В левом дальнем от двери углу видна металлическая клетка таких размеров, что туда едва-едва можно втиснуть взрослого человека...Ивана прислонили к холодной влажной стене, лицом к ней. Он получил несколько чувствительных ударов по спине, по почкам и по голени. Кто-то из спецов держал его; двое других вытащили из поясных ножен острые клинки. Иван сжал веки. Приготовился, если к этому можно приготовиться, к острой режущей боли...
Но все для него только начиналось... Спецы своими ножичками быстро и со знанием дела почикали ту одежду, что была на нем. В лохмотья, в лоскуты. Козак лишь ежился, охал, крупно вздрагивал, когда обжигающе-холодное лезвие касалось – но не острием, а плашмя – беззащитной плоти...
И минуты не прошло, как его «раздели». Теперь он стоял нагой, со свисающими бахромой ниже колен остатками одежды; готовый – и совершенно неподготовленный – к самому худшему.
В подвал вошел Доккинз. Иван не видел самого Ричи, но зато слышал его чуть хрипловатый голос.
– Таких идиотов, Kozak, еще свет не видывал! Пожалел дружка? Знаешь, как у нас говорят? A friend to all is a friend to none![28]
– Мудрые слова... – Козак попытался обернуться, но получил удар по загривку. – Эй, полегче... Но я знаю и другую поговорку: a bad compromise is better than a good lawsuit...[29] Я не хочу ни с кем ссориться, Ричард. В особенности, с вами лично. Ну и с руководством, конечно!
– Дерьмо! Полная чушь.
– Я ни в чем не повинен, поймите же! Я только выполнял команды боссов. Я... я ни во что не совал нос. Не задавал вопросы. Делал только свою работу. То есть то, что мне говорили! И я до сих пор толком не врубаюсь, что здесь происходит и в чем состоит моя вина?
– Кончай косить под кретина! Приказы разные бывают...
– Сэр, да откуда ж мне знать, какой из них преступный, а какой – правильный?!
– Опять включил дурака? Тебе что было только что приказано?
– Сэр?
– Тебе было сказано приговорить врага и предателя! – сердито произнес Доккинз. – Надо было всего лишь хорошенько прицелиться и вынести ему мозги из башки. Это был правильный приказ, мать твою, Kozak! И то, что ты его не выполнил... Вот это уже преступление!
Ивана потащили через дверной проем в другую комнату. Там, на полу в луже крови, лежит какой-то человек.
Шкляр? Да, похоже – он... Обработали западенца, уделали!..
Васыль, на котором в буквальном смысле не было живого места – он сделался весь синий от побоев, – среагировав, вероятно, на голоса, попытался было встать... Но это была напрасная затея, жест отчаяния, напряжение последних сил. Все указывает на то, что у него были не только ноги переломаны, но и поврежден хребет...
– Кончайте с ним! – недовольно произнес Доккинз. – Нет времени цацкаться!
Один из сотрудников, в руке которого был зажат не то ломик, не то обрезок арматурины, подошел к копошащемуся на полу существу, чей облик теперь мало напоминал человеческий, ступая так, чтобы не запачкать подошвы в крови, примерился...
Чуть присел. Затем, коротко хекнув, наотмашь ударил по черепу свою жертву, метя в левый висок.
– Можно было и так в яму закинуть! – процедил кто-то из присутствующих. – Там бы и издох.
– Мы не звери, – сухо произнес Доккинз. – Это муджи[30] с живых кожу сдирают! А мы джентльмены, и работаем цивилизованно.
Двое сотрудников нацепили поверх черных шлем-масок еще и респираторные. На ногах у них поверх обуви – прорезиненные бахилы. Зашли с боков; ухватились за ноги. Потащили голое обезображенное нечто, ошметок плоти, в дверной проем... Туда, где царит полусумрак, куда плиточный пол уходит как бы по наклонной, и откуда едко пахнет какими-то химикалиями.
– Нет человека, нет проблемы, – пробормотал под нос Доккинз, вольно или невольно процитировав одного из величайших диктаторов всех времен и народов. – Ну что? – сказал он громче. – Пора заканчивать! А то нас, парни, борт ждет!
– А с этим что? – спросил кто-то из коллег. – Мочить?
– Я еще не решил, – сказал Ричи. – Оставьте нас... Уберитесь пока в других помещениях. А с этим я сам разберусь!
Доккинз вытащил из кобуры пистолет. Взвел. Дождавшись, когда стихнут шаги сотрудников и хлопнет дверь, хрипло произнес:
– Говори, Ivan! Можешь повернуться... Но от стены не отходи! Ни на шаг... выстрелю.
Иван медленно обернулся. Доккинз стоял шагах в пяти. Прямо в глаза Козаку смотрит черный зрак «Беретты» с глушителем.
