Гуров следил, чтобы Алина терпела и не расчесывала лицо. В надежде на ручьи и мелкие речушки он отдал ей последнюю воду из своей фляжки, чтобы девушка умылась. Пока лицо не покрыто потом, мошка не так остервенело к нему липла. Алина держалась молодцом. То ли повлияло то, что Иван оказался полковником полиции, то ли она просто верила в сильного, опытного и находчивого мужика.
Заимку на этот раз первой увидела Алина. Гуров услышал ее оклик и обернулся. Девушка показывала рукой куда-то в сторону и вниз.
– Смотри, там… Чуть подальше от реки под деревьями…
– Ишь ты, какая глазастая, – улыбнулся Гуров и тут же стал серьезным. Из полуразвалившейся трубы на крыше заметно вился дымок. – Так, приехали. Спускаться здесь не будем, слишком открытое место, да и речушку переходить придется на виду у них.
– Ты думаешь, там кто-то есть?
– Точно есть, дым из трубы виден. Давай обойдем верхом и перейдем реку выше по течению.
Алина молча кивнула. Видно было, как сразу побледнело ее лицо и заострились от напряжения скулы. Пригнувшись, она последовала за Гуровым. Стараясь ступать на большие камни, чтобы мелкое крошево не шуршало под ногами, спутники углубились в заросли. Сыщик еще раз достал свою карту. Кажется, примерно то место, о котором и рассказывал старый охотник. Было бы логично спрятать пленницу именно здесь. Гораздо ближе к городу, чем станция лесного хозяйства, вода рядом и сруб целый. Нет опасности, что крыша обвалится прямо тебе на голову.
Прошло около часа, прежде чем удалось найти место, в котором можно без риска переломать ноги спуститься в распадок. Алина не заметила, когда ее спутник достал пистолет и шел теперь, держа его наготове. Девушка не разбиралась в оружии, но Гуров на стоянке объяснил ей, что это не совсем обычное оружие. Он и сам такой держал в руках впервые. Это был двадцатизарядный пистолет, в котором использовались специальные патроны. По большому счету, это был бесшумный пистолет, но не за счет конструкции ствола с глушителем, а именно из-за конструкции патрона. Алина ничего спрашивать не стала, но сделала для себя вывод, что в купе к ним ввалились не простые грабители, а кто-то, из-за кого ее друг не хотел «светиться» с полицейским удостоверением.
Около реки Гуров несколько минут сидел на корточках и прислушивался, подолгу глядя то в одну сторону, то в другую по течению речушки. Место было хорошее: большие удобные камни в нешироком русле позволят перейти не замочив ног, а изгиб реки скроет от посторонних глаз. Наконец Лев поднялся и шепнул девушке на ухо:
– Я перехожу первым, а ты сидишь и не дышишь. Как только я тебе махну рукой, то быстро по камням перебегаешь ко мне. Упаси тебя бог поскользнуться и повредить ногу! И еще. Если со мной что-то случится, не вздумай геройствовать. Ты больше поможешь, если вернешься той же дорогой в город и сообщишь все полиции.
– Ты же сказал, что ей верить здесь нельзя?
– Если будет стоять вопрос жизни и смерти, то придется поверить. К тому же, пока вернешься, мои друзья наверняка уже будут в Алексеевском. Самое главное, не геройствуй. Убили меня, ранили – не важно. Топай назад и зови на помощь!
Убедившись, что Алина поняла его правильно и, наверное, так и поступит, Гуров осторожно вышел из зарослей и шагнул на первый камень. Камни были высокие, и их макушки почти не окатывала быстро бегущая ледяная вода. В несколько прыжков сыщик преодолел расстояние до противоположного берега. Еще несколько шагов, и он присел за стволом корявой сибирской березы. Несколько минут ожидания, и он, обернувшись, махнул Алине рукой. Пошла!
Девушка ухватилась большими пальцами за лямки рюкзака и решительно двинулась по камням. Гуров несколько раз со страхом видел, что нога Алины вот-вот соскользнет с камня, но все обошлось.
