Голос молодого ангела. Мы добрые?
Голос пожилого ангела (мрачно). Добрые, добрые.
Голос молодого ангела. Мы разрешим?
Голос пожилого ангела. Ну, раз уж пришел. Пусть проходит. Сам напросился.
Из–за кулис медленно выходит Миша. Он оглядывается по сторонам, не замечая Рубена. Рубен стоит в центре сцены и смотрит на Мишу. Миша уходит за кулисы, приносит стул, садится. Смотрит в зал перед собой.
Рубен. Здравствуй!
Миша. Здравствуй.
Рубен. Ты мне рад?
Миша. Допустим, рад.
Рубен. Что значит «допустим»? Ты рад или не рад?
Миша. Какая разница?
Рубен. Как какая? Большая разница. Если человек рад, то рад, это сразу заметно.
Миша. Если заметно, зачем спрашивать?
Рубен. Не знаю. Так принято.
Миша. Кем принято?
Рубен. Людьми.
Миша. Ты уверен?
Рубен. В чем?
Миша. Что так принято?
Рубен (спокойнее). Уже не очень.
Миша. Если не уверен, зачем спрашивал? Мог бы и подумать, перед тем как спрашивать.
Рубен. Я подумал.
Миша. Мало думал. Или плохо думал.
Рубен. Наверное, мало. Слушай, это не важно. Какая разница, много я думал или мало? Может, я совсем не думал.
Миша. Это важно.
Рубен. Для тебя важно, для меня не важно. Или ни для кого не важно, или для всех важно. Вариантов много.
Голос молодого ангела. Я совсем запуталась. Не важно, важно, опять не важно. Так это важно или не важно?
Голос пожилого ангела. Не мешай, дай послушать.
Голос молодого ангела. Нет. Мне просто слушать неинтересно. Мне важно знать, важно это или не важно.
Голос пожилого ангела. А мне абсолютно не важно, что для тебя важно. Мне важно, чтобы ты заткнулась немедленно.
Голос молодого ангела (обиженно). Тебе трудно сказать?
Голос пожилого ангела. Мне не трудно сказать. Только ты не поймешь, молодая еще. Ты заткнешься или нет?
Голос молодого ангела. Заткнусь.
Миша. Так не бывает. То, что важно для всех, то и важно. Истина абсолютна.
Рубен. Да плевать мне на твою истину. Ты мне рад или нет?
Миша. Утверждая, что тебе плевать на мою истину, ты подразумеваешь наличие моей, твоей, или какой–либо еще истины. Это утверждение неверно.
Рубен. Что я теперь, так и буду, как дурак, стоять? Значит, я напрасно шел?
Миша. Если принесешь стул, то будешь сидеть, как дурак. Если еще и помолчишь, то будешь сидеть, почти как умный.
Рубен. Ты не ответил на вопрос.
Миша. Откуда я знаю, зачем ты шел?
Входит Балерина, вносит стул. Ставит стул Рубена рядом со стулом Миши. Уходит. Рубен смотрит на Балерину все время, пока она на сцене. Недоверчиво смотрит на стул,садится.
Рубен. Я к тебе шел.
Миша. Хороший ответ. Подразумевает направление движения. Если ты шел именно ко мне, и если я именно то, к чему ты шел, то ты шел не напрасно.
Рубен. Но ты мне не рад.
Миша. Ты шел, чтобы меня обрадовать?
Рубен. Нет.
Миша. Тогда в чем дело?
Рубен. Если я шел к тебе, то имел на это какие–то причины. И одна из причин, что ты мне будешь рад.
Миша. Это основная причина?
Рубен. Нет.
Миша. Тогда есть шанс, что ты шел не напрасно.
Рубен. Шанс всегда есть.
Миша. Не всегда. Будешь спорить?
Рубен. Не буду. Ты приведешь несколько примеров, и я окажусь неправ. Как всегда. Какой смысл спорить, если знаешь результат спора?
Миша. Какой смысл спрашивать, если знаешь ответ?
Рубен. Я не знаю ответа.
Миша. Мог знать. Мог попытаться узнать. В конце концов, мог немного подумать.
Рубен. Немного? Да я постоянно думаю. Уже голова болит от мыслей. Что толку думать? Время от времени можно, конечно, и подумать для разнообразия. Но если постоянно думать, можно с ума сойти.
Миша. И давно ты такой умный?
Рубен. Недавно.
