Он внимательно осмотрел отсек. Явных следов не заметил, пошел дальше. Дойдя до крайнего подъезда, решил пройти обратно. Не заметив ничего подозрительного, спустился вниз. Направился в сторону магазина, разминувшись у третьего подъезда с местным участковым. Старушка времени не теряла, вызвала полицию, да вот только поздновато.
Домой Бестужев вернулся через час.
Открыв дверь, Лариса проговорила:
– Тебя, Сережа, только за смертью посылать.
– Не говори так, Лара.
– Хлеба-то купил? Или весь час лазил по чердаку?
– Купил.
– Ну а что в соседнем доме? Нашел место, оборудованное телескопом или каким-нибудь пулеметом?
– Нет, – ответил Бестужев, – ничего я не нашел. Видимо, действительно показалось.
– У господина Роксенова наверняка еще не было такого телохранителя.
– Какого такого?
– Дотошного и упрямого.
– У него до меня вообще не было телохранителя. Но мы продолжим разговор о владельце «Рокады» или займемся чем-то другим?
– Иди помойся. Все в деревне хорошо, вот только не привыкли мы к отсутствию удобств. Баня баней, все прекрасно, а вот душ принять негде.
– У многих он на улице.
– Интересно, как им пользоваться зимой?
– А зимой – баня. Я в ванную.
– Мне по-прежнему сторониться окон?
– Нет! Но подолгу не стой возле них. У нас плотных штор нет?
– Нет!
– Плохо. Надо купить.
– По-моему, и так хорошо.
– Хорошо-то хорошо, но не безопасно.
– Ты опять за свое?
– Все, не буду. В ванную.
– А я готовлю обед.
Гаулин же, никем не замеченный, вернулся на позицию. Теперь он был осторожен. Но Бестужевы стали реже входить в сектор поражения, даже обедали на дальней стороне стола. Самого телохранителя Гаулин видел хорошо, а вот Бестужеву лишь частично. Но ничего, время еще было, хотя и таяло оно быстро, как последний снег весной.
После обеда Сергей и Лариса уединились в спальне. В семь часов тридцать минут она появилась в гостиной, присела на диван. Гаулин вскинул винтовку. Но Лариса неожиданно встала и вышла в коридор. Эльдар чертыхнулся:
– Черт! Куда тебя понесло? Не иначе, кто-то пришел к Бестужевым.
И он был прав.
В 19.30 в прихожей квартиры Сергея и Ларисы прозвучал звонок. Несмотря на то что Бестужев крикнул из кухни, что откроет, Лариса тоже вышла в коридор. Оказалось, пришел сосед Гончар.
– Добрый вечер, – поздоровался он.
– Добрый, – ответили супруги.
– Извините, я, собственно, на минуту. – Он повернулся к Бестужеву: – Сергей! Вы не могли бы мне помочь?
– Смотря в чем.
– Да я книжные полки решил перевесить. Одному не справиться. Это не займет много времени.
– Без проблем! Лара, я ненадолго.
– Хорошо.
Сергей и Гончар ушли, а Лариса, закрыв за мужем дверь, прошла в гостиную. Включила телевизор и присела на диван, облокотившись о широкий подлокотник и поджав под себя ноги. Начинался фильм, который, судя по рекламе, обещал быть интересным. Лариса и не подозревала, что оказалась в зоне поражения снайперов. И того, что засел на чердаке, и того, что устроился в квартире дома напротив. Впрочем, Гриффер мог «снять» ее в любом месте, лишь бы она на несколько секунд находилась в неподвижном состоянии.
