Лагриан ещё с минуту буравил взглядом ершистого майора – несмотря на оправдание, он понимал, кого на самом деле имел в виду Мюллер. Но время для окончательного выяснения отношений ещё не настало. Не сейчас.
– Ладно, проехали. Значит так, Сергей, поступила вводная сверху. Надо зачистить один мир.
Майор незаметно усмехнулся – всё идет по сценарию.
– Надо – зачистим. Там что, эпидемия?
– Если бы. Про Даланж слышал когда-нибудь?
Майор покачал головой.
– Вот и я до вчерашнего дня о нём ничего не знал. Это один из узловых миров в секторе тысяча сто шестьдесят. Выгодное территориальное расположение, отличные условия для жизни, аборигенов нет. Империя вбухала в этот мир немалые средства, планируя использовать его как курорт.
– И?
– Президент Даланжа мечтает о независимости. Мало того, при этом хочет отколоть ещё шесть соседних миров. Короче – махровый сепаратист.
– А чего его не снимут? – удивился Мюллер. – Верховный Совет имеет право снять президента любой планеты с должности – этого ещё никто не отменял.
– В верхах своя подковёрная борьба. Лучше тебе в это не вникать. Да и мне тоже. Наша задача – убрать правительство Даланжа во главе с президентом. Население, само собой, не трогать. Сам понимаешь, флот и регулярные части я послать не могу – для этого нужно введение военного положения. А какое военное положение на курорте? Вот и получается, что выполнить приказ может только твоя рота – вам не впервой маскироваться под пиратов.
– Иными словами, всему виной кто угодно, только не вооружённые силы? Оставить следы неизвестных вторженцев, а своих мёртвых забрать?
– Угу, – красноречиво подтвердил командующий.
– Когда вылет?
– Вчера. Данные по Даланжу возьми у секретчиков. Пути до него восемнадцать суток. Три дня даю вам на операцию…
– Минимум неделю, – невежливо перебил шефа майор. – Нам три дня только на разведку нужно.
– Пусть будет неделя, – легко согласился Лагриан. – Итого, максимум через двадцать пять суток я жду отчёта об успешно выполненном задании. Оправдания не принимаются.
– Понятно. Разрешите идти?
– Иди.
Майор Мюллер козырнул, чётко развернулся и, громко щёлкая каблуками по паркету, строевым шагом вышел из кабинета. Лагриан проводил его глазами и вполголоса ругнулся. Строптивец, этот Стрельцов, и упрямый, как сто валшахских ишаков. Но в ситуациях, подобных сегодняшней, незаменим.
Послышался мелодичный звук новой почты. Лагриан, ещё не глядя, был уверен, что это обещанный рапорт от Оттамы. Так и оказалось. Командующий округом открыл файл, бегло пробежался глазами по тексту и вновь выругался, но уже гораздо витиеватее. Начальник финансового управления едва ли не открытым текстом называл Лагриана покровителем "нерациональных расходов", требовал расформировать спецроту, а в конце грозился послать следующий рапорт на имя министра обороны прямиком в Генштаб.
– Ублюдок, – Лагриан в бешенстве закрыл файл. – Если я расформирую "Вихрь", то кого пошлю на тот же Даланж? Тебя что ли?
Тут Лагриан горько усмехнулся – если заслать Оттаму с его ревизорами, они кого угодно доведут до смерти.
*****
Караван кораблей, везущих беженцев с Баянита и уцелевших легионеров, приблизился к Одде. Капитан Хешиир связался с планетой и запросил посадочные координаты. Обычно диспетчеры на отдалённых сельскохозяйственных мирах не торопились с выдачей координат (они даже не торопились просто выходить на связь), но на Одде капитан Хешиир был приятно удивлён. Не успел он представиться, как диспетчер тут же установил пять посадочных каналов. Хешиир соединился с другими кораблями в режиме конференцсвязи.
– Добро пожаловать на Одду, господа капитаны. Распоряжение из министерства миграции пришло уже давно, и мы всё ждали, когда же вы появитесь, – веснушчатое лицо диспетчера расплылось в широкой улыбке. – Трубу я установил прямо в центр космодрома, иначе ваши пять кораблей не поместятся. У нас, видите ли, не очень большая площадка…
Капитаны транспортников недоумённо переглянулись. Конечно, жизнь на отдалённой планете имеет свои минусы, и отсутствие контактов с новыми людьми сказывается, но чтобы диспетчер тараторил вот так без умолку, видели впервые.
– У нас на бортах более двух тысяч человек… – начал было Хешиир, но диспетчер тут же перебил его.
– Мы в курсе. Аппарат президента выделил средства. Я уже известил сотрудников, и вскоре представитель аппарата приедет на космодром.
– Вы не поняли…
– Нет, нет, я прекрасно всё понял, не сомневайтесь. Жильё для людей подготовлено, правда, не пятизвёздочные отели, но всё-таки крыша над головой.