Миша. Неплохо. Раньше ты не думал, потому что было нечем думать, а сейчас подвел под глупость теоретическую базу.
Рубен. Ну и что? Я глупый, ты умный. Не всем же обязательно быть умными.
Миша. Не всем. Но дураками тоже не обязательно всем быть.
Рубен. Тогда все в порядке. Если есть хотя бы один умный, то все в порядке. Не все дураки, не все умные.
Миша. Не все.
Рубен. Ты не согласен?
Миша. С чем?
Рубен. Что все в порядке?
Миша. Согласен, не согласен – какая разница?
Рубен. Ты меня совсем с мысли сбил. Давай сначала. Ты мне рад?
Миша. Не очень.
Рубен. То есть, как это «не очень»? Должен был быть рад.
Миша. С чего это вдруг?
Рубен. Ну, люди встречаются, радуются друг другу, если давно не виделись.
Миша. Не всегда. Обычно это зависит от многих причин. Какие люди? Когда встречаются? Где встречаются? Зачем встречаются?
Рубен. Люди всегда поговорить встречаются.
Миша. Не всегда.
Рубен. Почти всегда.
Миша. Уже лучше. Люди почти всегда встречаются, чтобы поговорить.
Рубен. Так мы что сейчас делаем? Разговариваем.
Миша. Уточни, что ты подразумеваешь под разговором. Если каждое сотрясение воздуха – разговор, то считай, что разговариваем.
Рубен. Ты все такой же логичный.
Миша. Зато ты сильно изменился.
Рубен. Правда?
Миша. Правда. Дураком стал, наверное.
Рубен. Это невозможно. В моем случае логически невозможно стать дураком. Дурак дураком стать не может, умный не может стать умным. Наоборот бывает, но редко.
Миша. Наоборот не бывает.
Рубен. Иногда бывает.
Миша. Никогда не бывает. Логические правила не делают исключений.
Рубен. Иногда логические правила не действуют.
Миша. Приведи пример.
Рубен. Не могу.
Миша. Тогда заткнись.
Рубен. Мог бы сказать: «помолчи».
Миша. В чем была бы разница?
Рубен. В эмоциональной окраске разговора.
Миша. Для эмоциональной окраски разговора необходим, как минимум, разговор.
Рубен. Что нам мешает разговаривать?
Миша. Ничего. Мне ничего не мешает. И я никому не мешаю.
Рубен. Но разговор – это, как минимум, двое. Если ты не хочешь разговаривать, что я могу поделать?
Миша. Кто тебе сказал, что я не хочу разговаривать?
Рубен. Никто не говорил. Но ты сказал, что не рад меня видеть.
Миша. Я этого не говорил.
Рубен. Но ты не сказал, что рад меня видеть.
Миша. Уже точнее. Я на самом деле не говорил, что рад тебя видеть.
Рубен. И что из этого логически следует?
Миша. Ничего. Ровным счетом ничего из этого логически не следует.
Рубен. Но человек не может одновременно радоваться и не радоваться.
Миша. Не может. Но человек может, например, не радоваться и не огорчаться одновременно.
Рубен. Тогда этому человеку все равно.
Миша. Тогда этому человеку все равно.
Рубен. Но все равно никогда не бывает. (Встает, ходит около стульев.)
Миша. Все равно бывает, и ты это знаешь.
Рубен. Хорошо, пусть бывает. Пусть тебе и все равно, но поговорить мы можем? (Садится.)
Миша. А заводиться зачем?
Рубен. Кто заводится?
Миша. Ты.
Рубен. Я? Я спокоен.
Миша. Вставал зачем?
Рубен. Так, просто.
Миша. Просто так ничего не происходит.
Рубен. Хорошо. Ты прав. Не все же могут быть такими спокойными, как ты!
Миша. Не все. Но суетиться без толку тоже не все могут.
Рубен. Я не суечусь, я думаю.
Миша. Что ты делаешь? Повтори.
Рубен. Стараюсь думать. Во всяком случае, стараюсь понять, а не корчу из себя.
Миша. Тогда старайся.
Рубен. Но поговорить–то мы можем? Это цветы не разговаривают, а люди – не цветы.
Миша. Люди – не цветы. Глубокая мысль. Могу повторить: смотря что считать разговором. Можно принять такую точку отсчета, при которой и цветы разговаривают. Я допускаю, что теоретически даже ты можешь разговаривать.
Миша. Люди – не цветы. Глубокая мысль. Могу повторить: смотря что считать разговором. Можно принять такую точку отсчета, при которой и цветы разговаривают. Я допускаю, что теоретически даже ты можешь разговаривать.
