Светлана впустила ее, надеясь отделаться как можно быстрее, в идеале — еще до прихода любовника.
Неверова выглядела просто ужасно.
Она, обеспеченная женщина, всегда безукоризненно одетая и причесанная, походила сейчас на самую натуральную бомжиху. Правда, шмотки на ней были дорогие, но замызганные и измятые, волосы растрепаны, лицо расцарапано… А самое главное — Неверова, всегда спокойная и уверенная в себе, была напугана до полусмерти, она дрожала буквально как осиновый лист и то и дело оглядывалась.
Катя, должно быть, увидела по лицу Светланы, как она ужасно выглядит. Она попросила немного денег и возможность привести себя в порядок. Светлана пустила ее в ванную и пошла подобрать какую-нибудь одежду.
И в это время позвонил Стас Мельников, непосредственный начальник Бориса.
В первый момент Светлана испугалась, что Стас вычислил их с Борисом любовное гнездышко. Но Стаса интересовала жена шефа Катерина.
Светлана мгновение колебалась: соврать Стасу или признаться, что Катерина сейчас у нее?
В конце концов она решила сказать правду: Стас такой человек, что рано или поздно все разузнает и тогда может причинить ей массу неприятностей. Это он умеет.
Узнав, что Катя у нее, Стас ужасно обрадовался и попросил Светлану задержать ее хотя бы на полчаса.
Свидание с Борисом явно срывалось.
Не успела Светлана закончить разговор с Мельниковым, как снова зазвонил домофон.
Теперь это был Борис.
Он поднялся в квартиру и хотел уже прямо с порога начать их маленький праздник — сорвал со Светланы халат, прижал ее к себе…
Но Светлана мягко отстранилась и вкратце изложила ситуацию: про Катерину, которая свалилась как снег на голову и в данный момент находится в ванной, про звонок Стаса, про то, что его люди будут здесь с минуты на минуту…
К чести Бориса, он мгновенно врубился в обстоятельства, понял, что праздник отменяется, и задумался о том, как лучше повести себя при данном раскладе: смыться и сделать вид, что его здесь никогда не было, или задержать Катерину до приезда коллег и изобразить все как свою гениальную операцию?
Он еще не успел выбрать линию поведения, как вдруг дверь в прихожей негромко скрипнула.
Таким образом, вопрос решился сам собой: смываться было поздно, оставалось разыгрывать гениального сыщика.
Борис шагнул в коридор, но ничего не успел сказать: раздался негромкий хлопок, и в косяк двери рядом с его головой вонзилась пуля.
Борис не зря отслужил в свое время в воздушно-десантных войсках: его реакции мог позавидовать олимпийский чемпион. Особенно в такой ситуации, когда от этой реакции зависела жизнь.
Он забыл о перспективах карьерного роста, забыл о неудавшемся свидании со Светланой, теперь задача была одна — остаться в живых.
Борис упал на пол, перекатился к двери другой комнаты, по дороге вытаскивая пистолет из подмышечной кобуры, вскочил на ноги и мгновенно выстрелил в сторону входной двери.
Оттуда донесся матерный выкрик — судя по всему, его пуля попала в цель.
Борис отступил в дверной проем и перевел дыхание.
В коридоре прямо напротив двери висело зеркало.
В этом зеркале он увидел медленно приближающегося к нему незнакомца. Он выглядел очень опасным — впалые скулы, изрезанное шрамами лицо, маленькие цепкие глаза, экономные движения опасного хищника.
«Кого это Стас взял на работу? — подумал Борис, поднимая пистолет. — И мне ничего не сказал…»
В ту же секунду он встретился с пристальным взглядом маленьких цепких глаз.
Впрочем, такой опасный человек не мог не заметить зеркало.
Дальнейшие события заняли не больше сотой доли секунды: крадущийся по коридору резко пригнулся, прыгнул вперед и в полете выстрелил. В то же мгновение Борис бросился в сторону, перекувырнулся и тоже нажал на спуск. Он успел разглядеть, что его пуля прочертила на плече противника кровавую зарубку, и даже успел этому порадоваться, и только после этого почувствовал жгучую боль в нижней части груди.
Через бесконечно долгое мгновение Борис упал на пол, выронив из слабеющей руки пистолет, и свет перед его глазами померк, как медленно гаснет свет в театре перед началом спектакля.
Светлана сидела на корточках, трясясь от страха.
Она не могла поверить, что все это происходит наяву.
Незнакомые люди, ворвавшиеся в мамину квартиру, перестрелка в коридоре, Борис, бездыханным рухнувший на пол…
Невысокий человек с изрезанным шрамами лицом подскочил к ней, рывком поднял на ноги, прошипел:
— Замолчи, сучка!
