Гектор поднял глаза на большого человека, стоящего над ним. В кронах деревьев у него над головой гулял легкий ветерок.
— Иди к черту, — тихо произнес он.
Металлический хлопок, раздавшийся в следующую секунду, невозможно было ни с чем перепутать. Последовало три выстрела. Громче, чем в кино, но все же всего лишь хлопки. Гектор услышал свист пуль, пролетевших откуда-то у него из-за спины, увидел, как одна из них ударилась в живот Клаусу — и как тот изменился в лице, схватившись рукой за рану. Выронив пистолет, он вскрикнул от боли и удивления. В ту же секунду из темноты леса появился Арон с пистолетом в руках.
— Назад! — крикнул он Михаилу и, сделав пару быстрых шагов вперед, поднял с земли пистолет Клауса.
— Меня подстрелили, черт побери! — заплакал Клаус.
Арон подошел к Михаилу, жестом велел ему встать на колени. Михаил повиновался, и Арон ударил его ногой по горлу. Русский лишился возможности дышать и упал на бок. На некоторое время он оказался выведен из строя. Арон быстро обыскал его.
Затем подошел к Гектору, протянул руку. С его помощью тот поднялся. Они посмотрели на двоих мужчин, потом друг на друга. Арон одними глазами задал вопрос. Гектор подумал и отрицательно покачал головой:
— Нет, пусть уезжают домой с очередным провалом.
В ночи раздался звук двигателя. Фары осветили темный лес, прежде чем появилась сама машина. Она показалась на вершине холма и быстро подъехала к ним, остановившись рядом с Гектором.
София поспешила к нему.
— Я в порядке, — проговорил он.
Она повела его к машине.
Йенс стоял рядом с «Лендкрузером» и смотрел на происходящее, не выпуская из рук пистолет.
— Ты в состоянии вести машину? — спросила она Йенса, не ожидая ответа.
Тот открыл дверцу ей и Гектору.
— Он умрет! — крикнул Михаил.
София остановилась и обернулась к сидящему на земле Михаилу.
— Кто-нибудь пострадал?
— Нет, никто не пострадал, — сказал Арон. — Поехали!
София посмотрела на Гектора. Тот хотел поддержать ложь Арона, но понял, что это бесполезно.
— Да, человек, который лежит на земле, ранен, но его друг позаботится о нем. Все будет хорошо. Поехали!
София выпустила руку Гектора и кинулась к Клаусу.
— София! — хором закричали ей вслед Арон, Гектор и Йенс.
Она не послушалась. Арон побежал за ней, наведя пистолет на Михаила. София присела на корточки рядом с Клаусом, который лежал, держась за живот, осмотрела его, крикнула Михаилу, что ей нужен его свитер. Михаил снял свитер и кинул ей.
Йенс и Гектор молча наблюдали, как София привычно, не обращая внимания на крики раненого, повернула его на спину, уверенно и сосредоточенно обследовала рану.
— Он потерял много крови, его надо срочно доставить в больницу. Помогите мне отнести его в машину.
Мужчины дружно молчали.
— Помогите же мне, иначе он умрет! — крикнула она.
Гектор повернулся к русскому:
— Мы позаботимся о твоем друге, если ты вернешься к своему хозяину и передашь ему, чтобы он бросил свою затею. И обещаешь больше в таких делах не участвовать.
Михаил молчал.
— И скажешь, где мое оружие! — крикнул Йенс.
Гектор пожал плечами.
— И расскажешь этому человеку, где его оружие.
Йенс и Михаил вместе перенесли Клауса и положили в багажное отделение. София подгоняла их. Потом залезла к нему, зажимая рану свитером.
— Поехали!
Йенс сел за руль. Пыль поднялась столбом, когда они понеслись прочь.
Выждав несколько минут, Михаил сел в свою прокатную машину и взял курс на Арланду.
На одной из ночных заправок он вымыл автомобиль изнутри и снаружи, поставил на стоянку для арендованных машин, бросил ключи в специальный ящик и провел ночь на скамейке в зале отправления на пятом терминале. В ожидании своего рейса он размышлял о том, что произошло, о тех, на кого работал: чего они хотят, к чему стремятся, кто их друзья и враги…
Впервые за много лет он испытывал чувство вины. Клауса не должны были ранить — это не входило в планы. Он не мог понять: то ли Гусманы трусливы, то ли суровы и жестоки — но им почему-то всегда удавалось выстрелить первыми.
Такое запоминается надолго.
— Гони быстрее!
