В многочисленных народных балладах, посвящённых славному малому Робину, не числится за ним ни одного дурного поступка по отношению к бедному люду. Зато богатым лордам, городским толстосумам да монахам (за исключением весёлого отца Тука) пощады от него не было. Хотя не душегубствовал – если охрана не начинала боевых действий. Ну, тут уж чья возьмёт.
Сначала Робина звали по-другому – то Джерард, то Гамелин…
Король спросил, вставая, весёлых удальцов:
«Зачем же вы живёте в тени густых лесов?»
И Гамелин бесстрашный ему ответил сам:
«Кому опасен город, тот бродит по лесам!»
Окончательно Робин стал Робином в XIII веке, поскольку его имя предания связывают с королём Ричардом Львиное Сердце, а это уже исторический персонаж.
Ричард сей ушёл в Третий Крестовый поход – и с концами. А его братец, король Джон (он же Иоанн Безземельный), незаконно занял трон и начал со своими подручными править с помощью насилия и произвола.
Не факт, что царствование Ричарда Львиное Сердце Плантагенета было бы мягче и гуманней. Но существует в народе обычай считать отсутствующего владыку идеальным: «Вот ужо вернётся батюшка наш, уж он-то злодеям покажет!»
Хотя для исторического короля родная страна была лишь источником доходов, а ради вызволения Ричарда из темницы австрийского императора-рэкетира пришлось ввести особый тяжкий налог. А вот поди ж ты…
Но благородный разбойник никогда не бунтует против законного владыки, он только борется со злоупотреблениями региональных, так сказать, властей.
Главный враг Робина – шериф графства (county) Ноттингемшир. Имени его баллады не называют – обойдётся, все они там такие! Функции у него примерно те же, что у шерифа на Диком Западе, а прав даже побольше:
– Что слышно, хозяйка, у вас в городке? —
Старуху спросил Робин Гуд.
– Я слышала, трое моих сыновей
Пред казнью священника ждут.
– Скажи мне, за что осудил их шериф?
За что, за какую вину?
Сожгли они церковь, убили попа,
У мужа отбили жену?
– Нет, сударь, они невиновны ни в чём.
– За что же карает их суд?
– За то, что они королевскую лань
Убили с тобой, Робин Гуд.
Люто карали в те времена за охоту в лесу, который принадлежал королю вместе с деревьями, зверями и птицами. Охота считалась занятием монархов (не репу же пареную подавать на стол гостям), делом государственным. И деревья нельзя было рубить. И даже хворост собирать.
Так что недовольных было много. И не все тихонько ворчали на кухнях…
Главным оружием ребят из Шервудского леса был крепкий тисовый лук. И владели они этим оружием в совершенстве. А лучшим стрелком был, конечно, сам Робин Гуд.
Впоследствии именно простые йомены (вольные фермеры) со своими двухметровыми луками обеспечили Англии победы в битвах Столетней войны – при Кресси, Пуатье, Азенкуре. Каждый раз французские кичливые рыцари были разбиты наголову…
Но это было после. А наш герой вёл свою гражданскую войну, и никому не удалось его ни повесить, ни даже поймать… Он и умер свободным в каком-то монастыре от варварских методов лечения… И пользовала-то его двоюродная сестра-монахиня!
Но всякое везение кончается.
Надо ли говорить, что благородный разбойник стал героем или персонажем множества стихов, песен, поэм, романов, кинофильмов, сериалов! Как говорится, погуглите – и нагуглится вам!
Даже в СССР сняли об этом добром малом два фильма. Ещё бы – борец с угнетателями, заступник бедняков!
Герои, подобные Робин Гуду, есть у многих народов. В Китае образ «справедливого разбойника» издревле является традиционным. Там такие лихие ребята даже императорами становились, хотя чаще боролись опять же с продажными местными властями, подобно Сун Цзяну и его удальцам с горы Ляншаньбо из классического романа Ши Найаня «Речные заводи».