– Да, замолчи ты! – в сердцах выкрикнул Хешиир. – Дай сказать!
Диспетчер умолк.
– У нас больше двух тысяч человек на грани бунта. Вернее, уже бунтующих, но запертых в различных помещениях. Что произойдёт, когда мы откроем входные шлюзы, я не знаю. Скорее всего, обозлённая толпа кинется громить космопорт. В одном из кораблей у нас находятся военнослужащие, тоже эвакуированные с Баянита, но хватит ли их, чтобы без кровопролития остановить бунтовщиков, не знаю. Есть у вас войска? Или полиция? Тащите в космопорт всех.
Лицо диспетчера вытянулось.
– Ого! Так, каналы отменяются, ждите на орбите планеты до дальнейших распоряжений.
Транспорты легли на орбиту Одды, ожидая сигнала к посадке. Диспетчер вышел на связь только спустя четыре часа. Лицо его было по-прежнему дебильно жизнерадостным.
– Господа командиры судов, у меня для вас хорошая новость!
– Сам ты командир суда! – рявкнул Хешиир, которого улыбающаяся веснушчатая физиономия диспетчера чрезвычайно раздражала. – Мы – капитаны кораблей, понял?
– А я что сказал? – удивился диспетчер, видимо, не понявший игры слов. – Так вот, комитет по встрече новосёлов подготовлен и ждёт в космопорте. Поэтому, принимайте координаты каналов.
Навигационные компьютеры приняли в обработку переданную информацию, и транспорты по одному начали посадку. "Хлодвиг святой" садился третьим, поэтому капитан Хешиир внимательно следил за взлётными полями космопорта – автоматика автоматикой, но взгляд опытного пилота лишним не будет. Вдруг этот придурковатый диспетчер зарезервировал одно и то же место для двух кораблей? Его, конечно, накажут, но на том свете капитану Хешииру будет не легче…
Каким бы странным диспетчер не казался, дело своё он знал хорошо. Во всяком случае, никто из транспортов друг на друга не приземлился. Капитан Хешиир перестал нервничать по поводу удачной посадки и начал переживать по другому поводу. Несмотря на утверждение диспетчера, на взлётном поле космодрома никакого комитета по встрече не наблюдалось. Ни войсковых частей, ни нарядов полиции, ни даже отрядов дружинников. Или они тщательно спрятались под бетонное покрытие взлётных полей? А, может, просто у Хешиира испортилось зрение?
Удивлённые возгласы капитанов других судов подтвердили, что зрение Хешиира в полном порядке. Попытки вызвать диспетчера на связь закончились неудачей – в эфире стояла мёртвая тишина, будто весь космодром вымер. Когда посадку совершило "Созвездие Натта" с военными на борту, капитаны устроили новое совещание. После кратких дебатов они пришли к единственно разумному объяснению ситуации: местные попросту убежали от греха подальше, предоставив космонавтам самим решать возникшие проблемы. Кто-то предложил просто выпустить беженцев наружу, и пусть они делают, что хотят.
Но в этот момент в разговор вступил майор-особист, тот самый, что велел арестовать бывшего коменданта космопорта полковника Родриго.
– Господа капитаны, согласно приказу командования после посадки власть переходит ко мне. Надеюсь, вы об этом не забыли?
Капитан Хешиир посочувствовал капитану "Созвездия Натта" – стоящий рядом с ним особист выглядел не слишком дружелюбно. И руку, словно невзначай, положил на кобуру.
– Вообще-то на своём корабле хозяин я, – не удержался и буркнул Хешиир.
Голос был услышан. Особист повернулся к его изображению.
– В полёте – да. На планете вы обязаны подчиняться мне. Поэтому слушать мой приказ: открывать входные шлюзы только после того, как солдаты с "Созвездия Натта" займут позиции. Перед этим по громкой связи предупредить бунтовщиков, что в случае оказания сопротивления они будут уничтожены. Что касается лично вас четверых, поясняю: невыполнение моего приказа будет караться по законам военного положения. Совещание закончено.
Капитан Хешиир хотел было возразить, что на Одде никакого военного положения нет, но "Созвездие Натта" разорвало связь.
– Гадский дух! – выругался Хешиир. – Шишка на ровном месте!
– Не дёргайся, – устало сказал ему капитан "Юноны". – Пристрелит, и глазом не моргнёт.
Хешиир и не сомневался, что особист пустит ему пулю в лоб, если найдёт хоть малейший повод, потому в точности выполнил указания майора: оповестил бесчинствующих беженцев по громкой связи о принятых мерах безопасности, после чего открыл входные шлюзы. Людской поток хлынул из корабля на взлётное поле – беженцы, не вняв словам Хешиира, вырвались из корабельного заточения с явными намерениями крушить всё и вся. Но место посадки окружала цепь солдат. Довольно жидкая – беженцев было в пять раз больше, но… каждый из солдат и офицеров был вооружён и целился в толпу. Беженцы выкрикивали ругательства, в солдат даже полетели какие-то небольшие предметы, явно украденные из кораблей, но дальше дело не пошло.
