Боди. Что ваши глаза, Дотти?
Доротея. Они испепелили ее, будто её никогда и в помине не было.
Боди. Я не буду рассказывать об этом Бадди!
Доротея. Знаешь, ведь я не знала, что РЕО оборудован откидывающимися сиденьями.
Боди. Они что…
Доротея. Он нажал на рычаг, и спинка опустилась — она так легко откинулась подо мной…
Боди (отрываясь от телефонной книжки, которую начала листать). И на сколько же она откинулась под тобой, Дотти?
Доротея. Почти горизонтально. И так плавно, что я не заметила этого, пока… потом вдруг не ощутила вращения земли, а над головою полетело небо.
Боди. О-о-о, он напоил тебя, напоил в этом «Летучем облаке», небось полной бутылкой ликера…
Доротея. Он угостил меня одной порцией Розовой Леди!
Боди. Розовой чего..?
Доротея. Розовой Леди. Это самый слабый коктейль! Из сливового джина и сиропа граната.
Боди. Джин, может, и был медленнодействующий, но мужчина оказался из быстрых. Обольстил девушку бутылкой ликера и этими сиденьями в «Летучем облаке» на…
Доротея. Не бутылкой, а коктейлем, и не в РЕО, а частном клубе «Сникс». Он настолько элитарный, что ему при входе пришлось предъявить свою визитную карточку.
Боди. Знаю я эти заведения!
Доротея. Ну откуда ты их знать можешь?
Боди. Я видела в кино, когда мы ходили в ВЕСТ ЭНД ЛИРИК. Ты тогда была не в себе, потому что этот самый Ральф Эллис обещал позвонить и не позвонил. Там показывали, как Рой д, Арки вел бедную Дженет Гейнор в один из этих частных клубов!
Боди не нашла телефон Блюэтля в справочнике. Вызывает коммутатор.
Алло, Блюэт, Блюэт, соедините с колледжем!
Доротея. Боди, ты что там делаешь около телефона? Я ведь просила его не занимать, пока не позвонит Ральф Эллис!
Боди. Хочу доложить о нем в Блюэт!
Доротея. Это выходит за рамки, докладывать в Блюэт о директоре Блюэта! Да еще в воскресенье, когда там никого нет. Какая дикая…
Боди. Дай ручку и бумагу!
Доротея. Это еще зачем?
Боди. Я напишу заявление в городской Совет по образованию. Уверена, что Совет захочет узнать все подробности того, как директор колледжа овладел тобою, пьяной и беззащитной в дождь в своем «Летучем облаке» на Арт-хилл, прибегнув к обычным голливудским трюкам неотразимого Валентино. И надо же было проделать все это над невинной учительницей, только что приехавшей иэ Мемфиса!
Доротея. НЕ СМЕЙ…
Боди. НЕ ЗАПРЕЩАЙ МНЕ!
Доротея. ДИСКРЕДИТИРОВАТЬ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОГО Я ЛЮБЛЮ, КОТОРОМУ Я ОТДАЛА СЕБЯ НЕ ТОЛЬКО ОХОТНО, НО СТРАСТНО И С РАДОСТЬЮ.
Боди (вслух произносит то, что пишет). Совет по образованию, Сент-Льюис, Миссури. Довожу до Вашего сведения, что директор колледжа Блюэт использовал свое служебное положение для того, чтобы добиться омерзительного превосходства над молодой учительницей, которую с этой целью принял на работу. Я точно знаю об этом, у меня есть факты, включая число и…
Доротея выхватывает письмо и мнет его.
Письмо, зачем ты рвешь мое…
Доротея. Если, Боди, ты его отправишь, я буду вынуждена пойти в Совет и рассказать, что я желала Ральфа Эллиса, возможно больше, чем он меня!
Боди пыхтит и сопит, пока вновь не обретает дар речи.
Боди. Да поможет тебе Бог, Дотти. Но я даю тебе честное слово, что не расскажу об этом Бадди.
Доротея. Ну причем здесь Бадди?
Боди. Это касается и его, и меня, потому что Бадди испытывая к тебе глубокое чувство и уважение, Дотти. Он так уважает тебя, что никогда бы не переступил ту самую черту прежде, чем вы стали рядом в Первой Лютеранской церкви на Саут-гренд.
Доротея. А-а, ну вот ты и призналась.
Боди. Нет, это ты делаешь такие странные признания, что они могут отвратить Бадди от его серьезных намерений.
