— Они дали запрос на «чистильщика», — негромко сказал Шувалов. — Но сразу предупредили, что это должен быть очень хладнокровный, опытный и умелый «специалист».
— И что мы им ответим? — спросил Эм, который, впрочем, уже и сам знал точный ответ. — На этот их... странный запрос?
— Мы им ответим примерно так, — улыбнувшись, сказал Мануилов, он же Мерлон: — «Вам нужен исполнитель-виртуоз? Так вы будете его иметь!»
* * *Когда Завадовский проинформировал своего главного консультанта по вопросам безопасности, курирующего заодно подразделение деловой разведки, о решении, принятом «узким кругом лиц», Званцев усилием воли заставил себя промолчать, абсолютно ничем не выразив своего несогласия с «генеральной линией», с той самой линией, что обеспечивала по намечаемым сделкам громадные «откаты» Завадовскому, Сержу Полякову, еще двум-трем высокопоставленным чиновникам, близким к Белому дому и даже Кремлю, но не учитывала возросшие аппетиты бывшего руководящего гэбиста Александра Званцева.
Тендер — это часть паровоза, а еще это термин, обозначающий конкурсный подряд. При прочих равных условиях очень важно, кто именно будет представлять интересы «подрядчика» и кто будет контролировать вдобавок самого «делегата», так же как и то, кто будет «крышевать» всю нарождающуюся на глазах торгово-финансовую конструкцию, с ее скрытой, как у айсберга, полулегальной и во многом криминальной составляющей.
По мнению Завадовского, который также считается с точкой зрения крупнейших дилеров на «оружейном рынке», на важную встречу, которая должна вскоре состояться где-то на Ближнем Востоке, должны отправиться в качестве «спецпредставителей» Серж Поляков и еще проклятый выскочка Михайлов. Не исключено, что Альберт присовокупит к ним и Натали Дешам — она «глаза и уши» гендиректора в парижском бюро, и Серж вынужден считаться с ее растущим в «филиале» влиянием. Оч-чень способная «бизнес-вуменша», да еще с потрясающими внешними данными: Званцев абсолютно точно знал, что Завадовский «подкладывал» ее под одного шейха из Эмиратов и еще под родственника саудовского короля, от которых зависело благорасположение закупающих впрок оружие и военную технику местных царьков.
Ни одним из вышеуказанной троицы Званцев манипулировать не в состоянии, а потому в момент заключения наивыгоднейших сделок, основным участникам которых, равно как и «переговорщикам», светят крупные «откаты» и разные премиальные «бонусы», он оказался, можно смело сказать, у разбитого корыта.
Получается также, что даже чекистская «крыша», которую он обеспечивал своей компании через собственные связи в ФСБ, теперь вроде как стала второстепенной, поскольку у Завадовского и К° появились собственные завязки в ГРУ и Совбезе. Альберт уже дал понять, что Михайлову после окончания «европейских каникул» будет позволено набрать свою команду, что поставки «товара» на Северный Кавказ будут идти именно через него, а Званцев будет осуществлять за ним некий руководящий контроль.
Но этот выскочка, обладающий, что следует признать, кое-какими талантами и организаторскими способностями, вряд ли потерпит над собой жесткий контроль со стороны фээсбэшной «крыши». Он уже показал свои хищные клыки, к тому же, помимо мощной чеченской «крыши», у него есть еще какие-то собственные завязки среди протежирующих ему высокопоставленных покровителей гендиректора Завадовского.
Хотя он не раз говорил Завадовскому о тех сложностях, что сопутствуют поставкам «товара» на Кавказ, все в действительности было «чуточку» не так: для человека или узкой группы лиц, занимающихся этим, это был не просто доходный бизнес, а воистину золотое дно. Особенно сейчас, когда вновь стали воссоздавать чеченскую милицию, каковую, естественно, следует вооружать, когда то же самое делается в Дагестане и когда после активных боевых действий в Чечне отчетность в подразделениях, частях и службах МО и МВД настолько запутана и недостоверна, что в ней сам черт ногу сломит, а не то что «компетентные органы»...
Он не хотел терять еще и этот, казалось бы, уже приватизированный «бизнес», а потому, хотя и не выказал своего недовольства Завадовскому, сидеть сложа руки вовсе не собирался.
* * *В свой второй офис, расположенный в Замоскворечье, он приехал около восьми вечера, а потому застал здесь одного лишь Сергея Борткевича, которого звонком на мобильник попросил дождаться его здесь.
