— Вот, сеньор генерал! То, что вы просили. С сайта ВОЗ.
Хоакин брезгливо, двумя пальцами взял лист и прочитал:
«Серьезнейшая вспышка заболевания, аналогичного SARS, уже неделю бушует в южных и центральных районах Китая. Из-за военных действий поступление информации из пораженных вирусом провинций ограничено. Истинные масштабы заболевания неизвестны, но туда уже переброшены все наличные силы гражданской и военной эпидемиологических служб. Несмотря на строжайший карантин, заболевание продолжает распространяться».
Подняв глаза на адъютанта, генерал очень тихо, но явственно выругался.
Глава 32. Русь. Москва. 27 августа
Совещание в «хрустальной комнате» на Центральном командном пункте Вооруженных сил открылось ровно в 8.30, как и на протяжении всего августа. Сейчас перед Стрельченко, сжимая в руках папки с документами, угнездились в креслах три десятка уставших, замученных людей, представляющих так называемую силовую часть русской элиты. Генералы, адмиралы, разведчики, аналитики, сыщики.
С дипломатами и финансистами Стрельченко предпочитал встречаться в загородной резиденции, подальше от силовиков. Есть вопросы, которые надо держать подальше от военных, на расстоянии.
— Наступление НОАК на Омск и Барнаул остановилось. Нет топлива. Минимум на трое-четверо суток, пока не реорганизуют снабжение. У нас появилось время перебросить туда резервы.
— Какие резервы, генерал армии? — хрипло спросил Стрелец. — Откуда у вас появились резервы?
Усольцев вздохнул:
— Три бригады развернуты из территориальных полков. Личным составом укомплектованы, техники, правда, только половина от штата. Сейчас там разворачивается штаб и две бригады украинского корпуса.
— Допрыгались, стратеги? Скоро нечем зад свой прикрыть будет…
Министр обороны Седельников кашлянул, привлекая к себе внимание и остужая пыл готового взорваться Стрельца.
— Омск китайцы не возьмут. Головой ручаюсь, — неожиданно сказал Седельников. — Они с оглядкой на свой тыл воюют. Генерал Цзоу не дурак. Он и так слишком глубоко залез к нам за пазуху.
— Зачем мне ваша голова, Седельников? Разве что пепельницу из черепа сделать. Мне победа нужна. Хоть не нокаутом, хотя бы по очкам. Что там на западе?
— Все готово к продолжению наступления на Рурский промышленный район и выходу к Рейну.
— Отлично. Наступление отменить. Начинайте переброску восьмого гвардейского корпуса и тринадцатого армейского на восток.
Генералы переглянулись.
— Но, господин президент, — начал было Усольцев. — Противник практически разбит, осталось принудить к капитуляции.
Стрельченко усмехнулся. Пару дней назад тот же Усольцев доказывал, что надо остановить наступление и вернуться в Польшу. Которую использовать как плацдарм, как буфер для обороны собственных рубежей.
— Вы знакомы с французской военной доктриной, господин начальник Генштаба?
— Так точно.
— И как, вы думаете, французы будут реагировать на выход наших танков к Рейну?
В комнате с прозрачными стенами повисла неловкая, напряженная тишина.
— Они не посмеют, господин президент. Не посмеют применить ядерное оружие, — выдавил из себя Усольцев.
— Почему? Одно дело — воевать за никому не нужное североатлантическое единство, другое — за свою страну. Сдается мне, господин генерал армии, что вы переработали и вам требуется небольшой отдых.
Стрельченко поднялся и прошелся по кабинету.
— Кампания в Европе закончена. Точка. Проблемы с остатками американских войск в ЕС уже не наша проблема.
— А чья?
— Думаю, французская. Всех деталей идущих переговоров раскрывать не буду, но могу сказать одно. Мы победили, Европейская кампания окончена. Что с Польшей?