– Тихо? – спросила девушка, присев рядом.
– Тихо. Теперь придется тебе меня разгрузить. – Гуров скинул свой рюкзак, велел Алине подняться на ноги и пристроил его ей на грудь. – Ничего, они у нас уже не тяжелые. Идешь в десяти метрах за мной и поглядываешь по сторонам. Когда я подниму левую руку со сжатым кулаком – сливаешься с землей, кустом, камнем – со всем, что будет рядом. И не дышишь. Идешь за мной, если махну рукой; если не махну – ждешь. Запомнила?
Алина кивнула с закушенной от напряжения губой. Посмотрев девушке в глаза, Гуров постарался понять, насколько ею овладел страх, насколько она близка к панике. Нет, пожалуй, Алина не такая уж трусиха. Молодец девчонка!
Минут тридцать сыщик пробирался через заросли, огибал открытые участки, пока наконец не приблизился к заимке метров на тридцать-сорок. Теперь бы понять, кто там, выставлена ли охрана и где, подумал Гуров. Они с Алиной подходили со стороны зарослей, и это было хорошо. Но хорошо только с точки зрения возможности скрытно приблизиться к бревенчатой хижине. Однако была и опасность, что именно в этом направлении особенно внимательно наблюдают охранники.
Подняв левую руку со сжатым кулаком, Гуров дал знак Алине опуститься на землю и замереть на месте. Еще минут тридцать он наблюдал за окрестностями и кустами на своем пути. Те, кто похитил Татьяну, если они ее держат здесь, вряд ли профессиональные солдаты спецназа. Обычные люди, которые имеют кое-какие навыки. Либо бывшие сотрудники органов, либо просто крутые парни, которых собрали себе в помощь инициаторы похищения и всей этой непонятной заварушки.
Гуров полагал, что за тридцать-то минут любой часовой себя обязательно выдаст, стоит ли он за деревом, сидит ли за камнем, лежит ли в кустах. Не может человек так долго находиться без движения. И тут в лицо подул ветерок. Сыщик ощутил какой-то знакомый аромат. Так это же ароматизированные сигареты «Капитан Блэк» со вкусом вишни. Ну, ребята, с удовлетворением подумал Гуров, вот вы себя и выдали. Охотники такого точно не курят. Это баловство городское. И баловство для людей, которым хорошо платят.
И тут дверь заимки приоткрылась. На пороге показался крупный молодой мужчина с темно-коричневой сигаретой во рту. Он выдохнул дым и сладко потянулся. Один? Сколько их еще тут?
Парень не спеша огляделся по сторонам, потом, попыхивая душистой сигаретой, направился к речке. По пути он бросил окурок, вдавив его в землю носком сапога. Экипирован человек был со знанием дела.
Гуров напрягся, приготовившись идти вперед. Мужчина присел у реки, поддернул рукава брезентовой куртки и свитера и, сполоснув руки, стал плескать себе водой в лицо. Видать, вздремнул от безделья, что наверняка ему было запрещено, и теперь прогоняет остатки дремоты. Прогоняй, прогоняй!
Гуров пробирался к заимке осторожно, все время помня, что охранник может оглянуться. У сыщика всегда должно быть рядом укрытие на этот случай. Еще пять метров, еще десять… Гуров неожиданно вспомнил, что в тамбуре поезда, в котором он ехал с девушками, кто-то курил такие сигареты. Он хорошо помнил этот аромат, потому и уловил его сейчас.
Последний бросок, и сыщик оказался за стеной бревенчатой хижины. Внутри никакого шевеления, вокруг только звуки тайги. Наконец шаги с хрустом камушков под сапогами – возвращается. Фыркает, кашляя. Зря он увлекается такими крепкими сигаретами! Чуть скрипнула деревянная старая дверь… нет, не вошел. Какие-то хлопки… отряхивает штаны и куртку.