Борткевич, которого он наряду с еще несколькими сотрудниками увел вслед за собой из Управления собственной безопасности ФСБ, где тот был старшим опе-ром в подполковничьем звании, по своему характеру и личным качествам был примерно такой же личностью, что и Михайлов. Этого выскочку он возненавидел даже раньше, чем тот у него, можно сказать, на глазах изуродовал двух здешних сотрудников — за то возненавидел, что тот, неожиданно сделав карьерный скачок, «застолбил» место, вернее, пытался его занять, которое хотел занять, при протекции своего старого наставника, именно Сергей Борткевич.
— Надо было его еще раньше порешить, — выслушав генерала, сказал он. — Не врубаюсь, Николаич, почему мы его в Гудермесе не похоронили?! Зачем позволили выйти прямиком на «генерального»?!
— Не забывай, что его прикрывают сами чеченцы. В Гудермесе тоже нельзя было «мочить», потому что докопались бы, кто, что и как... Думали попытать там его маленько, добыть какой-то компромат на тех, кто Альберту в «крыши» набивается, но пришлось дать «задний ход»... Здесь, в Москве, и подавно нельзя было его трогать, чтобы не было потом разных гнилых базаров.
— Не понимаю, на фиг он в нашу контору перешел?! Вон в «Росворе» полно его коллег гэрэушников, вот пусть бы с ними и конкурировал! Может, его специально внедрили, чтобы он и его кореша заменили собой...
— Слушай сюда, Сергей! — перебил его начальник. — Ты послал людей во Францию, как я велел?
— Вослед за Михайловым и полетели, — кивнул тот. — Сейчас этот гад в Париже, причем почти все время в компании с Дешам.
Званцев задумался. Он прикидывал и так, и эдак, но получалось одно и то же — от Михайлова, пока он не набрал команду и пока он оторван от прикрывающих его и здесь, в Москве, и в Чечне «крыш», нужно срочно избавляться. Он должен исчезнуть точно так же, как внезапно появился на горизонте несколько месяцев назад. Он должен исчезнуть бесследно: пусть думают, что этот подозрительный субчик, разжившийся довольно кругленькой суммой, переведенной на его счета по инициативе самого Завадовского, решил вдруг выйти из смертельно опасной игры. Очень и очень правдоподобная версия...
Натали Дешам? А почему бы и ей не исчезнуть с концами? Тогда Званцев сможет устроить интригу вокруг фигуры Полякова и, мотивируя этот шаг необходимостью «крепить безопасность», ввести в штат парижского бюро несколько своих людей и капитально закрепиться в Париже.
Если Михайлов вдруг исчезнет с горизонта, то в пару с Поляковым на будущих переговорах наверняка будет определен именно Сергей Борткевич — а именно такого расклада сейчас и добивается экс-гэбист Александр Званцев.
— Вот что, Сергей... Сколько там у тебя людей? Трое? Прикинь, что и как, может, еще кого полезного из сотрудников прихвати, и летите в Париж! Ты знаешь, кто пытается перебежать тебе дорожку, так что все теперь в твоих руках...
Глава 10
За четверо с хвостиком суток, прошедших с того момента, как Бушмин вместе с чемоданом высадился в международном аэропорту Орли, где его прибытия дожидалась некая Натали Дешам, он успел пройтись немало пешком, наездиться вдоволь на самом разнообразном транспорте, включая наиновейший спортивный автомобиль «Лотус-С4С», и даже умудрился побывать в компании все с той же Натали на борту геликоптера, который малость прокатил их в небе над французской столицей.
Но в то же самое время он ни на микроскопический шажочек не приблизился к разгадке ребуса, который обозначил для себя как «феномен Джабраила».
Бушмин отчетливо понимал, что компания «Промвоенэкспорт», несмотря на ее солидные материальные и организационные возможности, несмотря на все завязки руководства в высоких правительственных сферах и спецслужбах, по отношению к Джабраилу несамостоятельна, зависима от него и входит частью своих структур в более мощную и разветвленную структуру, которую Андрей называл про себя «фирмой Джабраила». Взять хотя бы нелегальные поставки оружия в регион Северного Кавказа. Организовать дело так, как оно организовано и поставлено в настоящий момент времени, расставить повсюду «своих» людей, при этом «построить» самих непримиримых чеченцев, сделать их зависимыми от «контролируемых поставок», а следовательно, уязвимыми в военном отношении, а затем и вовсе перекрыть им «кислород», вроде как с «воспитательной целью» — такую вот продуманную иезуитскую политику осуществлять Завадовскому, Званцеву и К° попросту не под силу. Тем более что их организация большей частью оперирует на внешних рынках, а потому чеченский бизнес для них является лишь побочным продуктом их основного бизнеса — контрактных поставок новейших отечественных систем оружия за рубеж, преимущественно в страны исламского мира.
