– Да, пожалуй… – согласился Лунин.
– Ты сейчас вот что сообрази. Мы не компьютерные программы. И не искинты с эмуляцией наших личностей. Мы – живые существа. Только не на биологическом субстрате, а на самом что ни на есть фундаментальном, что имеется во Вселенной – на вакууме. Честно скажу – даже я толком не знаю, что сие в полном объеме означает. Мы над этим тут уже который год ломаем головы и пока еще очень мало выяснили. И хуже всего здесь то, что это открытие было получено во многом случайно и – главное – преждевременно.
– Почему? – не понял Лунин.
– Потому что мы попросту не можем ничего объяснить тем, кто остался снаружи. Даже прямым текстом.
– Как это?
– А ты на себя посмотри, – невесело усмехнулся Башкирцев. – Вот ты уже прожил здесь год. Кое-что повидал, кое в чем поучаствовал. Сильно ты веришь тому, что я тебе говорю? Или всего лишь принимаешь «к сведению»? Так и с теми. И особенно хреново, что в числе непонимающих – наше же собственное руководство. Не страной даже – я про тех и не говорю – а нашим же институтом.
– Но почему? – изумился Лунин.
Башкирцев усмехнулся еще раз.
– Банальная инерция мышления. Но так наглядно, поверь, я и сам не ожидал с ней столкнуться. Наверное, понадобится лет десять-двенадцать, а то и больше, чтоб до окружающих дошло, что происходит. Пока же нашему проекту всего только год. И ни у кого просто в голове не укладывается, что за год можно что-то такое создать. Там, снаружи, мы для всех – все еще обыкновенная лаборатория. Научившаяся делать что-то такое-эдакое, что сильно ускоряет проведение самых сложных расчетов. Так нас и воспринимают до сих пор. Несмотря на то, что фактически мы взяли под контроль и институт, и министерство, и еще несколько других структур, включая президентскую администрацию.
– Ни хрена себе… – только и смог выговорить Вадим. – А президента вы еще не зазомбировали?
– Нет. Да и зачем? Это было бы глупостью. Нам ведь нужно было взять управление, а не конкретного человека. А управляет страной вовсе не президент… Беда в том, что для полного захвата власти у нас не хватает мощности – иначе б мы это сделали.
– Блин, – сказал Лунин. – Банда академиков…
Он просто не представлял, как реагировать на все услышанное.
Глава 6. Старт
1
Четверть часа локально-замедленного времени, пока челнок шел до орбиты корабля, Лунин потратил на то, чтобы прийти в себя после второго переключения через ноль.
Башкирцев, конечно, был прав, говоря, что минуту в таком состоянии человек может вынести. Но чувствовал себя Вадим так, словно его пропустили через мясорубку. То есть настолько хреново, что даже не вспомнил о тех вопросах, которые у него накопились. Просто лежал в кресле оформленного под стандартный пассажирский салон помещения и тупо смотрел в потолок: смотреть на соседей не имелось никакого желания. Потом откуда-то появился друг Витька и спас его от прострации. Сделал Кремер это народным средством: коньяком. Лунин влил в себя полфляжки и понял, что скорее жив, чем мертв.
– Чтоб я еще когда согласился на этот «ноль»! – сказал он, отдавая фляжку обратно Кремеру. – Да ни в жизни!
– А придется! – сообщил Витька, мгновенно обретая все свое ехидство.
– Чего?!
– А ты что, думаешь, мы каждый раз по неделе теряем на переходы?!
Вадим понял, что моргает… Потом вспомнил совет Башкирцева задавать побольше вопросов, пусть даже и глупых, и спросил:
– Дык… А чего тогда?..
– Так это мы тебя специально гнобили – как новичка! Чтоб адаптировался быстрее! – ухмыльнулся Кремер. Но рожа у него при этом была настолько хитрая, что Лунин ему не поверил.