Хешиир и не сомневался, что особист пустит ему пулю в лоб, если найдёт хоть малейший повод, потому в точности выполнил указания майора: оповестил бесчинствующих беженцев по громкой связи о принятых мерах безопасности, после чего открыл входные шлюзы. Людской поток хлынул из корабля на взлётное поле – беженцы, не вняв словам Хешиира, вырвались из корабельного заточения с явными намерениями крушить всё и вся. Но место посадки окружала цепь солдат. Довольно жидкая – беженцев было в пять раз больше, но… каждый из солдат и офицеров был вооружён и целился в толпу. Беженцы выкрикивали ругательства, в солдат даже полетели какие-то небольшие предметы, явно украденные из кораблей, но дальше дело не пошло.
И только когда стало ясно, что бунтовщики не пойдут в самоубийственную атаку на оцепление, капитан Хешиир, наконец, почувствовал ужасную усталость. Наконец закончились мучения и можно покинуть опостылевшую рубку управления. Живы ли те члены экипажа, которые не успели укрыться от гнева бунтовщиков в режимных помещениях? Что представлял собой разгромленный корабль и сколько понадобится денег на восстановление, Хешиир даже боялся предположить. Но все заботы потом. Задание выполнено, сейчас нужно отдохнуть.
Он откинулся в навигационном кресле, уронил голову на плечо и уснул.
*****
Капитан Хиту, единственный выживший в баянитской бойне офицер штурмотряда "Золотой лист", всю дорогу от Баянита до Одды угрюмо молчал и старался ни с кем не вступать в разговоры. С офицерами, уцелевшими в баянитской мясорубке, Хиту так и не сошёлся. Единственный человек – старший сержант Найкель, с которым он мог более менее свободно разговаривать и которому почти доверял, находился в медблоке на курсе лечения. Остальные капитану не внушали доверия: или были чрезмерно болтливы, или, напротив, старались что-то вызнать, задавая неприкрыто наводящие вопросы. Последних, по здравому размышлению, Хиту отнёс к свежезавербованной агентуре майора безопасника, имени которого не знал, а остальные ему не внушали доверия излишней говорливостью.
Хиту служил в Легионе уже восемь лет, и знал не понаслышке, что представляют собой офицеры службы внутренней безопасности. Собственно, на Баяните он оказался именно благодаря короткому знакомству с представителем этой службы. И доверять майору-безопаснику, начавшему командовать на корабле, он не имел никаких оснований. Но капитан "Созвездия Натта" удостоверил, что приказ из штаба действительно получен и майор службы внутренней безопасности Ксиад на самом деле получил всю полноту власти.
Когда Филипп с неизвестным диагнозом оказался заключённым в гермобокс санчасти, капитан Хиту с дрожью некоторое время рассматривал свои руки и лицо, страшась обнаружить признаки неизвестной болезни. К счастью, ни сыпь, ни гнойники не проявились. Хиту решил, что Филипп подцепил заразу, находясь непосредственно в баянитских джунглях, над которыми капитан благополучно пролетел на флаере, и сходил к корабельному доктору, поделиться этой мыслью, а, заодно, узнать, как себя чувствует Найкель. Но к вящему удивлению капитана Хиту, врача на месте он не застал, а медицинский кабинет оказался заперт. Пожав плечами, Хиту удалился, решив заглянуть в другой раз.
Однако ни поговорить с доктором, ни узнать о здоровье Найкеля ему не удалось вплоть до самой посадки на Одду. Когда "Созвездие Натта" заглушило двигатели, по всему кораблю раздался голос майор Ксиада, приказывавший разобрать личное оружие и построить цепь вокруг прилетевших кораблей. Капитан Хиту в очередной раз вспомнил про Найкеля, пожал плечами и решил пока оставить его в медицинском гермобоксе: если Филипп не долечился, то толку от него не будет.
– Пусть отдохнёт, – буркнул под нос Хиту, передёргивая затвор "Коха", взятого им из груды вывезенного с Баянита оружия.
Хиту вместе с прочими офицерами и рядовыми вышел на взлётное поле и встал в общий строй. Оцепление получилось жиденьким, но зато вооружённым до зубов. Хиту искренне надеялся, что взбунтовавшиеся люди не рискнут броситься на солдат – стрелять в гражданских ему не хотелось. Ему сейчас вообще ничего не хотелось. Он чувствовал себя до предела вымотанным непрерывными боями на Баяните и утомительным перелётом. Постоянный шум и гомон в тесных помещениях корабля всю дорогу не давали Хиту толком выспаться, поэтому сейчас он испытывал только одно желание: улечься и уснуть крепким сном.