— Плохо дело. — Министр внутренних дел Сальников привстал со своего кресла. — Польша ныне тыловой район западного направления, она уже перешла в ведение внутренних войск, поддерживающих там порядок. Количество обстрелов каждые сутки увеличивается на двадцать — двадцать пять процентов. Нападают на комендатуры, разрушают инфраструктуру. Стали нападать на колонны. Пока отбиваемся, но есть потери. Тяжело работать, не хватает агентуры среди местных жителей. Не хватает личного состава. Наши заявки на мобилизованных удовлетворены только на четверть.
— Сколько у вас там сил?
— Три моторизованные бригады ВВ полного состава. Четыре отряда специального назначения ВВ, четыре подразделения СОБР, две отдельные авиаэскадрильи.
— Этого мало, — недовольно сказал президент, повернувшись к сидящим.
— Извините, но сил взять неоткуда. — Сальников развел руками.
— Не верю, — отрезал Стрелец. — Ищите резервы. Подумайте, посчитайте, где можно людей набрать. Идем дальше. Нестеров!
Поднялся невысокий, плечистый, крепко сбитый генерал-полковник, начальник военной разведки.
— Польская армия разбита, но ее спецподразделения практически не пострадали. Отряд «Гром», за исключением одной группы, застрявшей в Афганистане, практически в полном составе скрывается в лесах между Варшавой и Краковом. И в самих городах. Полк армейского спецназа[111] тоже растворился, как и отряд «Формоза»[112]. Уверен, что часть из них уже легализована и осела в крупных населенных пунктах.
— Поэтому мы в них и не лезем, — проворчал главком Сухопутных войск Суханов. — Стараемся обходить крупные населенные пункты, снабжая группировку. Серьезных нападений на колонны пока не было.
— Сплюньте! — зло сказал Стрельченко. — Дальше слушаю…
Начальник ГРУ сглотнул и продолжил:
— Уверен, что ситуация идет к взрыву в ближайшие дни. Наша зарубежная агентура докладывает о переброске в Польшу не менее двадцати диверсионных групп из состава SAS, армейского спецназа США и «тюленей». Резко вырос радиообмен между разрозненными остаточными подразделениями польской армии, находящимися в лесах. Мое мнение — общее выступление поляков назначено на тридцать первое августа или первое сентября.
— Какой прогноз?
— Полякам удастся хотя бы на время перехватить до девяноста процентов шоссейных и железных дорог, по которым снабжается армия Волобуева. Потребуется не менее декады, чтобы их разблокировать. Это не считая возможного восстания в крупных городах и попытки захвата небольших городов остатками польской армии. Тогда ситуация может затянуться на пару месяцев. Польша — не Кавказ, территория большая, многочисленное население. Плюс старые традиции подпольного саботажа и вооруженных выступлений. Оружия на руках у населения — огромное количество. Внутренние войска, моторизованные части полиции и спецназ МВД с этим не справятся, несмотря на весь свой опыт.
— И что вы предлагаете, господин генерал-полковник?
— Упреждающий удар. У нас еще есть двое суток. Можно стянуть с Кавказа девяноста пятую горнострелковую бригаду и Терской полк пластунов. Перебросить «Альфу», в конце концов…
— И окончательно оголить Кавказ? — подал голос директор СНБ Блинов. — Вы же знаете, что обстановка там снова накаляется.
Нестеров упрямо наклонил голову и произнес:
— У Службы национальной безопасности, насколько я помню, по совместным боевым операциям существуют на южном направлении антитерористические региональные подразделения. Есть пограничная охрана со своей авиацией и артиллерией. По линии сухопутных войск — Батайская бригада спецназа. Сил достаточно для поддержания стабильности на Кавказе.