– Иди ты в Ба-абруйск с твоей адаптацией! – решительно сказал он. – Что, нельзя просто объяснить по-человечески, в чем дело? Чего вы дурака-то все время валяете?
– Ну, уж и все время, – хмыкнул Витька. – А про адаптацию – ты зря. Юлька у тебя на поводу пошла, допустила, чтоб ты только работой занимался – вот теперь и приходится тебя прессовать. Чтоб хоть что-нибудь узнал… Здесь самый настоящий реальный мир. Особенный, не похожий на тот, что снаружи. Это надо почувствовать шкурой, как космос. Или ты все еще думаешь, что здесь та же самая Земля, только электронная?
– Не думаю, – хмуро ответил Лунин.
– И то уже хорошо… Осталось выяснить, насколько ты хочешь узнать подробности. После этого начальная адаптация будет считаться законченной.
– Начальная?
– Начальная, начальная, – кивнул Витька. – После нее должна быть инструментальная, но она требует некоторого времени и привлечения специалистов – потому быстро выполнена быть не может.
– Как-то уж оно больно зловеще звучит… – сказал Вадим с подозрением. – А что будет, если я не захочу что-либо узнавать?
– Да ничего. У нас тут таких почти половина. Будешь, «как все, ездить на автобусе», – Витька улыбнулся. – То есть пользоваться общедоступным интерфейсом – как до сих пор делал.
– По-онятно… – протянул Вадим. – И никакого тогда «бокового» времени, полетов «а ля Супермен» и переключений «через ноль»?
– И еще многих других сверхчеловеческих способностей, – подтвердил Кремер, – которые дает наша новая форма существования. Ты уже сообразил, что группа технического обеспечения во время операции в Диптауне работала исключительно на тебя? Или нет?.. Или еще скажи, что интерфейсом кардана пользовался!
– Но зачем тогда…
– Карданы-то? – Кремер хохотнул. – Да ведь нам нужно было продемонстрировать, что мы через обычные компы в сеть ходим!
Лунин задумался, переваривая услышанное. Вопросов у него пока не убавилось. Скорее, наоборот…
– Ладно, – признался Вадим. – Сознаюсь, что ничегошеньки не понимаю. Без пол-литра тут не разберешься… У тебя там что-нибудь осталось?
Витька молча сунул руку в карман и вытащил початую фляжку. Потряс возле уха и протянул Лунину.
– Держи, брат, по копи-пасту.
Вадим молча выпил. Кремер забрал у него сосуд и тоже сделал глоток.
– И меня колбасило после первого «ноля», – сообщил он. – Да, собственно, всех колбасит… Но я именно тогда и решил пройти вторую адаптацию. Заапгрейдиться, так сказать. Чего и тебе советую. Иначе ты тут по-настоящему жить не будешь. Так – существовать на всем готовом. А тебе, смею предположить, это совсем не понравится…
2
– В смысле – «заапгрейдиться»? – спросил Лунин.
– Да в том и смысле: произвести апгрейд себя, любимого. До состояния, необходимого в нынешнем способе существования – информационном.
– С этого момента – поотчетливее, пожалуйста…
– Ну, поотчетливее – так поотчетливее, – согласился Кремер. – Чего тебе так непонятно? Если б ты мог в «отключенном» состоянии чем-то заняться – страшны тебе были бы «циклы Брамы»? Допустим, у тебя был бы простейший периферийный интерфейс – «рамка», как в виртуалке, – и ты бы мог кино смотреть или в тетрис играть?
– Н-не знаю… – ответил Вадим, вспоминая, как его размазывало по Вселенной.
– Это уже хорошо! – ободрил друга Витька. – Ты уже не вопишь: «Нет! Никогда больше!». Значит, не настолько оно тебя напугало. И поверь мне на слово: будь тебе чем загрузить сознание – никаких «пульсаций Вечности» не возникнет. У тебя появятся внутренние «якоря», за которые твоя психика удержится.