Конечно, бетонное покрытие космодрома плохая замена мягкой синтетической перине, но… Капитан Хиту поглядел на выбегающую из кораблей толпу гражданских, аккуратно положил автомат на бетон, улёгся рядом и мгновенно заснул крепким сном. Стоящие в оцеплении офицеры и солдаты, видимо, решили последовать примеру Хиту: они один за другим укладывались на серый бетон космодрома.
Майор-безопасник Ксиад недоумённо уставился на изображение оцепления. Люди, все до одного, вдруг полегли, будто подкошенные неизвестной болезнью. Он протянул руку к переключателю внешнего громкоговорителя, чтобы трёхэтажным матом поднять солдат, но… Майор Ксиад вдруг понял, что на самом деле ему глубоко безразлично, стреляют ли солдаты в гражданских, или дрыхнут посреди космодрома во время выполнения боевого задания. Он устало закрыл глаза и даже не заметил, как погрузился в крепчайший сон.
Шахтёры, ринувшиеся на свободу сразу из четырёх транспортов, поведением солдат были озадачены не меньше майора Ксиада. Люди перестали кричать и безумствовать, растерянно разглядывая лежащих вповалку солдат и офицеров, бросивших оружие и нахально спящих. Послышался чей-то голос, мол, они сами нанюхались сонного газа, которым хотели усмирять шахтёров. Обсуждение этого, самого правдоподобного предположения, было отложено на неопределённое время, потому что нестройные ряды беженцев начали рассыпаться – люди падали, как кегли в кегельбане, сбитые умело брошенным шаром.
Пять минут спустя на взлётном поле космодрома не было ни одного человека, не погружённого в глубокий сон. Только двое оказались неподвержены странному воздействию: инсектоид – эвакуированный с Баянита инженер, и Филипп Найкель. Удача Филиппа вновь оказалась рядом с ним: благодаря медицинским препаратам, его мозг, погружённый в пучины наркотических сновидений, не создавал естественную энергетическую ауру, характерную для любых разумных существ, и про то, что в корабельном медицинском гермобоксе находится человек, никто не узнал.
Жукообразный инженер недоумённо оглядывался по сторонам, не понимая, почему все люди вокруг лежат, погружённые в глубокий сон. Он легонько попинал суставчатой ногой ближайшего к нему солдата – тот не шевелился, хотя было видно, что он жив: грудь человека мерно вздымалась. Огромные фасетчатые глаза инсектоида засекли движение у ближайшего ангара – к месту посадки звездолётов приближался жёлтый кар технической службы, в котором находилось несколько вооружённых людей.
– У вас тут что, эпидемия? – спросил он, когда кар приблизился.
– Смотри-ка, на жука она не действует, – игнорируя вопрос инсектоида, заметил один человек другому. – Пристрелить его?
– Нет. Связать. Пригодятся все.
– А если и потом не подействует?
– Мать сама разберётся.
*****
Генерал Оттама с притворно азартным видом таскал мелкую рыбу. Он в принципе не мог понять, что многие мужчины находят в таком дурацком занятии, но сегодня был вынужден изображать из себя если не заядлого рыбака, то хотя бы увлечённого любителя. Вытащив очередную зубастую рыбёшку, он бросил её на лёд и брезгливо отёр пальцы от слизи, покрывавшей бока подводного жителя.
– Надо было меньше заплатить, может, и клёв был бы хуже, – вполголоса пробормотал, досадуя на купленное рыбное место, а не жалея деньги, как можно было бы подумать.
Оттама сидел на замёрзшем берегу озера Ритован, потому что это был единственный путь якобы случайно встретиться с вице-адмиралом Виловером. Он арендовал на день вип-домик – в таком же сейчас находился и вице-адмирал. Оттама уже перестал таскать ни в чём не повинную рыбу и теперь только следил за дверью соседнего строения, ожидая, когда же оттуда появится Виловер. А тот всё не появлялся. Если бы не важность предстоящего разговора, Оттама уже давно плюнул бы на всё и ушёл.
Наконец, генерал был вознаграждён за долгое ожидание – дверь в соседний коттедж широко распахнулась, и в клубах пара на улицу вывалился Виловер, тащивший за собой основательно шатающуюся девушку. Оттама только сейчас понял, какой рыбалкой занимался в уединённом вип-домике вице-адмирал и злобно выругался.
– Старый хрен, а туда же, – процедил он сквозь зубы, но тут же поспешил придать лицу простоватое выражение, схватил пакет с наловленной рыбой и выскочил на улицу.
Виловер, увидев Оттаму, замер, машинально закрывая собой шатающуюся девушку. Оттама широко и дружелюбно улыбнулся: