Каменный гость - Пушкин Александр Сергеевич

Пушкин Александр Сергеевич

Каменный гость

СЦЕНА I

Дон Гуан и Лепорелло

Дождемся ночи здесь. Ах, наконец

Достигли мы ворот Мадрита! скоро

Я полечу по улицам знакомым,

Усы плащом закрыв, а брови шляпой.

Как думаешь? узнать меня нельзя?

Да! Дон Гуана мудрено признать!

Таких, как он, такая бездна!

                                           Шутишь?

Да кто ж меня узнает?

                                 Первый сторож,

Гитана или пьяный музыкант,

Иль свой же брат, нахальный кавалер,

Со шпагою под мышкой и в плаще.

Что за беда, хоть и узнают. Только б

Не встретился мне сам король. А впрочем,

Я никого в Мадрите не боюсь.

А завтра же до короля дойдет,

Что Дон Гуан из ссылки самовольно

В Мадрит явился, – что тогда, скажите,

Он с вами сделает?

                             Пошлет назад.

Уж верно головы мне не отрубят.

Ведь я не государственный преступник.

Меня он удалил, меня ж любя;

Чтобы меня оставила в покое

Семья убитого...

                           Ну то-то же!

Сидели б вы себе спокойно там.

Слуга покорный! я едва-едва

Не умер там со скуки. Что за люди,

Что за земля! А небо?.. точный дым.

А женщины? Да я не променяю,

Вот видишь ли, мой глупый Лепорелло,

Последней в Андалузии крестьянки

На первых тамошних красавиц – право.

Они сначала нравилися мне

Глазами синими, да белизною,

Да скромностью – а пуще новизною;

Да, слава богу, скоро догадался –

Увидел я, что с ними грех и знаться –

В них жизни нет, всё куклы восковые;

А наши!.. Но послушай, это место

Знакомо нам; узнал ли ты его?

Как не узнать: Антоньев монастырь

Мне памятен. Езжали вы сюда,

А лошадей держал я в этой роще.

Проклятая, признаться, должность. Вы

Приятнее здесь время проводили,

Чем я, поверьте.

(задумчиво)

                           Бедная Инеза!

Ее уж нет! как я любил ее!

Инеза! – черноглазая... о, помню.

Три месяца ухаживали вы,

За ней; насилу-то помог лукавый.

В июле... ночью. Странную приятность

Я находил в ее печальном взоре

И помертвелых губах. Это странно.

Ты, кажется, ее не находил

Красавицей. И точно, мало было

В ней истинно прекрасного. Глаза,

Одни глаза. Да взгляд... такого взгляда

Уж никогда я не встречал. А голос

У ней был тих и слаб – как у больной –

Муж у нее был негодяй суровый,

Узнал я поздно... Бедная Инеза!..

Что ж, вслед за ней другие были.

                                                   Правда.

А живы будем, будут и другие.

И то.

        Теперь которую в Мадрите

Отыскивать мы будем?

                                   О, Лауру!

Я прямо к ней бегу являться.

                                            Дело.

К ней прямо в дверь – а если кто-нибудь

Уж у нее – прошу в окно прыгнуть.

Конечно. Ну, развеселились мы.

Недолго нас покойницы тревожат.

Кто к нам идет?

Входит монах .

                        Сейчас она приедет

Сюда. Кто здесь? не люди ль Доны Анны?

Нет, сами по себе мы господа,

Мы здесь гуляем.

                           А кого вы ждете?

Сейчас должна приехать Дона Анна

На мужнину гробницу.

                                  Дона Анна

Де Сольва! как! супруга командора

Убитого... не помню кем?

                                       Развратным,

Бессовестным, безбожным Дон Гуаном.

Ого! вот как! Молва о Дон Гуане

И в мирный монастырь проникла даже,

Отшельники хвалы ему поют.

Он вам знаком, быть может?

                                           Нам? нимало.

А где-то он теперь?

                              Его здесь нет,

Он в ссылке далеко.

                               И слава богу.

Чем далее, тем лучше. Всех бы их,

Развратников, в один мешок да в море.

Что, что ты врешь?

                             Молчите: я нарочно...

Так здесь похоронили командора?

Здесь; памятник жена ему воздвигла

И приезжает каждый день сюда

За упокой души его молиться

И плакать.

                Что за странная вдова?

И не дурна?

                  Мы красотою женской,

Отшельники, прельщаться не должны,

Но лгать грешно; не может и угодник

В ее красе чудесной не сознаться.

Недаром же покойник был ревнив.

Он Дону Анну взаперти держал,

Никто из нас не видывал ее.

