И все в таком же духе, абсолютно не думая о том, какую модель поведения сейчас демонстрируют своим дочуркам.
Хотя нет, думая, очень даже думая. Даже натаскивая будущих хабалок, «наши дети должны быть лучше нас». Как-то так.
Яна минуты две молча слушала возмущенные вопли носорожиц, абсолютно на них не реагируя. Просто с холодным любопытством рассматривала багровые от возмущения физиономии теток, изредка переводя взгляд в окно. Потом зевнула. Затем посмотрела на часы. Взялась за ручку двери и собралась войти в зал.
Мамаши подтолкнули своих чадушек следом, но Яна выставила вперед руку, преграждая Лялечке и Светочке путь:
– А вы куда собрались? Вам сюда нельзя.
– Эй! – озадаченно булькнула мать Лялечки. – Как это – нельзя?! Вы же только что разрешили…
– Я?!!
– Да, вы! – поддакнула вторая носорожица. – Вы согласились взять их обратно!
– Вы что-то путаете. Я ни слова не произнесла.
– Но вы промолчали, когда мы спросили об этом! А молчание – знак согласия!
– Насчет знаков и знамений – не ко мне, – холодно проговорила Яна. – Я – педагог, я не ясновидящая. Это первое. Второе. Я не прислушивалась к вашим воплям, поскольку считаю недопустимым обращение к учителю в подобном тоне, да еще в присутствии детей. Поэтому понятия не имею, о чем вы там спрашивали. До свидания.
– Но как же девочки…
– Девочкам – хороших каникул.
И Яна захлопнула дверь прямо перед возмущенно засопевшими носами.
На всякий случай повернула ключ, запирая, и направилась к замершим от любопытства детям:
– Здравствуйте, мои хорошие! Ну как, готовы к репетиции!
– А классно вы их, Яна Станиславовна! – восторженно заорал Вовка. – А то они тут выпендривались…
– Все, разговоры закончены! У нас завтра – ответственный день, начнем репетировать!
Но реально начать получилось где-то минут через двадцать – разъяренные мамаши не желали сдаваться. Сначала они ломились в дверь, затем приволокли в зал директора школы, Евгения Борисовича, требуя наказать нахалку.
Евгений Борисович, к несчастью носорожиц, был очень умным и справедливым. Строгим – да, порой жестким, но всегда разбирался в любой ситуации до конца, выслушивал обе стороны, а главное – слушал и уважал детей, вне зависимости от возраста.
В общем, ни Лялечка, ни Светочка в хор так и не вернулись.
Но еще дня три приходили и ныли. И хныкали. И плакали. А потом – пакостничали исподтишка, увеличивая градус нервотрепки.
Так и стала Яна китайским кули на рисовой плантации.
Но не заметить очередное собрание соседей во дворе Яна не могла. И сердце опять в ужасе пискнуло, сжимаясь от нехорошего предчувствия.
Да сколько же можно-то! Всего неделя прошла после… после Катюшки.
Кто на этот раз?!
Яна всмотрелась в лица возбужденно переговаривающихся соседей и озадаченно нахмурилась – лица были другими. Не раздавленно-опустошенными горем, а азартно-удивленными, даже… радостными?
– Лидия Васильевна, добрый вечер! – окликнула Яна соседку, активно участвующую в несанкционированном дворовом митинге. – Что случилось?
– Ой, Яночка, представляете – его поймали!
– Кого?
– Да сволочь эту, что Катьку нашу и других девчат замучил! – пояснил Геннадий, мужик из дома напротив. – Я ж этого урода сто раз видел!
– Гена, не выражайся, женщины кругом! – встряла его супруга.
– А как тут по-другому скажешь! Нехороший человек? Да он не человек вообще! Урод и есть! Ох, знал бы – собственноручно пришиб бы гада! Он же и мою Кристинку мог… – Мужик катнул желваки и стиснул кулаки. – Она вечно к нему меня тянула!
– И мой Сережка возле него крутился!
– Да он пацанов не трогал, он, вишь ты, только за девчонками!
– А кто ж его знает, маньяк – он и есть маньяк! Надоели девчонки – взялся бы за мальчишек!
– Потому и Катька с ним пошла – сто раз ведь в парке видела!
– Да кто он, кто? – не выдержала гвалта Яна.
– Клоун, представляете, Яночка! – возбужденно затараторила Лидия Васильевна. – Клоун из парка! Который постоянно у всех перед глазами мелькал!
– Клоун?! – Яна мгновенно вспомнила рассказ Кирилла. – А доказательства? Это точно он?
– Он, он! Милиция…
– Полиция, теть Лида, полиция!
– Да какая разница! В общем, за ним уже следили и, когда этот негодяй очередную девочку к себе потащил, за ним пошли следом. И довели до гаражей, что с той стороны парка. Оказывается, он в одном из этих… как их, домиков…
– Да не домиков, – фыркнул Геннадий, – гаражных боксов! Короче, этот…
– Гена!