София оглядела окровавленного мужчину, видя все признаки: слабый пульс, бледное лицо — сильная потеря крови. Насколько серьезно он ранен, она не могла определить, но кровь лилась из его тела ровным потоком. Если ему не помогут в самое ближайшее время, он умрет. Веки Клауса приподнялись, но тут же снова опустились. Она стала хлестать его по щекам, чтобы он оставался в сознании. Человек умирал у нее на руках. И в этом есть ее вина. Человеческая жизнь. Ради чего? Ради Гектора? Все, чему ее учили, все, что она ценила в жизни, восставало против этого.
— Йенс, — проговорил Гектор, — ты должен высадить меня и Арона, прежде чем доставишь его в больницу.
Он встретился глазами с Гектором в зеркале заднего вида.
— Нам надо отмыть машину. У тебя есть кто-нибудь, кто мог бы помочь нам?
Гектор и Арон задумались, перекинулись несколькими фразами по-испански. Арон набрал номер, не представляясь, сказал, что машина его друга нуждается в мойке и новых ковриках для багажника.
— Шёндаль, Семмельвеген, — сказал Арон Йенсу.
Гектор не проронил ни слова, выходя из машины. Арон последовал за ним. София видела, как они перешли дорогу у самой Каролинской больницы.
Йенс развернулся, быстро поехал вверх к больнице.
— София, мы не можем сопровождать его, мы должны сдать его в приемный покой и быстро уехать. Договорились?
Она не ответила, с часами в руках замеряя пульс Клауса.
Въехав на территорию больницы, Йенс быстро отыскал приемный покой, заехал и нажал всем своим весом на кнопку вызова.
— Спрячься, — сказал он, открывая дверь машины.
София оставила Клауса, перебралась через спинку заднего сиденья и соскользнула на пол автомобиля. Вся ее одежда была в крови. Йенс обежал машину, открыл багажное отделение.
Появились два санитара с каталкой, за ними шла женщина-врач. Йенс сел за руль.
— Пулевое ранение в живот, — крикнул им Йенс.
Санитары и врач вытащили из багажного отделения Клауса, который уже был без сознания, и положили на каталку. Едва они отошли от машины, Йенс дал задний ход и поехал прочь с открытым багажником. Оказавшись вне зоны видимости, он выскочил, захлопнул заднюю дверь и снова прыгнул за руль. София перебралась вперед и села рядом с ним. Он посмотрел на нее и спросил:
— С тобой все в порядке?
— Нет, — ответила она, глядя на свои окровавленные руки и одежду.
Теперь они законопослушно ехали по городу в полном молчании. Йенс покосился на нее. София сидела бледная, погрузившись в свои мысли.
— Он поправится, — пробормотал Йенс.
Она не ответила.
— Зачем ты это сделала? Почему не дала нам с Ароном поехать вдвоем?
— Ты можешь помолчать?
«Лендкрузер» медленно ехал между домов. Найдя нужный номер, Йенс заехал на асфальтированную дорожку перед гаражом. Через несколько секунд дверь гаража открылась. Терри замахал им рукой. Йенс заехал в гараж и вышел из машины.
— Можешь ничего не рассказывать, — произнес Терри. — Я только что разговаривал с Ароном. Повезло, что никто из нас не пострадал.
«Никто из нас», — подумал Йенс.
София тоже вышла из машины. Терри увидел кровь на ее руках и одежде.
— Привет, София! Пойдем, моя жена поможет тебе. — Быстро осмотрел автомобиль. — Это поправимо.
Из гаража дверь вела в дом. Дафни встретила их на пороге.
— Пойдем, моя дорогая, — сказала она и, взяв Софию за руку, повела в ванную.
Дафни оставила ее одну. София сняла с себя окровавленную одежду, оставив ее на полу. Включила воду, подождала, пока она нагреется, прежде чем встать под душ. Она не испытывала ни удовольствия, ни отвращения — вода просто стекала вниз по ее телу. Она намылилась и тщательно растерла все тело, кровь превратилась в розовую лужицу у нее под ногами и утекла в канализацию.
Затем София надела одежду, которую Дафни приготовила для нее на стуле в ванной. Протерев запотевшее зеркало, она оглядела себя. Одежда подошла ей по размеру, только рукава оказались чуть длинноваты.
Дафни заглянула в ванную:
— Я приготовила чай, пошли.
Йенсу тоже досталась новая одежда — того размера, который носил Терри. На нем были также шапочка для душа, резиновые перчатки и бахилы. Он протирал приборную панель, переднее сиденье — все, до чего мог дотянуться. Терри мыл заднее сиденье.
— Это был тот же человек, что и на корабле? — спросил Терри.
— Да.
Терри залил кожаные сиденья моющим средством.
— Его зовут Михаил. Он русский. Работает на Ральфа Ханке.
