– Ты жив?! – закричала Кира, услышав знакомый голос в трубке. – Все прошло благополучно?
– Стреляли.
– В тебя?
– И в меня тоже.
– Есть жертвы?
– Только одна.
– Ой!
– Не переживай, может быть, мы его и не убьем еще. Смотря как будет себя вести.
Кира встала в тупик. О чем он говорит?
– Приезжайте и сами все увидите и услышите, – пригласил девушек Свистунов. – Годится?
Еще бы! Любопытные подруги были готовы ехать куда угодно, когда угодно и на чем угодно. Но таких жертв от них никто не потребовал.
– За вами заедет мой человек на моей машине, – сказал Свистунов. – Поторопитесь. Он сейчас выедет. И будет у вас уже через пятнадцать минут.
«Лексус» Свистунова появился под окнами дома подруг уже через двенадцать с половиной минуты. Так что подруги даже не успели опомниться и толком собраться. Да и как им было собираться, если они понятия не имели, куда поедут?
– Ты доверяешь этому типу? – с опаской спросила Леся у подруги.
– Как ни странно, да.
Это в самом деле было странно. По логике вещей, Кира доверять Свистунову не могла. Ведь он наркоторговец и вообще криминальный тип. Это его имя было занесено в милицейскую картотеку как злостного врага человечества!
И все равно Кира ему доверяла. Не ум ей это подсказывал, не сердце, а природное чутье. А чутье Киру еще никогда не подводило. Правда, как быть с Лесей? За себя Кира была спокойна, что называется, со стопроцентной гарантией. А вот за Лесю у нее такой железобетонной уверенности не было. И Кира решила, что на всякий случай станет за подругой присматривать.
Шофер, которого за девушками прислал Свистунов, оказался здоровенным детиной, который изо всех сил старался быть любезным. Но у него это не очень-то хорошо получалось. То ли вследствие врожденного скверного характера, то ли благодаря специфике своей работы. Но с подругами он общался примерно так:
– Добрый вечер, уважаемые. Авто подано. Давайте знакомиться. Вас я уже знаю. А меня зовут Витек. Ну чё, тронулись?
Подруги кивнули и забрались в машину. И вдруг услышали:
– Ты чего дверью хлопаешь, сука? (Это относилось к Лесе, которая, садясь в машину, по привычке попыталась захлопнуть за собой дверь.) Тут тебе не долбаная маршрутка. Привыкла на говне всяком ездить. А тут тебе не консервная банка!
Дальше со стороны опомнившегося шофера снова была сплошная патока и сметана. Видно, Свистунов велел ему держаться с девушками, словно с особами королевской крови. Вот Витек и старался изо всех сил. Но собственный скверный нрав его неизбежно подводил.
– Не дует, девушки? Музычку какую включить? Про любовь? Джаз? Диско?
Но стоило Кире самой попытаться открыть окно, как теперь уже на нее обрушился шквал проклятий.
– Ты куда руки суешь, курва? Ты чё, совсем без понятий? Тут все на электронике. Компьютер попросить надо, если чего хочешь. Он все сделает!
Леся в этот момент нашла ремень безопасности и потянула его на себя. Машина протестующее запикала. А шофер снова пришел в неописуемое негодование.
– Ну, девки, вы уж вообще тупые! Говорю вам, у компьютера разрешение спросить надо. Он все сделает!
Но так как обратиться напрямую к компьютеру у подруг не было никакой возможности, то надо было, оказывается, сначала спросить у шофера. А они этого уже не хотели и поэтому сидели тихо, не рискуя навлекать на себя гнев Витька. Лучше уж они обойдутся так, чем испортят что-то важное в машине.
Черт ее знает эту электронику! К тому же компьютер изъяснялся исключительно по-английски. Да еще такими заумными терминами, что подругам становилось стыдно за свою неграмотность. Шофер же прямо весь извелся. Подруги своим первоначальным поведением раз и навсегда лишились его доверия. И всю дорогу он тревожно следил за ними, косясь в зеркало у себя над головой.
Вот как легко в наше время потерять репутацию!
Место, куда Витек привез подруг, их не порадовало. Какой-то заброшенный заводской склад. А может, и что-то другое. Одним словом, серое, бетонное, без окон и с одним-единственным входом. Впечатление здание производило мрачное, удручающее. Оставь надежду, всяк сюда входящий.
Леся долго не могла понять, где они находятся. Пока Кира не объяснила ей.
– Это тот заброшенный завод, который мы видели, находится за домом Свистунова, – прошептала она, и Лесе в один момент стало все ясно.