Доротея. Так ты все-таки настаиваешь —
В гостиной Доротея опять начала делать вращения бедрами, но когда Боди ей пригрозила, она их прекратила. Негодующе смотрит на Боди.
Боди, ты, наверное, просто решила женить меня на своем брате-близнеце и превратить мою жизнь в один сплошной пикник на Крэв-Кер с кровяной колбасой и кислой капустой (произносит названия блюд по-немецки) — и салатами из горячей картошки на обед. — Разве мне не придется все это готовить? Даже летом? Я знаю, вы — немцы считаете, что идеальная женщина только и должна мечтать, что о церкви, кухне и детях — да при этом вдыхать дым дешевых сигарет, которые будет курить ее муж. Ты уж меня извини, но моя жизнь, как я себе ее представляю, не укладывается в эти рамки. Моя жизнь должна нести в себе романтику. Без романтики я не могу жить, как без воздуха. Я должна найти партнера, или моя жизнь будет лишена смысла. И что мне совершенно необходимо то, что я сейчас обрела, — мне нужна полнота чувства, обоюдного и возвышенного — да, возвышенного, я не стыжусь этого слова!
Покачнувшись, она ловит ртом воздух.
Боди. Дотти, Дотти, присядь и успокойся!
Доротея. На меня давит эта меблированная квартира! Мне нужно жизненное пространство!
Боди. Я говорила тебе, что Бадди уже внес деньги на бьюик?
Доротея. Нет, не говорила, но это меня совершенно не касается. О боже!
Боди. Дотти, что с тобой, Дотти? Дать тебе твои… Как их там — таблетки?
Доротея. Мебарал? Нет, я еще не настолько плоха, но ты уже почти довела меня до нужной кондиции.
Боди. Вдохни, вдохни как перед решающей подачей, а я…
Доротея. Боди, комната так невыносимо сверкает, она не просто яркая, она СВЕРКАЮЩАЯ!
Боди. Ляг на диван и смотри в потолок — он белый!
Доротея. Не знаю, почему я сегодня задыхаюсь.
Боди. Перестань делать упражнения. Ты выпила слишком много кофе и колы. Такую нежную девушку, как ты, все это возбуждает. А у тебя еще нервное сердечное расстройство.
Доротея. Не нервное, а функциональное.
Боди. Приляг на минутку.
Доротея. Я, пожалуй, передохну. Но не потому, что ты сказала, (хватает ртом воздух, опускаясь на стул). Ты так любишь командовать — и еще очень любопытна.
Боди. Я старше тебя и всем сердцем охраняю твои интересы.
Доротея. Фью-ю!
Боди. Представь, как будет приятно и прохладно в трамвае, когда мы поедем на Крэв-Кёр.
Доротея. Ты, наверное, вынула свой аппарат, когда я говорила, что у меня на сегодня другие планы.
Боди. Я все время говорю Бадди, чтобы он пил меньше пива. И, знаешь, он прислушивается. Он уже сократил дневную норму до 8 банок — это с дюжины — и еще сократит…
Доротея. Хотя бы в такую жару ты можешь помолчать о Бадди? Не очень подходящая тема для разговоров, когда так жарко. Вы трогательно любите друг друга, Боди, но дело не только в пиве, а в полном отсутствии общих интересов, тем для разговоров — обоюдных — увлечений.
Боди. Они появятся, Дотти. Бадди просто очень стесняется. Он еще не раскрылся — дай время, и он раскроется.
Доротея. Боди, наш разговор совершенно беспредметен. Я уже соединила жизнь с Ральфом Эллисом. Мне все-таки надо доделать эти вращения…
Она возвращается в спальню, по пути прихлебывая кофе, и возобновляет упражнения.
Боди (Бросаясь к телефону). Олив 26 97! Олив 26 97! Бадди? Это я, Бадди! Гроссер гот! Я не могу долго говорить, но ты сегодня должен поехать с нами на Крэв-Кер! Оденься поприличнее и не кури свои сигары! И смейся, когда она будет острить. Нет, она очень остроумная, а я говорю тебе — остроумная! Она же преподает гражданское право.
Звонок в дверь.
Жди нас на конечной остановке в час тридцать, понял? Пожалуйста, входите! — Слушай, там кто-то пришел, и я не могу больше разговаривать. (Не повесив на рычаг трубку, Боди бросается к двери и открывает ее). О-о, здравствуйте!
Элина. Доброе утро.
Боди. Вы — приятельница Дотти?
Появляется модно одетая женщина с глазами хищной птицы.
Элина. Доротеи? — Да.
Боди. Проходите, пожалуйста. Друзья Дотти — и мои друзья.
Элина. Да неужели?
Боди. (В замешательстве) Да, только у меня руки в жире. Я жарю цыплят для пикника.
Элина. Да неужели?
Боди. (В замешательстве) Да, только у меня руки в жире. Я жарю цыплят для пикника.
Элина. Для пикника? Как интересно! (Она несколько раз механически поворачивается, внимательно осматриваясь).
Боди. Простите, я не представилась.
Элина. Вы — мисс Боденхейфер.
Боди. Не хейфрер, а хафер. (Она нервно смеется). Хейфер по-немецки — корова.
Элина. У меня не было никаких сознательных ассоциаций. (Делает шаг вперед). Так это и есть — приют Шлегера.
Боди. О-о, приют Шлегера — всего лишь шутка Дотти. Шлегер — имя нашего домовладельца, и все — и все…
Элина. Так Доротея просто пошутила?
Боди. Да, она много шутит — она такая остроумная! И мы часто смеемся. (Боди предупреждающе вытягивает руку).
Элина. Я с легкостью допускаю это в отношении вас, мисс Боденхейфер.
Боди. Вы можете не говорить «мисс». На работе меня зовут просто Боди.
Элина. Но мы ведь не в оффисе — здесь же приют Шлегера. (Она загадочно продолжает). Хм-м… Никогда раньше не отваживалась бывать в этой части Блюэта.
Боди. Никогда не была в центре?
Элина. Напротив, я посещаю магазины только в Вест-Энде, но меня весьма удивило, что здесь есть улицы без единого дерева. Кругом кирпич, асфальт и бетон — все излучает жару и так сверкает, так сверкает, что я думала, что упаду в обморок. Боюсь, у меня возникла свето- и фотобоязнь.
Боди (Непроизвольно отступая на шаг, будто боясь заразиться). Никогда не слышала ни об одной из этих болезней — а у вас обе сразу!
Элина. Это лишь повышенная чувствительность к теплу и сильному свету.
Боди. А-а…
Элина. Да. Но может быть вы все-таки скажете Доротее, что я хотела бы ее видеть?
Боди. Она ждет вас, мисс э-э..?
Элина. Элина Брукмайер. Нет, мы не договаривались так рано, но у меня появилось одно неотложное дело.
Боди. Дотти никому не разрешает ее беспокоить, когда она делает гимнастику.
Элина. Но мы — хорошие знакомые.
Боди. Хорошие знакомые или вовсе незнакомые — нет никакой разницы. Мне кажется, девушки сейчас слишком увлекаются этими модными упражнениями и так сильно сгоняют вес, что это становится вредно для здоровья.
Элина. Продление молодости требует жертв.
Она продолжает оглядываться, моргая птичьими глазками, будто ослепленная светом.
Боди. Вы, наверное, преподаете вместе с Дотти в колледже?
Элина. Нет, отдельно.
Боди. Значит, вы не работаете в Блюэте, где Дотти преподает гражданское право?
Элина (как будто объясняет отсталому ребенку). Я — преподаю. Когда я говорю «отдельно», то имею в виду, что мы ведем разные предметы.
Боди. А-а, ну конечно. (Она пытается засмеяться). Я тоже училась в коллежде.
Элина. Вы — в колледже?
Боди. Да. И я знаю, что два учителя в одном и том же классе не преподают одновременно два разных предмета.
Элина (Широко раскрыв глаза). Разве это не было бы странно?
Боди. Да, это было бы странно.
Элина (неприязненно фыркнув). Это могло бы вызвать замешательство в классе.
Боди. Наверное, вызвало бы.
Элина. Особенно, если это такие разные предметы, как гражданское право и история ИСКУССТВ.
Боди снова пытается засмеяться, Элина удачно имитирует смех. Пауза.
Да-а, все похоже на правду.
Боди. Что — похоже?
Элина. Никогда не видела ничего похожего на вашу комнату. Особенно — сочетание красок! Какой броский контраст! Я могу присесть?
Боди. Да-да, конечно, я сегодня сама не своя. Это от жары — и вообще…
Элина. Ну и краски! Почему такая контрастность? (Она вынимает из сумочки круглые темные очки в белой оправе и надевает их). Мисс Боденхейфер, а что Дотти помогала раскрашивать эту комнату?
Боди. Нет, когда она въезжала, комната уже была такая как сейчас.
Элина. Значит это вы в ответе за столь вдохновенный выбор красок?
Из кухоньки раздается громкое шипение кипящего жира.
Боди. Простите, я переверну цыплят.
Элина. О, я ни в коем случае не хотела прерывать ваших приготовлений к пикнику.
Боди. Не поняла, я иногда не очень хорошо слышу.
Элина. А-а?
Боди. Видите ли, у меня кальций в ушах… мне советовали сделать операцию, но это дорого и не всегда помогает.
Голос из телефонной трубкИ. Бо-о-о-у-ди-и-и!
Элина обращает на трубку внимание, но не говорит Боди, что трубка не повешена на рычаг.
Элина. Я бы вам тоже не советовала. Одной моей знакомой, старше меня, у нее тоже было затвердение, просверлили в голове дырку, чтобы все исправить. Эту операцию называют трепанация — она достаточно опасна. К тому же в ее случае невозможно было определить, успешно прошла операция или нет, так как моя приятельница так и не пришла в сознание.
Боди. Никогда больше не пришла…?
Элина. В сознание.
Боди. Понятно. Я думаю, мне лучше с этим подождать.
Голос из телефонной трубки (снова кричит). Бо-о-ди-и-у-и… Бо-о-ди-и-у-у…
Боди. Что это?
Элина. Не могу понять. Из телефонной трубки доносятся какие-то странные, лающие звуки.
Боди (смеясь). О боже, я забыла ее повесить. (Она берет трубку). Бадди, извини, тут пришли, и я забыла, что ты — на телефоне. Бадди, перезвони мне через несколько минут, а, Бадди, это очень важно. (Она вешает трубку). Это — мой брат, Бадди. Пока висела трубка, он успел выпить две банки пива и съесть сэндвич с ливерной колбасой. Слава богу, что он такой покладистый… Мы сегодня все вместе едем на Крэв-Кер, он, я и Дотти. Мой брат очень интересуется Дотти.
Элина. Интересуется? Романтически?
Боди. О да, он очень серьезный человек.
Элина (вставая). Вы меня крайне удивляете!
Боди. Чем же это, это чем?
Элина (со сдерживаемой яростью). Тем, с какой искусностью вы втиснули себя в это замкнутое пространство. У вас тут каждый дюйм использован — или даже украшен? (Она берет в руки большую раскрашенную китайского фарфора лягушку). Лигушка?
Боди. Да, легушка.
Элина. Она так натуральна, что кажется вот-вот заквакает. — О, да у вас тут и канарейка… набитая!
Боди. Моя маленькая Хильда… она прожила целых десять лет. Канарейки дольше не живут.
Элина. Это что, предел их долголетия?
Боди. Она протянула еще целых три месяца.
Элина. И тем самым поставила рекорд. Нужно быть героем, чтобы прожить в подобной обстановке свыше десяти лет. Какой тягой к жизни обладают некоторые существа!
Боди. Я так любила ее, что решила отнести…
Элина. На чучело.
Боди. Простите, я отлучусь. (Бросается к плите в нише). Ой, ну вот, опять обожглась.
Элина (отзывается с любопытством). А вы что, уже обжигались?
Боди обильно посыпает руки содой, Элина пятится.
Мисс Боденхейфер, поосторожнее! Вы всю меня обсыпали!
Боди. Простите, я не нарочно.
Элина. Нарочно или ненарочно, а обсыпали. Дайте мне одежную щетку.
Боди. Вы посмотрите, я и на ковер насыпала! (Бросается за веником).
Элина. Мисс Боденхейфер, я просила одежную щетку, если она у вас имеется! А вовсе не веник, я что вам — ковер!
Боди. Ах, ну конечно. У Дотти где-то была. Да. А вы пока налейте себе кофе.
Боди бросает веник и идет в спальню. Через открытую дверь слышно, как Доротея считает вращения.
Голос Доротеи. Шестьдесят! — Уф! Шестьдесят один! — Уф!
Она продолжает считать, пока не замечает Боди.
Доротея. Что — телефон? ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН?
Боди. Нет, нужна щетка для одежды.
Боди прикрывает за собой дверь в спальню и начинает искать одежную щетку, выдвигая и задвигая ящики.
Доротея. НЕ СМЕЙ, НЕ СМЕЙ, НЕ СМЕЙ хлопать дверцами, я закричу!