Рубен. Я и практически могу.
Миша. Начинай.
Рубен. Я спросить хотел.
Миша. Спрашивай.
Рубен. Ну, как вообще?
Миша. Умный вопрос. Почти гениальный. Ты б еще про погоду спросил, потом объяснил, что у людей так принято.
Рубен. Нормальный вопрос. Как дела? Как поживаешь?
Миша. Нормальный вопрос подразумевал бы нормальный ответ.
Рубен. О чем тогда спрашивать?
Миша. Обо всем. О чем хочешь можно спрашивать. Я на все вопросы смогу ответить.
Рубен. Я не такой умный, конечно, но тоже могу кое–что. Почему ты ни о чем не спрашиваешь?
В ходит Балерина. Подходит к Мише, повязывает ему на шею шарф. Уходит.
Миша. Бесполезно. О чем тебя можно спрашивать? Ты на простейшие вопросы ответить не сможешь.
Рубен. На простейшие – смогу.
Миша. Это шарф или пояс?
Рубен. Шарф, конечно.
Миша. Ты уверен?
Рубен. Абсолютно. В чем тут сомневаться?
Миша (снимает шарф с шеи, повязывает его на поясе). А теперь?
Рубен. Что «теперь»?
Миша. Теперь это шарф или пояс?
Рубен. Шарф. Вязаный, разноцветный. Это шарф, хоть ты его на руку намотай. Можно еще на голову повязать. Он от этого тюрбаном не станет.
Миша. Но он на поясе.
Рубен. Это ничего не значит.
Миша. Совсем ничего?
Рубен. Совсем.
Миша. Ты уверен?
Рубен. Уверен.
Миша. Тогда я тебе говорю – это пояс. Будешь спорить?
Рубен. Не буду. Если ты говоришь, что это пояс, то это пояс. Мне–то что? Как хочешь его называй. Спорить с тобой смысла нет. Ты кому угодно можешь доказать, что белое – это черное, а черное – это белое. Тем более мне.
Миша. Белое не может быть черным.
Рубен. Ты прав.
Миша. А черное не может быть белым.
Рубен. Слушай, ты опять прав. Какое совпадение. Ты всегда прав. Тебе не надоело?
Миша. Не надоело.
Рубен. Ты с Полом Морфи играл?
Миша. Играл.
Рубен. И как?
Миша. Глупый вопрос.
Рубен. Нормальный вопрос. У шахматной партии всегда есть результат. Кто–то выигрывает, кто–то проигрывает.
Миша. Он давал пешку и право первого хода.
Рубен. Так ты выиграл?
Миша. Тебе повторить?
Рубен. Не надо. Я и до этого знал, что Пол Морфи отказывался играть со всяким, кто не принимал форы. (Встает, ходит около стульев.)
Миша. Сядь.
Рубен. Зачем? Мне и так хорошо.
Миша. Сядь и подумай.
Рубен. Зачем? Я могу ходить и думать. Или не ходить и не думать. Вообще, логически возможно четыре варианта. (Садится.) Значит, ты выиграл. Но почему он согласился играть?
Миша. Не догадываешься?
Рубен. Не догадываюсь. Кроме жертвы пешки и права первого хода, было еще одно маленькое условие. Пол Морфи отказывался играть со всеми, кроме Бога.
Миша. Ну и что? Я пришел, сказал, что я – Бог.
Рубен. Ты не Бог.
Миша. Я знаю. Я и не говорю тебе, что я Бог. Я Полу Морфи сказал, что я Бог, а он не смог доказать обратного. Пришлось играть.
Рубен. Бог есть?
Миша. Не знаю.
Рубен. Мне кто–то только что утверждал, что может ответить на любой вопрос.
Миша. Я могу ответить на любой вопрос.
Рубен. Но «не знаю» – это не ответ.
Миша. Почему?
Рубен. Потому что, если принять за ответ незнание ответа, то всякий человек сможет на любой вопрос ответить «не знаю». Получится, что все знают всё.
Миша. Не получится. Если человек ответит «не знаю» и при этом на самом деле не будет знать, то все в порядке, он знает ответ. Но если он ответит «не знаю», а на самом деле ответ будет у него в голове?
Рубен. Если человек знает ответ, но не знает, что он знает ответ, то этот человек сумасшедший.