– Он там себе место для утех обустроил, урод! Диванчик, веревки, снотворное, скотч, чтобы девчонкам рты залеплять! На диванчике кровь обнаружили. И на полу…
– А главное – вещи все девушек нашли, в ящичке спрятанном! – снова вклинилась Лидия Васильевна. – И Катюшину заколочку тоже…
Глава 15
Праздник Последнего звонка удался. В этом году он получился каким-то необыкновенно трогательным, светлым, радостным и… легким.
Вернее, облегченным.
Словно рассеялся липкий туман, не дававший вздохнуть полной грудью, и мир засиял, задышал, засверкал миллионами капелек счастья.
Счастья со слезами на глазах – почему-то плачущих родителей выпускников в этом году было гораздо больше.
Зато и хлопали детскому хору тоже гораздо громче. Может, потому, что дети действительно спели очень хорошо – звонко, чисто, с настроением. И поездка в Болгарию весело подпрыгнула на пару шагов ближе к подопечным Яны. А подопечные так же весело прыгали теперь в школьном дворе под несущуюся из динамиков музыку, зараженные всеобщим восторгом.
И напоминали Яне ягнят на лугу. Ну, во всяком случае, она именно так их, ягнят, себе и представляла. Ей даже милые бантики на шейках детей померещились. И пастуший посох, тоже увитый ленточками – в собственных руках.
Но вот что-то неприятно царапнуло душу. Что именно, Яна не поняла, вроде бы ничего не изменилось вокруг. Лялечки и Светочки с их мамашами на празднике вообще не было, а другому негативу и взяться вроде неоткуда.
Потому что главный источник страха и боли надежно заперт в СИЗО.
Тогда что же, что не так?
Яна еще раз осмотрела школьный двор, внимательно всматриваясь в лица детей и взрослых. Вот ее детишки пляшут и прыгают вместе с остальной малышней. Вот старшеклассники с лентами «Выпускник» на груди фотографируются. Вот их родители о чем-то оживленно переговариваются между собой, наверное, предстоящий выпускной вечер в парке обсуждают.
Все улыбаются, радуются, у всех все…
Так, стоп. А это что за новости?!
Теперь понятно, что царапалось в подсознании. Заплаканные, красные глаза Вики и хмурое, даже злое какое-то лицо Кирилла.
Парочка стояла в стороне от всех, возле цветущих кустов сирени. Кирилл что-то горячо говорил девушке, явно в чем-то пытался убедить, а она лишь отрицательно качала головой и отворачивалась.
Вот Кирилл решительно схватил ее за руку и попытался куда-то увести, но Вика резко высвободилась, что-то запальчиво выкрикнула, лицо ее некрасиво перекосилось, из глаз брызнули слезы, и девушка бросилась вон со двора.
Но школьный двор был выложен тротуарной плиткой, а тротуарная плитка, высокие каблуки и бег сосуществуют неважнецки.
Поэтому пробежать Вике удалось от силы метра три, а потом каблук попал между плитками, девушка пошатнулась, вскрикнула и неловко упала.
В следующее мгновение возле нее был Кирилл, и, когда до парочки добежала Яна, он уже помог своей спутнице подняться.
Вика громко, в голос плакала, ее буквально трясло от рыданий. И вряд ли небольшая ссадина на колене могла вызвать такую бурную реакцию. Стоявшие неподалеку чьи-то родители начали оглядываться, дети тоже притихли, испуганно таращась на плачущую девушку.
И только сейчас Яна обратила внимание, что родителей Вики и Кирилла похоже, на празднике не было. Во всяком случае, никто не спешил к ним с перевернутыми от волнения лицами.
Кроме самой Яны.
Детишки, глядя на сотрясающуюся в рыданиях Вику, совсем раскисли, кое у кого уже сложились трагической скобочкой губы, готовясь выдать на-гора образцово-показательный рев, родители тоже начали хмуриться и перешептываться.
А значит, расспросы оставим на потом, сейчас следует увести отсюда Вику и Кирилла. Зачем портить праздник!
Яна подошла к обессиленно повисшей на парне девушке и подхватила ее под локоть:
– Идем.
– Нет! – Вика слабо трепыхнулась, пытаясь вырваться. – Пустите!
– Не ори, ты и так уже малышей перепугала. Вот, – Яна вытащила из сумочки упаковку бумажных платочков, – возьми, вытри сопли и слезы и иди за мной. И ты, Кирилл, тоже.
– Да по какому праву…
– По такому. Хватит хныкать и истерить!
Яна по себе знала: если сейчас полезть со словами сочувствия и жалости, слез будет еще больше. А вот жесткий окрик, провоцирующий ответное возмущение, действует гораздо эффективнее. Злость и нюни несовместимы.