Только тогда она поняла, что кричит — негромко, на одной ноте…
Поняла и тут же послушно замолчала.
Страшное лицо приблизилось к ней, маленькие глаза обшарили ее, как пустую комнату.
Светлана вдруг осознала, что на ней надет только коротенький халатик, а под ним — леопардовое белье… Почему-то это сейчас показалось ей очень важным. Как будто легкомысленный наряд усугублял ее и без того ужасное положение.
— Где она? — тихо спросил страшный человек.
— В ва… в ва… — Светлана пыталась ответить, но язык не повиновался ей.
— Что ты вякаешь?! — рявкнул мужчина. — Говори нормально!
— Она в ванной, — неожиданно отчетливо проговорила Светлана.
Человек со шрамами вопросительно взглянул на другого — широкоплечего, приземистого, с толстой короткой шеей.
— В ванной смотрели, — отозвался тот, — там никого нет…
— Где она? — повторили узкие безжалостные губы. — Вторая попытка, она же последняя!
— Бы… была в ванной, — выдавила из себя Светлана. — Я… я не видела, когда она ушла!
— Никуда она не могла уйти! — вклинился широкоплечий. — Мы бы ее на лестнице встретили!
— Проверьте еще раз квартиру! — распорядился человек со шрамами. — А тебе, сучка, еще раз говорю — если не скажешь, куда ее спрятала, я из тебя суши приготовлю! Любишь суши?
— Да, — поспешно кивнула Светлана, как будто этот ответ мог как-то сблизить ее с этим страшным человеком и защитить от смерти.
— Я тоже люблю, — проговорил он, и хватка его немного ослабела, — особенно люблю готовить. Так что, рыбка моя, лучше говори все, что знаешь!
— Она пришла… попросилась в ванную… денег просила…
— Денег? — недовольно переспросил человек со шрамом. — А потом?
— А потом пришел Борис… А она была в ванной…
— Нет ее нигде, — проговорил за спиной шефа широкоплечий, — мы всю квартиру проверили…
— Видишь, как плохо? — с обманчивой мягкостью проговорил страшный человек. — Мы ее не нашли. А что это значит? Это значит, что ты мне врешь!
В его голосе была такая окончательная безнадежность, как будто сама смерть говорила этим негромким, бесцветным голосом. Светлана отчетливо поняла, что сейчас ее убьют. Независимо от того, ответит она что-нибудь или будет молчать. Поняла, что ей осталось жить, может быть, всего несколько минут.
И вдруг она резко рванулась, оставив в руке страшного человека свой кокетливый шелковый халатик, вы—скользнула из него, как змея выскальзывает из старой высохшей кожи, и метнулась к окну.
В шелковом леопардовом белье она, должно быть, выглядела очень эротично, только некому это было оценить, всем было не до того. Как настоящая пантера, она одним прыжком перелетела комнату, по пути схватила стул и швырнула его в окно. Окно разлетелось на куски с жалобным звоном.
Светлана выскользнула в проем, перегнулась через подоконник и что было сил закричала:
— Помогите, убивают!
— Ах ты, сучка! — прошипел человек со шрамами. В несколько шагов он пересек комнату и схватил Светлану за ноги. — Что ж ты делаешь, паразитка? — проговорил он, пытаясь втащить ее обратно в комнату. — Я же тебе сказал — со мной шутить вредно для здоровья! Или ты по-хорошему не понимаешь?
От страха силы Светланы удесятерились. Она извернулась, изо всех сил пнула мужчину ногой и, еще дальше высунувшись в окно, истошно завопила:
— На помощь! Вызовите милицию! Убивают!
Прохожие начали останавливаться, задирать головы, прислушиваться к тому, что происходит на шестом этаже. Увидев в окне полуголую красотку, они стали проявлять еще больший интерес.
— Да что же ты устраиваешь, стерва?! — шипел страшный человек, потирая ушибленный бок и одновременно пытаясь схватить Светлану за волосы. Ему это почти удалось, но Светлана в пылу борьбы сдвинулась немного дальше и начала сползать в окно. Мужчина понял, что еще немного — и она потянет его за собой. Он грязно выругался и отпустил упрямую женщину.
Светлана вскрикнула и соскользнула с подоконника.
Она не успела даже осознать, что произошло.
Полет занял не больше секунды.
Тело грохнулось о тротуар и застыло в неудобной, неестественной позе. Как говорят медики: получило травмы, несовместимые с жизнью.
Вокруг мертвой женщины мгновенно собралась толпа.
Смерть вообще необыкновенно притягательна для зевак, а когда перед ними лежит бездыханное тело молодой полуодетой женщины — она становится вдвойне притягательнее.
Через несколько минут вокруг трупа негде было яблоку упасть.
И среди многочисленных зевак стояла высокая, коротко стриженная девушка с россыпью веснушек на энергичном, выразительном лице.
Разглядев погибшую, Татьяна вполголоса проговорила:
— Ох, ни фига себе! Получается, что она не наврала… Таких совпадений не бывает!
— Сядь нормально, — прошипела Татьяна, оттирая Катю от окна маршрутки, — что ты к стеклу прилипла? Еще увидят тебя и поймут, что не ту из окна выкинули…
Слыша, как спокойно, почти буднично произнесла Татьяна эту фразу, Катя вдруг затряслась и зарыдала беззвучно. Снова, как утром на дороге, ей показалось, что на асфальте скорчилось не то, что полчаса назад было Светланой, а она сама, Катя Неверова, что это ее выбросили из окна шестого этажа.
— Это из-за меня, — бормотала Катя, — если бы я не пришла, Светка была бы жива. Меня хотят убить, вместо меня погибают другие девушки, я, я во всем виновата…
— Похоже, что ты, подруга, на этот раз права, — согласилась Татьяна, — ты кому-то так сильно не нравишься, что он трупы вокруг пачками рассыпает…
Они переговаривались шепотом, едва разжимая губы. Внезапно Катя вскочила с места и закричала:
— Остановите! Мне нужно выйти!
Водитель затормозил так круто, что пассажиры едва не попадали с сидений.
— Ты куда это собралась? — Татьяна удержала Катю за рукав.
— Я не могу тебя подставлять! Со мной опасно находиться рядом! — бормотала Катя.
Татьяна силой усадила ее на место и крикнула водителю, чтобы ехал дальше.
— Везешь, как дрова березовые! — рявкнула она, предупредив все слова недовольства с его стороны. — Вот девушке плохо стало!
Она сама толком не понимала, что заставило ее снова возиться с этой ненормальной девицей. Хотя, похоже, с головой у нее все было в порядке до сегодняшнего утра. А столько покушений на жизнь и мужик здоровый не выдержит!
Здравый смысл подсказывал как можно быстрее бежать от Кати. И оказаться как можно дальше. Но Татьяна вдруг перестала слушаться голоса рассудка. Она решила спасти свою вновь обретенную подругу. Сначала помочь Кате убежать от тех, кто так долго и целенаправленно ее преследует, а уже потом разобраться, что же это за странная история. Впрочем, разбирательство необязательно, с этой мыслью Татьяна невесело усмехнулась.
— Сядь прямо, — сказала она вполголоса Кате, — веди себя спокойно, глаза не отводи, если кто на тебя в упор посмотрит. А то каждый встречный видит, что у тебя неприятности. Вид у тебя слишком расстроенный, да еще без ничего… Так тебя каждый третий запомнит.
— Зачем ты со мной возишься? — Катя улыбнулась сквозь слезы.
— Потом об этом поговорим, а сейчас давай-ка выйдем от греха подальше!
Они пересели на другую маршрутку, Татьяна заметала следы со знанием дела, как опытная лиса. Катя понемногу пришла в себя и выглядела уже не такой удрученной. У нее осталась одна надежда — Виталий. Должен же он когда-нибудь включить мобильник!
— Дай телефон, я снова мужу позвоню, — попросила она.
— Ну уж нет! — процедила Татьяна. — С моего телефона ты звонить никуда не будешь, да я вообще его выключила! Ты думаешь, как тебя этот Стас отыскал?
— Да я же ему сама звонила, по мобильнику той несчастной девчонки! И встречу назначила у кафе «Афродита».
— Точно, они уверились, что погибла не ты, и стали искать тебя возле твоего дома, так? Ты ему больше не звонила, а позвонила с моего мобильника какой-то подруге.
— Лидка! — вспомнила Катя. — Лидка Дроздова тоже с ними вместе. Ведь я же не сумасшедшая, я точно помню, что это она вызвонила меня утром. Да если бы не она, я ни за что в Москву бы не поехала!
— Ну вот видишь, — удовлетворенно проговорила Таня, — значит, нельзя никуда звонить. Местонахождение мобильного телефона, к твоему сведению, можно выяснить минут за пятнадцать! При наличии техники, конечно. Ладно, сейчас едем ко мне, там тебе хоть курточку какую подберу, а то смотреть холодно…
— Мы тут с одной девчонкой квартиру снимаем, — сообщила Татьяна, подходя к неказистому пятиэтажному дому, — она сейчас, наверное, на работе…
Внезапно Катя замерла на месте и схватила подругу за локоть.