Я с нею бы хотел поговорить.

О, Дона Анна никогда с мужчиной

Не говорит.

                  А с вами, мой отец?

Со мной иное дело; я монах.

Да вот она.

Входит Дона Анна .

                 Отец мой, отоприте.

Сейчас, сеньора; я вас ожидал.

Дона Анна идет за монахом.

Что, какова?

                   Ее совсем не видно

Под этим вдовьим черным покрывалом,

Чуть узенькую пятку я заметил.

Довольно с вас. У вас воображенье

В минуту дорисует остальное;

Оно у вас проворней живописца,

Вам все равно, с чего бы ни начать,

С бровей ли, с ног ли.

                                  Слушай, Лепорелло,

Я с нею познакомлюсь.

                                   Вот еще!

Куда как нужно! Мужа повалил

Да хочет поглядеть на вдовьи слезы.

Бессовестный!

                      Однако уж и смерклось.

Пока луна над нами не взошла

И в светлый сумрак тьмы не обратила,

Взойдем в Мадрит.

(Уходит.)

                             Испанский гранд как вор

Ждет ночи и луны боится – боже!

Проклятое житье. Да долго ль будет

Мне с ним возиться? Право, сил уж нет.

СЦЕНА II

Комната. Ужин у Лауры .

Клянусь тебе, Лаура, никогда

С таким ты совершенством не играла.

Как роль свою ты верно поняла!

Как развила ее! с какою силой!

С каким искусством!

                               Да, мне удавалось

Сегодня каждое движенье, слово.

Я вольно предавалась вдохновенью.

Слова лились, как будто их рождала

Не память рабская, но сердце...

                                                 Правда.

Да и теперь глаза твои блестят

И щеки разгорелись, не проходит

В тебе восторг. Лаура, не давай

Остыть ему бесплодно; спой, Лаура,

Спой что-нибудь.

                          Подайте мне гитару.

(Поет.)

О brava! brava! чудно! бесподобно!

Благодарим, волшебница. Ты сердце

Чаруешь нам. Из наслаждений жизни

Одной любви музыка уступает;

Но и любовь мелодия... взгляни:

Сам Карлос тронут, твой угрюмый гость.

Какие звуки! сколько в них души!

А чьи слова, Лаура?

                               Дон Гуана.

Что? Дон Гуан!

                      Их сочинил когда-то

                      Их сочинил когда-то

Мой верный друг, мой ветреный любовник.

Твой Дон Гуан безбожник и мерзавец,

А ты, ты дура.

                      Ты с ума сошел?

Да я сейчас велю тебя зарезать

Моим слугам, хоть ты испанский гранд.

(встает)

Зови же их.

                  Лаура, перестань;

Дон Карлос, не сердись. Она забыла...

Что? что Гуан на поединке честно

Убил его родного брата? Правда: жаль,

Что не его.

                 Я глуп, что осердился.

Ага! сам сознаешься, что ты глуп.

Так помиримся.

                        Виноват, Лаура,

Прости меня. Но знаешь: не могу

Я слышать это имя равнодушно...

А виновата ль я, что поминутно

Мне на язык приходит это имя?

Ну, в знак, что ты совсем ух не сердита,

Лаура, спой еще.

                           Да, на прощанье,

Пора, уж ночь. Но что же я спою?

А, слушайте.

(Поет.)

                    Прелестно, бесподобно!

Прощайте ж, господа.

                                  Прощай, Лаура.

Выходят. Лаура останавливает Дон Карлоса.

Ты, бешеный! останься у меня,

Ты мне понравился; ты Дон Гуана

Напомнил мне, как выбранил меня

И стиснул зубы с скрежетом.

                                            Счастливец!

Так ты его любила.

Лаура делает утвердительно знак.

                             Очень?

                                        Очень.

И любишь и теперь?

                               В сию минуту?

Нет, не люблю. Мне двух любить нельзя.

Теперь люблю тебя.

                               Скажи, Лаура,

Который год тебе?

                             Осьмнадцать лет.

Ты молода... и будешь молода

Еще лет пять иль шесть. Вокруг тебя

Еще лет шесть они толпиться будут,

Тебя ласкать, лелеять, и дарить,

И серенадами ночными тешить,

И за тебя друг друга убивать

На перекрестках ночью. Но когда

Пора пройдет, когда твои глаза

Впадут и веки, сморщась, почернеют

И седина в косе твоей мелькнет,

И будут называть тебя старухой,

Тогда – что скажешь ты?

                                     Тогда? Зачем

Об этом думать? что за разговор?

Иль у тебя всегда такие мысли?