Сработало и на этот раз – Вика вспыхнула, попыталась огрызнуться, но тут на помощь Яне пришел Кирилл. Он подхватил девушку с другой стороны и мягко направил в нужную сторону:
– Ви, все правильно. Пойдем к Яне, она поможет.
– Нет!
– Да.
– Она… она же учительница! Она все расскажет…
– Яна в первую очередь друг.
Наверное, Вика просто устала. Устала от слез, от того, что точило ее душу изнутри и стало причиной этих слез, от постоянного страха и нарастающего напряжения. От невозможности поделиться этим с кем бы то ни было.
Даже с Кириллом.
Потому что… ну чем он поможет?! Ей никто не поможет, никто…
Хотя поначалу Вика совершенно не напряглась, когда в социальных сетях к ней привязался очередной интернет-тролль.
Один из тех переполненных комплексами неудачников, ничего в жизни не добившихся, абсолютных нулей по сути своей. Остро, до звона в ушах завидующих тем, кто хоть чего-то достиг. У кого есть хорошая работа, друзья, уважение окружающих, любовь, причем взаимная.
Завидуют и ненавидят. И стремятся унизить, оскорбить, напакостить объекту ненависти, нагадить ему в душу. А если удастся хоть как-то испортить жизнь, вообще праздник и фейеверки!
В реальной жизни эти обмылки не рискуют высовываться из-под плинтуса, можно и по морде огрести за хамство и оскорбления.
А вот в виртуале… О, там интернет-тролли, прячась под вымышленными никами, оттягиваются по полной. Оскорбляют, глумятся, поливают грязью, причем чаще всего – ими же замешенной.
Их банят, перекрывают доступ, но пакостники регистрируются под новыми именами и снова гадят. И тащатся от собственной безнаказанности и «власти».
Осознание того, что они в любой момент могут испортить кому-то как минимум настроение, доставляет, похоже, троллям наивысшее наслаждение.
А уж если тролль обладает талантом хакера и способен испортить не только настроение, но и жизнь выбранной жертвы, власть этого таракана становится реальной, без кавычек.
И именно такой тролль привязался к Вике.
Поначалу она не особо обращала на него внимание, у девушки с троллями был свой метод борьбы – она их просто игнорировала.
Не отвечала на оскорбительные комментарии, удаляла похабные фото, кое-как смонтированные с помощью фотошопа, а некоторых, особо приставучих, едко и остроумно высмеивала.
Поэтому первые укусы тролля, скрывающегося под скромным именем Господин, привычно игнорировала.
Пока Господин не взялся за нее всерьез…
Глава 16
Это был суперхакер. Его бы талант, его способности – да на помощь народному хозяйству! Хотя хозяйство сейчас не очень-то народное…
Но тогда – на благо людям и своей стране.
Ну ладно, если хочется криминала, копошись там с чужими счетами, хакни засекреченную базу данных, что ли.
Тем более что Господину, судя по всему, это было вполне под силу.
Впрочем, возможно, в промежутках между занятиями любимым делом он именно этим и занимался – на что-то мерзавцу ведь надо было жить.
Хотя нет – напакости тролль серьезным людям, за него и принялись бы всерьез. И в итоге вычислили. А такой расклад Господину был не нужен.
Ведь тогда могут узнать и о его «невинных» шалостях. О том, что он глумится над людьми, грубо, по-хамски вмешивается в их жизнь, ломает и саму жизнь, и волю жертвы, подчиняя ее себе, делая послушной рабыней.
Или рабом. Но в случае с Викой – рабыней. Господин взломал все компьютерные базы данных, имеющих отношение к Вике: медицинскую, школьную, банковские счета ее родителей, не говоря уже о полном доступе к почте девушки и ее социальным сетям.
Начал он с соцсетей – разместил от имени Вики объявления о знакомстве. Причем весьма фривольного содержания.
Это было неприятно, не более – до тех пор, пока в объявлениях не появился номер мобильного телефона девушки. И ее адрес…
Пришлось объясняться с родителями, отец рассвирепел, попытался через своих знакомых компьютерщиков отыскать пакостника, но ничего не получилось.
А Господин снисходительно пожурил строптивую девчонку и показал, что бывает с непослушными. И во время планового медосмотра анализ крови выявил у девушки ВИЧ и гепатит С.
Повторный срочный анализ исключил эту гадость, но что ей пришлось пережить, Вика не забудет никогда…
Потом начались заморочки со счетами отцовской фирмы, а вскоре его затрясла налоговая – якобы заплатил не все налоги.
Господин предупредил: еще раз кому-то пожалуешься, будет еще хуже. А для того, чтобы вообще все прекратилось, надо перестать выкобениваться и признать его своим господином. Хозяином. И беспрекословно, с радостной и счастливой улыбкой, с невиданным энтузиазмом выполнять все пожелания и приказы.
