Гелиос

Гелиос

Шесть дней на краю Вселенной

Роман Бубнов

Колонизация по Расписанию

Эспайер

– Клипер А29, снизьте скорость. Повторяю, Клипер А29, снизьте скорость, – в наушнике снова зазвенел нервный голос диспетчера центра управления полетами.

– Вот же зануда, – Элли неодобрительно потянулась к доске приборов и щелкнула тумблером двусторонней связи. – Говорит Клипер А29. Снижаю скорость.

По итогам учебного семестра и выпускного экзамена, Элли оказалась единственной в группе, кто получил летную лицензию, и что самое интересное, первой в истории Эспайера, кому это удалось всего в тринадцать лет. Все члены экипажа многоцелевой межпланетной космической станции начинали рано работать. И Элли, меньше чем за два года, умудрилась превратиться из младшего летно-аварийного техника в пилота транспортно-грузового корабля класса А.

Новенькая бежевая униформа ей очень шла. Пилотный шлем был раскрашен в красно-синий цвет. Четко по центру красовался бельчонок, похожий на зайца, а может, наоборот. Неважно. В бездушном и молчаливом космосе больше всего Элли не хватало питомца – друга, которому можно было бы доверить секреты и пооткровенничать по душам.

Нет, она не была «отшельником» или «зубрилкой», и в свободное время предпочитала соревноваться с ребятами, бегая наперегонки между отсеками, порой сбивая с ног рабочий персонал. Иногда ей сильно доставалось от старших, и пару раз она даже провела несколько часов в одиночных «стаканах», в которые в воспитательных целях закрывали всех провинившихся детей. В общем, Элли была умной и способной девочкой со спортивным и авантюрным характером, пусть и с одиночеством в сердце.

Потянув на себя сдвоенный рычаг управления двигателем, и уменьшив тягу, Элли перевела корабль в режим «малый газ».

Клипер плавно обогнул систему лабораторных модулей, и, пропустив военно-транспортный шатл, взлетевший поперек с внешней складской платформы, направился в самую нижнюю точку под станцией в сторону запасных спасательных модулей, окруженных противометеоритными панелями.

Зрелище захватило дух. Планета простиралась «прямо перед глазами», но всё равно казалась какой-то далекой, таинственной и даже опасной. По сравнению с её размерами, и Эспайер и Клипер оставались лишь незначительными соринками.

Элли как бы падала вдоль вращающегося вокруг своей оси величественного Эспайера, с десятью тысячами членов экипажа на борту. Станция уже несколько дней безмолвно висела на геостационарной орбите бледно-зеленой незнакомой планеты. Элли не нравилось название «Эспайер», она звала её просто «Дом».

Девочка родилась уже здесь, на станции, двумя поколениями позже со дня запуска с Земли, мертвой и непригодной для жизни планеты, про которую можно было прочесть только в цифровых учебниках. На Эспайере редко поднимали старые темы, разве что иногда, за обедом, и всегда всё обсуждение сводилось к толкованию термина «экологическая катастрофа», которое мало кто по-настоящему понимал. Что такое мировой океан, загрязнение атмосферы, выброс CO2 – тем более. Всё равно, что пытаться представить силу притяжения черной дыры. Что натворили предки, как и почему – членам экипажа было безразлично. Главной целью экспедиции был поиск пригодной для жизни планеты и сохранение человеческого рода.

Для отражения возможной инопланетной угрозы был сформирован военный блок с тяжелым вооружением, ракетными комплексами высокой точности и даже ядерными боеголовками. Возглавлял его полковник Самсон Файервуд – невозмутимый, жесткий и решительный человек. Элли была лично с ним знакома, благодаря своим выдающимся успехам.

Полковник шефствовал над девочкой и заменял ей в некотором смысле родителей, которых она никогда не знала. Институт семьи на станции был официально упразднен. Рожденные дети воспитывались в группах с назначенными кураторами. Предполагалось, что эти меры способствовали лучшим полезным показателям каждого члена экипажа в отдельности, и как итог – суммарной эффективности команды в целом.

Люди уже несколько десятков лет дрейфовали в открытом космосе. И всё безрезультатно. Запасы топлива и медикаментов истощились. Их должно было хватить ещё максимум на пять-шесть лет при условии регулирования количества людей и процесса рождаемости на борту.

Передовое оборудование было размещено на Эспайере в специальных эмбрионально-биологических лабораториях. Высокотехнологические системы жизнеобеспечения вырабатывали кислород, воду и даже органическую еду. Модульная система позволила бы станции выжить даже при микрометеоритном дожде.

Всё изменилось совсем недавно.

Чуть меньше года назад, разведывательные экипажи вернулись с хорошей новостью – они нашли более-менее подходящую для освоения планету. Радарное сканирование атмосферы и изучение привезенных образцов с поверхности подтвердило «гипотезу возможной колонизации», и командование сразу же дало «зеленый свет». Планете было присвоено имя – Гелиос.

Облака Гелиоса прекрасно отражали свет ближайшей Звезды, придавая планете «яркий» и заметный окрас. Этот фактор стал одной из причин, почему разведчики её так быстро нашли. Для сравнения, размеры и масса Гелиоса намного меньше Земли. Два крупных естественных спутника вращались по пересекающимся орбитам, влияя на смену климатических циклов, которые вызывали затяжные тайфуны и грозовые бури.

Гелиос представлял собой царство гигантских заболоченных лесов. Из-за высокой концентрации болотного газа, который, подобно твердой пленке, удерживал тепло у поверхности, на планете устоялся жаркий влажный климат. Парниковый эффект прогрессировал, хотя и незначительно. Он способствовал постепенному разрастанию пустынной части Гелиоса, в центре которой почтенно спал тысячелетний Супервулкан, имевший поразительные размеры: девять километров в высоту и более двухсот – в диаметре.

Само по себе название «Гелиос» было обусловлено высоким содержанием гелия в природном газе, который преобладал в гористой части планеты и вырывался наружу в виде громадных фонтанов из пара. Высокая концентрация гелия во вдыхаемом воздухе могла вызвать головокружение, тошноту и потерю сознания у человека. Поэтому крайне важно было, находясь в местах гейзерной активности, держать при себе портативный кислородный ингалятор или защитную маску.

Местное население, по предварительным данным, представляло собой слабо развитую расу долговязых аборигенов гуманоидного типа. Полуобнаженные неорганизованные дикари, с темно-зеленым маскировочным окрасом тел, которые промышляли ловлей летучей рыбы и собирательством болотных грибов и корений. Так себе будущие соседи.

Эспайер прибыл на орбиту Гелиоса около недели назад. На ежедневных утренних инструктажах всё чаще демонстрировались «свежие» панорамные фотоснимки «шалашей» и «хибар», полученные с беспилотных дронов. А также видеофайлы неудачных контактов с недовольными зелеными троглодитами, записанные с аэроподвижных роботов телеприсутствия. Задачей последних был, в том числе, анализ местного диалекта аборигенов и систематизация словарного вокабуляра для обеспечения перевода на язык людей и обратно.

Буквально накануне, пассажирский шаттл, с приветственной делегацией на борту, убыл на поверхность Гелиоса в сопровождении нескольких военных кораблей. Скорее всего, налаживать контакт, который никак не получался! Элли не знала наверняка.

Это был волнующий момент, которого все так долго ждали. Каждый член экипажа внимательно следил за обновлениями телетекста, который транслировался на дисплеях оповещения в жилых и промышленных блоках. К сожалению, свежая информация с момента высадки на поверхность никак не приходила. Как все прошло – хорошо или плохо, можно было только догадываться.

Новости от командования поступали скупыми мизерными порциями, хотя полковник успел расплывчато намекнуть, что предстоит «тяжелая работенка». Элии была уверена, что речь идет о масштабной транспортировке большей части инженерного оборудования и всего строительного персонала на поверхность, для ускоренного запуска кислородно-обогащающей фабрики. Именно к этому их и готовили последние несколько лет.

Если все удастся, через какой-нибудь месяц или два, люди снова будут ходить босиком по земле, запускать воздушных змеев, и строить планы на будущее!

Размечтавшись, Элли не заметила, как динамик системы предупреждения опасного сближения издал характерный чавкающий сигнал, а на радаре замигали беспокойные красные точки.

– Что за…, – резкий крен вправо позволил Клиперу в последнюю секунду увернуться от столкновения с эскадрильей боевых истребителей.

Куда они спешат? Стараясь лечь на прежний курс, Элли покосилась в сторону, в которую улетели истребители, заметив крупное скопление вооруженных штурмовых кораблей с Эспайера.

Массивный флагманский крейсер-ракетоносец возглавлял строй боевого маневрирования, занимая атакующую позицию. Намечалось что-то однозначно нехорошее. Не об этом ли предупреждал полковник Файервуд?

Неожиданно, кабина Клипера наполнилась переливающимся фиолетовым свечением, бьющим в лицо откуда-то спереди. Ничего не видно! Элли попыталась прикрыть ладонью глаза и увести корабль в сторону, как вдруг со стороны флагманского крейсера вспыхнула ослепляющая белая вспышка.

Как во сне

Хижина охотника

Глаза никак не хотели открываться. Сладкая истома сна, сменившаяся возвращением в реальность, вызвала прилив острой боли.

– М-м-м! – зажмурившись и тихо простонав, Элли нащупала прохладную повязку, обмотанную вокруг головы. Чуть придя в себя, испуганно и недоуменно вгляделась в висевшую прямо перед ней на стене засушенную голову животного, похожего на аллигатора, с агрессивно раскрытой пастью. – Ну и махина. Где это я?

Элли огляделась. Место больше всего походило на просторный высокий шалаш овальной формы, сплетенный из жердей и палок, и покрытый ветками, дерном, корой и толстым мхом. Он прекрасно защищал от сильного ветра и мокрых осадков. По углам были расставлены корзины, тюки с вещами, деревянная кровать, устеленная спрессованными крупными листьями, а также настенный открытый «охотничий шкаф» с креплениями для копий, сменных рукояток, и различных заостренных наконечников.

Рядом с кроватью стояла каменная полупрозрачная чаша с тонкими обточенными стенками, внутри которой пульсировал мягким желтоватым светом круглый шаровидный предмет. Что это может быть? Никогда ничего подобного Элли в своей жизни не видела.

Здесь же, в полушаге от кровати, на обитой крокодиловой кожей тумбе лежал треснутый шлем со знакомым ушастым зайцем. Или белкой. Какая разница, когда вокруг такая жуть. Что, если это берлога людоеда? А если здесь живут эти самые аллигаторы, а тот, что на стене чей-то прадед.

Вряд ли. Чутьё подсказывало Элли, что она попала в хижину зверолова, но ей всё равно не хотелось с ним встречаться ни при каких обстоятельствах.

– Надо валить, – умозаключила девочка и сделала попытку снять повязку и встать.

– Пожалуйста, не снимайте, – в открывшуюся дверь вместе с ярким дневным светом влетел робот. – Компресс обеспечит вам обезболивающий и противоотечный эффект.

Элли прочитала аббревиатуру на корпусе дройда «JA 22», и сразу вспомнила, что она означает и немного успокоилась.

Коммуникационный аэроподвижный робот телеприсутствия, модель Jet Air 22. Дистанционно управляемая модель со встроенным модулем памяти самообучающегося искусственного интеллекта. Способен собирать и обрабатывать данные в полностью автономном режиме без подзарядки до трех месяцев. Благодаря улучшенной антигравитационной устойчивости и двум добавочным боковым винтовым двигателям, обладает лучшей живучестью и маневренностью при действии на потенциально опасной местности.

С первым же разведывательным шаттлом, Эспайер десантировал около десятка таких дройдов. Предполагалось, что вступление в осмысленный контакт с аборигенами упростит процесс колонизации.

Неужели, людям всё-таки это удалось?

– Где я?

– Успокойтесь, Элизабет Уорд, вам ничего не угрожает, – пока девочка была в отключке, вероятнее всего, робот просканировал чип с именного бэйджа на её униформе.

– Слушай, гений на батарейках, зови меня просто Элли. Ладно? Где все?

– Принято, Элли. Все скоро будут. Вы можете звать меня JA22, – механизированный голос не отражал ни единой эмоции, а жаль. Именно сейчас, в этой ситуации, больше всего ценилось бы сочувствие и поддержка.

– Давай просто Джазз, идет?

– Принято. Я рекомендую вам сохранять постельный режим ещё минимум сутки.

– Ладно, не зуди. Скажи лучше, где я? Ничего не помню.

– Вас в бессознательном состоянии вытащили из упавшего корабля три дня назад. Говоря языком статистики, это невообразимое чудо, что вы выжили. Помните, откуда вы прилетели?

– Последнее, что я помню, – Элли поморщилась, нахмурив лоб, – Эспайер на орбите, я лечу на запасную платформу, истребители, потом этот странный свет и… О, моя голова.

– Записи бортового журнала с Клипера А29 подтверждают ваши слова. И это очень странно и необъяснимо.

– А тут и нечего объяснять. Мы на Гелиосе, верно?

– Подтверждаю. Микробиологические показатели атмосферы находятся в допустимых пределах. Я использовал медицинскую аптечку из летной кабины и сделал вам криоозоновую инъекцию. Ваша кровь будет обогащена вспомогательным кислородом следующие сорок восемь часов, потом…

– Да, да, я знаю принцип действия. Очень мило, огромное спасибо, – Элли нащупала покрасневший след на плече.

– Хочу дать несколько инструкций. Первая. Не рекомендую физических контактов с шарообразными плодами пирамидальных деревьев. Теми, что имеют желтое биолюминисцентное свечение. Вторая. Не рекомендую спускаться на нижний лесной ярус. Длительное вдыхание паров разлагающейся местной органики может привести к удушью. Болотные газы токсичны для человека. Третья. Грибы.

– Постой. Какие ещё грибы, какие болотные газы. Ты о чем? Где полковник? Где экипаж?

Элли не договорила. В помещение вошёл худощавый абориген с темно-зеленой кожей. Точь-в-точь один из тех дикарей, которых показывали на мониторах во время последнего собрания. Его тело было полностью оголено, за исключением набедренной свисающей накидки. В длинной, жилистой мускулистой руке он сжимал крепкое наточенное копьё. Самодельный каменный нож с рукояткой выпуклой формы, крепился в чехле на боку плотного кожаного пояса. Ниточное ожерелье из трубчатых бусин обрамляло шею, заканчиваясь круглым медальоном правильной формы. На предплечьях и ногах свободно расположились кольчатые браслеты. Видимые части тела были усеяны бороздками шрамов и маскировочными татуировками.

Судя по морщинам на лице, абориген был почтительного возраста. Его взгляд был спокойным – незлым и неагрессивным. Гуманоидные черты угадывались во всем. Нормального размера рот, заостренные скулы, плоский нос и почти незаметные мочки ушей. Волос не было совсем. Глубоко посаженые, черные, как уголь, глаза, казалось, видели Элли насквозь.

Воин не спеша оглядел девочку, потом обратился к дройду:

– Бахаса Сухачи!

Робот подлетел и поприветствовал зеленого незнакомца. В спокойной дружественной манере они обменялись несколькими короткими фразами на чужом непонятном для Элли языке.

– Это Споук, – дройд представил местного жителя. – Он помог принести вас сюда. Это его дом.

– Здравствуйте, – Элли не знала, что ещё сказать. Пауза неловкого молчания затягивалась.

– Сухачи! – с веселым криком в комнату вбежала низкорослая девочка-абориген и обняла робота. По тембру голоса и внешнему виду, Элли показалось, что они были примерно одного возраста.

«Сухачи» – это вероятнее всего, имя Джазза, с учетом местного наречия. Это лучше, чем Jet Air 22. Кто вообще придумывает такие идиотские названия.

– Это Кирки, – Робот вошел в роль агента по знакомствам. – Она помогала ухаживать за вами. Это она сделала вам повязку.

– Бок Сану Баркай! – Девочка-абориген подняла правую руку и показала открытую ладонь.

– Привет! Большое человеческое спасибо, – Элли тоже показала ладонь и постаралась улыбнуться, но вышло так себе. А потом полушепотом добавила:

– Джазз, кто все эти фрики? Где наши?

– Учитывая ваше нестабильное состояние, я дам разъяснения позже.

– Колиим Ниду Дага Сам? – пробубнил Зеленый.

– Как вы себя чувствуете? – Джазз вспомнил суть своего предназначения и активировал функцию автоматического синхронного перевода. Судя по скорости и точности построения предложения, дройд полностью изучил речь местного населения и сформировал электронную версию словаря. Быстро он сработал!

Гелиос - Роман Бубнов

Гелиос Шесть дней на краю Вселенной Роман Бубнов