– Ну… – сказал Вадим.
– Проблема «дыхания Вечности» с чем связана? Запись с отключенным компом оказывается отрезанной от всех внешних раздражителей. И органы чувств полностью дезориентируются. Эту дезориентацию они и транслируют твоему сознанию как пространственно-временные колебания «от ноля до бесконечности»…
– Да это-то я понял! – сказал Лунин.
– Ну, и совсем замечательно! А «внутренний интерфейс», как называют его наши психологи, создает, околонаучно выражаясь, на входе твоих внешних информационных каналов устойчиво модулированные сигналы, не допускающие дезориентации восприятия. Понятно?
– Понятно, – Лунин кивнул.
– Ну и вот! Если такой «внутренний интерфейс» к информационной копии добавить, то и получается апгрейд.
– Ну, ты и объяснил!
– А ты что хотел?
– Перельман, блин! Популяризатор! Куда чего добавить? Сам же мне рассказывал, что без компа носитель не работает!
Витька усмехнулся.
– А еще тупым прикидываешься! – сказал он. – А ведь соображаешь!
– Да это и ежу понятно! Но как этот «внутренний интерфейс» что-то куда-то подаст, если он будет точно так же «обездвижен», как и основная запись?
Но Кремера сбить таким вопросом не удалось.
– Правильно, – сказал он. – Ты запомнил, что я говорил! Садись, пять! Но есть два момента. Во-первых, ты упустил из виду, что запись имеет все свойства оригинала. Помнишь? То есть, обездвижена-то она обездвижена, но – точно так же, как и твоя собственная запись – сохраняет активность. Так сказать – внутри. Типа у ней там неонка! – Витька хохотнул.
– И что?
– Так, грубо говоря: две бубны – не одна бубна! Если две копии записать на один носитель – то они прекрасно будут взаимно ощущать друг друга. И если к тебе на носитель кроме тебя записать еще и комп… Понимаешь, о чем речь?
Но Кремера сбить таким вопросом не удалось.
– Правильно, – сказал он. – Ты запомнил, что я говорил! Садись, пять! Но есть два момента. Во-первых, ты упустил из виду, что запись имеет все свойства оригинала. Помнишь? То есть, обездвижена-то она обездвижена, но – точно так же, как и твоя собственная запись – сохраняет активность. Так сказать – внутри. Типа у ней там неонка! – Витька хохотнул.
– И что?
– Так, грубо говоря: две бубны – не одна бубна! Если две копии записать на один носитель – то они прекрасно будут взаимно ощущать друг друга. И если к тебе на носитель кроме тебя записать еще и комп… Понимаешь, о чем речь?
– Нет, – Вадим помотал головой. – Как они ощущать-то друг друга будут?!
– Да проще простого! Как мать и ребенок при беременности. Как ты думаешь, иначе оно возможно было бы в наших-то условиях?
– Вы что – беременных через ноль переправляли?! – обалдел Лунин.
– С ума сошел?! Мы тебе что – доктор Менгеле?! – возмутился Кремер. – Это с самого начала было ясно и никаких вопросов не вызывало.
– Все равно не понимаю! – сказал Лунин. – Как копия компа работать-то будет?! Без электричества? Или вы туда еще и электростанцию копируете?
Витька хмыкнул.
– А вы догадливы, предводитель уездных андроидов!..
– То есть?.. – не понял Вадим.
– Ну, то есть, как всегда, – ответил Кремер в своем репертуаре. – Догадка твоя ничего общего с реальностью не имеет, но достаточно близка к истине… Это и есть второй момент из мной упомянутых. Нафига там электростанция? Или прикажешь к ней еще и бочку с соляркой копировать?
– Но как тогда?
– Чукча! – заявил Кремер убежденно. – Ты забыл, что человеческий организм электричество вырабатывает? Или не знал никогда? Вполне достаточное для работы, например, вживляемых чипов! Вот так и тут…
– Это что же – энергия из ничего?
– С чего ты взял? Вечных двигателей не бывает. Поднять себя за волосы до сих пор не удалось никому, кроме Мюнхгаузена. Но вот запись разности потенциалов на вакууме получается очень даже функциональной. Электрический ток вполне успешно течет от плюса к минусу! И никакого мошенничества… О! Мы, кажись, приехали! Давай перебираться на корабль, мой пока что еще незаапгрейженый друг!..
3
Корабль произвел на Лунина странное впечатление.
То есть на «Колумбиаде» помещения были практически такие же: коридоры, лестницы, этажи – и ни единого окна. Впрочем, в космосе окнами строители население не сильно балуют… Но вот отсутствие гермодверей, магистралей СЖО, кабельной арматуры, неизбежных на любом корабле или станции… Как будто идешь по какому-то административному зданию или по тому же институтскому корпусу. Все очень буднично и очень функционально. Никаких излишеств.
– А чего ты хотел? – пожал плечами Кремер, с которым Вадим поделился своим недоумением. – У нас же здесь целую планету – по сравнению с Землей – не выстроишь: вычислительные мощности ограничены. Вот и соорудили упрощенный вариант. Только жилой объем и все. Это ж, собственно, гостиница на время пребывания в экспедиции. Имеется отсек с приличным парком – там лес, озеро, есть где отдохнуть, если что. А остальное – рабочие помещения и каюты. Больше ведь и не требуется.
– Но все равно… Как-то больно уж просто…
– Суровые условия Дальнего Космоса! Ничего, брат, не поделаешь! – с пафосом изрек Витька. – А насчет простоты – не будь так уверен. Комплекс нашпигован аппаратурой СЖО не хуже нашей искусственной реальности, и все, что надо для жизни, здесь наличествует. Если тебя отсутствие иллюминаторов смущает, так не журись: в каютах есть. А, кроме того, для пассажиров имеется салон с круговым экраном – обзор такой, что закачаешься! Собственно, в этом салоне большинство весь полет и проведет. Как в стратоплане… Ага, вот мы и на жилых палубах. Каюты надписаны в алфавитном порядке… Ну-ка, где тут наши буквы?..
Кают оказалось неожиданно много. Лунин сопоставил планировку со знакомой ему по станции и с недоумением оценил численность экипажа примерно в тысячу человек.
– Куда столько?
– А ты что думал, ради «Пегаса» рейс к астероидам совсем отменили? Так ничего подобного. Нас просто у Марса выкинут, а сами дальше пойдут. Пришлось всего лишь из-за этой истории частью полезной нагрузки на спасоперацию пожертвовать… Ну, вот, здесь моя берлога, – Витька остановился у поперечного ответвления, помеченного большой буквой «К». – Твоя, стало быть, дальше по коридору. Иди, осваивайся. С планом уровней ознакомься… И про интерфейс не забывай. Встретимся в салоне на старте!
Как и сказал всезнайка Кремер, в следующем поперечном коридоре Лунин действительно обнаружил свою фамилию на одной из дверей. За дверью оказался обычный двухкомнатный люкс. Не пятизвездочный, без излишеств. Но со всем, чем надо, включая иллюминатор на стене, кухонную нишу с комбинированной плитой-синтезатором, к которому Вадим уже успел привыкнуть в новой жизни, ванную, спальню и виом терминала бортовой сети на столе. Тихо шуршала вентиляция, пахло лесом и утренней росой, верхний свет был выключен. На столе рядом с виомом стояла фарфоровая ваза со свежим букетом полевых цветов. К вазе была скотчем прилеплена записка. Печатными буквами от руки: «Старт в 18.00. Присутствие в салоне обязательно! Форма одежды праздничная».
Вадим прочитал. Постоял, разглядывая букет. Потом заглянул в иллюминатор. Там на фоне звездного неба ярко светилась непривычно маленькая Земля в третьей четверти – явно реальный вид с той точки орбиты, где сейчас висел «Ореол». Лунин снова поглядел на стол. Букет был размером с небольшой сноп.