– Сэр? – Иван с трудом разлепил запекшиеся губы. – Что говорить?
– Сам думай! И быстро.
– Н-не понимаю... Что именно я должен сказать? Что вы от меня хотите услышать, сэр?
– Причину. Почему я не должен выстрелить? Что может мне помешать?..
– В смысле... Чем я могу быть вам полезен?
– Да. Объясни мне, почему я должен оставить тебе жизнь. И как мне объяснить руководству, если приму такое решение. У тебя минута времени.
* * *У Ивана был лишь один шанс. Зыбкий, надо признать, призрачный... Но каких-либо других вариантов он не видел, а потому схватился за свой шанс, как утопающий хватается за соломинку.
– У меня есть связи, – сказал Козак. – В одной гм... деликатной, но денежной сфере.
– Конкретней! Что за сфера?
– Оборот наркотиков.
– Вот как?.. Дальше!
– Я работал несколько лет в одном ведомстве... Называется – Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков.
– Знаю. Я читал твое личное дело! Кое о чем я попросил рассказать и нашего общего друга Майкла, – Доккинз ухмыльнулся левым уголком рта. – Хотя этой лисе я и не склонен доверять, он охарактеризовал тебя, Ivan, как «парня с перспективой».
– Вообще-то я гражданин не Украины...
– А России. И это нам известно. Еще с той поры, как тебя готовили в турецком лагере, наши кадровики это знали доподлинно.
– Да? Для меня это новость.
– Другого бы вышвырнули, попробуй он предъявить липовые документы. Но тебя – оставили... Давай не будем уклоняться от разговора. Ты сказал, «у меня есть связи». Так?
– Верно. И в самой Службе, и в тех структурах... фондах... что борются с наркомафией.
– Иван вновь облизнул губы, очень хотелось пить. – Или, наоборот. Делают вид, что борются.
– А сами крышуют наркотрафик?
– Именно.
Доккинз чуть опустил ствол. Теперь черный зрак дула смотрел уже не в переносицу, а в левую груднину.
– Прежде, чем задать другие вопросы, хочу услышать пояснение...
– Сэр?
– Скажи-ка мне такую вещь... Если ты имеешь такие связи, то зачем подался в контрактеры?!
– Хороший вопрос... И непростой. В двух словах не ответишь.
– А ты не усложняй. Пуля, например, имеет очень простое устройство.
– Я и несколько моих коллег... слегка погорели.
– На чем?
– В ходе спецоперации попытались взять партию героина у таджикских торговцев. Действовали по наводке агентуры... Замысел был таков: тряхануть потом всю сеть. Устроить выборочные посадки, напугать до смерти – и подчинить себе весь крупный трафик в одном из важных регионов страны. Вернее, заставить платить отступные... Действовать предполагалось как через нашу спецслужбу, через нескольких высокопоставленных сотрудников, так и через один крупный общественный фонд, который занимается... так декларируется... мобилизацией общественности на борьбу с наркотической опасностью. Но нам не позволили этого сделать.
– Кто?
– Другое крыло. Другие люди. Те, кто не хотели такого развития ситуации.
– И что потом произошло?
– Пошли внутренние разборки. Возможно, слишком резко начали... Не все было просчитано. На некоторых сотрудников завели уголовные дела.
– И на тебя тоже?
– Да, и на меня. Мне было сказано, чтобы я временно залег на дно. Пообещали, что в течение нескольких месяцев все будет улажено. Что не только снимут обвинения с меня и других коллег, но и поставят на еще более важные посты... Желательно было, чтобы я уехал из страны.
– И ты решил податься в контрактники?
– Да. Мне надо кормить семью и кормиться самому. Оплачивать взятую в лизинг квартиру... И все такое прочее.
– А может, тебя внедрили?
Иван выдавил мрачный смешок.
– Кто? Федеральная служба, в которой я служил? Российская разведка? В частную охранную структуру? Но...
– Ладно, оставим пока! – нетерпеливо оборвал его Доккинз. – Ты упоминал про какой-то фонд. Назови его!
– «Будущее без наркотиков – Двадцать первый век»...
– Офис есть в Москве? Или это виртуальная структура? С телефонисткой и электронным адресом?
– Говорю же – серьезная организация. Офис у них немаленький, в Москве. И в самом центре города, могу даже адрес сказать.
– Кто там рулит? Кого ты знаешь лично?
– Там несколько публичных фигур... числятся. Но реально имеют вес мои коллеги...
– Фамилии!
– Пока одного готов назвать. Виктор Антонов... Очень, очень влиятельный человек в наших кругах.
– Кто там рулит? Кого ты знаешь лично?
– Там несколько публичных фигур... числятся. Но реально имеют вес мои коллеги...