Приди – открой балкон. Как небо тихо;

Недвижим теплый воздух, ночь лимоном

И лавром пахнет, яркая луна

Блестит на синеве густой и темной,

И сторожа кричат протяжно: «Ясно!..»

А далеко, на севере – в Париже –

Быть может, небо тучами покрыто,

Холодный дождь идет и ветер дует.

А нам какое дело? слушай, Карлос,

Я требую, чтоб улыбнулся ты...

– Ну то-то ж! –

                       Милый демон!

Стучат.

                                             Гей! Лаура!

Кто там? чей это голос?

                                    Отопри...

Ужели!.. Боже!..

(Отпирает двери, входит Дон Гуан.)

                           Здравствуй...

                                               Дон Гуан!..

(Лаура кидается ему на шею.)

Как! Дон Гуан!..

                         Лаура, милый друг!..

(Целует ее.)

Кто у тебя, моя Лаура?

                                   Я,

Дон Карлос.

                   Вот нечаянная встреча!

Я завтра весь к твоим услугам.

                                               Нет!

Теперь – сейчас.

                          Дон Карлос, перестаньте!

Вы не на улице – вы у меня –

Извольте выйти вон.

(ее не слушая)

                               Я жду. Ну что ж,

Ведь ты при шпаге.

                             Ежели тебе

Не терпится, изволь.

Бьются.

                                Ай! Ай! Гуан!..

(Кидается на постелю.)

Дон Карлос падает.

Вставай, Лаура, кончено.

                                      Что там?

Убит? прекрасно! в комнате моей!

Что делать мне теперь, повеса, дьявол?

Куда я выброшу его?

                                Быть может,

Он жив еще.

(осматривает тело)

                   Да! жив! гляди, проклятый,

Ты прямо в сердце ткнул – небось не мимо,

И кровь нейдет из треугольной ранки,

А уж не дышит – каково?

                                     Что делать?

Он сам того хотел.

                             Эх, Дон Гуан,

Досадно, право. Вечные проказы –

А всe не виноват... Откуда ты?

Давно ли здесь?

                         Я только что приехал

И то тихонько – я ведь не прощен.

И вспомнил тотчас о своей Лауре?

Что хорошо, то хорошо. Да полно,

Не верю я. Ты мимо шел случайно

И дом увидел.

                      Нет, моя Лаура,

Спроси у Лепорелло. Я стою

За городом, в проклятой венте. Я Лауры

Пришел искать в Мадрите.

(Целует ее.)

                                         Друг ты мой!..

Постой... при мертвом!.. что нам делать с ним?

Оставь его: перед рассветом, рано,

Я вынесу его под епанчою

И положу на перекрестке.

                                       Только

Смотри, чтоб не увидели тебя.

Как хорошо ты сделал, что явился

Одной минутой позже! у меня

Твои друзья здесь ужинали. Только

Что вышли вон. Когда б ты их застал!

Лаура, и давно его ты любишь?

Кого? ты, видно, бредишь.

                                        А признайся,

А сколько раз ты изменяла мне

В моем отсутствии?

                             А ты, повеса?

Скажи... Нет, после переговорим.

СЦЕНА III

Памятник командора.

Все к лучшему: нечаянно убив

Дон Карлоса, отшельником смиренным

Я скрылся здесь – и вижу каждый день

Мою прелестную вдову, и ею –

Мне кажется, замечен. До сих пор

Чинились мы друг с другом; но сегодня

Впущуся в разговоры с ней; пора.

С чего начну? «Осмелюсь»... или нет:

«Сеньора»... ба! что в голову придет,

То и скажу, без предуготовленья,

Импровизатором любовной песни...

Пора б уж ей приехать. Без нее –

Я думаю – скучает командор.

Каким он здесь представлен исполином!

Какие плечи! что за Геркулес!..

А сам покойник мал был и щедушен,

Здесь, став на цыпочки, не мог бы руку

До своего он носу дотянуть.

Когда за Эскурьялом мы сошлись,

Наткнулся мне на шпагу он и замер,

Как на булавке стрекоза – а был

Он горд и смел – и дух имел суровый...

A! вот она.

Входит Дона Анна.

                Опять он здесь. Отец мой,

Я развлекла вас в ваших помышленьях –

Простите.

               Я просить прощенья должен

У вас, сеньора. Может, я мешаю

Печали вашей вольно изливаться.

Нет, мой отец, печаль моя во мне,

При вас мои моленья могут к небу

Смиренно возноситься – я прошу

И вас свой голос с ними съединить.

Мне, мне молиться с вами, Дона Анна!

Я не достоин участи такой.