Стать рабыней. Сексуальной игрушкой. Просто игрушкой.
Вика держалась, держалась изо всех сил. В конце концов, ну что еще этот подонок сможет сделать? Ведь все его пакости в итоге можно исправить. Да, нервы горят, да, добавляется проблем, но ведь встает все на свои места!
Главное – перетерпеть. Не реагировать. Должно же ему наскучить в итоге!
И Вика терпела. И никому ни о чем не рассказывала. И ждала, истово ждала, когда троллю надоест.
Но дождалась совсем другого…
У Викиной матери после тяжелого гриппа год назад начались проблемы с почками. Необходима была пересадка, а пока женщине приходилось регулярно ездить в больницу на гемодиализ.
И во время последней процедуры что-то разладилось в аппарате гемодиализа, и мать Вики едва не умерла.
А вечером тролль пообещал, что в следующий раз доведет дело до конца…
И Вика сломалась.
Сегодня после Последнего звонка девушке было велено отвязаться от Кирилла и незаметно уйти в парк. Как только Господин убедится, что Вика пришла одна, он свяжется с ней и оставит дальнейшие инструкции.
Вика очень старалась выглядеть веселой и радостной, не выделяться из толпы выпускников. Вместе со всеми плакать от светлой грусти расставания, растроганно шмыгать носом при звуке колокольчика в руках крохотной девчушки-первоклассницы.
Но у нее плохо получалось – все происходящее казалось глупым фарсом, издевкой. Кирилл не мог не заметить лишенные жизни и света глаза любимой, ее отстраненность, ее ответы невпопад, тусклый голос. В общем, отвязаться от него у девушки не получилось…
Вика сорвалась и в истерике выплеснула на парня накопившиеся боль, безысходность, отчаяние.
А потом появилась Яна.
– С-скотина, – процедил Кирилл, катнув желваки. – Я найду эту гнусь и…
– И что? – бесцветно усмехнулась Вика: после чая с ромашкой девушка немного успокоилась, а может, просто выгорела. Эмоционально выгорела. – Что ты сможешь сделать? Не убьешь ведь?
– Убью! – запальчиво выкрикнул парнишка, грохнув кулаком в стену. – Придушу сволочугу!
– Кирилл, не говори глупостей, – поморщилась Яна. – И прекрати ломать стену, иначе сам будешь ремонт делать. Вика, еще чаю?
– Нет, спасибо.
Если честно, Яне тоже больше всего хотелось что-нибудь разбить, затопать ногами, врезать со всей дури в ту же стенку. Потому что ситуация и на самом деле выглядела препаршиво.
Лихо, наскоком ее не решить. Допустим, даже если каким-то образом добиться того, чтобы гемодиализ Викиной матери сделали в другой клинике, это мера временная. Тролль рано или поздно отыщет женщину. Да и вообще, слишком уж сильно наша жизнь стала зависеть от компьютеров. Они, конечно, значительно облегчили эту самую жизнь, но и сделали ее прозрачной.
И, как оказалось, доступной для взлома.
Обратиться в полицию?
Даже не смешно. Что писать в заявлении? «Меня хакер преследует»? А доказательства? В полиции с физическим насилием не особо спешат разбираться, а тут – виртуальное!
Они сидели у Яны уже больше часа, и единственное, чего удалось добиться – прекращения Викиной истерики. Но надежда в ее потускневших глазах так и не затеплилась.
Девушка отодвинула в сторону пустую чашку и решительно поднялась:
– Ну ладно, мне пора. Спасибо вам, Яна Станиславовна. Спасибо, что выслушали. Только… не говорите об этом никому, хорошо?
– Погоди, ты куда собралась?! – Кирилл цепко ухватил подругу за руку. – Я с тобой!
– Нет. – Вика попыталась освободить ладонь. – Пусти! Я должна быть одна!
– Ты что… ты все равно пойдешь к нему?!
– Да! – заорала девушка, почти с ненавистью глядя на Кирилла. – Пойду! А ты… ты уходи! И больше не подходи ко мне! Я не хочу тебя видеть! Ты мне надоел! Пусти, слышишь! Пусти! Ненавижу!
Вика яростно задергалась, а потом попыталась укусить Кирилла, но парень ловко перехватил ее и крепко прижал к себе, ласково гладя судорожно вырывающуюся по плечам:
– Тихо, лисенок, тихо, успокойся. Никуда я тебя не отпущу, поняла? Ты можешь говорить все, что угодно, я-то знаю – ты просто хочешь меня защитить от этого урода. Чтобы он еще и ко мне не привязался.
– И ничего…
– Молчи, – Кирилл прижал к себе девушку еще крепче, – не надо ничего говорить. И не надейся – я не уйду. Я всегда буду с тобой. Вместе мы справимся.