— Его зовут Михаил. Он русский. Работает на Ральфа Ханке.
Йенс продолжал тереть все поверхности машины.
— А кто такой Ханке? — спросил он.
Терри вылил воду из ведра в канализацию в полу, подошел к мойке, налил новую.
— Один немецкий бизнесмен, который с нами в ссоре.
— Почему?
— Да как тебе сказать… — Он закрыл кран. — А ты кто такой, Йенс?
Йенсу не пришлось долго обдумывать ответ.
— Я — человек, который постоянно попадает в какие-то передряги… — Он вылез с переднего сиденья.
— И как ты к этому относишься? — спросил Терри.
— Я предпочел бы назвать это случайностью… Но в данный момент мне кажется, что это судьба.
Терри кивнул. В дверь постучали. Йенс озабоченно взглянул на Терри.
— Не волнуйся!
Он открыл дверь гаража. Молодой человек в вязаной шапочке широко улыбнулся и протянул ему свернутый в трубочку резиновый коврик.
— Для «Лендкрузера», как ты заказывал.
Терри взял у него из рук рулон, молодой человек вышел и закрыл за собой дверь. Йенс услышал, как на улице загудел мотор, — и вскоре его звук растаял в ночной тишине.
Терри вернулся к машине Софии, стал вытаскивать из багажного отделения окровавленный коврик. Тот был приклеен — понадобилось приложить немало усилий, чтобы оторвать его. Положив его на пол, Терри взял новый и сравнил.
— Этот немножко поменьше, но ничего, сойдет.
София услышала звуки, доносившиеся из гаража, и отхлебнула еще глоток из чашки, заботливо поставленной перед ней Дафни. У чая был непривычный вкус — еще глоток, и послевкусие стало отвратительным. София отставила чашку на стол.
Дафни схватила Софию за руку. София вздрогнула — ей не понравилась эта навязчивость. Но Дафни не отпускала ее руку, и через некоторое время Софии немного полегчало.
— Как ты попала в эту переделку? — спросила она.
Софии нечего было ответить. Она лишь пожала плечами и попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось. Дафни крепче сжала ее ладонь.
— Гектор — хороший человек, — проговорила она. — Он очень хороший человек, — продолжала она, не сводя глаз с Софии. Затем отпустила руку Софии, откинулась на стуле, положив руки на колени, и заговорила тихо, почти шепотом: — Ты увидела то, что не предназначено для твоих глаз. Если тебе захочется поговорить о том, что ты видела, обращайся ко мне — и больше ни к кому.
София вдруг обнаружила в Дафни неизвестную ей ранее сторону — тон изменился, звучал серьезно и решительно, как суровое предупреждение.
Открылась дверь, и в кухню вошли Йенс с Терри в полном обмундировании. В другой ситуации София наверняка расхохоталась бы.
«Лендкрузер» казался новым — от него исходил запах нового автомобиля, когда София уселась на переднее сиденье. Йенс сел за руль. Они выехали из коттеджного поселка, выбрались на автотрассу и поехали в сторону Стокгольма.
Йенс посмотрел на Софию. Она глядела в окно.
— Нам с тобой надо поговорить, — произнес он.
— Да.
Они сидели молча, никто не хотел начинать разговор, желания говорить о пустяках тоже не было.
Йенс разыскал кусочек бумаги, приложил ее к рулю, написал свой номер телефона и протянул бумажку Софии.
— Спасибо, — прошептала она.
У площади Карлаплан он вышел, а София пересела за руль. Их прощальное «пока» звучало формально и невыразительно.
Альберт мирно спал в своей комнате. Некоторое время София стояла рядом и смотрела на него. Затем спустилась вниз, зажгла все лампы на первом этаже и посмотрела на свои руки. Они не тряслись, да и внутри ее царило спокойствие. Ее это удивило — казалось, все должно быть не так. После всего, что произошло, она должна быть взбудораженной и напуганной. Снова посмотрела на свои руки — мягкие и спокойные. Пульс отсчитывал внутри свои мерные удары. София поставила на плиту кастрюльку с водой, достала английский чай. Стоя у окна, ждала, пока вода закипит. За окном она видела все тот же пейзаж, что и обычно: фонарь, освещавший улицу, ночные лампы в окнах соседних домов. Все было как всегда, но она не узнавала саму себя — и весь этот привычный мир казался теперь враждебным и незнакомым.
10
Йенс поднялся к себе в квартиру, сложил вещи в сумку, переоделся. Затем сходил на ночную заправку, взял напрокат машину на вымышленное имя и двинулся в сторону Мюнхена.
Потея в душной машине, он пил спортивные напитки, чтобы не заснуть.
Он думал о Софии Лантц… Бринкман.
