– Цифра серьезная. Потому мы здесь и собрались.
– Важно понимать и то, что героин является опаснейшим из всех существующих наркотиков. Именно он вызывает самую острую форму наркозависимости. Среда героиновых наркоманов весьма криминализована; люди за дозу готовы на все, на любое преступление. «Героинщики» живут недолго, в среднем пять-шесть лет после начала приема наркотика. У нас в стране есть только три реабилитационных центра для героинозависимых граждан. Лечение очень сложное, затратное и зачастую не дает эффекта. И еще немаловажный момент. Деньги, вырученные от сбыта героина, подпитывают преступную среду, а также идут на финансирование разного рода радикальных и даже террористических организаций.
– Это общее, так сказать, видение ситуации. В чем выгода от этой конкретной сделки?
– Она обещает быть существенной. Во-первых, выкупается значительный товарный запас героина, который уже ввезен в нашу страну и который находится где-то в тайниках и на складах у крупных оптовиков. Во-вторых, изымая из оборота такие значительные объемы товара, мы тем самым снизим – пусть и на время – оборот в низовых сетях.
– Возникнет дефицит, как я понимаю?
– Часть сетей и дилеров уже в ближайшем времени столкнутся с трудностями при приобретении новых партий героина в мелкий опт. Соответственно, и розница у них просядет... Мы прогнозируем, что оборот по героину, если сделка пройдет удачно и если все будет идти согласно нашему плану, уже в марте уменьшится примерно на двадцать процентов.
– А если наркокартели, отказавшись от договоренностей, быстро восполнят свои товарные запасы?
– Они попытаются это сделать, вне всякого сомнения. Поэтому, как я уже говорил ранее, сделка по приобретению пяти тонн героина по «льготной» цене – лишь начало нашей многоходовой комбинации.
Куратор мрачно усмехнулся.
– Мы что, собираемся выкупить весь афганский героин? Ну, так у них огромные товарные запасы опия!
– Да, это так. На складах наркокартелей в Афганистане накоплено около трех тысяч тонн опия. Из них примерно две трети хранится в провинции Гильменд. Там же находятся и большинство лабораторий по очистке и производству героина. Из накопленного ими сырья они могут произвести несколько сотен – да, да, счет на сотни! – тонн чистого героина.
– Вот видите!
– Весь этот опий, если сложить усилия Евросоюза, России и еще некоторых стран, можно было бы уничтожить. Ну или выкупить полностью! – сказал глава ФСКН. – Там цифры не такие уже и большие. Речь о четырех-пяти миллиардах долларов. И затем выкупать ежегодно – на первых порах, пока не произойдут перемены в самой стране – весь урожай маковых.
– Такой проект мы проговаривали с руководством Германии, Франции и некоторых скандинавских стран. – Куратор невесело усмехнулся. – А также с профильными комиссиями Евросоюза. Они готовы нас поддержать, потому что сами страдают от деятельности наркокартелей... Но есть две известные вам страны, которые категорически против.
– И мы понимаем, почему они вставляют палки в колеса, – сказал директор ФСБ. – Суммарно доходы от глобального наркооборота перевалили за триллион долларов. Не менее шестидесяти процентов наркоденег прокручиваются через банки, хедж-фонды, разные оффшоры. В условиях кризиса и нехватки ликвидности деньги от наркотрафика во многом и закрыли дыры в балансах некоторых финансовых учреждений...
– Это уже само по себе серьезно, – сказал куратор. – Что предпримут те лица и структуры, которые зашли в Афганистан и раскрутили данный бизнес? Не столкнемся ли мы – пусть и напрямую, а опосредствованно, коль за сделкой будут стоять Фонд и отставные, а то и действующие сотрудники российских спецслужб – с жестким противодействием? Со стороны тех, кто хочет и дальше вести себя в этих угодьях, как единоличный хозяин?
Он посмотрел на первого заместителя главы военной разведки.
– Что скажете, генерал?
– В этой сделке, не напрямую, но опосредствованно, участвуют и американцы, и англичане. В лице ряда отставных сотрудников американских РУМО и ЦРУ, а также британской армии и разведки. Без участия «крыш», при соблюдении денежного интереса последних, столь крупная сделка не может состояться. Это надо четко понимать. И мы это понимаем.
– Ключевые фигуры со стороны «крышевателей» и кураторов?
– В нашем случае это бывший сотрудник РУМО, ныне работающий в известной нам фирме AGSM, Ричард Доккинз. Несколько дней назад с ним лично встречался Антонов, в Праге. Этот же деятель засветился в Париже, когда туда приезжали на переговоры таджико-афганцы...