— Ну что опять? — обернулась Татьяна.
— Смотри, снова эта черная машина!
От дальнего подъезда действительно медленно отъехал черный автомобиль.
— Слушай, подруга, тебе уже точно к невропатологу пора! Ты же говорила, что тебя преследует «лексус», а это «тойота». И потом, она уезжает…
— Извини, — смущенно проговорила Катя, — я, наверное, и правда не в себе…
Татьяна открыла замок подъезда, они поднялись на третий этаж. Катя испуганно оглядывалась по сторонам — заплеванная лестница, стены в матерных надписях и непристойных рисунках, запахи кошек и подгоревших щей… Ей казалось, что она попала на другую планету. Точнее, она чувствовала себя инопланетянкой, совершившей аварийное приземление в обычную, неприглядную жизнь. На этой лестнице ее просторный загородный дом, огромный бассейн с подогретой водой, вышколенная прислуга, шмотки и интерьеры от знаменитых дизайнеров казались фантастикой.
В довершение ко всему на ступеньке лестницы перед самой площадкой третьего этажа сидел здоровенный небритый мужик неопределенного возраста со следами застарелого похмелья на лице. Он так вольготно устроился на грязных ступеньках, что полностью перегородил проход.
— Ну-ка, Павлуша, подвинься! — миролюбиво проговорила Татьяна. — Дай девушкам пройти!
Павлуша поднял опухшее лицо и выдохнул такой густой смесью многолетнего перегара, дешевого табака и нечищеных зубов, что Катя с непривычки едва не задохнулась.
— Собака лаяла на дядю фраера… — пропел этот самородок гнусавым пропитым голосом.
— Дома будешь петь! — попыталась приструнить его Татьяна. — Ползи домой, Паваротти хренов!
— Домой меня Нинка не пускает, стерва необразованная! Видите ли, она мою пьяную морду видеть не хочет! — ответил Павлуша с глубоко выстраданным возмущением и перешел к следующему номеру своего репертуара: — Любовь свою короткую залить пытался водкою и воровать боялся, как ни странно…
— Действительно, очень странно! — проговорила Татьяна. — Ну ты нас наконец пропустишь?
— А кто вы такие, чтобы вас пропускать? — не унимался Павлуша. — Как я есть свободный человек и жертва тяжелых — ик! — экологических условий, я могу вас пропускать или не пропускать… Захочу — пропущу, захочу — не пропущу…
— А ну, свободный человек, вали отсюда! — И Татьяна легонько ткнула Павлушу в ухо.
Тот охнул, схватился за ухо и отскочил к стене, что-то обиженно пробормотав.
Наконец путь к дому был свободен, и Татьяна остановилась перед обшарпанной дверью, обитой узкими деревянными рейками, на которой тут и там красовались следы потушенных окурков.
— Смотри, — испуганно прошептала Катя, — дверь квартиры открыта!
— Блин! — Татьяна толкнула дверь, и она со скрипом распахнулась. — И правда… что за черт!
— Не входи туда! — взмолилась Катерина. — У меня нехорошее предчувствие!
— Да у тебя все время разные предчувствия! — отмахнулась Татьяна. — Если ко всем твоим предчувствиям прислушиваться, жить вообще невозможно будет. Никого там нет! Ладка, растяпа, наверняка дверь забыла закрыть!
— Не входи! — Катя вцепилась в Татьянин рукав и попыталась удержать подругу, но та легко стряхнула ее руку и вошла в квартиру.
— Ладка, старая галоша, ты дома? — крикнула она в коридор.
Ей никто не ответил.
— Смотри! — прошипела Катерина, показывая на пол. — Смотри, это кровь! Точно, кровь!
По вытертому линолеуму через весь коридор протянулась цепочка темных капель.
— Пойдем скорее отсюда!
— Куда это я пойду? — проворчала Таня, уставившись на подозрительные пятна. — Некуда мне идти! Это у тебя загородные дома и городские квартиры, а у меня, кроме этой халупы, ничего нет!
Она огляделась по сторонам, взяла в руку старый зонтик и решительно двинулась вперед, по подозрительному следу. Катя, едва дыша от страха, кралась вслед за ней.
Татьяна толкнула неплотно прикрытую дверь и проникла на кухню.
Кухня была крошечная, метра четыре, и точно посредине, спиной к двери пританцовывала худенькая девушка в черных джинсах и голубой водолазке.
— Ты, свинья ушастая, почему не отзываешься? — гаркнула Татьяна, остановившись на пороге.
Девица продолжала самозабвенно танцевать, не обращая внимания на вошедших.
Татьяна ткнула ее зонтиком в спину.
Девица вскрикнула и обернулась.