Карлос Фуэнтес лишился двух зубов. Глаза его заплыли, а когда он пытался что-то сказать, из горла вырывалось лишь бульканье, поскольку рот был полон крови.
Он сидел на стуле в офисе ресторана «Трастен» — с которого в последние полчаса не раз и не два падал. Он плакал, умолял и предлагал сделать самые невероятные вещи, чтобы искупить свою вину.
Ни Гектор, ни Арон не слушали его причитаний. Они забрали его из дома. Когда они позвонили в дверь, он сразу понял, в чем дело. В своем сговоре с Роландом Гентцем Фуэнтес признался еще в машине по дороге в ресторан. Гектор и Арон ехали молча.
Карлос вытер ладонью кровь с губ.
— Ты слишком быстро сознался, Карлос!
Тот тяжело дышал, в крови гулял адреналин.
— Может быть, но я говорю правду, слышишь, Гектор!
Видно было, что Карлос в панике. Арон протянул ему полотенце, чтобы тот утер лицо. Карлос поблагодарил своего палача, и Арон не ответил «пожалуйста».
— Почему ты это сделал, Карлос? — спросил Гектор.
Карлос вытер окровавленное лицо полотенцем.
— Он пригрозил меня убить.
— И этого оказалось достаточно?
Карлос сидел, глядя прямо перед собой. Смахнув с лица невидимую пушинку, Гектор заговорил тихим голосом:
— Карлос, ты предаешь меня, заманиваешь в ловушку, из которой мне потом удается выбраться. Когда я звоню в твою дверь, ты в ту же секунду признаешься во всем… Что еще и кому ты про меня разболтал? Что еще натворил?
Карлос разрыдался, его большая фигура сотрясалась от рыданий.
— Никому, клянусь тебе, Гектор… Он мне заплатил.
— Гентц?
Карлос кивнул, не смея поднять глаза на Гектора, и утер сопли рукавом.
— Сколько?
— Сто тысяч.
Гектор вздрогнул:
— Сто тысяч? Крон?
Карлос уперся взглядом в пол.
— Но ведь эту сумму ты мог получить от меня — вдвойне и даже втройне!
Карлос закашлялся.
— Я испугался. Он такой холодный и циничный — было ясно, что он шутить не любит. Само собой, я не из-за денег… выбора у меня не было — деньги он оставил в пакете. Я не просил его о деньгах, сам понимаешь!
Гектор и Арон вопросительно посмотрели на Карлоса.
— Почему ты не предупредил нас?
Карлос поднял глаза на Арона — ему нечего было ответить.
Гектор откинулся на своем стуле:
— Ну и что нам теперь с тобой делать, Карлос?
Рослый мужчина, всегда такой уверенный в себе, сейчас казался лишь тенью — жалкое подобие самого себя с разбитым лицом и окровавленным ртом. Гектор испытывал чувство, близкое к жалости.
— Что скажешь?
Карлос покачал головой.
— Не знаю. Делайте, что хотите, — пробормотал он.
Гектор задумался.
— Будем продолжать как раньше. Если тебе есть что мне рассказать, рассказывай прямо сейчас.
Карлос отрицательно покачал головой.
Гектор мысленно спросил себя, не слишком ли он мягок — не придется ли ему однажды раскаяться в своей доброте? Он поднялся, пошел к выходу. Арон последовал за ним.
— Спасибо, — пробормотал Карлос.
— Не благодари меня, — буркнул Гектор, не останавливаясь и не оборачиваясь.
Арон вел машину, Гектор сидел на переднем сиденье, а за окнами царила летняя ночь. Город проносился перед глазами. Машина неслась по Хамнгатан, неоновые огни светили во всю мощь, хотя уже начинался рассвет. Они свернули к площади Густава Адольфа, проехали мост Норрбру. Гектор пытался навести порядок в мыслях.
— Эх, Карлос! — горько вздохнул он.
Арон припарковал машину на набережной.
— Я намереваюсь пойти и напиться — составишь мне компанию?
Арон отрицательно покачал головой:
— Нет, но я провожу тебя до двери.
Они прошли между домами по улице Брюннсгренд, свернули на Эстерлонггатан. С верхнего этажа доносились шум, смех и музыка.
— Гектор, — тихо проговорил Арон.
— Что?
— Медсестра.
Они прошли несколько шагов.
— А что с ней такое?
Арон бросил на Гектора многозначительный взгляд, словно желая сказать: «Прекрати, будь так добр!»
— Все будет хорошо, она не представляет для нас опасности.
— Откуда ты это знаешь?
Гектор не ответил.
— Она умна, — проговорил Арон.
— Да.
Арон искал подходящие слова.