– А кто со стороны британцев? Или, учитывая, что AGSM является «совместным предприятием», достаточно кураторства одного Доккинза?
– А вот тут есть интересный момент. Американцы и англичане, похоже, остро конкурируют за право контролировать трафик в стратегических узлах.
– Они во всех сферах остро конкурируют, – усмехнулся Куратор. – Заклятые друзья, иначе и не скажешь... Так что за «интересный момент»? Просветите.
– Третьего января Антонову прозвонил некий Рахимбаев...
– Это тот, которого убили несколько дней назад? Мне докладывали.
– Так точно, он самый. Он же встречался в компании с Фарходом Шерали с Антоновым в новогодний вечер в Париже.
– Так, так... продолжайте.
– Рахимбаев предложил Антонову встретиться еще раз, но не в Москве. Спросил, сможет ли тот прилететь в Стамбул. На один день, даже на несколько часов. Антонов согласился. И пятого числа днем он провел встречу в одном из стамбульских ресторанчиков с двумя людьми. С самим Рахимбаевым и его британским куратором.
– Это и был тот самый Майкл Сэконд? О котором вы докладывали на одном из совещаний?
– Так точно. Имя и фамилию можно взять в кавычки. Но это не важно. Главное другое: этот человек является в данный момент и по данному направлению представителем тех, кто – конкурируя с «заклятыми друзьями» – намерен участвовать в сделке. Засветился же он еще раньше – попал в поле зрения вначале в Киеве, а затем и в Ираке. По нему давал запрос и Козаков.
– Запрашивал информацию по Сэконду?
– Так точно. Это было в ноябре прошлого года, за несколько дней до того, как сам Козак неожиданно исчез...
Куратор некоторое время молчал, переваривая полученную от коллег информацию.
– О втором и последующем этапах мероприятия мы поговорим в другое время, – сказал он. – Вот еще какой у меня есть вопрос. – Он посмотрел на главу ФСКН. – Пять тонн героина – это сколько примерно доз?
– Из этого количества вещества получится до пятидесяти миллионов героиновых «чеков».
– Пятьдесят миллионов доз... – Куратор покачал головой. – Уже одно это говорит в пользу того, чтобы дать «добро» на сделку. Изымая из оборота такое существенное количество опасного вещества, мы спасем тысячи жизней... И не позволим кое-кому заработать. Не так ли?
– Да, конечно, это тоже имеет огромную важность. Наркодилеры не получат свою обычную «маржу»... Изымая «товар», купленный по эксклюзивной цене у кланов, вкладывая в эту сделку на первом этапе примерно шестьдесят миллионов долларов, мы фактически лишаем отечественную наркопреступность значительной части доходов.
Тем самым мы не даем заработать всем участникам этого преступного бизнеса – от мелких дилеров до коррумпированных сотрудников органов и наркобаронов – до четверти миллиарда долларов! Этих денег у них не будет.
– Цена на героин может повыситься?
– Если только незначительно. Потому что на рынке есть, к сожалению, или к счастью, масса других веществ и препаратов, которые способны, если героин будут продавать по высоким ценам, составить ему конкуренцию.
– Я уже спрашивал, но спрошу еще раз. Насколько быстро наркокартели способны восполнить ту партию, что будет выкуплена и изъята из оборота?
– Теоретически в течение одной недели. Но не так-то просто им будет ввезти в страну такое большое количество героина. К тому же, предполагается продолжить данную линию – вот эту комбинацию. Полностью мы поставки героина не перекроем, и никто ни в какой стране не сможет это сделать. Но уменьшить оборот, разрушить некоторые из уже сложившихся сетей и бизнесов – можем и должны.
– И последнее. Что собираетесь делать с этими пятью тоннами героина? И есть ли возможность вернуть хотя бы часть тех средств, что будут вложены в эту сделку?
– Героин будет храниться на наших складах. Я считаю, уничтожать эту партию – не нужно. Срок хранения у данного товара достаточно большой.
– Хм... Куда вы клоните? Говорите, здесь все свои.
– Часть средств можно будет вернуть в ходе третьего этапа, когда мы подключим европейских коллег и Интерпол. Всего, как я уже говорил, на проведение операций Фонда потребуется до четверти миллиарда долларов США. Но вернется в казну не более трети... Остальное успеют заглотить те, из чьей пасти их добычу уже не вытащить. С другой стороны, мы можем получить такие результаты, такой выигрыш, который деньгами не измерить.
– Мысль понятна...
– Но и из этих сумм, из той четверти миллиарда, которые будут истрачены на эти цели, мы способны, при определенных раскладах вернуть практически все.
