Воронин позвонил на мобильный телефон, когда Крячко по ночным улицам уже подходил к гостинице.
– Есть информация, Станислав Васильевич!
– Важная?
– Супер!
– Так, двигайся ко мне. – Крячко помолчал немного в трубку, потом принял решение и назвал улицу. – Очень мне кажется, что в гостиницу навтыкали микрофонов, Игорь. Поговорим на лавочке в сквере.
К удовлетворению полковника, Воронин появился в сквере, идя пешком, а не подъехав на машине. Парень все понимал и не боялся показаться перестраховщиком. Он увидел Крячко, сидевшего в одиночестве на лавке подальше от фонарей, подошел и сел рядом.
– Давай, – приказал Крячко.
– Все очень интересно там происходило, Станислав Васильевич, – без усмешки начал лейтенант, доставая сигареты и закуривая. – Если по порядку, то в предыдущий исчезновению пассажиров день у одной из них был украден подарочный кейс. Ничего особо дорогого в нем не было – обычный походный набор бизнесмена. Хорошо оформлено, красиво упаковано: дорогая водка, шампанское и коньяк. Ну, еще три рюмки и три фужера. Хозяйка заявила о пропаже, транспортная полиция приняла заявление. А потом начались чудеса. Дорожные работники при осмотре полотна обнаружили в кустах этот кейс. Открывать не стали, там наборный номерной замок, а доложили дежурному по станции. Тот с помощью полиции передал кейс хозяйке. Она подписала отказ от претензий.
– Не понял? – удивился Крячко. – Это что же, украли, выбросили из поезда и на этом успокоились? Может, кто с повреждениями в больницы обращался, со следами падения из поезда?
– Линейный отдел полиции эту версию слегка отработал – они запросы отправляли, но ничего такого не установили. А на следующий день эта же пассажирка была снята с поезда в Алексеевском с признаками отравления «Скорой помощью». А еще через несколько часов в вагоне уловили запах горелого. Третье купе было заперто, и проводница в присутствии других пассажиров вскрыла его своим ключом.
Лейтенант сделал эффектную паузу, докуривая сигарету и не глядя на собеседника. Крячко не стал его торопить, хотя события в его представлении развивались действительно не очень обычно. Станислав Васильевич понял по поведению своего молодого помощника, что у того есть на уме кое-какие выводы. Поэтому он и не торопил с рассказом.
– В купе лежали на полу связанными двое пассажиров из других купе. Причем со следами… э-э, насилия на лице. На столике у окна лежала подожженная ватная подушка, а на ней комком простыня. Все это горело и нещадно дымило. Окно было открыто. Мужчины и девушки, двух оставшихся пассажиров третьего купе, там не было.
– Вещи пассажиров? – сразу же спросил Крячко.
– Вещи запротоколированы и приобщены к делу, которое теперь ведет следователь УВД на транспорте. А что, в вещах что-то могло быть интересующее нас?
– Протокол осмотра вещей видел? – вопросом на вопрос ответил Стас.
– Видел, но там ничего необычного не обнаружено. Обычные дорожные наборы, что все берут с собой в поезд.
– Хорошо, что показали эти двое, связанные?
– Вот-вот, Станислав Васильевич, – кивнул головой лейтенант, – меня тоже очень интересовало, что они скажут об этом странном происшествии. Некий гражданин Зотов из девятого купе и некий гражданин Русин из первого купе зашли к пассажирам третьего купе поиграть в карты. Кстати, карт там не обнаружили. Возникла ссора, пассажир Прокопенко напал на Зотова и Русина. Избил, связал. Говорят, что потеряли сознание и не помнят, куда делись этот Прокопенко и девушка, назвавшаяся Алиной. Еще они якобы видели в руках Прокопенко пистолет, которым он им угрожал. И, естественно, у пострадавших пропали деньги, общей сложностью около десяти тысяч рублей.
– И какова причина иронии, которая сквозит в твоем голосе, Игорь? – поинтересовался Крячко.
– А дело в том, что больше Зотова и Русина никто не допрашивал, равно как и остальных пассажиров девятого купе. Всех допрашивали, а этих нет. И претензий они не предъявляли. Дело возбуждено по факту пропажи людей и хулиганству. У меня возникло ощущение, что сначала Прокопенко и Алину хотели обвинить в разбое, а потом кто-то принял решение не афишировать это. Следователь молчит, как партизан.
– А эту отравленную пассажирку допрашивали?
– Вы будете смеяться, как говорят в Одессе, но в деле нет даже запроса в лечебные учреждения городка Алексеевское по этой гражданке.
– Так, ясно, – зло оскалился Крячко. – Значит, кто-то велел спустить все на тормозах.
– Вы думаете?