Ближе к нашему времени в эпоху романтизма и позже, таких героев – литературных, фольклорных и даже существовавших реально – стало видимо-невидимо:
в той же Англии – Уильям Уоллес, Уот Тайлер, Роб Рой, капитан Блад;
в Германии – Томас Мюнцер, Карл Моор, Михаэль Кольгаас, Клаус Штеттербекке;
в Италии – Спартак, Ринальдо Ринальдини, Луиджи Вампа, Джузеппе Гарибальди, Сальваторе Джулиано, Чипполино;
во Франции – Гийом Каль, Картуш, Равашоль, Фантомас, Жак Мерин;
в Польше… Там каждый шляхтич был сам себе Робин Гуд;
в Чехии – Ян Жижка, Прокоп Чёрный;
в Словакии – Яношик;
в Украине – Олекса Довбуш, Устим Кармалюк;
в России – атаман Кудеяр, Стенька Разин, Емельян Пугачёв, Владимир Дубровский, капитан Копейкин, Григорий Котовский, Нестор Махно, Юрий Деточкин, бунтари-академики Платонов и Невтонов, держащие в страхе весь научный мир;
в Корее – Пак Цой Ким, Цой Ким Пак, Ким Цой Пак, Ким Пак Цой;
в Аргентине – Мартин Фьерро;
в Чили – Хоакин Мурьета;
в Мексике – Франсиско (Панчо) Вилья, Эмилиано Сапата;
в Австралии – Нед Келли;
в США – Бонни Паркер и Клайд Барроу;
и, наконец, всемирный мятежник Эрнесто Че Гевара!
Кто из них реальная личность, кто литературный персонаж, а кто оба в одном флаконе – сами разберётесь, не маленькие.
В тени густых лесов
– …Ну хорошо, – сказал Робин Гуд и в сотый, наверное, раз щёлкнул зажигалкой. – Вы, ребята, нагородили столько лжи, что хватило бы на десять лондонских проповедников. Или у обоих вас что-то с головой – не иначе, наслушались бабушкиных сказок. Надо же – Владычица Озера! Зачарованный Мерлин! Колдовское золото!
– Тогда верните наши зажигалки, – сказал Джульверн. – И фонарик. Они же, по-вашему, тоже колдовскими должны считаться.
Шервудские разбойники даже не связали друзей – зачем крутить руки, когда при малейшем неповиновении прилетит стрела?
Зелёные братья и их пленники сидели на поляне вокруг костра. Со стороны можно было бы подумать, что идёт дружеская беседа про виды на урожай и про бесчинства проклятого короля Джона. Картину портили только два молодца со взведёнными арбалетами.
– Есть и полезное колдовство, – пожал плечами Робин. – Как это называется, отец Тук, – белая магия?
– Добрый христианин колдовских мастей не различает, – невнятно пробурчал толстый монах. Он как раз пытался разжевать изрядный кусок фирменной колбасы деда Азиатыча, но со стоматологией в графстве Ноттингемшир было туго.
– Это не магия, – заступился за китайские зажигалки ботан. – Тут же колёсико, кремень… Правда, это не совсем кремень… Да ведь когда-то и простое огниво казалось чудом!
Костя молчал и только поворачивал ве́ртел над огнём. На вертел была насажена туша здоровенного кабана. Он думал, почему ему доверили такое важное дело. Скорее всего, чтобы руки были заняты и чтобы не мог внезапно броситься на атамана…
Если бы не стрелок за спиной, можно было бы представить себя на родной богатырской заставе. Там такое простое, но сытное блюдо весьма уважали…
– Говорят, пикты до сих пор добывают огонь с помощью каких-то дурацких палочек, – сказал атаман. – Но мы-то не пикты!
– Конечно, – сказал хитрый Филимонов. – Вы вполне цивилизованные люди. А значит, с вами можно договориться.
– Теперь насчёт этой светящейся штучки, – сказал Робин Гуд, словно бы не слушая ботана. – Когда я кручу рукоять арбалета, я вкладываю силу в удар болта. Когда я кручу рукоять маленького светильника, моя сила… превращается в свет?
– Совершенно верно! – воскликнул восхищённый ботан. – У вас, сэр, аналитический склад ума!
– Но ведь для превращения силы в свет всё-таки необходимо какое-то заклинание?
– Уверяю вас, прекрасный сэр, что никаких заклинаний здесь не требуется. Просто… Ну, это сложно объяснять…
– А мне ничего и не нужно объяснять, – сказал Робин Гуд и почесал спину арбалетным болтом. – Мне всё понятно.
Он встал и принялся ходить взад и вперёд.
– Вот уже несколько дней, – объявил он, – до нас доходят слухи о шайке непонятных парней в соседнем графстве. Верховодят ими какой-то хромой громила с костылём, кличут его Бэзил, и вертлявый тип с норманнской фамилией де Куковьяк. Говорит стихами – не иначе, проклятый лягушатник. Ну, они окормляют свою епархию, а мы – свою, да простит меня достопочтенный отец Тук за такое сравнение…
Монах довольно заржал.
– …Но мне в них кое-что не нравится. Например, они тяжело ранили тамошнего лесничего Сэма Филби. Что и говорить, уложить лесничего – прямой долг каждого вольного стрелка. Но! Старину Филби привозят в аббатство Святого Криспина, и монастырский лекарь начинает осматривать рану. Рана сквозная. Должно быть, думает коновал, стрела прошла навылет, а лесные стражники вытащили её, обломив наконечник и оперение. Но лесные стражники клянутся и божатся, что никакой стрелы вовсе не было, и свиста её они не слышали, зато слышали очень громкий хлопок, словно молния ударила в землю где-то неподалёку. И ещё одна странность: дырочка в груди совсем небольшая, зато из спины бедняги вырвало здоровенный кусок мяса…
– И что из этого следует? – сказал Джульверн.
– А-а! – воскликнул стрелок. – Теперь самое интересное. Лесничие – народ прискорбно живучий, вот и чёртов Сэм Филби пришёл в сознание. И рассказал, что у хромого главаря, который его поразил, не было ни лука, ни арбалета. Злодей просто вытянул руку вперёд, грохнуло – и больше Сэм ничего не помнит. Так вот я себе и кумекаю: а не из этой ли вы компании?
– Как вы могли подумать? – возмутился ботан. – Это наши враги. Мой друг в схватке поломал Ваське ногу, оттого и хромает ваш Бэзил. А Куковяка – это такой хитрый адвокат…
Народный заступник расхохотался, а за ним и все вольные стрелки из Шервудского леса.
– Адвокат, говоришь? Ребята, это мысль. Монах у нас уже есть, так не завести ли нам ещё и собственного адвоката?
Это предложение вызвало просто-таки дикий восторг среди личного состава:
– Тогда уж заодно и своего прокурора! Чтобы не тащиться в Ноттингем из-за каждой оленьей туши!
– И судью! Чтобы не тратиться на взятки!
– И присяжных – десяток белок и двух зайцев!
– И палача… – выкрикнул кто-то и осёкся.
При упоминании палача все разом погрустнели.
Робин Гуд тяжело вздохнул.
– Ежели вы и впрямь враждуете со своим Бэзилом, то растолкуйте мне, что это за дьявольщина с лесничим?
Филимонов вздохнул в ответ:
– У него рана от пистолетной пули. Пистолет – это такой маленький арбалет, стреляющий кусочком свинца. Только выбрасывает его не тетива, а пороховые газы. А порох – это смесь угля, серы и селитры… Нет, я так, с ходу, не смогу объяснить.
– Тогда мне вас жаль, парни, – сказал Робин. – Допустим, я вам поверил. Вы поняли, что связались не с теми людьми и тайком бежали, прихватив кошель золота и какое-то дурацкое подобие меча… Но вы никуда не заходили по дороге?
– Да мы тут вообще никого не знаем! – сказал Костя, оторвавшись от вертела. – Если бы вы нам не встретились, так и вас бы не знали…
– Значит, не заходили… Тогда как вы объясните это?
И народный заступник высоко поднял над головой румяный каравай.
– Только не оскверняйте мой слух новой ложью, – продолжал Робин. – Хлеб ещё тёплый. А где у нас ближайшая пекарня? В замке сэра Гая Гисборна. Каравай пышный, он почти круглый, как кегельный шар. А кто может позволить себе сарацинскую муку тончайшего помола? Сэр Гай Гисборн. И, наконец, кто назначил награду за мою голову? Уж не Ноттингемский ли шериф, который даже горошины в супе у жены пересчитывает? Нет, награду назначил щедрый сэр Гай. А вот и эта награда!
В другой руке Робина оказался злосчастный кошель Владычицы Озера.
Разбойники закричали:
– Смерть лазутчикам!
– В петлю!
– Здоровяка – на вертел, когда кабан поспеет!
– Да уж поспел!
Предводитель зелёных стрелков торжественно положил обе улики к подножию дуба.
Иногда и нарушителю закона хочется побыть в роли прокурора!
– Что вы можете сказать в своё оправдание?
Филимонов встал. Костя ожидал, что вот сейчас ботан начнёт бросать в лицо врагам тяжкие проклятья, как партизан в немецко-фашистском застенке.
Но Джульверн расхохотался.
– Ну вы даёте, мастер Робин! А я-то решил, что у вас и впрямь аналитический ум!
– До сих пор я им неплохо обходился, мой юный друг. Итак, я вас слушаю…
– Во-первых, – сказал Нил, – мы с вами видимся впервые – следовательно, не можем пока никого выдать. Во-вторых, как ни щедр неизвестный мне сэр Гай, он точно не станет вручать награду авансом. В-третьих, если бы мы, вопреки здравому смыслу, получили кошель золота за вашу голову, то уж нипочём бы не потащились с ним через Шервудский лес. Да и потом – как бы мы получили эту самую голову, голову Робин Гуда? Конечно, мой друг запросто мог бы её оторвать, но не станет этого делать, потому что связан кодексом чести – ваш монах может подтвердить, он же прочитал текст богатыристики…
– Да ничего там нет про честь, – откликнулся отец Тук. – Это просто бессмысленный набор знаков…
– Боюсь, что вы просто-напросто не умеете читать, святой отец, – сказал ботан. – Это типично для средневекового низшего духовенства – имитировать грамотность, цитируя наугад куски вызубренных текстов…
Отец Тук от гнева чуть не подавился трофейной колбасой, но Малютка Джон вовремя дал ему кулаком по спине.
– А хлеб? – воскликнул Робин Гуд. – Отчего хлеб-то тёплый?
– Он всегда тёплый, – вздохнул Джульверн. – И это не хлеб. Это наш наставник. Просто он временно принял такую форму…
– То есть ваш каравай был человеком? – уточнил атаман.
– Не совсем, – сказал Нил. – Это было… нечто большее. Он всё знал, всё понимал, вмещал в себе весь мир…
– Он был самый добрый! – всхлипнул Костя. – И нас учил добру!
И тут раздался неистовый рёв.
Ревел отец Тук, потрясая большим деревянным крестом. Голос у него оказался достойным кафедрального собора.
– Братья! – страстно вскричал монах. – Вы никогда не держали меня за святошу, и упаси вас Бог держать меня за такого – поубиваю к чертям! Да и сам Папа Римский, говорят, нынче какой-то чудной. Я великий грешник – чревоугодник, пьяница, прелюбодей и богохульник. Но есть предел и богохульству. Братья! Сей юный еретик только что надсмеялся над преосуществлением тела Христова! Как это там сказано? А, «Примите, ядите; сие есть тело Мое, ломимое за вы»… Надо же, помню еще это чёртово Евангелие…
Вольные стрелки, конечно, были детьми своего времени – но вот вставило их не по-детски!
– На костёр колдунов! Кабана потом дожарим!
– В огонь их дьявольские фокусы!
– В огонь их проклятое золото!
Отец Тук пожертвовал самым дорогим – с трудом вырвал у себя же изо рта остаток колбасы и метнул его в костёр.
Робину неохота было расставаться с зажигалкой и фонариком, но пришлось пойти на поводу у коллектива – иначе его могли неправильно понять.
В костёр полетели другие зажигалки, кошель Владычицы, вещмешок Джульверна со всякими гаджетами и, наконец, рюкзак богатыря Кости Жихарева.
Джульверн похолодел. От страха он даже припомнил давным-давно забытое слово и заорал:
– Тикаем все отсюдова! Щас как жахнет!
И жахнуло.
Сперва начал взрываться газ в зажигалках. Огненные брызги полетели в стороны, и разбойники отпрянули от костра, крестясь и бормоча молитвы.
Потом рванул аккумулятор в ноутбуке, разбросав по округе головешки.
И, наконец, дошла очередь до патронов от бандитского «калаша».
Заорал Малютка Джон – в парня трудно было не промахнуться. Его вопль стал сигналом к общей панике. Молодцы из Шервудского леса разбегались резво, что твои галактики.
О пленниках забыли.
Уши для мистера Келли
– …Итак, что нам удалось сберечь? – спросил Нил Филимонов и сам же себе ответил: – Меч, который не вынимается из ножен. Богатыристику, которая не производит никакого впечатления на британцев. И, наконец, вожатого, который уже никуда не ведёт… Ну и по мелочи…
– Ещё поведёт, – хмуро сказал Костя. – Теперь наша главная задача – сохранить Колобка.
– От кого?
– От самих себя: жрать-то больше нечего!
– Ну и чернушные у тебя мысли… – как-то неуверенно сказал ботан.
– Ты в жизни не голодал так, как я на Руси Былинной, – сказал Костя. – Хорошо хоть, что здесь мой метаболизм в норме. А вот когда я всё-таки помру от истощения…
– Ты чего несёшь? – возмутился Джульверн.
– Ты же сам говорил, что первыми склеивают ласты самые большие и сильные, – вздохнул Костя. – А доходяги вроде тебя… Поклянись, Нилушко, что, один оставшись, не схаваешь нашего друга и учителя, а вернёшь его, как был!
– Да ну тебя, – сказал ботан. – Всего полдня не ели, а ты уж запаниковал. Лес вокруг! Ягоды, грибы, орехи…
– Ты хоть знаешь, как орехи растут? – спросил Костя. – А с грибами сто пудов лучше не связываться. И народ неприветливый какой-то. И Буслай со своей кодлой где-то неподалёку…
– Кстати, сэр Костя, мы в Англии. Поэтому следует говорить не «сто пудов», а «четыре тысячи фунтов»… Мне ещё вот что не нравится. Ведь Робин Гуд – это же столетия прошли после короля Артура! Выходит, мы и во времени путешествуем?
– Может, и так. Спросить-то теперь не у кого. Так и дальше пойдём без дороги?
Друзья двигались между могучих дубов, неотличимых один от другого, словно размноженных компьютерным способом.
– Конечно, у Колобка был план, – сказал Джульверн. – Чтобы посетить по пути как можно больше европейских легенд. Он нас просвещал, и правильно делал. Но сейчас обстоятельства изменились, и нам не до… Кстати, где Кузьма-Демьян?
В самом деле, охранительный филин-трансформер подозрительно долго не давал о себе знать.
– Может, и не увидим его больше, – беспомощно сказал Костя. – Он ведь Колобка слушался, а без него начнёт дичать. Плюнет он на нас, да и полетит домой – серым филином над тёмным лесом, чёрным вороном над чистым полем, белой чайкою над синим морем…