрос?
Рубен. Нельзя.
Доктор. Один маленький, малюсенький вопросик?
Рубен. Нельзя. Устал я от вас, доктор.
Доктор. Ничего не поделаешь, от врачей иногда устают. Давайте так. Я буду перечислять то, с чем вы согласны, а вы будете говорить «да» или «нет».
Рубен. Не хочу.
Доктор. Ну почему же?
Рубен. Да нипочему. Просто устал.
Доктор. Только «да» и «нет», и я уйду.
Рубен. Уйдете?
Доктор. Уйду.
Рубен. Обманете, наверное.
Доктор. Не обману. Да и зачем мне обманывать, какой смысл?
Рубен. Хорошо, давайте свои вопросы.
Доктор. Я не настоящий доктор, потому что у меня ненастоящая шапочка?
Рубен. Да.
Доктор. Я не настоящий доктор, потому что у меня ненастоящий диплом?
Рубен. Да.
Доктор. Я ненастоящий доктор, потому что я не совсем умный, а проще говоря – дурак?
Рубен. Все верно.
Доктор. И какой же критерий вы считаете главным?
Рубен. Я понял.
Доктор. Что вы поняли?
Рубен. Вы логически можете доказать все что угодно. И диплом у вас настоящий. Вы смешали понятия.
Доктор. Где и когда?
Рубен. Не знаю. Доктор, а на мои вопросы вы станете отвечать?
Доктор. А как же, дорогой мой? Меня для этого сюда и позвали.
Рубен. Скажите честно, вы – доктор?
Доктор. Я – доктор.
Рубен. Докажите, но без логики. И без документов.
Доктор. Всего–то? Так просто? (Встает, выходит на середину сцены. Громко, с пафосом.) Ее муж привез. Женщина средних лет, двое детей. Сломала ногу. У мужа был выбор: везти жену в город или ко мне. Я ведь врач.
Рубен. Я бы повез в город.
Доктор. До города очень далеко. Открытый перелом, большая кровопотеря. Я сделал все возможное, женщина выжила.
Рубен. Ходит?
Доктор. Бегает. Медицинская помощь на высшем уровне. Ее муж до сих пор каждую осень привозит мне огромный бидон грушевой наливки.
Голос молодого ангела. У нас не растут груши.
Голос пожилого ангела. Много ты понимаешь. У кого растут, у кого не растут. Для еды они, конечно, мелковаты, а для наливки – в самый раз.
Рубен. Один раз в жизни вы были врачом. Один раз не считается.
Доктор (подходит к стулу, садится). Два раза. Два раза в жизни я был очень хорошим врачом.
Рубен. Так не бывает.
Доктор. Почему не бывает? В жизни много чего бывает.
Рубен. Так не бывает, чтобы два раза в жизни. Человек либо врач, либо нет. Третьего не дано.
Доктор. Тогда все просто. Я – врач. Я аппендикс удалил.
Рубен. Подумаешь – аппендикс.
Доктор. Под местным наркозом. Нормальненько так удалил.
Рубен. Если вы доктор, должны были вызвать скорую помощь.
Доктор. Я и вызвал. (Встает. Выходит на середину сцены, торжественно читает. Читает с пафосом.) Скорая помощь приехала на следующий день. Составили акт, подписали. Все по закону. Непредвиденные обстоятельства. Он буйный, с четвертого этажа. Не давался. Но мы с санитаром скрутили его, обкололи успокоительными и провели операцию по всем правилам.