– Уверен! А ты думаешь иначе? Хотя… опыта у тебя, конечно, для таких оценок маловато.
– Маловато, – со смешком согласился Воронин. – Но углядеть, что этот Прокопенко, похоже, ваш человек, смог. Крутой мужик. А насчет девушек как?
– Никак, – ответил Крячко, давая понять, что лейтенант насчет Прокопенко не ошибся. – Но они меня тоже очень сильно беспокоят. Зачем он с ними связался, что за ними стоит и кто эти Зотов с Русиным, что в купе полезли? Все было бы понятно, если бы… Прокопенко ушел один – так нет, он эту Алину поволок за собой. Искать их надо, Игорек, срочно искать.
– Давайте команду, я доложу, и утром рванем.
– Не сразу, Игорь, – покачал головой Крячко, – сначала мы должны осмотреть вещи Прокопенко у следователя. Обязательно осмотреть. Договорись со своим шефом насчет машины. И ОМОНа.
– Будем прочесывать местность?
– Ни в коем случае. Все будем делать тихо и незаметно. Нам не войсковая операция сейчас нужна, а разведывательный рейд. И брать, если будет кого, придется очень тихо. Среди наших клиентов могут оказаться люди… короче, нежелательно, чтобы кто-то узнал, что мы кого-то в районе Алексеевского повязали.
С ОМОНом оказалось все сложно. Об этом Воронин сообщил сразу же утром. Для выезда в район с боевым оружием нужно основание – либо приказ командира, но он тоже должен на чем-то основываться, либо приказ из ГУВД. Лосев мог по своей линии такой приказ отдать, но быстро бы выяснилось, что для него оснований не было.
На должностной подлог пошел начальник уголовного розыска того РОВД, где работал Воронин. Его шеф подготовил «оперативную» информацию, что в районе Алексеевского замечены двое лиц, находящихся в федеральном розыске и подозреваемых в особо тяжких преступлениях на территории края. И уже в рабочем порядке командиру группы поставили задачу, что по возможности он должен поработать и по другим ориентировкам. В число других как раз и входила ориентировка о пропаже пассажиров поезда 340. Оперативно командир группы ОМОН должен подчиняться представителю уголовного розыска Воронину.
К следователю в УВД на транспорте Крячко с лейтенантом заявились в начале десятого утра. Молодой розовощекий следователь куда-то спешил после планерки. Судя по тому, как он волновался, дело это было личное. А тут еще полковник с опером пришел… Рисковать и вставать в позу следователь не решился, да и смысла особого не было. Две сумки пропавших пассажиров третьего купе за неимением специального помещения лежали в стенном шкафу тут же в кабинете. Об этом Воронин предупредил Стаса сразу.
Второй следователь, крашеная курящая женщина лет тридцати, к гостям была равнодушна. Она куда-то уходила, возвращалась, снова уходила. Сыщики не спеша перебирали вещи, рассматривали их, раскладывая на столе. Крячко выбрал момент, достал из кармана небольшой складной нож и положил рядом с собой на столе. Так, чтобы от входной двери и второго следовательского стола его не было видно. Лейтенант удивленно посмотрел на нож, но промолчал.
Крячко опустошил сумку и ждал удобного момента, когда следователь опять выйдет. Когда это произошло, он быстрым движением вспорол внутреннюю подкладку днища. Под картонным листом, обшитым материалом, лейтенант с удивлением увидел толстое днище из пенопласта, в котором были выдавлены две ниши. Из одной маленькой полковник вытащил красное полицейское удостоверение, из второго «вальтер» с запасным магазином. Все это Крячко сунул себе в карман, а сумку снова заполнил вещами. Когда следователь вернулась, сыщики с самым серьезным видом заканчивали осмотр вещей и попросили ее убрать их на место в стенку.
– Весь сыр-бор из-за этого? – спросил лейтенант, когда они вышли на улицу.
– Именно, – ответил довольный Крячко. – Я все боялся, что кто-то все это найдет раньше меня. Что там, в поезде, что здесь, в полиции. А так – порядок! Можно считать, что никто не знает, что в купе ехал сотрудник полиции. И не узнает. Думаю, что ему от этого легче. Жаль, что у нас нет подробной карты окрестностей Алексеевского…
– Вы думаете, они в тайге прячутся? – удивился Воронин, подходя к машине. – Однако! Ну, я думаю, в крайнем случае в городке мы найдем подходящую карту. В полиции, в охотинспекции…
* * *Участковый, младший лейтенант Володя Лисин, родился и вырос в Алексеевском. Он был общительным парнем и старательным работником. На участке его знали практически все жители, можно сказать, любили. Владимир никогда не чурался просто остановиться и поговорить с людьми. На любые темы, а не только на те, которые интересовали его по службе.
Участковый, младший лейтенант Володя Лисин, родился и вырос в Алексеевском. Он был общительным парнем и старательным работником. На участке его знали практически все жители, можно сказать, любили. Владимир никогда не чурался просто остановиться и поговорить с людьми. На любые темы, а не только на те, которые интересовали его по службе.
Мимо дома старого охотника Смирнова он проходил утром, по пути в администрацию, где было назначено заседание Административной комиссии. Владимир Алексеевич возился около покосившейся калитки, когда Лисин поравнялся с его двором.
– Здорово, тезка! – отложив топор и долото, приветствовал участкового охотник. – Как служба?
– Здорово, Алексеич! – приветливо отозвался Лисин, подходя и пожимая старику руку. – Ремонт затеял?
– Да вот перевесить надо. Гвозди совсем проржавели, петли болтаются.
– Как здоровье-то? В тайгу не тянет по старой памяти?
– А что тайга, находился я по ней вдоволь. Хватит уже зверей пугать. Слышь, Лисин, а по твоей линии полицейской тут никого не ищут? Может, команда к тебе из Иркутска какая пришла? Нет?
– А мы все время кого-нибудь ищем, – рассмеялся участковый. – Где что случилось, а в известность ставят всех. На всякий случай. А ты к чему спрашиваешь-то?
– Да тут, вишь, вечор у меня двое ночевали. Говорят, что из самой Москвы.
– Из Москвы? Ну, это у нас бывает частенько. А что, подозрительными показались?
– Не то чтобы шибко подозрительные, – прищурился старик, – но сомнения кое-какие имеются.
– Ну-ка, ну-ка, рассказывай.
– Двое. Мужчина такой солидный, в возрасте. По виду, так начальник. Назвался профессором из Москвы. А при нем девка, вроде как помощница по научным делам. Начинающая как бы. Одеты по-городскому, и выговор не наш, «акают» уж больно.
– Ну и что?
– Да вишь какое дело, Лисин, – задумчиво пожевал губами старик. – Я к разговору так спросил про прививки от энцефалита. Все, кто к нам приезжают, все про то знают. А девка вроде как удивилась. Какие, мол, прививки? А этот «профессор» поспешно так и подсказал ей.
– Дед, ну, задумалась девушка о своем о девичьем… Не поняла, о чем ты говоришь.
– Эк, задумалась! А то ты не знаешь, какова она, эта прививка. Болезненная, такое не забудешь, особенно если в первый раз. А еще на ученых они не похожи. Я ведь, Володя, помотал по тайге за свою жизнь этих экспедиций тыщи. Уж я-то повидал ученый народ. Они ведь ни о чем, кроме своих цветков и мотыльков, говорить не могут. Аль о камнях, когда геологи. А эти знай все мне поддакивают, и ни слова про науку.
– Вот как, – задумчиво пробормотал Лисин. – Глаз-то у тебя, конечно, охотничий, цепкий… И до границы тут меньше полутора сотен верст по прямой. Н-да… А чего они к тебе-то приходили, Алексеич? В проводники сватали, что ли?
– А вот это особый разговор! – наставительно заметил старый охотник. – Заимками они интересовались, какое в тайге где жилье от охотников и старателей осталось. Я им и карту показывал, только они на своей туристической схеме ничего не отмечали. Или что-то конкретное искали, или для отвода глаз разговор вели. Что-то они заповедниками и заказниками, что в сторону Байкала, интересовались…
– А может, специально вид делали, что им на север надо, к Байкалу?
– Вот и я к тому. Я сдуру-то не сразу сообразил, наговорил им, что под Яблоновом охотников да промысловиков много сейчас. Вроде как взял и предупредил. И вещей у них с собой совсем не было, никаких. А в тайгу в городском не пойдешь.
– Может, где оставили вещи-то, – предположил участковый. – Чего им к тебе с рюкзаками тащиться? Может, их остальные ждали где в городе.
– Ждали! – вспомнил Смирнов. – Сказывали, но не здесь, а в Чите. Студенты у них там, вроде как практиканты. Они тут вроде все разузнают, а потом этих практикантов привезут. Вот ты и узнай, уезжал ли кто на поезде в Читу аль нет.
– Как же я тебе без фамилии узнаю? Фамилию называл твой профессор?
– Иваном Ивановичем назвался, а попутчицу-помощницу Алиной кликал. А фамилий не называли… Так это! – обрадовался старик. – Так они ж сослались на Лидию! В музее им про меня сказали.
– Какая Лидия, в каком музее?
– В краеведческом. Лидия Тимофеевна, заместитель директора она. Говорят, что Лидия им меня и отрекомендовала как человека, тайгу знающего.