– Фамилии!
– Пока одного готов назвать. Виктор Антонов... Очень, очень влиятельный человек в наших кругах.
* * *Вот практически на этом месте их разговор с Доккинзом тогда и закончился. Закончился не выстрелом в голову или в сердце, а тем, что Козака, в наручниках и с мешком на голове, повезли... обратно в аэропорт. Или на военный аэродром. Короче, уже спустя час с небольшим его загрузили на борт реактивного лайнера. Все того же, кажется – «Гольфстрима».
Уже на борту, в салоне, ему сделали инъекцию какого-то препарата. Как, каким транспортом и с какими пересадками его доставили на тот объект, где ему предстояло служить дальше или же ждать результатов решения по его дальнейшей судьбе – совершенно не отложилось в памяти. Провал, чистый лист, ноль воспоминаний.
На самом объекте ему вновь что-то вкололи. Антидот или стимулятор, кто его знает. Но уже через несколько минут он вполне пришел в себя. И даже смог понять, что именно ему говорят привезшие его на это новое место службы двое мужчин, которым его передал Ричи Доккинз. Они ознакомили его с ситуацией, дали прочесть служебную инструкцию. И уже вскоре оставили на попечение старшего охранника. Того самого долбаного «Папы», который просверлил себе лишнюю дыру в голове и тем самым создал проблемы остальным сотрудникам.
* * *Стук в дверь отвлек его от воспоминаний и вернул в день нынешний. Иван, обернувшись, крикнул:
– Да, войдите!
Распахнулись покрытые позолотой створки. На пороге возник Юсуф. Иван удивленно вскинул бровь. Этот смуглый красавец, это вышколенный мажордом, носящий исключительно модные костюмы, сорочки и обувь, теперь был одет в камуфляжную куртку и такие же пятнистые брюки.
– Одевайтесь, Иванджон! – неожиданно властным голосом сказал «старший менеджер».
– В шкафу есть куртка и теплые ботинки. И еще наденьте вязаную шапочку – пригодится.
Иван внутренне подобрался. Это было что-то новое. Он ведь только что думал о том, как бы ему отсюда выбраться. Готов был воспользоваться любой возможностью, какая только подвернется. Сейчас, похоже, представится такой шанс. Но ему было отчего-то не по себе.
– Прошу поторопиться, уважаемый!
– Мы что, отправляемся на прогулку? – Иван снял с плечиков двухцветную с синими и красными вставками куртку с капюшоном (которой он, кстати, здесь раньше не видел). – А куда именно... если не секрет?
– Скоро узнаете, – сухо произнес Юсуф. – Нас отвезут на место; транспорт и охрана ожидают во дворе.
ГЛАВА 11
Во дворе виллы стояли микроавтобус «Фольксваген» грязно-серого цвета, как снежная каша на горных дорогах, и джип «Тойота» камуфляжного окраса. Обе машины были без эмблем и опознавательных знаков. Иван успел мельком заметить, что даже местные дорожные номера нового образца были заляпаны дорожной грязью...
– Сюда! – скомандовал Юсуф, открыв боковую дверку микроавтобуса. – Аккуратно... На заднее сидение!
Иван уселся на сиденье в корме. Юсуф устроился напротив. В салоне, если не считать водителя, находились еще двое мужчин в пятнистых объемистых куртках, брониках и шлем-масках, вооруженых компактными «Хеклерами» – модель MP5A3. На груди и на спине надписи – SECURITY.
Открылись створки ворот. Машины покатили на выезд. На площадке – той самой, на которой приземлился доставивший сюда Козака «Ирокез», – дежурили еще три джипа. Один из них, оборудованный пулеметным гнездом, сорвался с места и, обогнав «Фольксваген», покатил впереди их небольшой колонны.
Иван не столько увидел, сколько догадался, что транспорты миновали блокпост, смахивающий на небольшую крепость. Тот самый двухэтажный бункер, который он имеет возможность лицезреть ежедневно из окна своих временных апартаментов. В крытом фургоне отсутствовали боковые и кормовые стекла. Между салоном и креслами водителя и пассажира была установлена полупрозрачная перегородка, через которую тоже мало что можно разглядеть.
«Что это они придумали? – в его мозгу, теснясь, проносились тревожные мысли. – Очередная – и какая уже по счету! – «проверка паспортов»? Или дело в чем-то другом? Может, Доккинз – или кто там замутил эту историю – потерял интерес к Козаку? Вызнал о нем что-то такое, что заставило его – или их – в последний момент переменить планы? А что, если они решили избавиться от «уважаемого гостя»? И, чтобы не пачкать убранство виллы, решили вывезти и грохнуть где-нибудь в другом месте? Благо в Кабуле немало мест, где человека можно «оформить», а затем избавиться от тела...»