Следовательно, государственная компания «Промвоенэкспорт», вернее, не сама компания, а некоторые из ее руководителей, является инструментом в руках таинственного Джабраила или одним из инструментов, при помощи которых он на протяжении вот уже последних шести месяцев стремится достичь известных лишь ему одному результатов.
Это, как говорится, во-первых.
Хотя многое в существующем нынче раскладе остается неясным, все же дистанция между ним, Андреем Бушминым, и некоей личностью либо, что больше походит на правду, группой лиц, укрывшихся под изобретенным для внутреннего пользования псевдонимом Джабраил, не столь уж велика, чтобы ее нельзя было преодолеть в два или три приема.
Это — во-вторых.
Безусловно, полумифические фигуры Джабраила (или Джибриила, а также Джибраила — зависит от произношения) и прочих «архангелов» очень живо интересуют самого Бушмина. Но они при всем своем крутом заоблачном происхождении все же представляют взятые все вместе еще одну «ступень», достигнув которой он мог бы попытаться перешагнуть на равновеликий им, но уже качественно иной уровень: речь в данном случае идет о Ливанце, а также деловых партнерах этого одного из самых влиятельных людей на всем Ближнем Востоке.
Это третье и самое главное, ради чего, собственно, Бушмин и переместился из «внутренней страны», с ее припрятанными в «сундуках» гостинцами и сюрпризами и добрейшими людьми, готовыми размяться на тебе, за неимением клавишных инструментов, через Москву с ее секретными «явками» и «шлюзами», с чеченской «крышей» и званцевскими мордоворотами — в этот ошарашивающий космополитичный город на Сене, где ему, кажется, суждено провести свои «европейские каникулы».
* * *Если на время бушминских командировок на Северный Кавказ джабраиловцы приставили к нему двух своих соглядатаев, нашедших свой конец в Гудермесском застенке, то в Париже роль «ошейника» взяла на себя не кто иная, как Натали Дешам.
Впрочем, общество очаровательной парижанки, наделенной к тому же приятной славянской внешностью, было гораздо приятнее самому Бушмину, нежели компания двух головорезов, таскавшихся за ним повсюду, «стучавших» на него званцевской контрразведке и от которых, кроме выстрела в спину, ничего хорошего ожидать не следовало.
Дешам приезжала к нему в «Крийон» к одиннадцати утра на своем личном «Лотусе» — ясно, что обычной переводчице такая вот тачка может лишь во сне присниться, — после чего ехали куда-нибудь завтракать, затем осматривали город и пригороды, тот же дворцовый комплекс в Версале, музеи, выставки, рестораны и прочее, вплоть до наступления полуночи, когда Натали доставляла своего подопечного к парадному подъезду отеля «Крийон». Счета повсюду она оплачивала сама, посмеиваясь при этом, что «за все платит фирма» и что ей и самой «шара обломилась», а если и позволяла Андрею пользоваться кредитной карточкой или тратить наличные, то лишь в тех случаях, когда он покупал какие-нибудь сувенирные безделушки или дарил своему симпатичному гиду букетик цветов, купленных им где-нибудь на Монмартре.
На пятые сутки своего пребывания в Париже Андрей наконец хоть на несколько часов был предоставлен сам себе: Натали еще с вечера предупредила, что они на пару с Сержем отправляются по каким-то своим срочным делам в Брюссель, предлагала заменить себя кем-то из штатных сотрудников бюро, но Бушмин отказался — он уже акклиматизировался в этом огромном мегаполисе, к тому же именно сегодня он желал бы обойтись и вовсе без «поводыря-ошейника».
Первой о себе в этот день напомнила чеченская «крыша». В десять часов утра негромким стуком в дверь его номера.
— Тебя хочет видеть Асланбек, — сказал вайнах, даже не переступив через порог. — Напротив гостиницы есть кафе, знаешь? Он будет тебя там ждать.
Андрей несколько секунд молча смотрел на визитера. Ваха Хурциев, которого ему доводилось видеть в камуфляже, увешанного оружием, при портативной рации и с полуметровой длины кинжалом в ножнах на боку, а также в темных брюках и черной кожанке, составляющих его гардероб в Москве, теперь был подстрижен, гладко выбрит, надушен одеколоном и прикинут в стильный версачиевский костюм. М-да... Интересно было бы узнать: как этой публике удалось пробить его парижские координаты?
— Скажи Асланбеку, что я буду через десять минут.
Младшего из братьев Чермоевых, которого неизвестно каким ветром занесло из Веденского ущелья прямиком в центр французской столицы, он обнаружил за столиком только что открывшегося для публики кафе. Еще двое его соплеменников, Ваха и рослый плечистый нохча, имени которого Андрей не знал, но чью образину он видел рядом с Чермоевым, когда посещал базы боевиков, расположенные в глухих труднодоступных районах Юго-Восточной Чечни, сидели поодаль.