Блинов бросил на генерал-полковника недовольный взгляд. Несмотря на то что Блинов и сам был кадровым армейским офицером, он уже почти восемь лет возглавлял национальную безопасность и проникся извечной «номенклатурной войной» между военными, полицией и спецслужбами. Но спорить не стал. Его ведомство и так завязло по уши в расследовании причин начала Третьей мировой войны, обшаривая наиболее грязные закоулки тайной политики множества стран. Хочет ГРУ и армия рулить в Польше, так пожалуйста. У него своих дел полно. В конце концов, не дай бог, что-то случится на юге, отвечать уже будет Нестеров.
— Вечером тридцатого августа, собрав силы в кулак, нужно начать специально-войсковую операцию сразу в четырех оперативных районах. Части внутренних войск, СОБР и сводные оперативные полки полиции бросить на зачистку населенных пунктов вокруг Гданьска, Кракова, Варшавы, Вроцлава, где, по нашим данным, и базируется основная масса легализованных бойцов сопротивления. В это же время переброшенные с Кавказа армейские части, усиленные спецназом ВВ, подготовленным к подобным задачам, начнут зачищать лесные массивы, где, по данным разведки, могут находиться остаточные польские войска и базы сил специального назначения. С привлечением тяжелого оружия. Так же прошу вывести на время из состава действующей армии и передать в состав формируемой группировки пятьдесят седьмую десантно-штурмовую бригаду и триста тридцать шестую гвардейскую бригаду морской пехоты. Эти подразделения сейчас, как я понимаю, не очень нужны на фронте, а опыт действий в зоне локального конфликта у них огромный.
Президент понимающе кивнул.
— А если не справимся? — неожиданно подал голос Суханов. — Поляки — народ упертый. Может, без войсковой операции обойдемся? Одним спецназом и оперативниками? Командиров среднего звена повяжем, часть пехоты выбьем. Они и попритихнут.
— Будем думать. Сейчас нам необходимо быстрее перебросить два корпуса на Дальний Восток. Если поляки перекроют коммуникации, переброска будет сорвана.
Министр обороны вздохнул и, поправив тугой узел галстука, осторожно спросил:
— Что с десантной группой Румянцева делать? Остатки Северного флота ушли по вашему приказу. Десантники остались одни.
Стрелец не нашелся что ответить. Помолчав, произнес:
— Через два часа — здесь же, в том же составе. Кроме Блинова. Он сейчас едет со мной. У вас час, господа, чтобы обдумать ваши предложения по Исландии и Польше.
Кавалькада из четырех черных одинаковых, словно блестящие новые калоши, бронированных «Чаек» и микроавтобусов сопровождения «Мерседес» вылетела на Кутузовский проспект и, набирая скорость, понеслась в западном направлении. К резиденции Горки-9.
Коготь-Блинов расположился рядом со Стрельцом, погруженным в мрачные мысли. Понимал, что разговор предстоит непростой.
— Что говорят твои американские друзья?
— Замолчали. После гибели спецгруппы Розетти всякие контакты прекратились. Но то, что есть, косвенно указывает на Иран.
— Ты в это веришь, Коготь? Говори просто: я уже устал от гладких формулировок.
Блинов скосил глаза. Уже очень давно Стрелец его ни о чем не просил. Приказывал, отдавал распоряжения, но не просил по-человечески, хриплым голосом. Коготь понимал, что его давний друг, нынешний президент огромного, весьма проблемного государства, ведущего войну на выживание, просто не имеет права проявлять чувства. Даже рядом с друзьями, теперь ставшими подчиненными. Видел, как давит, гнет к земле «шапка Мономаха» — тяжкое бремя власти — даже такого несгибаемого, жесткого и циничного человека, как Стрельченко. И Когтю стало страшно. Страшно, что его друг может не выдержать напряжения, сорваться, наломать дров. И все, чего Стрелец в жизни достиг, разлетится в прах, рухнет и похоронит его под руинами.
— Думаешь, я сломался? — неожиданно спросил Стрелец, и Блинов вздрогнул.
Глава государства смотрел в окно, на пустые улицы военной, осунувшейся столицы.