Гаулин, поняв, что наступил наконец решающий момент, поднял винтовку, поймал голову Бестужевой в прицел. Удержал цель, начал медленно нажимать на спусковой крючок…
Но Гриффер действовал быстрее. На то он и профессионал. Он не стал удерживать цель, а нажал на спусковой крючок сразу, как только висок Ларисы оказался у него в прицеле. Хлестнул выстрел «СВД», и Бестужева с пробитой головой завалилась на диван. Гриффер был уверен в том, что убил ее, поэтому, отбросив винтовку, тут же вышел из квартиры, спустился вниз, отправив ключи в мусоропровод, и спокойно, не торопясь, направился к стоянке у магазина. Увидев машину Генриха, открыл дверку, достал документы, быстро просмотрел их и завел двигатель. Применять сканер не стал. Предупрежденный Генрих не пошел бы на минирование «Шевроле». Так же не суетясь, он выехал со стоянки и отправился в сторону проспекта. Отъехав от поворота примерно с километр, остановил машину, достал сотовый телефон и набрал номер:
– Генрих? Гриф!
– Это я понял! Говори!
– «Клиент» покинул этот мир.
– Ты уверен?
– Я отвечаю за свои слова.
– Хорошо. Давай ко мне!
– Думаю, что мне лучше снять какую-нибудь хату у женщин, что пасутся на вокзалах. Там и спокойней, и девочку заказать можно.
– Ты должен прибыть ко мне!
– Завтра, Генрих, завтра. Ты получишь подтверждение исполнения заказа, я отдохну, днем и встретимся. Обсудим наше дальнейшее сотрудничество по второму «клиенту».
– Ты должен сегодня быть у меня! – упрямо повторил Генрих.
– Ну что ты заладил одно и то же. Должен, должен, теперь вы мне должны, а не я вам.
– Гриф, ты должен быть у меня потому, что ситуация изменилась.
– Не понял? В каком смысле?
– В прямом!
– А если подробнее?
– Подробнее у меня! В 22.00 с тобой будет говорить босс.
– Даже так? А ты не блефуешь?
– Не играй с огнем, Гриф! И чем быстрее приедешь ко мне, тем лучше. Если ты решил проблему, то скоро вся полиция Москвы будет поднята на поиски киллера.
– Ты бы лучше о своем контролере позаботился. Ему надо торопиться. Задержится, спалится точно!
– О ком ты говоришь, Гриф? Я тебя не понимаю.
– Не понимаешь? Ну, и ладно. Хорошо, я еду к тебе. Где оставить тачку?
– У супермаркета. Без отпечатков.
– До встречи. И приготовь коньяк. Я хочу выпить.
– Будет тебе коньяк, все будет. После разговора с боссом.
– О’кей!
…Гаулин не успел нажать спусковой крючок, отпустив палец. Он услышал выстрел и увидел, как в окне образовалась аккуратная дырка, а Бестужева с простреленным виском упала на диван.
– Что за черт? – в недоумении опустил он винтовку, потом вновь припал к прицелу.
Сомнений не оставалось, Лариса мертва, а вот кто убил ее? Поняв, что оставаться на чердаке и далее, значит, неминуемо «засветиться», если не попасть в руки полицейских, Гаулин схватил мешок, винтовку и побежал вниз. У выхода спохватился. Куда он с винтовкой? Быстро осмотревшись, забросил ее за какие-то трубы, тянущиеся вдоль стены, и постарался успокоиться. Юркнув за угол, быстро дошел до «Ауди», сел в машину, вывел ее со стоянки. Он повторял действия настоящего убийцы, даже не подозревая об этом. На проспекте у павильонов Эльдар остановился, достал сотовый телефон и набрал номер Роксенова. Председатель совета директоров ответил тут же, словно ждал звонка:
– Да!
– Я!
– Понял.
– Баба умерла.
– Точно?
– Точнее не бывает.
– Молодец, хвалю.
– Спасибо, конечно, но не за что. Бабу в бессрочную командировку отправил не я.
– Не понял. А кто? – В голосе Роксенова слышалась растерянность. – Кто это сделал?
– Я думал, вы решили подстраховаться и наняли еще одного человека.