Бушмин присоседился к нему за столик. Когда подошла официантка, он заказал по-английски круассаны, стакан апельсинового сока и кофе, после чего бросил на Чермоева, который тоже сделал заказ, вопросительный взгляд.
— Я здесь проездом, кунак, — сказал Чермоев. — Решил заодно и тебя проведать, узнать, как у тебя обстоят дела.
— А я уж подумал, Асланбек, что вы за мной устроили здесь слежку.
— Следить? — удивился чеченец. — За тобой? Зачем мне это надо?
— Вот и я думаю — «зачем»?
Принесли заказ. Они съели по паре теплых чуть хрустящих круассанов, после чего разговор между ними продолжился.
— Андрей, ты же не маленький, да? Сам знаешь — «зачем»... Как мы тебя нашли? Для нас это не проблема. Тебе ведь Руслан говорил, да и Абдулла, по-моему: «Если ты нам понадобишься, кунак, мы тебя везде и повсюду найдем...»
— Ну хорошо, Асланбек, я понял... Что дальше? Ты же в курсе, а если нет, то наверняка от брата знаешь, что я здесь не на отдыхе, а вроде как в служебной командировке...
— Что говорят тебе местные начальники?
— Пока еще ничего не ясно. — Бушмин пожал плечами. — Видишь, завис здесь и даже не знаю, когда будет решаться мой вопрос.
— А я знаю, — закуривая сигарету, спокойно сказал Чермоев. — Я точно знаю, что ты — поедешь.
— Поеду? Куда именно?
Чеченец бросил на него задумчивый взгляд, как бы находясь в нерешительности, стоит ли делиться с собеседником некими известными ему тайными сведениями или этого делать все же не стоит.
— Пока жди, кунак. Два или три дня, и все решится. И все у тебя тогда будет хорошо, если, конечно, будешь и дальше с нами «дружить»...
— Если мне это будет выгодно, — хмыкнул Бушмин, — то корешить будем до гробовой доски. Но у тебя, вижу, есть еще какие-то ко мне вопросы?
Чеченец вначале пристально посмотрел на «кунака», затем, напустив на себя многозначительный вид и перейдя окончательно на полушепот, произнес:
— Аванс уже переведен на твои счета, да?
— Я пока не интересовался этими вопросами. — Бушмин опять пожал плечами. — И не давал никаких обещаний.
— Это не имеет значения, Андрей. Тебе сделано было предложение, да? А ты знаешь, от чьего имени оно сделано, и должен понимать, что отказываться от таких предложений нельзя.
— Не обижайся, Асланбек, но такие вопросы я хотел бы обсудить не с тобой и даже не с Малехом, а с тем человеком, от чьего имени вы пытаетесь со мной говорить.
Судя по просветлевшему лицу Чермоева, он был вполне удовлетворен услышанным ответом.
— Так и будет, Андрей! Скоро ты с ним встретишься, это я тебе гарантирую! Денег у него куры не клюют, он готов дорого заплатить за информацию... Что именно его интересует, ты знаешь, да? Все будет аккуратно обставлено, твои начальники даже не узнают, откуда пошла «протечка», если вообще догадаются...
— Вот об этом в первую голову я и хочу с ним переговорить!
Они расплатились каждый за себя, затем двинулись к выходу.
— Почему ты без охраны, Андрей? — поинтересовался Чермоев. — А хочешь, я к тебе пару своих джигитов приставлю?
— Не надо, — покачал головой Бушмин. — Меня и так, кажется, местные пасут.
— Как знаешь, кунак... Я и в самом деле здесь проездом, так что время меня уже поджимает. Итак, Андрей, увидимся примерно через неделю...
— До встречи, Асланбек, — нейтральным тоном сказал Бушмин. — Уверен, что при следующей нашей встрече вы все получите от меня полное удовлетворение.
Попрощавшись с чеченцами, он еще некоторое время спиной чуял их тяжелые, напряженные взгляды, и в особенности Вахи Хурциева, которому, как подозревал Андрей, если он вдруг разочарует нохчей и их арабских покровителей, скорее всего и будет поручено ликвидировать несговорчивого человека по прозвищу Мафусаил.
Вернувшись ненадолго в отель, Бушмин заказал такси и отправился на нем в район Дефанс. Проведя около получаса в одном из зданий «Лионского кредита», он частично разрешил свои финансовые проблемы: связался по телефону со своим «поверенным» на Кипре, а затем посредством двух трансакций через офшорную зону острова Науру перевел джабраиловские денежки, вернее, уже его личные, на контролируемые им счета в кипрском филиале «Бэнк оф Лебанон».