Лисин постоял некоторое время молча, поглядывая на горизонт, где в утренней дымке виднелись скалы Яблонового хребта. Потом он решительно полез в нагрудный карман форменной куртки и достал оттуда записную книжку и авторучку.
– Ладно, Алексеич, давай диктуй, как они выглядели, во что были одеты.
То, что рассказал старый охотник, могло бы показаться старческим маразмом. Но только в Москве или где-нибудь в Калуге, в Самаре. Здесь, в Забайкалье, да еще к словам старого охотника прислушается практически каждый местный житель. И Лисин, который родился и вырос в маленьком городке, сразу поверил в то, наблюдательный охотник-профессионал пустого болтать не будет. Другое дело, что участковый опаздывал на заседание Административной комиссии. Поэтому в краеведческий музей он попал только после обеда.
Интеллигентнейшая женщина, старший научный сотрудник музея Лидия Тимофеевна с большим жаром и восторгом рассказала, что к ней в самом деле приходил московский профессор-биолог со своей аспиранткой. Как они интересовались природой и историей края, какие они милейшие люди. На компьютере работают запросто, что значит столица…
И тут лицо почтеннейшей женщины вдруг побледнело, а глаза увлажнились.
– Так вы что… товарищ лейтенант? С ними что-то случилось?
В голосе Лидии Тимофеевны был такой неподдельный испуг, что Лисин поспешил успокоить ее.
– Ничего не случилось, успокойтесь, пожалуйста. Просто новые люди, ходят по городу, расспрашивают.
– Так ведь… у нас часто бывают и из Читы, и из Москвы, и из Санкт-Петербурга.
– Вот и глядим за ними. Вдруг попадутся какие неопытные, которые в тайгу пойдут. А потом ищи их, солдат вызывай, население поднимай… А в компьютере они что искали? У вас электронная почта есть?
– Кто же нам деньги на Интернет выделит-то, что уж вы! Нет, Иван Иванович хотел просто просмотреть этот, как его… носитель. Ну, такой маленький, не как дискета, а прямоугольный такой…
– Флешка?
– Кажется, да, так вроде называл. Он ее, – Лидия Тимофеевна ткнула пальцем в системный блок, – вот сюда вставил.
– А они звонили куда-нибудь от вас?
– Нет, не звонили.
– А к Смирнову вы их для чего отправили, чего они хотели?
– А, так они искали краеведов, людей, которые тайгу хорошо знают. Они же биологи, хотели, наверное, расспросить, куда и как лучше идти. Видите, товарищ лейтенант, не такие уж они и неопытные, консультируются сначала.
Лисин входил в здание РОВД, когда его окликнул старший участковый и велел зайти к начальнику отдела. Там спонтанно собиралось совещание.
Немолодой и пьющий подполковник, начальник РОВД, начал совещание с того, что предложил начальникам отделений и старшим оперуполномоченным самостоятельно довести ориентировку до своих подчиненных, чтобы не собирать совещание вторично. Оказалось, что из Читы пришло сообщение: в районе Алексеевского замечены предположительно двое преступников, которые находятся в федеральном розыске. Предложено усилить внимание, активизировать оперативную работу и работу с населением. Оповестить общественность и другие государственные и общественные организации. И прежде всего геологов, промысловые конторы, охотинспекцию и лесничество. Ксерокопии с приметами и черными неопрятными фотографиями тут же раздали всем офицерам.
Лисин покрутил листок, машинально примерив мужчину из той парочки, что ночевала у Смирнова, к одному из изображений. Теоретически к одному можно было применить описание старого охотника. Об этом младший лейтенант тут же не замедлил и сообщить начальству. Участкового похвалили за хорошо поставленную работу с населением, расспросили о результатах опроса и тут же дали указание всем присутствующим иметь данный факт в виду. А также то, что из Читы выезжает оперативный работник – лейтенант Воронин. Ему надлежит оказать всяческое содействие.
Предложение участкового уполномоченного Лисина о необходимости сообщить о неизвестных в органы ФСБ было отвергнуто. Тут уж молодому офицеру указали на некоторую инфантильность и предложили работать серьезнее и без игр в шпионов.
* * *Идти все время приходилось вверх. Хотя уклон был не слишком велик, но постоянный подъем все равно изматывал. Густой кедровник сменился каменистыми полянами, потом высоким кустарником дикого орешника. Потом потянулись сибирские лиственницы, и снова каменистое замшелое нагорье.
Гуров следил, чтобы Алина терпела и не расчесывала лицо. В надежде на ручьи и мелкие речушки он отдал ей последнюю воду из своей фляжки, чтобы девушка умылась. Пока лицо не покрыто потом, мошка не так остервенело к нему липла. Алина держалась молодцом. То ли повлияло то, что Иван оказался полковником полиции, то ли она просто верила в сильного, опытного и находчивого мужика.