– Трикстер сам спокойно жить не может и другим не даёт, – объяснил Колобок. – Ваське с дружиной пограбить охота, добыть английских зипунов, вот Куковяка и хочет создать благоприятные условия. Нахапают, сколько надо, потом с добычей на ушкуй – и домой! А рыцари развешают несчастных мужиков вдоль дороги…
– Но если они и вправду захватят власть? – сказал Костя.
– Почему нет? – сказал вожатый. – Вон у Фиделя Кастро тоже отряд был небольшой, однако добились своего. Куба либре! Признаться, смутил ты меня, Константин… Хе-хе, вот мы вернёмся домой, а книга Томаса Мэлори уже называется не «Смерть Артура», а «Жизнь Василия Буслаева», и автор – Потаня Маленький…
– Не бывать тому, – решительно сказал Костя. – Не дам мужиков подставлять и красивую чужую легенду курочить! У них – своё, у нас – своё!
– Верно, – поддержал Нил. – Не нужен нам берег британский, хотя пошерстить их, конечно, надо. Пусть запомнят русскую удаль! Всё равно англичане нас не любят, так хоть будет за что… А я своим коллегамакадемикам сообщение пошлю, когда вернёмся!
– Вот как раз из-за них ты реальную историю путаешь с легендарной, – поморщился Колобок. – В худшем случае появится вновь открытая былина, как Васька ходил в землю аглицкую и бился с королищем со Артурищем… И платило ему то Артурище дани-подати ой да великие… Но нам ли заботиться об ушкуйниках и прочих бандюганах?
Костя с сомнением поглядел на спящих невольников.
– Эти-то реальные люди. Брусок-младший вообще нормальный парень, это его брат втянул в криминал. Нельзя их вот так оставлять. Всё должно быть по закону…
Он наклонился и тронул Пыпу за плечо.
Кислорецкий пахан спросонья вытаращил очи и заорал:
– Василий свет Буслаевич! Атас!
Хорошо, что в трактире в это время местные затянули старинную революционную песню:
When Adam delved and Eve span,
Who was then the gentelman?
(Когда Адам пахал, а Ева пряла,
Кто был господином?)
Проняла британских мужиков Куковякина пропаганда!
– А ты этих мерзавцев ещё пожалел! – упрекнул вожатый. – Сейчас они тебя отблагодарят…
Но Пыпа не успел заорать ещё раз: Дрон сложил вместе скованные кулаки и обрушил на голову начальника, а потом заговорил страстным шёпотом:
– Костя, брат, выручи нас! Прости за всё! Разрулим мы все ваши заморочки, гад буду, зуб даю! Только выведи нас отсюда! Сдал нас адвокат этим беспредельщикам новгородским! Не зря псковские правильные пацаны до сих пор на них баллон катят! Васька нас в рабство муслимам хочет продать, как ценных гребцов! Сдохнете, сказал, на галерах! Но ты же русский человек, брат!
Костя вспомнил соответствующую фразу из популярного фильма:
– Не брат ты мне, гнида криминальная! Но и бросать вас тут не дело, не по-людски будет. Богатыристика обязывает!
– Освобождай их по одному, – сказал Джульверн, – и пусть отбегают вдоль по дороге как можно дальше. Кто рыпнется – получит по башке червлёным вязом!
– Вполне разумно, – сказал Колобок. – Хотя вяз уже не сказать чтоб сильно червлёный…
Полицейских наручников (ты гляди, блатота и этим запаслась!) ушкуйникам хватило только на Пыпу и Дрона, остальных связали верёвками.
– Ключ есть? – спросил Костя.
– Всё выгребли, – сказал Дрон. – Подчистую. Голяк.
– А гранаты? – сказал ботан.
– Их два штука было, – подал голос Отарик Батумский. – Один штука в реку бросали, хотели их пугать. Потом рыба собирали, уха варили, медовуха пили. Второй штука ты поломал.
– Так. Ещё оружие было?