– Я никого не нанимал, но хватит болтать по телефону. Ты сейчас где?
– На Волгоградке!
– Давай ко мне на дачу!
– Понял, еду!
Развернув на проспекте «Ауди», Гаулин, стараясь не нарушать Правила дорожного движения, повел иномарку к МКАД.
* * *
Сергей с Гончаром только зашли в квартиру отставного подполковника, когда Гриффер произвел роковой выстрел.
– Хлопок какой-то! Словно на улице из «пээма» стрельнули.
– Из «пээма»? Нет… боюсь…
Бестужев рванулся обратно, Гончар побежал за ним.
– Лара! – влетев в квартиру, крикнул Сергей.
В ответ тишина.
– Лара?!
Он забежал в кухню, затем в гостиную и там остановился, на мгновение остолбенев.
Гончар, не отстававший от Сергея, чуть не врезался в него. Увидев лежавшее на диване тело, выкрикнул:
– Ох, твою-то мать! Лариса Константиновна…
Придя в себя, Бестужев бросился к жене. Поднял ее мертвую, простреленную голову, прижал к груди:
– Лара! Лара! Очнись.
– Она мертва, Сергей, – прошептал Гончар.
– Мертва, – тихо повторил Бестужев, – это я виноват в ее смерти, я.
– Но… так, в окне отверстие. Стреляли из мощной «СВД» и из соседнего дома. В ином случае стекло разлетелось бы на куски. Я вызываю полицию.
Сергей ничего не слышал и не видел. Он качал в руках окровавленную голову жены:
– Я убил тебя, Лара! Я виноват во всем!
Гончар достал телефон, набрал «02»:
– Полиция? Убийство… Снайпер… убита депутат городской Думы, Бестужева… Зеленодольская, дом 29, корпус 3… Да, черт побери, если я говорю, снайпер, значит, снайпер. Я – подполковник запаса и знаю, что к чему… Мертва… Да, да, мертва. Вы долго будете базарить, майор? Или все же начнете работать?.. А не мешало бы. – Он отключил телефон и недовольно заметил: – И откуда после аттестации в полиции такие тупоголовые берутся? Оставляли вроде лучших. – Затем подошел к Бестужеву: – Сергей! Взгляни на меня!
Бестужев никак не реагировал, оцепенело глядя перед собой и продолжая держать голову Ларисы.
– На меня смотри, старлей! – крикнул Гончар, и Сергей наконец поднял глаза на подполковника.
– Вот так, – кивнул тот, – а теперь слушай меня, сынок. Ларису Константиновну не вернуть. Скоро сюда приедет следственно-оперативная группа. Надо положить, извини, труп так, как он лежал, и привести себя в порядок. Это тяжело, понимаю, но ты же офицер, ты справишься. Вернуть жену невозможно, а вот найти убийцу надо обязательно. Но для этого следует взять себя в руки. Следаки будут допрашивать тебя. И от точности твоих показаний зависит очень многое. Ты понял меня, Сережа?
Сергей молча положил голову жены на диван. Встал, не снимая окровавленной рубашки, взял со стола сотовый телефон, нашел нужный номер, нажал клавишу вызова.
– Воронов, слушаю! – раздался голос следователя.
– Это Бестужев!
– А, Сергей, рад тебя слышать. Вы уже вернулись в Москву?
– Валера, только что убили Ларису.
– Что?! Как убили?
– Снайпер, из соседнего дома. Приезжай, если сможешь, ты очень нужен мне.
– Да, конечно. Убийство произошло при тебе?
– Нет, я выходил.
– Это кто-то видел?
– Да. Но хватит, я жду тебя.
– Выезжаю! Держись, Серега!
– За что, Валера, держаться? И зачем?
– Об этом поговорим. Сам к окнам не подходи.
– Убийце нужна была жена, и он забрал ее.