Гуров очень осторожно сделал несколько шагов, ступая на носок и плавно перенося центр тяжести на всю ступню. Очень медленно он высунул голову из-за угла хижины, готовясь или броситься вперед, или отпрянуть назад. Мужчина стоял к нему спиной и что-то разглядывал на колене: прожег, что ли…
Два быстрых тихих шага, рука Гурова взметнулась вверх, и рукоять пистолета врезалась чуть правее и ниже затылка охранника. Мужчина съежился и беззвучно повалился на землю. Быстро глянув на тело, Гуров шагнул в дверной проем. На небольшой лежанке, застланной каким-то брезентом, он увидел сидящую девушку, которая в страхе прижала к лицу ладони. Татьяна!
– Привет, как ты? – спросил Гуров. – Не бойся, это я, Иван.
– Ваня, – всхлипнула девушка и соскочила с лежанки, – Ваня…
Гуров успел заметить, что Татьяна поперек туловища была обвязана какой-то веревкой. Эта веревка позволила ей сделать только пару шагов. И в этот момент его ноги попали в жесткие клещи. Рывок, и сыщик повалился на земляной пол, пытаясь в падении освободить ноги от захвата и перевернуться на спину. Теперь он понял, что охранник упал как-то не так. Видимо, успел в последние доли секунды перед нападением услышать шаги и спружинить, ослабить нанесенный ему удар.
Освободить Гурову удалось только одну ногу, и ею он нанес сильный удар… в воздух. Тяжелое тело обрушилось на него сверху, пахнув в лицо потом и куревом. Короткий, но очень важный вопрос – стрелять или не стрелять на поражение – вышел боком. Нападающий успел схватить руку с зажатым в ней пистолетом, а вторая попыталась нанести удар Гурову в челюсть. Сыщик крутился как уж на сковородке, пытаясь вырвать руку с пистолетом, спихнуть с себя тело и помешать ударить себя. Он ловил руку охранника своей левой свободной рукой, а тот пытался пробить его защиту и нокаутировать одним ударом.
И тут в воздухе что-то мелькнуло, сквозь хрипы двух глоток послышался короткий, но увесистый стук. Охранник застонал и обмяк. Гуров вырвал правую руку из ослабевших пальцев и ударил рукоятью пистолета своего противника за ухо. И только теперь, спихивая с себя неподвижное тяжелое тело, он понял, что в голову охранника попал камень. Округлый закопченный камень размером в четыре гуровских кулака, который лежал до этого в очаге. Ай да Татьяна!
– Уф! Ну, спасибо тебе, – попытался отдышаться сыщик, поднимаясь на ноги. – Здоровый бугай!
Гуров узнал его сразу. Это был человек из девятого купе их вагона. Их там, как он помнил, ехало четверо: трое молчаливых мужчин и одна девушка, которая то и дело бродила по коридору и часто торчала у графика движения поезда. Точно, и он в тамбуре курил душистые крепкие сигареты. Все время в тамбуре оказывался кто-нибудь из девятого купе, когда Гуров с девушками ходил курить.
А еще на них ночью тогда напал тоже человек из девятого купе – тот, у которого Гуров забрал пистолет. А с ним был молодой мужчина из первого купе. Вот и получается, что в вагоне было полно народу, кого интересовало что-то в спутницах Гурова или в их вещах. Судя по тому, что сыщику не удалось открыть файлы на флешке, которую Алине передала на вокзале в Москве неизвестная блондинка, искали именно эту флешку, точнее, какие-то материалы. Но в каком они виде, эти типы не знали. Вот и решили, что кейс с документами у Татьяны, вот и выкрали его. А когда кейс вернули, то, заглянув в купе, убедились, что там только алкоголь.
Гуров, размышляя, перевернул охранника на живот, предварительно выдернув из его брюк кожаный ремень. Сделав из него петлю, сыщик продел свободный конец ремня через пряжку и внутри первой петли сделал вторую. Через пряжку же он вывел конец ремня наружу. Этот нехитрый способ связывания рук с помощью собственного ремня задержанного знал каждый полицейский. Затянутую двойную петлю на сведенных руках распустить можно только другому человеку, да и то потратив немало времени. Одна петля в другой очень плохо скользит, все-таки кожа!
