20 августа 1995 года состоялся второй тур выборов губернатора. Алексей Страхов набрал 34 % голосов, а Эдуард Россель – 59 %. Россель победил.
В ноябре 1993 года верховная власть разгромила Уральскую республику, проект Росселя, и выбросила Росселя из политики. Казалось, ему конец. А он не дал себя прогнать. Он выстоял. Он всё продумал, просчитал свой путь пошагово и двинулся вперёд. Люди верили, что он титан, и он уложил всех своих недругов, проломил все стены и взошёл на вершину – стал первым в России губернатором.
Проиграв выборы, Алексей Страхов потихоньку уйдёт в политическую тень. Сначала он будет депутатом Государственной думы, потом станет функционером Центрального банка, Таможенного комитета и крупных госпредприятий.
А Россель продолжил свой прежний курс. 12 января 1996 года Свердловская область подписала с федеральным центром договор о разграничении полномочий: Екатеринбург официально указал Москве, что ей можно, а что нельзя. 14 апреля того же года росселевское движение «Преображение Урала» заняло первое место на выборах в облдуму: теперь Россель контролировал и законодательную власть.
Губернатор Россель, выполняя своё обещание, назначит Валерия Трушникова председателем правительства Свердловской области. Но деловые отношения двух политиков быстро испортятся. В апреле 1996 года Россель обвинит Трушникова в расколе команды и отправит в отставку. Однако Трушников рассердится, что с ним обращаются как с пешкой. Он по суду восстановится в должности председателя областного правительства – и тогда тотчас же уйдёт в отставку сам.
Пять лет он будет с Росселем в контрах, но потом отношения нормализуются. Трушников будет работать с Росселем до конца: в 2008 году он умрёт от инсульта.
О яростной борьбе на выборах 1995 года, о политической судьбе Эдуарда Росселя и о его воле к победе журналист Александр Левин (в то время – пресс-секретарь Росселя) написал книгу «Как стать губернатором в бывшем СССР».
Ёбургоцентризм
Чернецкий избран мэром
1995 год был знаменателен и тем, что Екатеринбург впервые выбирал себе мэра всеобщим голосованием. Раньше главу городской исполнительной власти (то есть мэра) избирали депутаты горсовета. Но де-факто в больших городах на таких выборах решающим всегда было мнение Москвы. Ещё в ноябре 1991 года на встрече с редакторами областных газет Россель смело раскритиковал Ельцина за желание лично самому назначить Ёбургу градоначальника: «Пусть Ельцин в таком случае и руководит Екатеринбургом, а я вплотную займусь проблемами области!»
В центре – Аркадий Чернецкий
При поддержке Росселя в январе 1992 года администрацию города возглавил Аркадий Чернецкий. За него был «директорский корпус» – неформальный клуб руководителей крупнейших городских предприятий. В лихие времена от их доброй воли зависело благополучие Ёбурга. Чернецкий освоился, укоренился и вошёл в курс городских забот и проблем. Он весьма убедительно сформулировал своё понимание функций мэра и стратегий успешного развития Екатеринбурга.
Это понимание ковалось в начале девяностых годов в горниле приватизаций, которыми рулила исполнительная власть – его величество мэр. Чернецкий твёрдо определился: главная стратегическая задача мэра – капитализация города. Если город будет капитализирован, в нём расцветёт бизнес и в него придут инвестиции. А деньги наведут вокруг себя порядок. И всем будет хорошо, богатым и не очень.
Начальный капитал, финансовый и правовой, город и мэрия наработали в приватизацию. Чернецкий зажёг бизнесу зелёный свет и не позволял чиновникам потрошить предпринимателей, хотя в те буйные времена чиновники ещё были худенькими, носили костюмы от комбината «Горшвейторг» и ездили на «Волгах». Бизнесу тогда угрожали бандиты и нищета населения, и вот тут мэр был бессилен.
Чернецкий пустил в Ёбург столичные банки и биржи, но не дал преференций столичному девелопменту и тем самым сохранил фонды для своих коммерсантов. Чернецкий разрешил бизнесу выкупать первые этажи жилых зданий – только так предприниматели и смогли внедриться в городскую инфраструктуру. Первый дом, нижний этаж которого официально отдали под магазины, – это пятиэтажка на пересечении улиц Белинского и Щорса.
Потом мэрия погрязнет в долгой воспитательной борьбе с владельцами таких магазинов: их будут принуждать к единообразию оформления и к согласованию «входных групп», будут заставлять перед своими магазинами мостить тротуары плиткой и делать парковочные карманы. Мэрия продавит «закон о витринах»: пусть торговцы остеклят и подсветят свои фасады, ведь типовые советские дома не имели больших окон на первых этажах. Журналисты будут ехидничать, что Чернецкий приказал малому бизнесу: «Гюльчатай, открой личико!»