– Что ж, – сказал он сам себе. – Не ветка сирени, но зато точно в космосе…
Он еще раз прошелся по каюте. Заказал на кухне стакан виноградного сока. Со стаканом в руке вернулся к иллюминатору. До восемнадцати ноль-ноль имелось не слишком много времени. Так что, в общем-то, размышлять о чем-либо всерьез было некогда, мерзавец Витька опять прикололся.
Значит, оставалось заняться делом. Или еще чем-нибудь… Что подвернется. Но минуты шли, а ничего не происходило…
Все так же шелестел вентилятор. Вадим терпеливо стоял, отпивая виноградный сок. Ждал. Земля в иллюминаторе походила на школьный глобус. Вадим никогда всерьез не предполагал увидеть планету с такого расстояния: на высокие орбиты туристов еще не возили. А вот, поди ж ты: стоит, смотрит и даже не удивляется! Как будто так и должно быть. Кажется, он уже вполне пропитался духом Новой Утопии… И речи Башкирцева про Великое Кольцо на астероидах, и разговор в будущем у Проциона не кажутся больше бредом…
– «Там солнечный гуляет ветер. И в той немыслимой дали – с небес не месяц ясный светит, а бирюзовый серп Земли…» – процитировал Вадим, покачав стаканом.
Лунин прочел эти строчки в детстве в какой-то старой книге – еще той, начальной, космической эпохи – и запомнил. А сейчас вот пришло на ум. Под настроение.
4
– Ладно, хватит… В Старой крепости Абдулу нужно было брать через трубу… – еще одна легенда космонавтики подвернулась на язык почти сама собой.
Вадим допил сок, выкинул стакан в утилизатор. Сел к столу, отодвинув вазу с букетом, и включил виом. Набрал номер Генриха Семенова, своего заместителя по андроидам. Смешно, но это был тот самый Генрих, с которым Лунин встретился в ночь накануне копирования в институте. По какому-то хитрому совпадению с него тоже оказалась снята копия. Правда, задолго до Вадима и совсем по другому поводу. Причины, по которым это было сделано, оставались для Вадима не очень понятными. Но особого интереса он не проявлял, довольствуясь рассказом Витьки о бестолковом копировании всех кого ни попадя по профессиональному признаку. Сейчас же, после всего, что узнал, Лунин склонен был предполагать, что банда информационных конкистадоров во главе с Башкирцевым и Кремером все же чем-то руководствовалась, отбирая людей. Иначе никак нельзя было объяснить тот простой факт, что за год своего пребывания в новом качестве Лунин не встретил здесь никого, общаться с кем ему бы категорически не хотелось. Впрочем, это могло быть связано просто с тем, что весь этот год Вадим провел в хронопогребе. Но ведь и там жило немало народу…
Генрих откликнулся на вызов так быстро, словно только того и ждал.
– Привет, начальник! – объявил он. – С удачной охотой! Правду ли говорят, что вы там подвесили весь европейский глонет?
– Привет, – отозвался Лунин. – И ты, Брут!..
– Чего? – опешил Генрих.
– Того! У тебя внутренний интерфейс установлен?
– Это «рамка», что ли? – уточнил Семенов. – Так… Давно уже! Без нее же тут невозможно!
– У остальных, как я понимаю, тоже… И за целый год ни один из вас, самцов собаки, не удосужился мне про это дело намекнуть?
– Ну, дык… – замялся Генрих. – Ты ж не спрашивал. Да и занят был. Мы посоветовались и решили тебя не грузить… А чего случилось-то?
– Да ничего. Но я вам это еще припомню, – пообещал Лунин. – Заговор с целью убийства гендиректора, блин… Непосредственно на рабочем месте. Меня тут через ноль два раза переключали. Так я чуть с крышей не распрощался.