Стянув руки охранника, Гуров поднатужился и усадил его к стене. Инстинкт самосохранения нашептывал разные радикальные решения: свернуть шейные позвонки, набросить удавку и придушить, а тело утащить подальше в тайгу и забросать ветками. А потом бежать с девушками в город, к людям. Подальше отсюда, пока не появились другие. Но здравый рассудок напоминал, что этот человек не бандит. Он просто выполняет свои обязанности, вмененные ему кем-то. И уж как минимум узнать кем Гуров просто обязан, раз уж приехал сюда и ввязался во все это.
– Как ты, Таня? – присел сыщик на лежанку рядом с девушкой, доставая складной нож.
– Иван, ты пришел… – всхлипывала девушка, гладя Гурова по щекам, лицу, мешая ему разрезать веревку на ее пояснице. – Что происходит? Я ничего не понимаю. Кто эти люди, за что, что я им сделала?
– Не время, Танечка, не время, – быстро заговорил Гуров, – нам нужно уходить отсюда. Тебе сказали, кто они такие?
– Я не знаю, Ваня… они все время требовали, чтобы я сказала, где документы. Я не знаю, о чем они спрашивали. Забери меня, пожалуйста! Я умру от страха!
Гуров на время оставил девушку и подсел к связанному охраннику. Увидев на грубом деревянном столе фляжку с водой, он плеснул несколько раз мужчине в лицо и похлопал по щекам. Тот замычал и покрутил головой, приходя в себя.
– Эй, ты! Кто ты такой? Кто вы такие, черт вас возьми? – требовал Гуров, продолжая шлепать связанного человека по щекам.
Наконец мужчина приоткрыл глаза и застонал, пытаясь отстранить лицо от Гурова. Видимо, голова у него сильно болела, и пощечины вызывали дополнительные страдания. Сыщик не собирался церемониться. Он снова, но уже гораздо сильнее ударил мужчину несколько раз по щекам.
– Отвечай, падла! Кто ты такой?
– А-а! Это ты… – слабым голосом сказал связанный. – Выследили, значит…
Сколько Гуров ни бился, ответов он так и не получил. Мужчина только мычал, морщился и пытался убрать свое лицо. Сыщик выругался. Оставлять его здесь – значит сразу же дать понять его дружкам, что пленницу забрали. Связать и утащить в глубь тайги, подальше отсюда, чтобы его долго не нашли? Вообще-то это равносильно убийству. Поручиться, что на человека, у которого голова в крови, не нападут хищники, сыщик не мог. Оставалось надеяться, что дружки появятся как можно позже, когда Гуров с девушками будет уже далеко.
Парень был крепкий и выносливый – это показала короткая схватка, которая неизвестно чем бы закончилась, не огрей Татьяна охранника по голове камнем из очага. Надо, решил Гуров, хотя бы принять меры, чтобы он сам не развязался. Взвалив мужчину на плечо, Лев затащил его на лежанку, положил лицом вниз и веревкой, которой была привязана Татьяна, связал ему ноги, надежно прикрутив их к одной из толстых бревенчатых ног, на которых эта лежанка стояла. Потом вспомнил, вернулся и вытащил из подплечной кобуры пистолет парня. Взвесил на руке. Однако 18-зарядный «СПС»! Новинка. Эта «дура» с патроном 9Ч21 мм бронежилеты пробивает.
– Все, уходим, Таня! – велел Гуров, но тут его взгляд упал на ноги девушки. Она была босиком. – Черт, где твои сапоги? – Гуров хорошо помнил, что в поезде у Татьяны были невысокие осенние сапожки.
– Здесь, – засуетилась девушка, – где-то здесь они их бросили. Вот… только у меня каблук сломался…
– Господи, как же ты сюда-то в них дошла? По тайге?
– Плохо, Ваня. Сначала, правда, на машине, а потом они меня большую часть пути тащили по очереди.
Продолжая всхлипывать, Татьяна стала натягивать сапоги. Девушку трясло, как в лихорадке, и пальцы, которыми она пыталась застегнуть «молнию», не слушались. На одном сапоге в самом деле не было каблука.