Чернецкий опирался в первую очередь на малый городской бизнес. В борьбе за капитализацию города Чернецкий определился: основными инвесторами могут быть только горожане. Никто другой денег Ёбургу не даст, и чем выше доходы жителей, тем больше инвестиций в экономику города. А вот в промышленности ситуация иная, потому Чернецкий и конфликтовал с промышленником Росселем.
В сентябре 1993 года по инициативе Чернецкого был открыт муниципальный банк – нынешний банк «Екатеринбург». Подобных финансовых структур в России ещё никто не создавал: администрация города была и учредителем, и акционером. Этот банк вёл очень консервативную политику, потому что его организовали не для извлечения прибыли, а для контроля над городскими денежными потоками: в нестабильной и криминальной экономике только так и можно было уберечься от ловкости махинаторов, которые на ходу подмётки рвут. Банк был небольшим, но играл важную роль приватной курилки, где влиятельные люди договаривались друг с другом, как им в Ёбурге вести общие дела – а без общих дел нет города.
Аналитики утверждают, что в регионе существует три экономические силы. Первая сила – сырьевики и металлурги. Они ориентированы на экспорт, значит, на федеральную власть или на губернатора, который может вывести на федеральный уровень. Вторая сила – машиностроители и военно-промышленный комплекс. Они ориентированы на экспорт или на всероссийский рынок, то есть тоже на губернатора. Эти две силы взращивал Россель – на них он и опирался.
А третьей силой были бизнесмены и финансисты. Они ориентировались на муниципальную власть, потому что от её решений зависело благополучие их учреждений и капиталовложений. Эту третью силу взращивал мэр Чернецкий – и на неё надеялся в борьбе со своими соперниками, в первую очередь с Росселем.
Губернатор Россель, экстраверт, олицетворял дерзкие амбиции Ёбурга, а мэр Чернецкий, интроверт, олицетворял здравый эгоизм Ёбурга. Россель – так сказать, производная от Урала, а Чернецкий – от мегаполиса. Россель, если упрощать, – за индустрию: он историчен; Чернецкий – за бизнес: он сторонник глобализации.
Чернецкий был техничным и жёстким руководителем, хотя умел внимательно слушать подчинённых и не рубил сплеча. Он был сдержанным и уверенным в себе, с лёгким оттенком снисходительности (это родовая черта касты избранных – «директорского корпуса»). Он был настойчив, последователен и верил в миссию бизнеса, а бизнес честно вытаскивал Ёбург из ямы, в которую улетела вся страна.
В Свердловске, индустриальном мегаполисе, самой активной и мобильной категорией горожан было низовое заводское командование – бригадиры, мастера, инженеры. Лейтенанты реформ. Это были образованные люди с технократическим мировоззрением. Их-то Чернецкий и рекрутировал в предпринимательство. И они сформировали социальную базу городской власти, стали электоратом Чернецкого.
В 1995 году пришло время выборов мэра. Их решили совместить с выборами депутатов Госдумы и назначили на 17 декабря. Аркадий Чернецкий, конечно, стал первым претендентом. Другие кандидаты играли декоративную роль. Чернецкий не сомневался в победе и даже запретил расклеивать агитационные листовки: не надо мусорить. И тут в предвыборную кампанию вломился Антон Баков.
В то время он был молодым волком из команды Росселя, однако Россель не просил его набрасываться на Чернецкого. У Бакова у самого чесались кулаки. Яркий пассионарий, он был личностью просто ренессансной: успешный бизнесмен, депутат областной думы, координатор «Преображения Урала», а заодно генератор безумных идей, неудержимый авантюрист, хитрован и политический акробат.
Вряд ли Баков рассчитывал выиграть мэрские выборы – его просто колбасило от возможностей. Подобно Нерону, он блеснул перед электоратом театральной постановкой предвыборной пьесы «Четвёртый Рим». Пьесу создал Алексей Баков, отец кандидата в мэры и Вергилий на полставки. Пьеса разоблачала коварного Чернецкого, который был выведен царём Тарквинием, а Баков был героем Энеем.
Конечно, Аркадия Чернецкого, серьёзного босса, раздражало, что выборы – ответственное дело ценой в миллиарды – превращаются в откровенные игрища, но демократия есть демократия, и народ требовал хотя бы зрелищ, если уж нету хлеба. Чернецкий смирился с конкурентом-эквилибристом. 17 декабря 1995 года Аркадия Чернецкого избрали мэром Екатеринбурга. За него отдали 71 % голосов.
А Баков нахрапом отхватил 16 % голосов – и это тоже очень немало. После тех выборов Антона Бакова в городе уже знали все, а не только истеблишмент. Баков на долгие годы стал драйвером екатеринбургской политики.
В 1996 году Баков станет заместителем председателя облдумы и внезапно выдвинется кандидатом в губернаторы Курганской области. Бывший манси укатит в маленькую деревушку Песчано-Каледино где-то в исетских степях, над которыми торчат щербатые шатровые башни Далматовского монастыря. Здесь миллиардер поселится в вахтовке, чтобы считаться жителем Курганской области и иметь право баллотироваться в губернаторы. Однако суд не признает вагончик за жильё, и потому Антона Бакова не допустят к выборам как не имеющего местной прописки.
Шпана сатаны
Банда братьев Коротковых
Пацаны Ёбурга мечтали быть такими, как бандосы ОПГ «Уралмаш». А братья Коротковы думали, что они круче даже братьев Цыгановых. И Коротковы, Саша с Володей, собрали себе группировку из бывших одноклассников и друзей. Все они жили на Уралмаше в микрорайоне Соцгородок, никто из них не имел никакого криминального опыта. Все они были обычными дворовыми хулиганами из обычных пролетарских семей. Шпана. Вот только страну колотило «лихими девяностыми».
После школы и армейки парней принимал Ёбург. Коротковы с приятелями занимались фигнёй: у кого-то чё-то подрежут, где-то чё-то отожмут, тиснут лоха, кинут фраера. Там кулон с шеи сорвут, тут магнитолу из «девяты» выдерут, там ларёк на ящик водяры прессанут, тут на рынке у хача с кармана выручку снимут. Дешёвые тёлки по саунам, китайский ширпотреб и тачилы б/у. Это не жизнь.
Подниматься Коротковы начали на богатых грабежах. Прочитав в газете объявление о продаже дорогой шубы или аппаратуры, братья приходили прямо на дом к продавцам – и доставали пистолеты, газовые «макары», переделанные под боевые. Бывало, брали на дело своих подружек: это внушало жертвам доверие. Потом реестр ограблений следователи будут составлять по девичьим дневникам, в которых хозяйки описывали, что возлюбленные подарили им из новой добычи.
На таком «заходе» в доме на улице Рабочей напарник Сани Короткова вдруг взял да и бабахнул хозяину квартиры в лоб. Просто так. Хрена ли не попробовать? А потом выстрелил и в хозяйку, но только ранил. Бабёнку добил Коротков: пальнул ей прямо в ухо. Ему было интересно: пробьёт ли пуля голову?.. Это случилось 13 июня 1995 года. Александру Короткову было 23 года. Свора сорвалась с цепей.
И дальше точно в Голливуде, но увы: Саня Коротков смотрел не «Крёстного отца», а дешёвые боевики. Банда «бешеных братьев» натягивала маски и грабила ювелирные салоны и меховые ярмарки. Бомбанули оружейный магазин. С особым шиком «выставляли хаты»: ловко спускались с крыши на верёвках, как спецназ, вышибали ногами окна и вкатывались в квартиры с улицы. И убивали.
Убивали непокорных. Убивали случайных свидетелей – например, пэпээсника, который ночью увидел у подъезда кого-то из бандитов с краденым музыкальным центром в охапке. Убивали охранников – без предупреждения, если дёрнутся.
Они стали очень гордые. Как-то раз машина этих отморозков «поцеловала» другую машину и раздавила ей задний подфарник. Два бандита влезли в тачку терпилы типа как договориться о расчёте, а там вальнули хозяина тачки и его пассажира. В другой раз продавщица в ларьке не дала бухим беспредельщикам водки – они в ответ сунули в окошко ларька гранату без чеки. Тётку разорвало. Мимо шёл мужик, всё видел, его запихали в машину, вывезли в лес и расстреляли.
Братья Коротковы и своих не щадили. Бандит Дагаев забурел, потребовал слишком много – его выманили на кладбище и прикончили. Бандит Мотовилов шибко заквасил, стал неуправляемым, и его тоже убили. Отрубили ему голову и руки и выбросили в помойку. Подумали – и застрелили до кучи евонную девку.
Банда Коротковых сотрясала Ёбург всего-то полгода. Оперативники быстро вычислили, что Коротковы ходят сбывать награбленное на Таганский рынок – на чудовищную толкучку эпохи первичного накопления капитала. 23 января 1996 года, убив охранника, братья выпотрошили магазин драгоценностей. Опера тотчас выкатили на Таганку подставной автомобиль с самодельной табличкой «Куплю золото». 25 января к нему, озираясь, осторожно приблизились Коротковы.
Всё прошло бы как по нотам, но в самый неподходящий момент братьев окликнул патруль: два милиционера попросили предъявить документики. Простая дежурная проверка. Но в ответ загремели выстрелы. Одного из патрульных убили наповал. Опера, ошеломлённые внезапным боем, выскочили из засады. Бандюки кинулись в рыночную толпу: они знали, что в толпе по ним не будут стрелять.
Сшибая людей, Коротковы прорвались на улицу Бебеля. За ними покатились милицейские «луноходы». Бандюки нырнули во дворы, перемахнули через забор детсада. Здесь гуляли детишки с санками и лопатками, закутанные, как пингвины. Опера не отставали, и тогда «бешеные братья» прямо на детской площадке друг за другом швырнули в преследователей две гранаты. Ахнули взрывы. Наверное, детей там прикрыли собою ангелы – только белый пух взвился над землёй. Опера догнали братьев, напрыгнули и повалили беспредельщиков рылами в снег.
Той же ночью братья сдали всю свою банду. Милиция арестовала 25 человек.
Следователи были потрясены несоразмерностью преступлений и полученных преступниками выгод. 88 эпизодов. 46 вооружённых разбоев. 21 убийство за семь месяцев беспредела. И какие-то серёжки, видеомагнитофоны, дублёнки… Жуткой кучей трупов бандиты заплатили за успех уровня дворовых хулиганов. Впрочем, Коротковы не были идиотами. Они просто не умели ставить себе цели, а способ достижения целей во многом определяет эпоха. Здесь – «лихие девяностые».
Злобную банду Коротковых нельзя равнять с жестокой ОПГ «Уралмаш». «Уралмаш» сражался с другими бандитами, а эти – с беззащитными обывателями. «Уралмаш» в первую очередь выстраивал систему криминального бизнеса, а эти просто грабили. Уралмашевцы знали другой мир – спорт, а эти ничего не знали.
24 бандита на суде сидели в клетке спинами к залу, завесив решётку своими куртками. Они вели себя нагло, хоть бей по роже. Они знали про мораторий на смертную казнь и ничего не боялись. Почему-то им всем дали поразительно малые сроки. Больше всех получил многократный убийца Александр Коротков: 15 лет. Впрочем, в 2002 году он умрёт в тюрьме, если официально – то от сердечной недостаточности. А остальные, наверное, уже на свободе. Им всем немного за 40.
2-Ельцин-2
Выборы президента и миф о двойнике Ельцина
Город Ёбург разлюбил Бориса Ельцина. Тому были две причины, объективная и субъективная. Объективная причина – из-за последствий реформ, то есть из-за развала государства и обнищания народа. Субъективная причина – из-за смены приоритетов: Россия в целом и Москва в частности Ельцину стали важнее родного города. Смена приоритетов неизбежна для политика, но ведь всё равно обидно.
В 1994 году в Екатеринбурге была издана издевательская книжка «Сказочка о Борисе-царе, или Лихо в стране». Автор – некто Е. Ильин. Газеты оборзели и изгалялись как могли: на бесчисленных карикатурах свирепый Ельцин с лицом носорога, с насупленными бровями и вздыбленным белым чубом пил водку, грозил кому-то кулаком или что-то с натугой тащил за верёвку подобно бурлаку.
Хотя здравомыслящие люди понимали: второй срок президентства Ельцина – единственная гарантия того, что жертвы нации были не напрасны, а реформы не будут свёрнуты. И пускай Ельцин болен, пускай он квасит на работе, замены ему нет, он герой и титан. Хотя рейтинг у него в конце 1995 года был жутким – 3–6 %.
15 февраля 1996 года Ельцин прилетел в Екатеринбург. Он запросто общался с горожанами на площади Советской Армии, а во Дворце молодёжи встретился с организованной общественностью. Мероприятие проходило казённо, и все ждали, когда же Ельцин скажет главное. Он поднялся и сказал: «Я буду баллотироваться на второй срок!» Реальность мгновенно стала конкретной. И потом грянул концерт барда Александра Новикова. Так стартовала избирательная кампания 1996 года.
В этих выборах поражение Ельцина казалось неизбежным. Но предвыборный штаб Ельцина возглавил Анатолий Чубайс. Он превратил кампанию в крупнейший и суперпрофессиональный проект политических технологий. Опросы показывали, что Ельцина поддерживают жители мегаполисов, интеллигенция и молодёжь, однако требовалось как-то заманить этих избирателей на участки. Политтехнологи Чубайса разработали мощнейшую кампанию по активации лояльного электората.