Бестужев отключил телефон, упал в кресло, глядя на мертвое, побледневшее лицо супруги. По щеке боевого офицера, которого издевательства боевиков не могли заставить подчиниться, пробежала крупная слеза. Второй раз в своей взрослой жизни он заплакал, на этот раз от безраздельного горя.
Глава восьмая
Около 9 часов «Ил-76» начал снижение. Сидевшая рядом с Веселовым корреспондент испанского телеканала «Селена» Мэйт Буэно повернулась к капитану:
– Сколько нам еще осталось лететь, сеньор офицер?
– Где-то полчаса, минут сорок.
– Наконец-то мы попадем хоть в какую-то цивилизацию. Нас встретят?
– Я должен передать вас старшему офицеру ФСБ. А он, наверное, в посольство Испании.
– Господи, неужели я скоро вернусь домой!
– Вы вернетесь, Васко Маркес вернется, а вот оператор ваш… он погиб из-за меня.
– Почему вы так говорите?
– Потому что снайпер стрелял в меня, а Солис оказался на линии огня.
– Вы чувствуете вину?
– Да.
– Но если бы не Гонто, то погибли бы вы.
– По крайней мере, это было бы справедливо. Знаете, Мэйт, когда погибали мои подчиненные, а это, к сожалению, случалось не так редко, я всегда ощущал вину перед ними. И боль. Боль, рвущуюся изнутри, не дающую спать, думать о чем-либо. Каждый погибший солдат – это убитая частица меня самого. Можете это передать своим зрителям. А то вам и показать будет нечего.
– Репортажа, скорее всего, не получится, – вздохнула Буэно.
– Вы рассчитывали услышать жалобы местных жителей на зверства федеральных войск?
– Если честно, то да. В принципе, можно смонтировать материал таким образом, что так оно и будет выглядеть. Но… я просто не смогу это сделать. И не спрашивайте, почему.
– Я и не спрашиваю.
– Вы еще вернетесь на Кавказ?
– Я военный, Мэйт! Куда прикажут, туда и полечу. Наверное, вернусь.
– И вам не страшно?
– Это моя работа.
– Мы были в Афганистане. Делали фильм о том, как войска по поддержанию мира поддерживают этот самый мир. Я разговаривала со многими офицерами, из спецподразделений в том числе. Ни один из них не изъявил желания еще раз вернуться в Афганистан. Вы, русские, другие.
– Конечно, ведь мы же дикари, – усмехнулся Веселов.
– Перестаньте!
– Совсем недавно вы были другого мнения и о моей стране, и обо мне лично. Что же произошло за каких-то два с небольшим часа полета?
– Не знаю. Я не могу это объяснить. Возможно, позже.
– Сидя в своей уютной квартире?
– Может быть.
«Ил-76» коснулся шасси бетонной полосы и понесся по ней, ревя двигателями, заметно снижая скорость за счет торможения и реверса двигателей, пока окончательно не остановился.
Из кабины пилотов вышел молодой старлей и открыл левую боковую дверку. Одновременно начала раскрываться рамка в хвостовой части самолета.
– Ну, вот и все, госпожа Буэно. Мы в Москве. – Веселов посмотрел на часы, переведенные в Моздоке на московское время. – 21.42. По расписанию.
– Этот аэродром далеко от города?
– Нет!
Пассажиры, летевшие этим бортом, пошли на выход. Спустились по лестнице-трапу и Веселов с испанцами. Встречающих он не увидел, поэтому отвел журналистов в сторону:
– Задерживается человек, которому я должен передать вас, наверное, машина застряла в пробке. Подождем.
– А вас лично почему никто не встречает?
– Сейчас позвоню, подъедет товарищ, а больше встречать некому.
Веселов достал сотовый телефон, набрал номер Воронова. Тот тут же ответил:
– Воронов.
– А чего так официально, Валера, или на дисплее телефона не высветилось имя абонента?
– Диман? Здравствуй!
– Привет! Кто-то обещал встретить меня.