– Мы тут надолго? – с неизвестно откуда появившимся трепетом спросила она.
– Как получится, – туманно отозвался Витек. – Некоторые остаются тут навсегда.
Разумеется, это заявление не подбодрило подруг, а совсем даже наоборот.
– Но нам-то с тобой бояться нечего! – шепнула Кира на ухо Лесе.
Та кивнула. А что ей еще оставалось? Они уже приехали. Глупо сейчас взять и начать рыдать, чтобы их отвезли домой. И подруги шагнули в железную дверь, отворившуюся с таким скрежетом, словно это были по меньшей мере врата ада.
Внутри было пустынно и грязно. Что не украдено, то покрыто толстым слоем пыли и ржавчины. И еще издалека доносились чьи-то сдавленные крики.
– Во! – обрадовался Витька. – Допрашивают!
Подруги похолодели. Кто кричит? Кого допрашивают? И не они ли следующие на очереди? Но деваться им все равно некуда. И они на подгибающихся ногах двинулись вперед.
В центре довольно большого зала с выложенным потрескавшейся плиткой полом стоял стул. Вокруг него столпилось несколько молодых мужчин, одетых преимущественно в темные брюки и футболки. Могучие мышцы, которые поигрывали под этими футболками, на несколько мгновений заставили подруг оторопеть. Но затем их внимание привлек к себе голос Свистунова.
– Вот, полюбуйтесь на этого мальца!
Подруги полюбовались. На единственном стуле в этой большой комнате сидело человеческое существо. Кто это был, сразу и не скажешь. Вроде бы юноша. Но длинные кудрявые волосы и миловидное личико могло с легкостью принадлежать и девушке. Да и фигура у этого молодого человека была девичья. Узкие плечи. Плавный изгиб бедер. Тонкие руки и ноги. Только кисти рук указывали на то, что перед ними скорее всего юноша.
– И что с ним? – спросила Кира, которая уже рассмотрела пару синяков и разбитый нос молодого человека.
Кроме того, во рту у него торчал кляп. А глаза излучали такой ужас, что подругам даже стало его жалко.
– Что он сделал?
– Стрелял, паршивец!
– Когда? В кого?
Свистунов молча почесал кончик собственного носа, пнул пленника в коленную чашечку, с удовлетворением послушал его стоны и только после этого сказал, обращаясь к подругам:
– Пошли со мной.
– Куда?
– Куда надо. Туда, где я расскажу вам, как дело было.
И девушки пошли. А пленник остался в руках помощников Свистунова, которым тот строго велел:
– Можете делать с ним что хотите. Но смотрите мне, чтобы он остался жив!
Круг из крепких мужских спин замкнулся. И последнее, что услышали уходящие подруги, был сдавленный стон, который издал пленник, когда очередной кулак врезался в его челюсть.
– Они его изувечат!
– Так ему и надо!
– Свистунов!
– А что? Ему можно, а нам нельзя?
– Этот колокольчик голубой напал на вас?
– Еще как! Открыл стрельбу. И кабы не наша удачливость, и… не бронежилеты, которые я велел надеть ребятам и сам надел, то не разговаривать бы нам с вами сейчас.
Глаза у подруг округлились! Что делается в этом мире? Они бы могли поклясться, что тот цветочек полевой не способен ни на какую агрессию! И вдруг выясняется, что очень даже способен. Впрочем, когда они увидели Лешу, то тоже думали, что он просто избалованный маменькин сынок, а вовсе не наркодилер.
– Ну, в общем, приехали мы, – начал рассказывать Свистунов, – на то самое место, где было уговорено нами с Люськой. Видим, никого там нету. Ну, вышли.
– Зачем?
– Затем, что такое условие было. Чтобы все вышли. И Люська могла бы воочию убедиться, что я тоже прибыл.
– Теперь ясно. И что дальше?
– А дальше по нам открыли пальбу!
– Ой!
Прежде чем Свистунов и его команда успели сориентироваться, двое из них оказались выведены из строя.
– У Мальца нога прострелена. А Бурому в шею пуля попала. Врача мы ему уже привезли. Тот пулю извлек, рану перевязал, антибиотиков вколол, но больше ни за что не ручается.
– Так надо было его в больницу!
Свистунов так посмотрел на Лесю, что она тут же замолчала. И поклялась самой себе, что больше ни словечка не скажет. Очень ей надо, чтобы на нее так смотрели!
– Какой врач? – пробормотал Свистунов. – Вы что, девчонки?
– А кто стрелял-то? – быстро спросила Кира, чтобы сгладить неловкость.