* * *Поездка заняла около двадцати минут. Едва водитель притормозил, как один из секьюрити открыл боковой люк и выпрыгнул наружу.
– Выходим! – скомандовал Юсуф. – Быстро!
Иван выбрался вслед за экипированным в камуфляж «мажордомом» из чрева фургона. Машина стояла впритирку к торцу серого четырехэтажного здания, на стене которого сохранились отметины от пуль и осколков. Впереди – колодец двора. Они находятся в квартале нежилых домов. Те три или четыре полуразрушенных здания, которые он успел увидеть, напоминают декорацию для съемок батального фильма...
Но толком эту новую для него местность Ивану не дали разглядеть. В сопровождении Юсуфа и двух секьюрити он вошел в ближнее здание, прямо через зияющий в стене пролом.
– Осторожно... глядите под ноги! – сказал Юсуф.
Они спустились по лестнице без перил в полуподвальное помещение. Иван оказался в кольце вооруженных мужиков в камуфляже и масках; их здесь было, по меньшей мере, четверо.
– Привезли? – обратившись к Юсуфу, сказал один из них, рослый, под два метра и весьма габаритный ландскнехт. – Следуйте за мной!
Он пошел впереди – по коридору, который освещали лишь лучи фонарей. Они вошли в какое-то помещение: с довольно низким потолком и растрескавшимся цементным полом. В нем совершенно отсутствовали оконные проемы, пахло копотью и мочой.
В тусклом свете двух ламп, работающих от портативных аккумуляторов. Можно было разглядеть парочку субъектов в местных одеяниях. Один сидел на деревянном ящике, касаясь лопатками стены. С виду ему было лет пятьдесят: полный, круглолицый, с тройным подбородком, с узкими, как у монгола, глазами. Большие пальцы его рук были прихвачены «скрепкой». Он что-то бубнил, то жалобно, то как-то заискивающе. Другой лежал, скрючившись, подогнув коленки к животу, на грязном полу и стонал, как бы прося о чем-то; голос у него был ломкий, как у подростка. Из уха и разбитых губ сочится кровь.
Верзила, подойдя к хазарейцу, пнул его по ноге. Тот встрепенулся, охнул. Поворачивая голову и так, и эдак, стал вглядываться в проявившиеся на свету человеческие силуэты.
– Юсуф, сам будешь их расспрашивать? – обернулся ландскнехт к «мажордому». – Или доверишь мне?
– Спасибо, я сам. – Юсуф выступил вперед. – Я задам несколько вопросов.
Он посветил бошевским фонарем на лежащего на полу парнишку, потом луч уперся в грудь его дяди.
Юсуф заговорил на дари.
– Дуканщик, мне сказали, что ты ведешь себя глупо. И нерасчетливо!
– Я н-ничего плохого не с-сделал! – торговец выплюнул осколки выбитых зубов и вновь зашамкал разбитым ртом. – За что? Я все рассказал, о чем меня с-спрашивали! Я маленький человек. Отпустите меня и моего племянника! Всевышний свидетель нашей невиновности...
– Аллах все видит, – сказал Юсуф. – Отпустим. Но... Но ты ведь не хочешь говорить всей правды. Лжешь, крутишь, юлишь... хазарейская собака! Почему про «шурави» всей правды не выкладываешь?
– Я все рассказал! – торопливо, брызгая розовой от крови слюной, произнес дуканщик.
– Они приезжали иногда... Посмотреть товар, купить что-то для с-себя или своих жен. Ничего необычного! Такие же, как другие покупатели – «хариджи»... П-послушайте...
– Что-то зачастили к тебе «товарищи», – жестко произнес Юсуф. – Меня ты не обманешь, дуканщик! Даю тебе минуту. Если будешь и дальше врать, я не смогу тогда тебе ничем помочь. Вас убьют! И тогда ваши с племянником тела вывезут на свалку и бросят на съедение собакам.
«Веселенькое начало, – мрачно подумал Иван, наблюдая за этой сценкой. – Что-то про «шурави» проскользнуло в их разговоре... Но причем здесь я? Зачем сюда привезли Ивана Козака? На какую тему?»
Едва он успел об этом подумать, как Юсуф – словно бы прочел его мысли – повернулся к нему.
– Иванджон, есть вопрос. И есть проблема.
– Слушаю, Юсуф.
«Мажордом» направил луч своего фонаря на дуканщика.
– Вы знаете этого человека?
Козак некоторое время молчал, вглядываясь в лицо торговца.
– Нет, – сказал Иван. – Никогда прежде не видел. А почему вы спрашиваете?
– Подумайте хорошенько. Нам нужна правда и только правда. От того, что вы скажете, зависят человеческие жизни!