— Есть подозрение, Стрелец, — честно ответил Блинов, холодея внутри.
— Нет, Коготь, пока не сломался. Так что не ссы, щит и меч Нации. Держусь пока. Так давай по Ирану: почему не веришь?
— Потому что масштаб не их. Глобально ребята действуют. Это даже не Китай.
— Им тоже глобальности не хватает? — усмехнулся глава государства.
— Глобальности хватает, но размах все равно не тот. Ты извини, Стрелец, но китайцев, как и нас, заставляют под свою дудку плясать. Думаю, китайцам, как и нам, сунули под нос морковку, и мы это схавали.
— Кто? — прохрипел, нет, скорее, прошипел Стрелец, сверкнув глазами, что означало крайнюю степень ярости.
— Не знаю точно. Но узнаю. Пока могу сказать, в чем уверен. Сердцевина, центр этого заговора, скорее всего, в США. Не думаю, что это Обайя или его ближний круг. Он слаб, этим и пользуются заговорщики. Все было рассчитано до мелочей. Сначала убивают этого проповедника, потом серия терактов. Выборы и у нас, и у американцев на носу. Мы грыземся в Европе, американцы всей своей мощью на нас обрушиваются. В качестве ложного следа подсовывают нам иранских ассасинов. Не только нам, но и ЦРУ. Тем временем китайцы входят в Среднюю Азию. Мы, понятное дело, не можем терпеть, что инвестиции многолетние в этом регионе идут псу под хвост. Китайское руководство убедили, что все пойдет гладко. Иначе они бы не полезли. Тут либо полномасштабная война, либо мы уступаем, но все равно войска с востока перебросить на западный ТВД не можем. Потом — Ляхов. Ты знаешь, что он мог устранить тебя и всех нас. Тебя спасло везение, если честно.
— Предположим. Кстати, от чего Ляхов скурвился? Я что-то понять не могу. Не из-за денег же?
— Страх ядерной войны. У него пунктик был. Он же в Семипалатинске родился и вырос, где полигон ядерный был. Когда три года было, мать от рака умерла. Потом отца острый лейкоз убил. Ему еще и десяти лет не было. Считай, с тех пор государство воспитывало, но это ты и без меня знаешь. А тут еще жена молодая, дочь родилась… На этом его и поймал Ямщиков. Мол, Третья мировая, апокалипсис, и дочь погибнет, и жена.
— Ямщиков?
— Да, Стрелец. Все точки на нем сходятся.
— Ладно, давай дальше.
— Да что дальше? Дальше пасьянс такой. Китай влипает в Средней Азии. Мы, получив в Европе, начинаем с китайцами разбираться. Европа потрепана основательно. Американцы, пролив немного своей крови, укрепляются и наводят порядок внутри страны.
— Только чего-то не похоже, что план удался.
— Исполнители подкачали и конкуренты. Никто не ожидал, что в Мексике такое начнется. Видимо, не одним «волкам» надо бюджет осваивать.
— Доказательства есть? Или, кроме нитки от иранского коммандос, ничего нет, только домыслы?
— Есть некий человек. — Блинов извлек из портфеля оранжевую картонную папку и, раскрыв ее, протянул президенту.
С фотографии смотрело лицо моложавого человека восточной внешности в деловом костюме. Рядом была справка.
— Это кто еще?
— Посмотри следующее фото.
Тот же человек, что на первом фото, но уже в гавайской рубахе и шортах. Рядом человек в камуфляже и еще один, подозрительно знакомый. Стоят у бизнес-джета «Цессна» на взлетном поле.
— Это Колин Грант. Бизнесмен англо-китайского происхождения, родился в Гонконге. По крайней мере такова официальная версия. Есть британское гражданство, последние пять лет жил в Кабуле. Занимался благотворительностью. Вероятно, мусульманин. Но остальные лица, в форме — коммандер Коби Фридель из военно-морской разведки, заместитель генерала Маркеса в штабе специальных операций по Центральному командованию. А третий — наш старый приятель полковник Ямщиков.