– А кто стрелял-то? – быстро спросила Кира, чтобы сгладить неловкость.
– Он и стрелял.
– Этот парень, которого вы допрашиваете в соседней комнате?
– Он самый.
– А… А зачем?
– Затем, что все было подстроено! – взревел Свистунов.
И хотя рычал он не конкретно на подруг, а, так сказать, вообще, те едва сдержались, чтобы не запищать от страха. В гневе Свистунов был страшен.
– Люська всю эту катавасию и устроила!
– Как это?
– Наняла двух недоносков, чтобы перестреляли нас с ребятами, едва только мы выйдем из машин.
– Двух?
– Ну да, двух.
– Но… Но мы видели только одного.
– Точно! Одного мы поймали, но его приятель от нас ушел.
– Как ушел?
– Повезло стервецу, – неохотно признался Свистунов. – Малец сплоховал. Со своей простреленной ногой в погоню кинулся. Никому не сказал, что нога у него не в порядке.
Во время погони боль в простреленной ноге стала совсем уж невыносимой. И Малец сошел с дистанции. А так как в это время возле него не было никого из товарищей, то парень благополучно ушел.
– И никакого товара ты не получил?
Свистунов мрачно покачал головой:
– Нет.
– Но тогда зачем все это было нужно? Зачем эта особа, представившись Люськой, вызвала тебя на встречу?
Свистунов снова помотал головой.
– У меня есть только одно предположение, – сказал он. – Кто-то хотел меня устранить. И решил выбрать именно такой способ.
– Но это же глупо!
– Не так уж и глупо, – возразил Свистунов. – Кабы не наши бронежилеты, то мы бы все стали покойниками.
– Вас бы убили?
– Точняк! Замочили бы, словно котят. У этих ребят было отличное оружие. Просто удивительно для таких слизняков.
Столь внезапного нападения никто из команды Свистунова не ожидал. Все думали, что всего-навсего едут за товаром. Деньги при них. Отдадут деньги, получат товар. Сто раз проворачивали такую операцию. Ну если не сто, то раз пятьдесят уж точно.
Правда, партия товара в этот раз была необычайно крупной. Да и с самого начала что-то с ней не заладилось. Но ведь рынок был давно поделен между наркобаронами. Каждый имел свой кусок, и вооруженных нападений никто не ожидал.
Так что никто из них, а в первую очередь сам Свистунов, не думал, что передел начнется так внезапно и так нагло.
– И на кого ты думаешь?
– Есть много мыслей.
– Но если бы ты погиб, то кто бы выиграл в первую очередь?
– Мой заместитель.
– Он был с вами?
– Нет.
– Не было? Вот видишь!
– Что? – разозлился Свистунов. – Что я должен видеть? Я сам велел Стилету не высовываться. Если бы меня не стало, то кто бы руководил действиями ребят?
– Ты так уверен в преданности этого Стилета?
Свистунов фыркнул. Не был он уверен ни в чьей преданности.
– Просто я хорошо знаю Стилета. Он очень осторожный пацан. Если не уверен на все сто процентов, что дело выгорит, ни за что не станет рисковать. Поэтому и сидит до сих пор на втором плане. Так ему безопасней.
– Но ты бы его все-таки проверил.
Свистунов повторно фыркнул. Мол, без советчиков обойдемся. Еще не хватало, советовать они ему будут.
– К тому же мы уже выяснили у этого парня, кто его нанял, – сказал он подругам.
– И кто?
– Баба.
– Какая?
– Представьте себе, она ему не представилась, – язвительно произнес Свистунов.
Но подруги на его тон не обиделись. Понятно же, что мужик расстроен и зол на всех, а уж на себя в первую очередь. Отсюда и его язвительность.
– А как они познакомились?
Свистунов в этот момент как раз возился с бутылкой бренди. Видимо, он в самом деле был чрезвычайно расстроен, потому что о хороших манерах забыл напрочь.
Осушив одним глотком чуть ли не треть бутылки и не предложив подругам взбодриться, Свистунов некоторое время еще молчал и прислушивался к своим ощущениям. Он даже глаза закрыл, чтобы ничего его не отвлекало. Потом глаза открыл. Но выражение задумчивости с его лица не исчезло. Он слушал. И наконец произнес:
– Кажется, все.
– Что все?
– Пора! Мои ребята закончили.
Он оказался прав. Ребята уже закончил обрабатывать попавшегося им в руки парнишку. Теперь его физиономия уже не была такой смазливой. К тому же она увеличилась почти в два раза, посинела, покраснела и побагровела одновременно.