– Погоди, Дим. У нас тут… несчастье.
– Что случилось? – напрягся Дмитрий.
– Около двух часов назад в собственной квартире была убита Лариса Бестужева.
– Что?! Лару? Убили? Но кто? За что?
– Это не телефонный разговор.
– Где Сергей?
– Здесь.
– Где здесь?
– У себя в квартире, где работает следственно-оперативная группа МВД и ФСБ.
– Как ее убили?
– Снайпер!
– И тут снайпер, – проговорил капитан, – послушай, Валер…
– Некогда мне тебя слушать. Ты почему не звонил?
– Пытался, но в Моздоке не было связи.
– А сейчас, как понимаю, ты на военном аэродроме?
– Да!
– Тогда так. Я здесь, в принципе, не нужен, еду за тобой. Дома все расскажу.
– А Сергей?
– Все, Дима, жди! На контрольно-пропускном пункте. Отбой.
Веселов отключил телефон, схватился рукой за голову и застонал:
– Лара! Как же так?
– У вас что-то случилось? – спросила, подходя к нему, Буэно.
Капитан так взглянул на нее, что от этого полного боли взгляда ее пробила дрожь.
– Да, Мэйт, случилось. Когда мы находились в воздухе, здесь, в Москве, в мирном городе, снайпер убил жену моего друга. Того самого офицера-взводного, что год мучился в плену у боевиков.
– Господи. Как же это так? – закрыла рот ладонью Буэно.
– Вот так, Мэйт. Война идет за нами по пятам и не щадит никого.
– Какой ужас! А… извините… За что ее могли убить?
– Не знаю. Простите, Мэйт, мне сейчас не до вас.
– Понимаю, но я хочу помочь вам.
– Мне теперь может помочь только одно.
– Скажите, что, и я постараюсь…
Веселов не дал ей договорить:
– Мне может помочь только смерть убийцы. Вы готовы оказать мне в этом помощь?
– Но преступника должна искать полиция. И судить суд.
– Все верно, но только в том случае, если этим тварям, наемным убийцам, удастся дожить до суда. Если их не находят раньше те, на кого они подняли свои грязные лапы.
– На вас лица нет!
– Видимо, оно упало. Сейчас подниму.
– Вы еще в состоянии шутить?
– Нет! Это получилось машинально. А вот, кажется, и ваша машина.
По бетонке к самолету шла черная «Волга». За ней такой же черный «Мерседес». Они остановились рядом с Веселовым, Маркесом и Буэно. Из «Волги» вышел мужчина в черном костюме, из «Мерседеса» – женщина, больше похожая на мужчину, сотрудница посольства Испании в России. Мужчина представился:
– Полковник Федеральной службы безопасности Гаврилов.
– Капитан Веселов, – представился, в свою очередь, Дмитрий.
– Попрошу ваши документы!
– Пожалуйста, и будьте добры показать свои.
Обменявшись «любезностями», Гаврилов сказал что-то сотруднице испанского посольства, и та подошла к журналистам, а полковник повернулся к Веселову:
– Ваша миссия, капитан, по сопровождению иностранцев закончена, можете быть свободным.
– А я вообще-то, господин полковник, всегда считал себя свободным.
– Ох уж мне этот спецназ. Наглеешь, капитан. А не стоило бы.
– Обойдусь как-нибудь без ваших советов.
– Я должен подвезти вас до города.
– Вы мне ничего не должны, как и я вам. Всего хорошего. До Москвы я доберусь как-нибудь и без помощи ФСБ.
– Я слышал, вас переводят в одно из элитных спецподразделений Антитеррористического центра?
– Ну и что?
– Уверен, мы еще встретимся.
– Буду очень рад!
– До свидания, капитан!
– До свидания, полковник!
– Товарищ полковник, – поправил Веселова Гаврилов.
– Мы с вами водку на брудершафт не пили!
– Я вас запомнил.