– Два ствола, – сказал Дрон. – Старенький китайский парабеллум и мой личный «глок». Новьё. Муха не сидела. Подарок от правления «Кислобанка»… Ох, и десять пачек патронов…
– А что такое предохранитель, вы им объяснили? – не унимался дотошный Джульверн.
– Если бы тебя так лупили, ты бы тоже объяснил, – мрачно сказал Дрон. – Я же говорю – полный беспредел… Только они всё равно ничего не поняли. Мне так кажется.
– Слабая надежда, – сказал ботан.
– Быстрее, ребята, – поторопил Колобок. – А то кому-нибудь приспичит выйти до ветру…
Костя взял руки Дрона в свои и резко развёл их в стороны.
Дрон взвыл, цепочка лопнула.
– А ты боялся, – сказал Костя. – Беги теперь, куда сказали.
– С Пыпы браслеты не снимай, пожалуйста, – попросил Дрон. Ведь теперь он автоматически становился главным!
– Пахана Ваське на память оставите? – сказал Филимонов.
– Русские своих не бросают! – заявил, обретя достоинство, новый пахан Дрон. – Мы его сами на сходняке раскоронуем за ссучиванье и крысятничество.
Закинул бесчувственного главаря на плечо и потрусил по дороге.
Потом богатырь освободил Гарика Сатану.
– Выведем гада из совета директоров! – пообещал Гарик и тоже отбежал на указанное место.
– Резать будем! Кишки-мишки! – страстно воскликнул вольный Отарик.
– Костя, прости, нас заставили, – забормотал на прощание Брусок-старший. – Заставили и подставили…
А у младшего Бруска Костя спросил тихонько:
– Юра, где ладья?
– Ушкуй-то? В кустах у берега спрятали. Хватило ума у Васьки не светиться в порту.
– Найдёте?
– Не вопрос.
Тут и Джульверн явил человечность: вручил Бруску-младшему одну из своих зажигалок – вещь в здешних краях не лишняя.
– Дай-ка я им на прощание инструкцию доведу! – сказал он.
В трактире тем временем звучала уже другая песня:
Некогда десять разбойников
В море купаться пошли.
Первый с акулою встретился —
И сапогов не нашли!
Вздумали девять разбойников
Буйный устроить набег.
Несколько раз посчиталися —
Снова пропал человек.
Восемь разбойников в городе
Грабить пошли на базар.
И есаула лишилися —
Я, говорит, завязал.
Семь молодцов подрядилися
Местных крестьян охранять…
К сожалению, дослушать балладу до последнего разбойника не удалось.
– Значит, так, – сказал Филимонов, обращаясь к бандитам, скучковавшимся поодаль. – Переводить вас через рубеж Смородины мы не будем, некогда нам. Можете ночью выкрасть Куковяку, если смелости хватит. Пусть он вас вытаскивает, коли завёл сюда. Если смелости всё же не хватит – убирайтесь побыстрее. Грести вы, как я понял, научились, доплывёте до Новгорода, если у Морского царя к вам вопросов не возникнет. Найдёте место, где переходили, – ваше счастье, ждите нас там. И никаких подлостей! Старшим назначаю Отарика Батумского… А теперь – бегом!
Урки развернулись – и побежали в сторону моря.
– Всё под контролем, – объявил Кузьма-Демьян.
– А почему ты Отарика назначил старшим? – спросил Костя.
– Потому что врагов надо держать в состоянии раздора, – сказал ботан. – Я и зажигалку отдал Юрке Бруску не просто так. Из-за этой зажигалки у них…
– Поздравляю, синьор Макьявелли! – воскликнул Колобок. – Теперь осталось только решить маленькую проблему – куда нам идти?
Глас подземельный
…В лесу Кузьма-Демьян скинул морскую маскировку, поскольку очутился в своей стихии, и сразу принялся мрачно ухать, перелетая с ветки на ветку.
Вначале они старались идти параллельно дороге, но мало-помалу загребали в сторону, пока, наконец, не очутились в чаще.