Но парень был жив. И даже мог говорить. Что и сделал весьма охотно, памятуя наказ одного из ребят Свистунова:
– Будешь п…ь, яйца оторвем и у нас на глазах сожрать заставим.
Одним словом, парень был готов к откровенности. И не заставил себя дальше упрашивать.
– Все скажу, – ревел он. – Только не убивайте.
– Сначала разберемся, много ли ты знаешь. А там уж посмотрим. Говори, где познакомился со своей клиенткой.
– Она сама ко мне подошла.
– Где? Когда? Почему именно к тебе?
Парень снова зашмыгал разбитым носом. Но тычок в бок заставил его взять себя в руки и начать говорить вполне отчетливо.
Попавшийся парнишка был обычным менялой. Стоял он возле станции «Сенная» и скупал ворованное золотишко, медали и прочее, что принесут добрые люди.
Та женщина, которая сыграла в его судьбе такую роковую роль, подошла поздно вечером. Когда на всей станции остался один только Павлик. Так звали парнишку, который только что выполнял роль боксерской груши для свистуновских молодцов.
Надо сказать, что от природы Павлик был очень осторожен и даже трусоват. Но от этой женщины ничего дурного не ожидал. По его словам, она была дорого одета. По-настоящему дорого. У нее были отличные замшевые туфельки, длинный кожаный плащ, который она надела явно прихоти ради, потому что на улице было довольно тепло. Лицо и голову закрывала шляпка с вуалью.
– У меня есть для тебя работа. Ты меня понимаешь? – глухим голосом спросила женщина у Павлика.
Услышав этот вопрос, Павлик радостно встрепенулся. За весь день он купил только два золотых перстня, от которых не ожидал хорошего навара. А деньги ему были нужны позарез. Причем в буквальном смысле этого слова. Павлик задолжал довольно крупную сумму одному серьезному человеку. И если бы до следующей недели не отдал долг, то мог бы проститься со своей молодой жизнью.
Но несмотря на крайнюю нужду в деньгах, Павлик решил проявить осторожность и спросил:
– А что делать-то нужно?
– Ничего, что тебе было бы не по силам, – успокоила его женщина.
Павлик прикинул свои силы. Получалось, что он и в самом деле хлопец хоть куда. Даром что батька и мамко всю жизнь шпыняли его. Мол, учись, человеком станешь. А нет, так неучем и помрешь. А он, посмотрите-ка, хотя университетов и не кончал, а устроился просто прекрасно.
Десять лет назад Павлик уехал из родной станицы Буденовской, оставив маленький домик с белеными стенами и стареньких родителей. Отец с матерью, чтобы прокормиться, вынуждены каждый день простаивать на коленях перед грядками с помидорами и луком. Вот вам и инженеры! Вот вам и высшее образование. Кому оно нужно?!
А он и без образования живет себе прекрасно. Устроился в большом городе, снимает даже не угол и не комнату, а целую квартиру. Правда, однокомнатную, но зато в центре города. Квартира Павлику подвернулась случайно. Однажды к нему пришла клиентка – старенькая бабушка, находящаяся уже не на пороге маразма, а шагнувшая гораздо дальше.
Бабульку Павлик хорошо знал. Раньше она таскала ему разное барахло, среди которого попадались интересные вещицы. Но нынче она приволокла что-то огромное.
– Это у тебя что там?
Вместо ответа бабулька развернула мешковину. И глазам Павлика предстал огромный пузатый самовар.
– Это чего такое? – ошеломленно повторил Павлик. – Бабка, ты что, совсем спятила? Чего приперла?
– Миленький! – едва не расплакалась старушка. – Выручай. Деньги нужны. К сестре собралась. Дорога дальняя. На билет никак не хватает.
– К сестре? – задумался Павлик. – Далеко?
Спросил он это чисто машинально. На самом деле ему было глубоко плевать, где живет сестра полоумной бабульки, к которой та собралась в гости.
– Ой, далеко, соколик! За Вологдой и еще часов пять на автобусе ехать.
То ли потому, что Павлика уже сто лет никто не называл соколиком, то ли по причине того, что самовар хотя и был изрядно помят, но все же производил впечатление, Павлик кивнул. Но тех денег, которые он отслюнявил бабке, той явно было мало.
– На билет хватит. А на гостинцы сестре? – плаксиво осведомилась она.
– Ну, бабка! – разозлился Павлик. – Что ты от меня хочешь? И так я тебе дал втрое больше того, что дали бы в скупке.
С одной стороны, это было правдой. Но с другой – бабке все равно было мало. И она неожиданно предложила: