– Да ничего. Но я вам это еще припомню, – пообещал Лунин. – Заговор с целью убийства гендиректора, блин… Непосредственно на рабочем месте. Меня тут через ноль два раза переключали. Так я чуть с крышей не распрощался.
– Вадим… Ну, извини… – испуганно попросил Семенов.
– Ладно. Проехали… Что с испытаниями?
– В лучшем виде! – отрапортовал Генрих. – Все пройдено, замечаний нет, обе модели приняты…
– Стоп, – остановил Лунин. – Ты куда погнал? На юбилейный отчет?
– Да в самом деле без замечаний!
– А с декомпрессией что? А с терморежимом?
– В пределах!
– В каких? Все в тех же?
– Ну… Да, – замялся доблестный помощник.
– Ну, так чего ты тогда мне рубишь как в армии?
– Вадим! – не вытерпел Генрих, вовсе не страдавший безответностью. – Пусть показатели и в верхних пределах – но в пределах! Мы же это давно выяснили. И пока сделать ничего нельзя – ты это лучше меня знаешь!
– Мы с Горчинским как-то показатели сдвигали к нормали! – отрезал Лунин. – Могли бы и здесь…
– Да справимся…
– Да уже вряд ли… Так что создали мы сами себе лишние трудности при обслуживании… Дальше давай. Что на дистанции было?
– Чисто прошли. С запасом даже.
– С большим?
– Нет. Но нормально. Я – четыре минуты, Юлька полторы.
– Юлька?
Видимо, Вадим слишком уж удивился. Генрих взглянул на него озадачено:
– Ну да… Она же с самого начала на испытание вызвалась. Забыл?
– А… Да. Извини, из головы вылетело, – Юля и в самом деле записалась в испытательницы еще в самом начале работ. Ничего неожиданного в этом не было, кто-то ведь должен был опробовать женский экземпляр. – А на повреждения как?
– Да тоже нормально. До сорока процентов опорно-двигательный позволяет функционировать с затруднениями. До семидесяти – функциональность сохраняется частично. При девяноста – обеспечивается сохранение носителя… Ну – все, как мы и проверяли уже. На СВЧ, магнитные и звуковые поля, жесткое излучение – все в тех же пределах, что и раньше.
– Отлично…
5
– А видел бы ты, какой танцевальный номер был! Серьезно говорю, много потерял: Юлька танцует – просто отпад!
– Думаешь, я этих танцев раньше не насмотрелся? – сухо спросил Лунин. Ему очень хотелось треснуть восторженного Семенова сквозь виом. Единственное, что его остановило – так это невозможность передачи ощущений по видеосвязи. – Все восторги потом… Дальше докладывай. Что с технологами?
– С технологами? – Генрих почесал себя за ухом. – Ну, могло быть и лучше… А с другой стороны, могло быть и хуже!.. – с философским смирением закончил он.
– Конкретно-то что?
– Конкретно они в основном выражают недовольство тем, что так поздно принесли им изделие. В чем-то их можно понять: у них своих дел выше головы…
– Что конкретно, блин?
– Ну, в общем, бьют себя пяткой в грудь, что условно-локальных полгода им хватит.
– Это хорошо … – у Лунина сильно полегчало на душе. – Как с ними договорились по работе?
– Да как? – Генрих пожал плечами. – После старта соберемся на совещание. В ускоренном темпе. Обсудим график пуско-наладки. Затем согласно плану займемся приведением конструкции к прозе производства… Слушай, командЫр, ты на старт собираешься?
– Что?
– Так время же… – Семенов улыбнулся. – Ситуация не способствует горению на работе. Осталось четверть часа.
– Да, действительно… – согласился Лунин, бросив взгляд на часовой индикатор. Но инициативу отдавать не захотел: – Где вы там будете, в салоне-то? Займите и на меня местечко!
– Не волнуйся! – заверил помощник. – Места на всех хватит! Ты только не опоздай!
– Постараюсь! – ответил Лунин.
На чем они и распрощались. Вадим разыскал файл с планом корабельных помещений, выяснил, где находится салон. Схема была простая, вертикально-палубная, с лестницами между соседними палубами и телепортами между отдаленными частями. Неподалеку от каюты Лунина как раз располагался один. Оценив расстояние, Вадим решил, что Генрих очень вовремя напомнил ему о старте: не будь телепорта вблизи, пришлось бы бежать бегом. И неизвестно, удалось бы успеть или нет… Затем он выбрал в меню гардероба костюм, который показался подходящим под определение «праздничный», переоделся и вышел из каюты. И, вывернув в основной коридор, буквально нос к носу столкнулся с Тимуром – пилотом, который вез его со станции в Москву. От неожиданности Вадим остановился.
– У!.. – восхитился Тимур. – Загадочный пассажир!
– Э-э… – сказал Вадим.
– Ты в салон, на старт?
– А…
– Удивляешься, откуда я здесь? – догадался летчик, наслаждаясь произведенным эффектом. – Так куда же на Марс без меня? На ком вы там летать-то будете?
– Ага… – сказал Вадим. Они подошли к мембране.
– Содержательный у нас разговор, – заметил Тимур глубокомысленно. – Давай хоть познакомимся, – он протянул руку. – Саитгиреев Тимур, пилот спасательной партии.
– Лунин Вадим, механик по андроидам…
– Ну, вот, – сказал Тимур. – А то я-то тебя знаю, а ты меня – только по имени!
– А откуда?.. – не понял Лунин.
Тимур усмехнулся.
– Ну, не думаешь же ты, что это я тебя вез? Ты с оригиналом летел. Ему знать было не положено. А мне тут сообщили, что ты за птица! Но вообще-то, – признался он, – я здесь немногим дольше тебя. На сутки всего. Меня тоже по этому делу мобилизовали. Год сидел в быстром времени, осваивал новую технику, а сегодня выпустили – и сюда.
– Ага, – повторил Вадим, которому стало понятно, в чем дело. – Вместе, значит, действовать будем…
– Не то слово! Мы ж оба в группе, которая непосредственно к «Пегасу» пойдет.
– Ну да, само собой…
6
– Так отметить надо! – взял быка за рога Тимур. – Пока не началось!
– Да какие проблемы? После старта сядем где-нибудь, да и отметим.
– Заметано!
Тимур улыбнулся и шагнул в мембрану. Вадим последовал за ним.
И обалдел. Уж на что на что, но на салон это место походило мало. Скорее – на смотровую площадку на ободе станции. Отчего Лунин невольно сдержал шаг, в первую секунду автоматически осознав себя в открытом космосе. Без скафандра… Огромный – метров сто в диаметре – зал, со всех сторон окруженный звездами, залитый земным и лунным светом, был заполнен множеством людей в самых легкомысленных нарядах. Ну, да: как и было сказано в записке, «форма одежды праздничная»… Посередине вздымалась вверх массивная колонна или башня метров пяти в диаметре, в основании которой располагались мембраны телепортов. Высоко в зените этот столб подпирал собой нечто шарообразное – скорее всего, передний отсек «Ореола». В довершение картины с одной стороны – буквально руку протяни – висела видимая во всех подробностях Земля, а с другого борта – точно такая же – Луна. Причем, что производило наибольшее впечатление – обе были одинакового размера… Солнце, судя по его отсутствию, закрывалось корпусом корабля, находившимся непосредственно под ногами. Чему Лунин только порадовался. И понадеялся, что конструкторы позаботились о затемнении солнечного диска, иначе натурализм стал бы уже явно чрезмерным…
– Блин… – сказал Вадим. – Это – салон?!
– Я тоже так же среагировал, когда первый раз увидел! – Тимур рассмеялся. – Как говорится: ничего себе пляжик отгрохали! Впечатляет?
– Да уж… – признался Лунин, осторожно переводя дух. Иллюзия открытого космоса была исключительно сильной.
– То-то! Это тебе не ваша жалкая станция! – подколол летчик. – Новая эра в освоении космоса – это я тебе точно говорю!
– Да я уже знаю…
– Ну, так пошли к нашим! Чего здесь торчать? Вон они… Катерина! – неожиданно крикнул Тимур и замахал рукой. Вадим хотел было отказаться, сославшись, что тут его ждут. Но увидел, что как раз там, куда машет Саитгиреев, стоит Генрих, и ничего не сказал.
От группы к ним подошла миниатюрная женщина в платье из чего-то воздушного и переливающегося. Фасон этой одежды Лунин определить затруднился бы: нечто среднее между вечерним и бальным. В руке она держала бокал для шампанского. Похоже, что идея отметить «пока не началось» посетила не одного Тимура. Правда, бокал был еще – или уже – пуст.
– Вот. Знакомьтесь! – объявил Тимур. – Это Екатерина Пирогова – анестезиолог. Тоже из нашей группы. Потомственный медик в черт знает каком поколении! А это, Катя, Вадим Лунин. Твой, в каком-то смысле коллега!
– В каком-то смысле – это как?
– Так он тоже вроде как доктор! Только ты человечий доктор, а он – роботный… роботячий… Тьфу! По андроидам, одним словом. Врач, так сказать, андролог!
– Кто? – переспросила Пирогова, внимательно посмотрев на Тимура.
– Ну, киберинар, – заключил Саитгиреев свои лингвистические изыскания. – Вот!
– Да ты хоть знаешь, кто такой врач-андролог?
– А чего? – спросил Тимур. Но уже с легким подозрением. Лунин, который тоже впервые слышал про такую специальность, также насторожился.
– Да то же самое, что гинеколог! – сдерживая смех, сообщила Пирогова. – Только по мужской части!
– Да то же самое, что гинеколог! – сдерживая смех, сообщила Пирогова. – Только по мужской части!
– Бли-ин… – отреагировал Тимур. Поскреб в затылке и виновато посмотрел на Вадима. Вадим не стал его выручать: пусть сам расхлебывает, раз заварил эту кашу. Разрядила ситуацию Пирогова:
– Так это вы механик по андроидам! Действительно – коллеги! Очень приятно! Держите-ка вот… – она достала из воздуха два бокала и протянула их Вадиму с Тимуром. Бокалы были пустые.
– Черт, Катька! – сказал Тимур. – Я тоже так хочу! Когда вы мне уже интерфейс вставите?
– Да после старта и вставим! – пообещала Пирогова. – Не канючь! Пойдемте к нашим – а то уже пятиминутную готовность объявили…
– А чего мы не слышали? – удивился Тимур. И сам же себе ответил: – Ах, да, мы же в мембране были… – тут же без перехода скомандовав: – Ну, так пошли – чего ждем?
Группа, к которой они направились, оказалась немаленькой. Как минимум пару десятков человек. Лунин разглядел кроме Генриха еще одного из своих помощников – Анатолия Стрельцова. А также, с некоторым удивлением, Дядю Федора Лобова, кивнувшего Вадиму как старому знакомому. Похоже, тут действительно собрались те, кто должен был идти к «Пегасу». Предводительствовал здесь высокий жилистый мужик с наголо бритой головой, чем-то до странности похожий на Фантомаса: все черты лица у него были сглажены и сплющены – словно кто-то задался целью убрать мешающие детали, но не преуспел. Вадиму показалось, что когда-то, в той еще жизни он видел этого человека. Причем скорее на фотографии, чем живьем. Слишком уж запоминающейся внешностью тот обладал. Но вспомнить не получилось. Ничего, впрочем, удивительного: учитывая, из какого контингента проводился отбор на копирование. Вполне возможно, что данный мужик был какой-нибудь знаменитостью, типа нобелевского лауреата – поди их всех упомни!
Так, в общем, и оказалось.
7
– Мальцев! – представился он, сунув Вадиму загорелую, с коротко обстриженными ногтями руку. – Артемий! А это вы, стало быть, будете чинить нас на Марсе?
– Надеюсь, не буду, – в тон отозвался Лунин, пожимая протянутую кисть. – Но, боюсь, придется.
– Коллега! – рассмеялся Мальцев. – Чувствую родственную душу. Это, пожалуй, надо будет отметить! Как вы насчет спиритус вини?
И тут Вадим его узнал.
Это был известнейший хирург. Светило мировой величины. Человек, про которого написано было множество статей, десятки, если не сотни, книг и сняты документальные и даже художественные фильмы. Создатель нового направления в медицине и основатель собственной научной школы. Немудрено, что Лунину он был известен. И, понятное дело, встречаться они раньше никак не могли. Но главное было не в этом. Мальцеву – тому, оригиналу из внешней реальности – должно было сейчас быть девяносто лет. Если он вообще еще был жив. Он давно уже не практиковал. А тут перед Луниным стоял в лучшем случае пятидесятилетний, пышущий здоровьем весельчак в окружении, как теперь Вадим понял, ассистенток и называл Вадима коллегой. С некоторым запозданием Вадим испытал самый настоящий шок.
– Употребляю, – ответил он, вспоминая, что, судя по рассказам, академик Мальцев всегда был не дурак выпить, и с ужасом соображая, до какой степени сможет соответствовать светилу. – В разумных пределах.
– В разумных – это как? – сразу же поймал Вадима на слове академик.
Вадим в панике принялся обдумывать, что бы такого умного сказать, но, по счастью, ничего говорить не пришлось.
– Внимание! Стартовая готовность! Начать отсчет! – прогремел чей-то усиленный трансляцией голос. И сразу же вслед за этим уже другой размеренно начал произносить:
– Шестьдесят… полсотни девять… полсотни восемь…
В салоне произошло оживление.
– Чего стоим? Артемий! Наливай! – сказал кто-то.
– Только не спирт! – вмешался женский голос.
– А чего? – отозвался мужской.
– Да хоть чего-нибудь – только наливайте!
– Спокойно! – объявил Мальцев. С видом заправского фокусника он повторил жест Пироговой и вынул из ничего бутылку шампанского. Бутылка была запотевшая. Мальцев скрутил проволоку на пробке, внимательно всмотрелся через мокрую стенку в содержимое и слегка встряхнул стеклянную емкость.
– Бокалы давайте!
Пробка грохнула к звездам и, словно по команде, по всему салону началась канонада и новогодний перезвон бокалов.
– …двадцать девять… двадцать восемь… двадцать семь… – продолжал отсчитывать невидимый хронометрист.
– Ты чего озираешься? – спросил Генрих, глядя на Лунина.
– Да смотрю… Тут явно не хватает щитов Джян-бен-Джяна и вибростенда. И джинна… – сказал Вадим, вертя головой по сторонам.
– Чего?.. А! – услышал стоящий рядом Тимур. – Вспомнил! Ну, Джян-бен-Джяна и джинна не обещаю. А вибростенд сейчас будет!
– Какой еще вибростенд? – не понял Вадим.
– Ты не знаешь? Конструкторы не предполагали, что мы будем на корабле летать, – пояснил Тимур. – Потому резонансные характеристики двигателя на вакуумную запись не рассчитаны были…
– И чего? – подозрительно спросил внимательно слушавший Генрих. Он, похоже, тоже не знал этой подробности.
– Да ничего, в общем, страшного. Поставили генераторы, гасящие колебания противофазой… Но они надежно работают только в устоявшемся режиме. На второй производной, когда меняется ускорение, начинаются пляски святого Витта… – Тимур хохотнул. – Сами сейчас почувствуете!
– Тебе смешно! – сказала Пирогова, стоявшая рядом. – А у меня от этой вибрации все трясется, и зубы ныть начинают!
– Да что я могу сделать? Терпи! К следующим полетам доработают…
Вадим открыл было рот, но опять ничего не успел сказать.
– …ноль три… ноль два … ноль один… Старт!
И – ничего не произошло. Правда, откуда-то раздалось приглушенное гудение. Но назвать его вибрацией можно было только с большой натяжкой. Вадим недоуменно посмотрел на пилота.
– Ну, поехали… – сказал Тимур, глядя куда-то наружу.
Лунин проследил его взгляд и увидел, что шар Земли медленно, словно бы даже неохотно – но заметно – откатывается назад. Рейс начался.
Часть III. …Полет нормальный
Глава 1. «Рамка»
1
И тут затрясло. Да еще как!
Действительно – святого Витта… Казалось, каждая молекула собралась куда-то отправиться. Только никак не может решить, в какую сторону, потому шевелится сразу во всех направлениях. Ощущение было совершенно неудобоваримое… Причем амплитуда колебаний нарастала. И через какое-то время буквально все заходило ходуном. От мышц до удаляющейся Земли на экране.
– О!..Ё!..Моё!.. – выкрикнул Семенов, роняя бокал и совершая руками какие-то пассы.
Вадим, клацая зубами, тоже остался без посуды, поскольку пальцы разжались сами собой. Пирогова умудрилась как-то зажмуриться и изо всех сил прижала ладони к щекам. Тимур неуклюже переминался с ноги на ногу, гримасничая, точно злодей в старом немом кино. Остальные вели себя аналогичным образом. Происходящее сильно напоминало странную дискотеку, где присутствующие танцуют против всякого своего желания…
Кончилось все так же неожиданно, как и началось.
– М-мать!.. – выдохнул Генрих и усиленно завращал глазами. – Однако круто!..
– А ты что думал – я шучу? – в тон ему отозвался Тимур, видимо, по инерции продолжая двигать мышцами лица. Он единственный умудрился удержать в руке бокал – что значит профессионал!
– О-ой… – присоединилась к ним Пирогова жалобно: – Еще три раза это терпеть!
– Почему это?
– Две коррекции на изменение плоскости орбиты и переход на торможение, – пояснил Тимур не очень понятно, но зато конкретно.
Это известие вызвало стон у близстоящих ассистенток Мальцева. Мужская часть компании мужественно промолчала.
– Девки! Цыц! – подал голос академик. – Все нормально: ни у кого ничего не отвалилось! За это надо немедленно выпить! – похоже, что и медицинскому светилу «вторая производная» далась нелегко.
Мальцев достал из воздуха новую бутылку и уже без особых торжеств хлопнул пробкой. Лунин в затруднении огляделся, разыскивая свой бокал, но Генрих оперативно создал себе и ему новые.
– Спасибо… – поблагодарил Вадим.
Шампанское после встряски пошло хорошо только у женщин: остальным, похоже, шипящие пузырьки слишком уж напоминали о вибрации.
– Не… Надо что-то покрепче! – озвучил общее мнение Тимур.
Мальцев без возражений кивнул и сотворил бутылку коньяку. Вот это оказалось тем, что требовалось.
– Ракета полетела – нальем еще стакан! – возвестил Мальцев, оживая на глазах. И тут же и выполнил озвученное.
Тимур, подставил фужер под коньячную струю, хитро глянул на хирурга:
– Пускай нас кроет матом товарищ Левитан? – спросил он, ухмыляясь.
Мальцев хохотнул, и они с Тимуром чокнулись с видом заговорщиков.
– Вы это чего? – с подозрением спросила Пирогова.
– Да это песня одна… старая… – ответил Тимур.