– Может, всё-таки на дорогу вернёмся? – сказал Джульверн.
– Нет. Я не могу вами рисковать, – возразил вожатый. – Я за вас отвечаю.
– Перед кем?
– Да хотя бы перед Патрикеей Маркидоновной.
Этого было достаточно.
Они шли и шли незнамо куда, пока не притомились. Кстати, и мрачное средневековое солнце стало опускаться за невидимый горизонт.
– Остановимся на ночлег, – объявил Колобок. – Вот здесь, у камня.
– Страшновато, – честно признался Филимонов. – Даже с фонариком.
– Всё под контролем, – успокоил его откуда-то из темноты сторожевой филин.
– Разведём костёр, – сказал Жихарев. – Порубаем и спать.
– Что страшновато – это даже хорошо, – сказал Колобок.
– Чего уж хорошего…
– А того хорошего, что здешние люди больше твоего боятся заходить в чащобу. В своё время человек слез с дерева и стал жить в лесу. Потом освоил подсечно-огневое земледелие, расчистил землю и начал глядеть на своё бывшее убежище со страхом. А уж когда появились города, то их обитатели и вовсе старались сюда носа не казать, тем более в ночные часы… Доставай, Константин, эти окаянные туески! Хорошо, что у меня рёбер нет!
Ботан обошёл с фонариком ближние окрестности, набрал сушняка, потом стал соображать костёр, пока Жихарев не отобрал у него зажигалку:
– Дай-ка я, Менделеев…
За время жизни в Былинной Руси он уже научился обходиться без достижений цивилизации, но сейчас кремня, кресала и трута под рукой не было…
– Ты и сковородку взял? – удивился Колобок.
– И котелок. Не вчера родился! – сказал Костя. – Сейчас мы прабабушкины пироги разогреем…
– Хозяйственный! – похвалил вожатый.
– Хозяйственный! – похвалил вожатый.
После пирогов, запитых новгородским квасом, совсем было наладились спать, как вдруг из-под земли стали доноситься мощные глухие удары.
– Это ещё что? – вскинулся Жихарев.
Мало того, к ударам присоединился чей-то страшный, низкий бас:
– Бадемагус! Бадемагус! Отвали камень, душно мне! Приведи людей! Сил моих нет!
– Что делать будем? – спросил Костя.
Вожатый молчал – уснул, должно быть.
– Пусть себе базлает, – боязливо сказал Джульверн. – Вдруг это Вий какой-нибудь местный? У нас сосед в выходные ещё громче орёт по ночам, но человек ко всему привыкает…
– Бадемагус! Прокляну!
– А ты кто? – спросил Костя, сложив ладони рупором и обращаясь в сторону камня, откуда и раздавались причитания.
– Я Мерлин!
– Тот самый?
– Самый тот! Бадемагус, ты что, из ума выжил? Отвали камень!
– Я не Бадемагус, – ответил Костя. – Но попробую.
Он встал, подошёл к скале, возле которой камень и лежал, и попробовал сдвинуть его с места.
– Ой, дурак, – простонал ботан. – Виссарион, скажи хоть ты ему…
Колобок не отозвался.
Вроде бы и валун был небольшой, а не поддавался никак. Раньше такая тяжесть была бы нипочём богатырю, но сейчас…
– Он на каком-то суперцементе сидит, господин Мерлин! – попытался оправдаться Костя. – Это непростой камень!
– Сам знаю, что непростой! – отозвался невидимый Мерлин. – Человеческие руки не в силах его сдвинуть…
– Так я же человек, – сказал Костя. – Хоть и тяжёлый атлет. Но всё равно ничего не получается!
– Значит, ты не Бадемагус?
– Нет, конечно. Я Костя Жихарев.
– Ещё раз попробуй, – сказал раздухарившийся ботан. – А он нам в награду что-нибудь полезное наколдует. Например, неразменный золотой…
Филимонов тоже поднялся и стал по мере сил пособлять товарищу.
Бесполезно.
– Костя Жихарев! Костя Жихарев! Отвали камень! Душно мне!
– Не получается, господин Мерлин, – уныло сказал Костя. Ему стало стыдно за себя, за ребят из секции, за тренера Агапыча и за весь отечественный спорт…
– Сейчас я тебе помогу, – заверил незримый волшебник.
– Как вы мне поможете… – вздохнул Костя.
– Я произнесу гримуар, снимающий чары!
Из-под камня послышались звуки, совершенно чуждые человеческому голосовому аппарату.
– Нештатная ситуация! – закричал с ветки филин и даже крыльями захлопал, чтобы тревожнее было.
Друзья быстро огляделись. Вроде бы ничего не происходило…
Нет, всё-таки происходило!
Из-под земли быстро и дружно полезли какие-то грибы. Но чем грибы могли помочь? Они и на съедобные-то не походили…
– Бадемагус! Бадемагус! Освободи меня! Я задыхаюсь!
– Снова-здорово! – сказал Костя. – Я не Бадемагус. И всё равно ничего не получается, кроме грибов…
– Каких грибов?
– Я не знаю! И я не Бадемагус!
– Тогда кто ты?
– Я Костя Жихарев!!!
– Костя Жихарев! Костя Жихарев! Отвали проклятый камень!
– Ничего не получается! Он заколдован!
– Тогда я помогу тебе, Костя Жихарев! Я произнесу заклинание…
Снова раздались те же нелюдские звуки. Снова прозвучало предостережение филина. Только вместо грибов в траве стали распускаться зловещего вида бледно-жёлтые цветы, светящиеся в темноте.
– Бадемагус! Бадемагус!
– Оставь ты это дело, – сказал Филимонов. – Это же не молодой Мерлин из сериала, лопоухий такой. Это дедушка при солидном Альцгеймере. Вот его и зациклило. А заклинания всякие могут нам и навредить… Ка-ак обратит он нас в зайчиков!
Ботан склонился к валуну и громко соврал:
– Господин Мерлин! Мы пойдём за помощью ко двору короля Артура! Мы приведём всех рыцарей Круглого стола!
– Король Артур спит вечным сном в хрустальном гроте на вечнозелёном острове Авалон, – торжественно произнёс Мерлин. – Как и большинство рыцарей. Ты не разбудишь их, Бадемагус Жихарев…
– Зато я разбужу Колобка, – сказал Джульверн. – Может, хоть он что-нибудь дельное подскажет.
Костя опустился на траву. Как же так? Он Змея Горыныча таскал за хвост, словно кота нашкодившего, а тут обыкновеный булыжник… Неужели богатырская его силушка пропала в здешних краях?
Дикий вопль вывел Жихарева из раздумий.
– Костя! Беда!
– В чём дело?
– Смотри!
На свёрнутом вчетверо клетчатом шарфе лежал малиновый кафтанчик, а на кафтанчике – обыкновенный каравай хлеба. Правда, совершенно свежий и аппетитно пахнущий…
Дар Владычицы Озера
Костёр догорал, и не было ни сил, ни желания встать и набрать хвороста. Отблески огня плясали на поверхности проклятого камня, век бы его не видеть и не знать…
Константин Иванович Жихарев, юная звезда русского силового экстрима и лютая гроза кислорецкого преступного мира, плакал, размазывая слёзы по лицу смертоносным своим кулачищем.
– Он был такой хороший, такой умный, – всхлипывал богатырь. – Если бы не он, мы бы здесь уже сто раз пропали. Он всегда умел найти выход… А мы его испортили, вывели из строя… Он катался себе по всему белому свету, от всех опасностей уходил, пока со мной, придурком, не связался…
– Успокойся, – утешал друга Джульверн. – Ты ни в чём не виноват. Утро вечера мудренее. И маразматик наш подземный затих. Любое горе нужно сперва заспать, а уж потом искать выход…
Костя бережно завернул каравай в шарф, узел положил за пазуху, придвинулся поближе к кострищу и неожиданно быстро уснул – именно так сильные люди избывают сильный стресс…
…Наутро Костя сказал:
– Мне сейчас кусок в рот не полезет. Пойдём.