— Откуда снимок?
— Катар. Военная база «Ас-Салия». У нас там есть свой человек. Его задача — снимать всех, кто прилетает на частных самолетах.
— У тебя что, на каждой американской базе свой человек есть?
— Конечно. Там много местных по контракту работает. Проблем с агентурой нет. Пусть снимают людей и получают деньги. Деньги небольшие, а сколько пользы. Все файлы архивируются, потом прогоняются через программу «Личина». Частенько есть за что зацепиться и проследить путь любого человека. Вот и сейчас: Ямщикова искали и нашли файл с его мордой. А рядом с ним еще товарищи интересные.
— И чем интересен этот англокитаец? Мало ли бизнесменов…
— Таких мало. На кой хрен человеку с такими бабками сидеть пять лет в кабульской дыре? Вшей лобковых ловить? Самое интересное не это. После того как китайцы вторглись в Среднюю Азию, господин Грант тут же исчез. Словно растворился.
— Предположим, он агент китайской разведки, завербовавший и этого… Фриделя и Ямщикова… и что из того?
— А то, что в Кабуле с момента его исчезновения уже две недели китайцы носом землю роют. Да не простые китайцы — из разведки, во главе с полковником Сунь Чжаем. Это специалист по темным делам, который лично ЦК подчиняется. Ищут вот этого Гранта, невзирая на масштабные боевые действия. Везде ищут, да найти не могут.
Стрелец пожевал губами. Действительно, странно. Первое, что приходит в голову: китайцы ищут того, кто много лет им сливал дезинформацию и водил за нос всю Поднебесную. Потом этого человека видели в компании с предателем Ямщиковым и типом из разведки ВМС США.
— А не может ли американская армия сама играть в подобные игры? Без ЦРУ и Госдепа? — спросил президент директора СНБ.
— Сама, думаю, нет. Но вместе с ВПК и республиканскими радикалами, отягощенными мыслями о величии Америки, — вполне. Тот же Фридель из очень богатой и влиятельной семьи. Дед конгрессмен, отец адмирал, мать из семьи мультимиллионера.
— Значит, вон куда паутинка тянется. Только как это объясняет целый вал ошибок со стороны американцев?
— Мексика. Восстания в США и фактического начала межнациональной войны никто не ожидал. Плюс конкуренты из другого, демократического лагеря тоже им карты смешали, пришлось тратить время на их устранение.
— Взрыв в Пентагоне и стрельба в Вашингтоне укладываются в эту схему. Две радикальные группировки истеблишмента по краям, Обайя и его команда — в центре, — вслух размышлял Стрелец. — Когда сделан снимок?
— За двое суток до мятежа Ляхова.
— Слушай сюда, Коготь. — В голосе президента вновь прорезались стальные нотки, заставляющие вздрагивать любого чиновника на Руси. — Делай что хочешь, как хочешь… Но чтобы нужные люди, окружение Обайи в первую очередь, эту информацию получили. И китайцам, обязательно китайцам. И, главное, сделай так, чтобы они поверили. Времени у нас уже нет. Того и гляди группировку Румянцева размажут по Исландии. Если еще китайцы наступление на Омск возобновят и поляки взбунтуются, нам вообще кранты. Ни войск на восток перебросить, ни тылы обезопасить. Разблокировав Атлантику и врезав мексиканцам, американцы уже через декаду свою мощь восстановят. И все сначала начнется. И может закончиться вот здесь. — Стрелец показал пальцем на улицу. — И не в нашу пользу… Но я этого не допущу, — продолжил президент. — Проиграть Русь не может. Средство у нас одно осталось, и ты его знаешь. Хотя мне бы не хотелось ставить точку на человеческой цивилизации. Понятно?