– Каким образом? Через аресты, конфискации и блокирование банковских счетов наркокартелей на финальной стадии?
– Не только. Мы можем предложить по нашим доверительным каналам некоторым европейским странам, их руководству, их государственным финансам, поучаствовать в этой масштабной сделке. Покрыть часть или все расходы. Есть варианты, как это можно сделать. У нас есть свои аргументы...
– Вы предлагаете перенаправить эту «героиновую» реку... в западном направлении?
– Я бы не исключал и такой вариант, – жестко сказал глава ФСКН. – Если с нами ведется тайная война, если нас заваливают, засыпают наркотиками, то пусть и сами будут готовы платить по героиновым счетам!
– Ну что ж, – сказал куратор. – Все вопросы сняты. Фонду и привлеченным лицам дается «добро» на осуществление сделки.
ГЛАВА 24
Афганистан. 14 января, вечер.События вокруг развивались в таком бешеном темпе, с такой скоростью, что у Ивана Козака уши закладывало, как это случается с пассажирами идущего на взлет реактивного лайнера...
Еще до наступления рассвета два «Лендровера» вкатили во двор какого-то частного домовладения на окраине города Кандагара. Козака выдернули из джипа и отвели в подвальное помещение. Из мебели – старенький скрипучий диван и пара табуреток. Принесли бутерброды, пачку сигарет и термос с горячим кофе. Так что последующие несколько часов он провел в относительном комфорте и даже пару часов продремал на диване.
В шестом часу вечера его вновь потревожили. Двое крепышей, это были люди Сэконда, и Козак уселись в знакомый Ивану «Дефендер». Уже на территории авиабазы их джип останавливали у двух КПП. Водитель показывал какую-то корочку – да еще и на лобовое стекло прикрепил карточку-»вездеход», – и для них открывали проезд.
Джип подкатил к стоящему у грузового терминала транспортному «Геркулесу-С130J». Выгрузка уже заканчивалась, но пришлось подождать еще примерно с четверть часа. К самолету вскоре подъехал и второй знакомый по ночной поездке «Дефендер». Из машины вышли двое: Сэконд и Абдулло. Майкл поздоровался за руку с кем-то из летчиков, по-видимому, вторым пилотом. Они перекинулись словами, стоя у открытого хвостового люка. Затем Сэконд жестом показал водителям, что они могут въехать в грузовой отсек завершившего разгрузку и готового к взлету «супер-геркулеса».
Примерно через час самолет приземлился на полосу кабульского аэропорта. Два выкрашенных в камуфляжный цвет джипа поочередно съехали по рампе на бетонную полосу и покатили на выезд из аэропорта.
Спустя некоторое время два «Дефендера», проследовав по отремонтированной недавно дороге почти к макушке холма Тапе-йе Маранджан, остановились на смотровой площадке. Иван, как ему было велено, вышел из машины. Стемнело. Внизу, как казалось, прямо под ногами, мерцала россыпь электрических огней. Почти весь Кабул, во всяком случае, его северо-восточные и центральные кварталы отсюда, как на ладони. Слева от них и чуть дальше находится комплекс Музея войны с его ухоженной территорией и многочисленными экспонатами, от древних ружей на треногах, использовавшихся еще во времена афгано-британских войн, до ракет оперативно-тактического комплекса Р-300 (он же небезызвестный «Скад») и советского же «мишки» – военно-транспортного вертолета МИ-24. Чуть ниже располагалось историческое кладбище. Иван не раз смотрел на эту гору из окна своих временных апартаментов, но при этом не предполагал, что когда-либо ему самому доведется здесь побывать.
Из-за спины задувал холодный ветер. Ивану дали куртку взамен той, что осталась в кишлаке, и вязаную шапочку. Он застегнул молнию до горла, поглубже натянул шапочку. Достал из кармана пачку сигарет и зажигалку, тоже выданных ему людьми Сэконда. А вот и сам Майкл...
Давний знакомый вышел из джипа и направился прямиком к Козаку.
– Знакомый пейзаж, не так ли, Иван?
– С этой точки я Кабул еще не видел, сэр.
– Хорошо, что сегодня четверг. В пятницу вечером здесь не протолкнуться.
Мусульмане почитают своих мертвых. Не то что некоторые... Ты ведь не оплакивал того, кто должен был погибнуть на объекте? Там, куда нас доставил один общий знакомый?
– Вас, сэр? Если честно – нет. Хотя и не радовался.
– Зачем же так официально? Мы ведь когда-то перешли на «ты», не так ли?
– Много воды утекло с тех пор...