– Куда?
– Да хоть куда-нибудь! Лишь бы тут не оставаться.
– А я-то думал – дождёмся полуночи, когда Мерлин опять начнёт царапаться из-под земли, и спросим у него совета…
– Ты же сам сказал – дед в маразме!
– А волшебство-то при нём! Вон грибы-то какие вымахали!
– Да при чём тут Мерлин? Он сто пудов не при делах!
– Подожди, – поднял палец ботан. – Помнишь дословно, что сказал Мерлин?
– Что он чары снимет, но вышел облом…
– Это насчёт камня вышел облом. А чары он снял с нашего Колобка…
– Что он, сквозь землю его увидел?
– Не думаю, коллега, – сказал Филимонов. – У него заклинание было, должно быть, такое… ну, общеснимающее!
– Не понял, – честно сказал Костя.
– Смотри, – сказал Филимонов. – Наверное, этот его гримуар нейтрализовал всякие, вернее – все, чары вокруг камня. А Виссарион наш просто попал под раздачу… Колобок ведь на чистом волшебстве работает!
– А ты с каких это пор веришь в волшебство? Ты же типа того, что маленький учёный! На олимпиады ездишь!
– Ну и что? У меня гибкий интеллект и системное мышление. Если здесь другие законы природы, я буду использовать их.
– Много оно нам помогло, твоё системное мышление, – сказал Костя и засопел – то ли гневался, то ли собрался снова заплакать.
– Учти, – сказал ботан, – что без Колобка мы не сможем вернуться домой. Или уже нам самим придётся отлавливать Куковяку.
– Да я его беречь буду как… как…
– Не в том дело. Просто он в качестве каравая ни к чему волшебному не пригоден. Хлебушко и хлебушко…
И тут Жихарев всё-таки всхлипнул, потому что припомнил, как Василиса, дочка Микулы и жена Костиного сокамерника, Ставра Годиновича, ласково назвала Колобка «хлебушко говорящее», а он обиделся…
– Нештатная ситуация! – как-то особенно настойчиво крикнул Кузьма-Демьян, пролетел на несколько шагов в лес, уселся на ветку и стал приглашающе смотреть в четыре круглых ока.
– Он куда-то нас ведёт, – обрадовался ботан. – Вот и гадать не надо… Собираемся!
– Или хочет от кого-то увести подальше, – угрюмо сказал Костя. – Только я не буду прятаться в кустах…
Он подобрал полегчавший рюкзак, закинул его на спину и погрозил дубиной кому-то невидимому.
Они следовали за филином в скорбном молчании, только однажды Жихарев сказал:
– Надо было попробовать этот камень… Ну, маленько пороха в патронах ведь у нас есть?
– Если бы я был опытный взрывник, – откликнулся ботан, – то рискнул бы. Профессионалы места знают, точки приложения силы. А так – просто зря его спалим…
И снова они шли молчком, пока не вывел их Кузьма-Демьян на берег лесного озера.
Даже странно, что такая ясная и спокойная красота расположилась в сердце угрюмого чёрного леса.
Тихо слетел незнакомой формы лист с незнакомого дерева, покружился на еле слышном ветерке – и сел на неподвижную гладь.
Тут же послышался плеск. Из воды поднялась тонкая рука, держащая огромный меч.
– Ух ты, – сказал Филимонов. – Очень известная сцена…
– Тридцать три богатыря в чешуе, как жар, горя, – проворчал Костя, который как-то подустал от неожиданностей. – Это первый, на рекогносцировку его послали, а он побаивается… Садись, посмотрим, что дальше будет…
Рука между тем постепенно приближалась. Двигалась она в воде не оставляя следа.