Миша. Не всегда. Например, если человек знает, что Бог есть, или знает, что Бога нет, – он точно сумасшедший. Единственно возможный разумный ответ на вопрос о существовании Бога – «не знаю». Я, по крайней мере, знаю, что не знаю.
Голос молодого ангела. Чего это они?
Голос пожилого ангела. Ничего. Все нормально.
Голос молодого ангела. Но я ничего не понимаю.
Голос пожилого ангела. Не волнуйся. Я тоже ничего не понимаю. Они же сумасшедшие, ненормальные. Их только Доктор понимает, да и то не всегда.
Рубен. А Дьявол есть?
Миша. Дьявол есть.
Рубен. Откуда ты знаешь?
Миша. Я с ним в шахматы играл.
Рубен. И как?
Миша. Нормально.
Рубен. На душу играли?
Миша. На чью? Мою или его? Странное у тебя чувство юмора. На ошейник. Кто проиграет, того на ошейник.
Рубен встает, подходит к ошейникам. Ошейники тянутся к нему, он гладит невидимых собак. Подходит к Собаке.
Рубен. Что–то не вижу я Дьявола на ошейнике. Миша. Сядь, не суетись.
Рубен возвращается к стулу, садится.
Рубен. Так чем закончилась партия? Ты выиграл?
Миша. У Дьявола нельзя выиграть.
Рубен. Проиграл?
Миша. Я не хотел надевать ошейник.
Рубен. Тогда я ничего не понимаю.
Миша. Да и понимать тут нечего. Дьявол всегда играет черными, переигровка невозможна. Одна партия на всю жизнь. Если играть по теории, белыми всегда можно свести любую партию вничью. С любым противником.
Рубен. Ты сыграл с Дьяволом вничью?
Миша. Ты как будто не знал?
Рубен. Знать – не знал. Так, догадывался.
Миша. Еще вопросы будут?
Рубен. Будут. Почему Собаке пришлось играть с Доктором, а тебе с Дьяволом?
Миша. Я не собака.
Рубен. Ты уверен?
Миша. Нет. Не уверен. Но могу это предположить. А ты?
Рубен. Что я? Я ни в чем не уверен. Может, я – собака, может – не собака.
Миша. Еще вопросы?
Рубен. Куда ты так торопишься? У нас мало времени?
Миша. У нас очень мало времени.
Рубен. Сколько примерно?
Миша. Ровно столько, сколько надо. Ты хотел спросить – спрашивай, только быстрее. Нам еще танцевать.
Рубен. Не хочется мне что–то спрашивать. Ты спрашивай.
Миша. О чем?
Рубен. Ты ни о чем не хочешь меня спросить?
Миша. Нет.
Рубен. Странно.
Миша. Что тут странного? О чем вообще я могу тебя спросить? Я знаю все, а ты не знаешь элементарных вещей.
Рубен. Я мог бы рассказать.
Миша. О чем?
Рубен. Да о чем угодно. Я о многом мог бы рассказать.
Миша. Тогда рассказывай.
Рубен. Не буду. Если тебе неинтересно, зачем рассказывать?
Миша. Не знаю. Может, Публике интересно. Или тебе самому интересно рассказывать.
Рубен. Я книгу написал.
Миша. Ну и дурак.
Рубен. Я знаю. Умные книг не пишут. Но я все равно написал, а люди читали.
Миша. Это все? Я и раньше знал, что одни дураки пишут, другие читают.
Рубен вскакивает со стула, выходит немного вперед, делает несколько чечеточных движений.
Рубен (громко). Я Королеву видел!
Миша. Сядь.
Рубен садится. Видно, что он злится, но старается не показывать это.
Рубен. Я видел Королеву.
Миша. Белую или черную?
Рубен. Не понял.
Миша. Ты белую видел королеву или черную? Простейший же вопрос.
Рубен. Это ты не понял. Я настоящую королеву видел, а не шахматную.
Миша. Белую или черную?
Рубен. Испанскую. Настоящую, живую королеву.
Миша. С тобой невозможно разговаривать. Ты способен отличить белое от черного?
Рубен. Иногда.
Миша. По правилам шахматной игры фигуры могут быть двух цветов: белые или черные. Что тут непонятного? Белую или черную?
Рубен. Она не фигура.
Миша. И ты – не фигура? Ты уверен?
Рубен. Уже не уверен. Я когда с тобой разговариваю, никогда ни в чем не уверен. Пусть я и фигура, пусть и Королева – фигура. Только я людей по цветам не делю.