Наконец сыщик с девушкой покинули заимку, и Лев повел ее в ту сторону, где их дожидалась Алина. Гуров с благодарностью отметил, что та не предприняла никаких попыток ему помочь, хотя схватку не могла не видеть. Сцена встречи двух девушек была трогательной. Алина бросила рюкзаки и подскочила к подруге. Объятия были жаркими, девушки покрывали лица друг друга поцелуями, как родные сестры.
– Ну, все… все! – Гуров попытался прекратить девчачьи нежности. – Надо быстро уходить. В любой момент могут появиться остальные.
– Вань, я не смогу идти, – простонала Татьяна, садясь на землю и показывая на сапог, у которого не было каблука. – Это невыносимо!
Оторвать ей второй каблук, с тоской подумал Гуров, так все равно же не сможет идти. Колодка сапога рассчитана под каблук. А еще змеи…
– Снимай сапоги, сейчас придумаем тебе обувь, – наконец решил Лев.
Оглядевшись по сторонам, он выбрал подходящую осину. Ножом надрал плотной, но эластичной коры. Затем бегом спустился к заимке, вытащил из-под стонавшего охранника брезент и вернулся к девушкам. Для начала сыщик нарезал брезент узкими длинными полосами. Одной полосой он обмотал ногу, потом, прокладывая осиновую кору, стал заматывать ее сверху вторым куском брезента. Теперь ноги до колен у Татьяны были надежно защищены от возможных укусов щитомордника. Оставалась проблема с обувью.
Обе девушки молча уставились на то, что делал их спутник, но не проронили ни слова. Гуров хладнокровно отрезал от обоих сапог голенища. Проколов кончиком ножа по периметру каждого куска кожи дырочки, он стал вдевать в них узкие полосы брезента. Потом отрезал от остатков брезента два куска по размеру портянок. Обмотав каждую ногу такой портянкой, сыщик приложил снизу кожу и стал пришнуровывать ее к ноге. Получилось что-то вроде индейских мокасин или древних чеботов. Остатки брезента и сапог Гуров сунул себе в рюкзак, чтобы не оставлять следов.
– Ну-ка, пройдись, скво! – весело предложил он Татьяне.
– Что? Какое «скво»? – не поняла Алина.
– Женщин индейцы в Америке называют скво, – пояснил Гуров. – Ну что, терпимо? Тогда уходим, девочки. Быстро уходим.
Гуров, периодически поглядывая на Татьяну в самодельной обуви, повел своих спутниц вверх по речушке. Во-первых, тут было легче идти, а значит, они за единицу времени преодолеют большее расстояние. А во-вторых, сыщик изменил свое первоначальное решение. Он повел девушек не обратной дорогой, намереваясь поскорее добраться до Алексеевского, а в сторону станции лесничества, о которой ему рассказывал старый охотник.
Причина такого решения была очень проста. Если в вагоне поезда этих неизвестных личностей было человек пять, если они с легкостью организовали «Скорую помощь» и похитили Татьяну, то перекрыть пути движения в город им и подавно ничего не стоит. Вопрос, как быстро они узнают о побеге пленницы. Вряд ли они надолго оставили с девушкой одного-единственного охранника. Отсидеться, продержаться и передохнуть хоть сутки. А потом Стас узнает о делах в 340-м поезде и примет меры.
Ничего не зная наверняка, Гуров считал, что девушку не собирались держать в таежной заимке очень долго. Наверняка сейчас эти люди что-то выясняют, с кем-то связываются, а не просто сидят и ждут, когда Татьяне все надоест и она во всем сознается. Нет, думал сыщик, тут игра идет серьезная. И ведут ее люди серьезные, раз не побоялись похищения человека. Неизвестно, как они будут из этого выпутываться, но настроены они пока решительно. Не исключал Гуров уже и варианта, что Татьяну должны будут убить как важного свидетеля. Не исключал и был готов к радикальным действиям сам. Только начинать первым он не мог. Долг и присяга не позволяли применять оружие, пока не возникла прямая угроза жизни граждан.