– Да ладно тебе дуться! Как будто это я тебя послал в долбаный Лашкаргах к талибам за товаром! Кстати, ответь на вопрос: сколько товара погрузили на «Геркулес»? Ну?! Не тормози, Иван! Или из тебя правду клещами надо вытаскивать?
– Десять тонн...
– Не соврал. Цифра совпадает с моими сведениями. А сколько заплатили?
– Четыре золотых слитка. Если я правильно понял, тридцать шесть кило.
– А также...
– И еще миллион двести американскими деньгами – налом.
– Да, все верно... Удивляюсь только, как это Хамади купился на такую дешевую разводку.
– Не знаю, сэр. Спросите сами у Дауда.
– А тебя, значит, как последнего лоха московского, наш друг оставил духам? Ты что, Иван, сам не въехал, что Ричи устроил финальную разводку? Что он и не собирался расплачиваться полностью за товар?
Иван прикурил сигарету.
– Въехать-то я въехал... А что толку. Если бы я там что-нибудь вякнул, то меня бы на обратном пути вышвырнули из вертолета! А так был шанс еще денька два или три пожить.
– Из вертолета? – Майкл коротко рассмеялся. – Это почерк некоторых из наших американских коллег! А почему не спрашиваешь, как мне удалось выкарабкаться? Разве тебе не интересно?
– Потому что все равно не скажете правду.
– И то верно. Не скажу.
– Ладно, все равно спрошу. Так как вам удалось выкарабкаться, Майкл? Я был уверен на все сто, что вас грохнут.
Сэконд запахнул поплотнее куртку. Ответил лишь после довольно большой паузы. Видать, ему и самому было что вспомнить.
– В таких случаях, Иван, важно выжить в первые минуты и часы. В горячке, сам знаешь, как бывает. Люди не в себе. Сначала, в сердцах, наделают дел, превратят живого человека в труп, а уже потом начинают шевелить извилинами... «Ой, чего это мы наделали, ой-ой, а чего теперь будет!»
– Знакомая ситуация.
– Выкупили меня, Иван, добрые люди, – глухо сказал Сэконд. – Нашлось кому заступиться и оплатить мою жизнь и свободу. Ну а детали, думаю, разглашать ни к чему.
Сэконд жестом подозвал какого-то человека из своей команды. К ним подошел местный таджик Абдулло.
– Скажи нам, уважаемый, какой приказ тебе и двум охранникам отдал мистер Доккинз?
– Приказал убить шурави.
– Когда?
– В первую же ночь.
– Как именно?
– Ножами, чтобы не устраивать шум.
– И потом что?
– Потом самим бежать... В пяти километрах от кишлака, в условленном месте, нас должна была ждать машина.
– Спасибо, Абдулло. Подожди нас возле машин!
Сэконд поглядел на шурави.
– Теперь тебе понятно, что из себя представляет наш с тобой коллега Ричи Доккинз?
«Вы стоите друг друга, – подумал про себя Иван. – Два сапога пара...»
– Абдулло, значит, работал на вас, Майкл? – Иван решил сменить тему.
– Вижу, этот вывод потребовал времени и значительных мозговых усилий, – в голосе Сэконда прозвучала ирония. – Но все же ты не безнадежен.
– Но одного Абдулло, думаю, вам было бы мало, чтобы быть в курсе... гм... некоторых событий. У вас, должно быть, есть повсюду свои глаза и уши...
– Ты умнеешь прямо на глазах.
– Там, на вилле, была одна женщина. Она тоже на вас работает?
– Такие вопросы будешь задавать, когда станешь главой МИ-6. Или директором той фирмы, в штате которой мы числимся, если ты еще не забыл, и по сегодняшний день. Да, кстати...
– Я полагаю, у вас таких «кстати» воз и маленькая тележка, Майкл. У меня есть только одно «кстати» – кстати, я не обязан отвечать на ваши вопросы! И участвовать в ваших хитромудрых комбинациях. Бодайтесь со своими коллегами и заклятыми друзьями без меня, а я выхожу из игры!
– Кстати... Тебе привет от Виктора Антонова. Я с ним встречался в Стамбуле пятого числа.
Козак только что прикурил новую сигарету. Произнесенные Майклом слова заставили его поперхнуться дымом.
– Вы встречались с Антоновым? – откашлявшись, спросил он.
– Мне что, каждую фразу по два раза повторять? С первого захода, вижу, ты не врубаешься!
– Ну хорошо. Ладно. Я не глухой. И что из этого следует? Вы встретились с одним из тех, кого я знал... немного знал в прежней жизни? И что дальше?
Сэконд достал из кармана сотовый.
– Сейчас мы побеспокоим Ричи. Говорить с ним будешь ты. Что именно надо сказать, я тебя научу.